Небо вайдового цвета всё больше светлело, ярко-синий переходил в голубой, а фиолетовый отлив бежал, словно боялся соприкоснуться с алым заревом восходящей звезды. Ветер скользил, трепал гриву и шерсть, перемешивался со струйками волшебства, идущими от Солнца, города на скале и творимого рядом заклинания.
Земля с редкой силой давила на копыта. Травинки резали, будто бы что-то подсказывало им путь сквозь волосы и истрёпанную магическую оболочку. Воздух леденил обнажённые зубы — не улыбка, просто нижняя губа безвольно отвисла.
Пахло гарью. Ногу дёргала боль. Чужая атака успела зацепить её.
Сансет молча наблюдала за рассветом.
Другие стояли за её спиной, что-то обсуждали, спорили. Час, два — сколько там прошло с их бегства из Кантерлота?
Старлайт творила заклинания, одно за другим. Пощипывание, холодное излучение, нерасформированные обрывки информации в нём — при желании, можно было бы даже определить, что именно она плетёт.
Сансет не хотела.
Она просто стояла. Думала.
Виток за витком, виток за витком — одно и то же.
Одним — жизнь, другим — смерть. Почему всё должно быть так?
Предложенный им план был ужасен. Независимо от того, на чьей ты стороне.
По крайней мере, для неё.
Сотни пони. Лица смазываются в голове, но более чем можно было представить среди них друзей.
Это не абстрактная масса, они настоящие, и у каждого есть кто-то, кто им дорожит.
Сотни пони...
Или принцессы.
Существа, объединяющие в себе все три подвида пони. Сильные, красивые, цельные. Сансет восхищалась ими даже в то время, когда хотела победить.
Аликорны казались... завершёнными. Она думала иногда, что в том и скрывался секрет их бессмертия — в их магических телах нет уязвимых мест, с которых могло бы начаться разрушение. А сила этой оболочки просто подавляет физическую, изменяет и не даёт ей стареть.
Конечно, на самом деле всё было иначе. Куда сложнее, даже больше, чем Сансет предполагала — раз уж нашёлся способ разделить жизни принцесс.
Разделить их тела, если говорить прямо, расчленить и скормить другим.
Даже если бы для этого процесса не нужно было бы умертвить их, сколько вообще способен продержаться аликорн с только одной оболочкой? Пару дней? Меньше?
А если и нет, на что была бы похожа такая жизнь? Как можно существовать, имея только половину себя?
Неважно. Они не узнают.
Чтобы выполнить тот план, принцесс нужно убить.
Убить, убить, убить, убить...
Раненая нога подкосилась, и Сансет едва не упала. Обе её оболочки мелко дрожали.
Вновь поглощённая размышлениями, она почти не обратила на это внимания.
Они действительно могут защитить сотни жизней?
Смогут спасти.... Возможно.
Но что же, отдать Твайлайт?
Позволить мучить Луну, схватить Кейденс с дочерью, дать Селестии умереть?
А другая Твайлайт, из мира людей? А Селестия, Луна, Кейденс оттуда — если привести их, станут ли они аликорнами? Убить их тоже, разорвать на куски?
И любой, кто пройдёт путём Твайлайт, станет мишенью?
Кто ещё? Кризалис, Торакс? Дискорд? Тирек? Чья ещё магическая оболочка бессмертна? Они подойдут для переработки?
И каков будет следующий шаг?
Сансет тошнило.
Магия связывалась в узлы.
Но если отказаться...
Принцессы шли сквозь вечность, но остальные вокруг них умирали.
Дэши, Рэр, Эпплджек, Пинки. Те, что стоят у неё за спиной.
Старлайт. Флаттершай.
Да и множество других, множество.
И, может быть, люди. И он. И... она тоже боится.
Спайку, пожалуй, это не нужно, но остальные...
Их можно спасти.
Спасти от постепенного разрушения, от потери, кусочек за кусочком, всего, что делает их ими, и от окончательного исчезновения. Да, они состарятся ещё не скоро, но что это время на фоне вечности аликорнов?
