Big Black Delta - 2

Перестать думать о нём: эта опция не предусмотрена. Каждое его слово, движение, взгляд отдаются лишними ударами сердца и тягучим осадком предыдущей ночи. Его хрипловатый голос, стоны; его поцелуи, всегда порывистые; его запах, который сводит с ума, и кожа, на которой и миллиметра нетронутого губами не осталось, бархатная – букет составлен из разных цветов, и у каждого свой аромат. Он мучит, сам того не зная. Когда Райан пишет очередной код, он пишет поэму, а Джо расставляет в ней куплеты, ища и находя новые способы использования протоколов, когда они оба работают, и должны принимать срочные и важные решения, на кону будущее. Их общее, и всего, что они делают. Будущее в целом, хотя Макмиллан – и это с ним впервые, - видит его очень туманным. Будущее туманно, потому что в этот самый момент творческого единения, когда они понимают друг друга не просто по взгляду, а по наклону головы, по приоткрывшимся губам, движению руки, они расходятся в противоположных направлениях. Вернее, Джо идёт по горизонтальной прямой, а Райан взлетает. Он, как птица, которую не заставить ходить по земле. Их дельта. Они абсолютно едины лишь в страсти. Райан создаёт потому, что коды и идеи их использования в его голове рождаются непроизвольно, их уже записывать некуда, ему кажется, они вот-вот череп изнутри проломят, если не записать. Джо создаёт, потому что прежнее успешно разрушено, и нужно снова увлечься, гореть. Ему всё быстро надоедает, когда принесло прибыль и получило стабильность. Создал – нужно разрушить. Будущее туманно, потому что Райан забывает о плодах и уходит в создание