Если представить, что для бессмертия остальных нужно просто заставить принцесс стареть так же, как другие, а выбор нужно было сделать сто лет назад, то к этому моменту был бы тот же итог. Принцессы умерли, а сотни других — будут жить вечно.
Отсрочка неважна. Может, раньше она не заметила бы этого, но теперь видела ясно.
Или убить нескольких, или убить многих. Разве выбор не очевиден?
Но как можно так жить?!
Ещё один спазм в магическом теле. Кровь стучит в висках.
Она что, действительно раздумывает о том, чтобы убить Твайлайт?
Чтобы убить Селестию?
Да.
Нет! Будь у них отсрочка, они могли бы передать правление мягко. Нельзя просто выдернуть из государства подпорки, на которые оно опиралось сотни лет, и надеяться, что всё будет хорошо.
Весь мир пони построен вокруг принцесс. Что произойдёт, если их убрать?
Но тут же перед глазами снова, в который уже раз, встал его образ:
— Нет. Это твой мир построен вокруг них.
Голова раскалывалась.
Она уже не знала, во что верит, где чужие мысли, а где её.
Какой выбор она должна сделать?
Что-то здесь было не так, что-то здесь было не так.
Что?!
Из-за этих политических сложностей она отвергает предложенный путь на самом деле? Нет.
Она любит их. Вот и всё.
Даёт ли это право...
Да что тут вообще может какое-то право дать?!
Пойдёт ли она на это?
Райз пойдёт.
Память вновь и вновь прокручивала воспоминание, в ушах звучали его слова.
Больно. Он ведь и правда стал ей другом.
Ещё до того, как Райз потребовал взять его с собой, Твайлайт рассказала о нём. «Кажется, неплохой парень, умный, но всё время непонятно, что именно его интересует», — как-то так она говорила. Негусто — они ведь не были особенно хорошо знакомы.
Сансет тогда не заинтересовалась. Да и с чего бы?
Он маячил где-то на фоне пару недель или месяц, ничем существенным, вроде бы, не занимался. Время от времени сталкивался с кем-то из их компании.
А однажды Твайлайт сказала, что он хочет задать им пару вопросов. И как-то так вышло, что в том разговоре они выложили всё.
В результате, Райз заявил, что отправится в Эквестрию.
И Сансет прочитала его.
Не так крышесносяще, как с Пинки, но тоже занимательно. Его воспоминания были организованы необычно, словно он сознательно потратил немало времени на их расстановку и как-то умудрился и правда это сделать. Не просто хорошая память — скорее след применения каких-то приёмов из тех, которые Сансет не знала.
Уже любопытно, как и куда большее чем у среднего человека количество ложных воспоминаний. И их сила — чувствовалась хорошая фантазия.
Настоящие, впрочем, выделить из них было просто — Райз сам, похоже, был озабочен тем, чтобы придумывая разные варианты прошлого не смешать их с реальностью.
Выходило не идеально — как и у любого другого, у него куча воспоминаний была переписана и искажена. Обычная проблема несовершенства памяти. На самом деле, ей показалось, что у него повреждений и изменённых кусков даже больше, чем у остальных. Даже в тех сильнейших воспоминаниях, что первыми попались ей на глаза.
Впрочем, организация его разума не слишком интересовала её тогда — в отличии от содержимого памяти. Хотелось понять, кто перед ней.
Сансет листала его, просматривала огромные куски особо не приглядываясь.
Энтони Штейн по документам, данное при рождении имя неизвестно, предпочитает использовать прозвище «Райз». Родом, скорее всего, из того же города, что и Твайлайт, но большая часть воспоминаний — по крайней мере из тех, что Сансет успела увидеть — относятся к другой стране. Вероятно, он жил там какое-то время. Усыновлён, приёмные родители явно богаты, но это всё, что можно сказать. О настоящих информации нет. Стремится в большую науку, постоянно что-то изучает, но по образам в голове непонятно, что именно. Часто общается с людьми, но друзей или каких-то близких, кажется, нет. Любопытен, очень. Крайне озабочен идеей бессмертия для людей.
Перед тем как прийти, репетировал разговор перед зеркалом.
В карманах электрошокер со стреляющим картриджем и дымовая граната.
Сансет могла бы попросить подруг скрутить его, отобрать оружие и контролировать, пока портал не закроется. Это напрашивалось.
Но Райз понравился ей. Хороший парень, умный и столь же увлечённый, как она сама. Родственная душа. Принципы, цель, страсть к познанию — он вполне мог стать кем-то близким для неё. Да и в неизвестность на самом деле было спокойнее идти с кем-то.
Он походил на неё — только с самого начала был добрым.
Без всяких хитрых планов и скрытых мотивов, Сансет тогда просто захотелось подружиться.
И с тех пор она ни разу не жалела, что поддалась этому желанию.
Ни разу — до сегодняшнего дня.
Вспышка магии на Солнце неудачно поколебала её волшебство, и свет на секунду ослепил лишившиеся защиты глаза. Сансет вздрогнула.
Опустила взгляд в землю.
Всё же, на деле Райз оказался не таким, как она ожидала.
Не из-за предательства — странно, но его переход на сторону врага в такой ситуации она могла бы предсказать.
В другом.
Она думала, он будет часто менять манеру поведения, как в его воспоминаниях — этого не происходило. Может, и не так просто на самом деле определить у него истинную память?
Думала, придётся влиять на него, чтобы он открылся для других. Но Райз сам повлиял на неё, и сам открылся.
Думала, он станет держаться в стороне. Он шёл в бой.
Она рассчитывала на приятеля и помощника, а получила надёжного товарища и друга.
Увидеть память оказалось недостаточно, чтобы понять личность.
Хороший парень...
Хладнокровный, хитрый, опасный. Вдвойне опасный, потому что сумел овладеть магией.
Этого она тоже не ждала.
Так радовалась... Даже восхищалась.
Но теперь это ещё одна угроза. Вот уж о чём Сансет не думала, так это о том, что его изворотливость и изобретательность окажутся направлены против неё. Какими чарами он овладеет, как решит их использовать?
Было дело в таланте, происхождении или умении, Райз учился быстрее, чем любой другой единорог, которого она знала. Даже под руководством Селестии, ей самой понадобилось больше времени, чтобы добиться столь же сильного щита.
И это при том, что Райз, кажется, почти не пользовался эмоциональной магией.
Возникла неожиданная идея — может, ему помогала связь с двойником?
Двойник. Двойник. Лейт Санрайз, так он назвался?
Тот, кто всё это устроил, тот из-за кого страдали её друзья.
Сансет не могла понять, какие чувства он у неё вызывает. Какие чувства вызывают они оба.
Она...
Смехотворно фальшивые мысли. Все. Всё это не то. Просто попытка отрешиться от эмоций, отвратительная ложь, идиотизм, трата времени.
Земля впилась в копыта ещё сильнее.
Ей дали выбор. Между злом и злом, между добром и добром, между выдуманной одним уродом или настоящей резнёй и верностью, неважно. Она выбрала, она пошла за... нет, она не пошла ни за кем, никто не брал ответственность за неё. Она решила сама, кого защитить, кого бить, кого обречь. Она может как угодно относиться к Райзу, это ничего не изменит.
Он может как угодно относиться к ней, и это тоже неважно. Они оба понимают это.
В этом они действительно похожи.
Наверняка он сейчас думает о чём-то подобном. Если, конечно, не решил пропустить часть с бесполезными терзаниями.
Как делала она, когда падала в объятья своих демонов.
Сансет помнила времена, когда выбор дался бы ей легко. И не хотела к ним вернуться.
Ещё один голосок, навсегда оставшийся в её голове, голосок, требующий взять своё.
Огненным ветром смети всех, кто встанет на пути.
Иди вперёд, не смотря ни на что. Ни на что.
Ослепительное сияние, воля, перемалывающая врагов и равнодушных, слава и власть на кончике её рога.
И толпы, скандирующие имя...
Она помнила этот путь. Знала, что никогда до конца не забудет, никогда полностью не избавится от той тьмы.
Но её спасли.
Каждый, кто по-настоящему учился магии, привыкал видеть её переливы, полутона, лёгкий звон колокольчиков в собственном кровотоке, полую жидкость нитей и ложь высоких чар. Каждая искорка могла быть подсказкой, каждый диссонанс в оболочках — угрозой. Каждый укол мог скрывать загадку — или ответ, который ни в коем случае нельзя пропустить.
Они видели больше, но платили за это слепотой. Слишком много сосредоточения на себе, слишком много взглядов в пустоту. Магия приковывала к себе, и внимания больше ни на что не оставалось.
Твайлайт рассказывала, что было время, когда ей проще было определить реакцию другого по выплескам его магии, а не по лицу.
Сама Сансет же и вовсе перестала понимать, что значит быть близким с кем-то. Оттолкнула даже собственного учителя.
Поставила всё на волшебство. А когда собственной глупостью лишила себя и этой опоры, попыталась заменить её властью.
Вот только это так не работает.
Погружение в свою силу отдаляет от всех, дорога волшебника заводит в пустоту, и в тот момент это даже не кажется высокой ценой.
Самое смешное, что это не помогает. Для того, чтобы осознать истинную магию, нужны друзья.
Когда единорог рвётся к знанию и силе, его связь с миром остальных пони слабеет. Он может подняться высоко, очень высоко, но никогда — достаточно. Цель всегда убегает от него, и он даже не может это понять. В них просто не хватает необходимой детали. Они не видят.
Дружба. Любовь. Незримые узы чувств, сети, сплетающие умы и сердца близких с твоим. Вот сильнейшая магия в мире.
Пафосно. Достойный снисходительной усмешки трюизм, нечто, что все и так знают… и не удосуживаются принять всерьёз.
Дружба — это магия. Избитая истина, сколько раз принцесса Селестия говорила ей что-то подобное? Но чтобы понять, пришлось влезть в кармазиновую шкуру демонессы и попытаться захватить мир.
Было бы проще, усваивай остальные этот урок каким-нибудь другим способом.
Но по какой бы причине не возникало столько сложностей, эта истина на самом деле правда. Во всех смыслах.
Связь с кем-то укрепляет тебя, заполняет пустоту — даже если раньше ты её не ощущал. Это сила, может быть даже смысл всего. Это счастье.
Чувства.
А значит, и волшебство.
Разжигаемый дружбой огонь внутри питает и разум, и тело. Но особенно он питает магию. Более того — величайшие заклинания идут не от одного сердца.
Их создают вместе.
Такому редко получается научить. Надо чувствовать, испытать на себе.
Чтобы выйти на новый уровень, необходимо вновь познать других.
«Ибо не покорятся великие чары тому, в чьём сердце изъян».
Жаль, есть что-то такое в умных юных волшебниках, из-за чего каждый раз они думают, что это просто красивая болтовня и им-то подобное не нужно. Хватит голого и одинокого разума.
Хуже всего, когда они действительно талантливы и сильны, когда они и сами могут достичь многого. Когда они такие, какой была она сама.
Магия — это власть. Могущество. Способность выражать свою мысль в действие.
Когда одним внутренним движением ты сносишь дома, остаётся отпечаток. Даже если ты не позволяешь раздуть его, след всё равно остаётся. Ты понимаешь, как можешь всё изменить... Но без любви — дружеской или иной — нет ничего, что направило бы тебя. Что заставило бы самому себя направить.
Проклятье восходящих великих магов — одиночество.
Каждый из них соскальзывал в него, каждый срывался вниз, но не каждый выбирался.
Некоторые совсем уходили во тьму.
Иногда они уносили других.
Одиночество — проклятье восходящих великих магов... и тех, кто попадается им на пути.
Возможно, память об этом — одна из главных причин того, что столь немногие единороги всерьёз занимались волшебством.
Не сложность. Страх.
Магия — это власть, могущество, способность. А ещё — это тихий шёпот на грани сознания.
Вложи достаточно сил — и чары сами решат, как исполнить твоё желание.
«Независимая вычислительная мощность» — так это назвал Райз. Волшебство может само сложить заклинание, может само подобрать необходимый ситуации эффект, защитить от побочных. Магия в твоей оболочке сама сопротивляется чужим воздействиям, а лёгкое волевое усилие — и она помогает тебе манипулировать предметами. Или, например, летать. Пегасу не нужно просчитывать необходимую величину подъёмной силы.
Магия всё сделает.
А если у тебя есть связанное с чувствами желание — что же, она может помочь тебе его реализовать. Она может направить тебя.
Она может сделать тебя тем, кто желание исполнит. К чему бы это ни привело.
Её нельзя назвать разумной, в конце концов, не просто так у пони есть и физические тела. Сами по себе чары слишком неустойчивы и слабы, чтобы формировать личность, необходима опора. Так что этот голос в голове — не чужое влияние, нет. Это всё твоё.
Магия — это призма, которой ты сам себя искажаешь.
Любой шедший путём великого мага вдосталь мог прочувствовать это. Но касалась это не только их.
Попав в мир людей, Сансет впервые по-настоящему поняла, насколько жизнь каждого пони, каждого обладателя второй оболочки — балансирование на грани безумия.
Каждый пони — сплетение магии и плоти, синтез двух разноплановых оболочек. И хоть прежде это казалось естественным, теперь Сансет думала, что именно такая двуединость порождает психическую неустойчивость.
Чувства подпитывают магию — правило столь старое, что неизвестно, кто первый его открыл.
Именно так колдовали древние единороги — вспышка чувств даёт всплеск магии, а достаточное её количество уже само решает, как исполнить твоё желание.
Схоже действовали и остальные.
Полный хаос. Неудивительно, что о тех временах осталось мало информации.
Гораздо позже изобрели плетения, позволившие колдовать с чистой головой. А у земных пони и пегасов появились свои уловки для сознательного направления силы.
Изменившаяся же культура, повсеместное образование и новые нормы воспитания научили пони контролировать себя. Однако, даже сейчас «нисходящая спираль» — обычное дело.
Эмоциональное потрясение порождает всплеск магии. Магия «сосредотачивается» на проблеме, сосредотачивает хозяина и по обратной связи раскручивает его эмоции. В результате её становится ещё больше. Цикл повторяется. И это не говоря о том, что чувства сами по себе порождают схожего типа чувства.
Пони будто бы утягивает в трясину безумия.
Это не общепринятая эквестрийскими учёными теория, но Сансет представляла себе всё так.
И именно благодаря этому она впоследствии догадалась, что у всех двойников-людей тоже есть волшебная оболочка. Пусть и без сознательного контроля, они тоже обладали магией, «полем».
Иногда этой магией можно было управлять косвенно. Например, через эмоции от игры в группе. Или в моменты, когда тебя накачивает дополнительной силой какой-нибудь артефакт.
С помощью Твайлайт Сансет даже придумала способ засекать волшебную оболочку через взаимодействие с чужими чарами. Способ сложный, не всегда реализуемый, но дающий основания полагать — у обычных людей магии нет. Как нет и связи с Эквестрией.
Ты или потенциально способное к волшебству отражение, или простой человек.
Даже была гипотеза, что...
Сердитый выкрик Эпплджек на секунду сбил Сансет с мысли. Кажется, остальные всё ещё спорили. Наверно, стоило бы к ним присоединиться.
Но что сказать?
Она вновь подняла голову к Солнцу.
Всё же, несмотря ни на что, в Эквестрии мало сумасшедших. По крайней мере, в новое время.
После мира людей это тоже стало ясно.
Пони всегда были на грани падения, но редко действительно разбивались о дно.
Почему?
Она не знала. Что-то помогает, что-то, что, быть может, не так просто заметить. Или нет. Может, всё на виду, и только она не замечает. Может, дело в культуре или в той же самой магии, что вносила неустойчивость.
В любом случае, что-то почти всегда спасало пони. Почти всегда.
Иногда они всё-таки разбивались. И маги — чаще других.
Одиночество. Чары. Тихий голос в голове, который — ты знаешь — твой собственный. А когда петля захлестнёт тебя и начнёшь падать — легче перейти грань. Не удивительно, что они чаще сходили с ума.
Но Райз был иным. Он умел управлять своим разумом, он уже был одинок, уже прошёл схожим путём в изучении своей науки, и она надеялась, что ему не придётся пережить это вновь. Она хотела этого.
Он на самом деле понравился ей.
И у него был шанс выстоять. Что там, у него был шанс даже не споткнуться.
А вот о его возможном двойнике она не подумала.
Сансет не проверила перед отправкой, есть ли у Райза волшебная оболочка. Стоило, конечно стоило, но тогда её мысли были заняты другим. А когда он начал колдовать — даже непонятно было, родная это магия или полученная в портале. Поэтому слова Райза о его подозрениях стали сюрпризом.
И она сама сказала ему, насколько отражения из разных миров похожи. Сама уверила, что почти наверняка их мысли — одни.
По опыту Сансет, меньше всех на свои отражения походили аликорны. Может, из-за их цельности, или из-за довлеющей силы. Может это и вовсе было случайным совпадением. В любом случае, разница в них бросалась в глаза.
Остальные же от своих двойников почти не отличались. Они с принцессой Твайлайт немало времени провели, изучая этот вопрос. Степень сходства, конечно, была разной. Какая-нибудь Винил Скретч даже в тесте выдавала девяносто восемь процентов одинаковых ответов, а вот Рэрити вела себя заметно иначе.
Если уж на то пошло, пятёрка подруг в мире людей моложе своих отражений. Им просто меньше лет. А поведение эквестриек во время этой бури тем более заставляло усомниться.
Но даже так, после всех этих исследований Сансет не сомневалась — ядро личности, корни, у вариантов из разных миров оставались одинаковы. Это чувствовалось. Это она сказала Райзу.
Он поверил.
Так что ей не на кого пенять, кроме как на себя. Разумеется, Райз перешёл на свою сторону — уж он-то себе доверяет. Тем более, что Лейт предложил, пусть и не полностью, реализовать его цель. Бессмертие.
Сансет ещё там поняла, чем это кончится. Ещё там потеряла надежду сохранить своего друга.
Против воли она заморгала.
Райз не мог отказаться от предложения Лейта. Сансет же не могла его принять.
Обе её оболочки сводило в судороге от мысли об этом. И там, и сейчас. Даже если попытаться отрешиться... идея до дрожи пугала и отталкивала её.
Возможно, это её личные проблемы. Но даже в худшие моменты прошлого, она никогда не испытывала настолько плохого предчувствия.
Жаль, что Райз никогда не примет это в качестве достаточного аргумента.
Она грустно улыбнулась.
А может, Райз уже понял, что всё, что сказал Лейт — ложь, и сейчас готовит саботаж? Было бы славно.
Не то, чтобы Сансет на это надеялась. У неё почти не было сомнений в искренности Лейта. К чему бы это ни привело, он действительно хочет всех спасти.
В конце концов, он должен быть похожим на Райза.
Жаль.
Райз спас её несколько раз. Он бросился за ней в Кошмар и победил. То сияние...
Сансет чувствовала его, знала, что оно настоящее.
Как она вообще могла идти против того, кто так сиял? Против того, кто так сиял для неё?
Тем не менее, теперь они враги.
Почему?! Почему всё так?! Почему нельзя просто...
Сансет хотела быть честной с собой.
Неважно, какой выбор правильный. Она просто не сможет позволить убить принцесс. Она не сможет позволить убить Селестию, убить Твайлайт. Не сможет.
Её выбор не определялся тем, что будет лучше. Это просто неспособность решить.
И пока есть хоть какая-то неоднозначность в вопросе, она будет за неё цепляться. Глупо. Наверняка глупо. Она не предаст.
Ей хотелось смеяться, то ли с гордостью, то ли от презрения к себе.
Но Сансет молчала, потому что за её спиной сейчас были друзья. Им тоже сложно.
Твайлайт...
Хуже всего сейчас Твайлайт.
Она выглядела так, словно бы её рвало на части. Принцессы — её семья, но несложно догадаться, какие мысли приходили в коронованную за понимание дружбы голову. Лейт нашёл верный ключ — подруги наверняка не хотят такого бессмертия, но она всё равно понимает, что другого шанса их спасти может и не найтись.
Иногда между строк, что отправляла Твайлайт, можно было прочитать страх того времени, когда все, кого она любит, состарятся и умрут.
Дело даже не в одиночестве. Дело в том, что Рэрити, Пинки, Рэйнбоу, Эпплджек, Флаттершай, Старлайт и остальные — все они когда-нибудь просто перестанут существовать.
Наверно, бессмертному это виделось особенно ярко.
Твайлайт готова пожертвовать собой, едва ли в этом можно сомневаться. Но пожертвовать Селестией? Луной и Кейденс?
Фларри Харт?
Как Твайлайт вообще переносит столько боли?
Сансет знала, что должна сейчас поддерживать подругу, должна пытаться помочь ей.
Но что вообще здесь можно сделать? Что нужно?
Почему?
Сансет ненавидела начавшего всё это Лейта.
Ненавидела себя.
Ненавидела Райза.
Мир вокруг искажался, будто бы на глаза налепили кривые линзы. Что-то скатывалось по её лицу вниз.
Растревоженный волшебством — чьим? — ветер рвал гриву. Друзья всё ещё стояли за спиной. Солнце почти взошло.
Что ей делать?
Что?
Магия улеглась.
Сансет решительно сжала губы.
То, что она не способна изменить решение не значит, что оно неправильное. Принцессы нужны миру.
Она их защитит. Кто бы ни встал на пути, кто бы им ни угрожал.
В конце концов, наверняка она потеряла право делать подобный выбор в тот момент, когда попыталась захватить мир. Но она может доверить решение друзьям и пойти за ними. И драться за них!
И будто бы сотня маленьких огоньков разгорелась в ней.
Волшебство бежало по магическому телу, готовое исполнить повеление своей хозяйки. Готовое к бою. Вот этой части себя она может доверять!
А друзьям — нет. Потому что они уже по разные стороны. Они уже по разные стороны...
Райз ведь тоже был её другом.
Огни жалили хрупкое тело, холодный ветер пробивал насквозь. Сансет ненавидела этот рассвет.
— Что я должна делать? Что я должна...
***
Ветер бил со всей яростью, пытался заставить свернуть, пытался опрокинуть, остановить.
Он не поддавался. Он шёл напролом и не допускал ни секундной слабости. Он знал — стоит замедлить ход, задуматься или засомневаться — и ветер победит. Цель, маячащая вдалеке, так и останется просто целью.
Фантастической, странной, несбыточной. Её всегда так называли. Но он шёл.
Ничто не могло поколебать его решимость.
***
Зеркало не отражало, но в том и не было нужды — она и так знала, как выглядит.
И она смеялась.
— Ты спрашивала, что я буду делать с победой? О, поверь, мне есть чем заняться, моя маленькая прелесть.
В голове, отражаясь на реальность, один за другим вспыхивали образы будущего. Образы её будущего, образы того, что она сделает.
Прекрасные.
Она победит для них. И во имя величия — потому что она его заслужила.
И во имя тех, о ком никто, кроме неё, не позаботится. Не сможет, даже если бы захотел.
Будущее, которое показывали образы, не было далёким. Нет.
Оно наступит вот-вот. Почти наступило.
Оставалось только принять падающий в её объятия мир.
***
Холодно. Так холодно.
Тьма вокруг не была абсолютна, там и тут в клубах дыма прятались маленькие окошки, через которые иногда можно было куда-то дотянуться.
От этого становилось теплее. Время от времени даже получалось что-то сказать.
Можно было даже на секунду почувствовать себя живой.
Но сейчас туман вокруг слишком сгустился, окошки скрыла липкая пустота.
Холодно. Одиноко.
И страшно, всегда страшно.
Она плыла во тьме, среди пустоты, дыма, мелькающего где-то рядом движения и шёпота.
«Ты не одна», — доносилось до неё.
Не одна.
Это пугало больше всего.
***
Мир горел.
Она шагала по обращённой в пепел земле. Смотрела на пылающее небо.
Огромный пожар поглотил горизонт, но и сам таял в свете даровавшей когда-то жизнь этому миру звезды.
То, что было дано, можно взять назад.
Огненные вихри, моря лавы, дождь из пламени — сжигающая других стихия лишь согревала её. Приятно.
— Это всё сделала я?
— Да. Таков твой новый мир.
Она вновь окинула взглядом захлёбывающееся энергией пепелище.
— О, как же мне это нравится!
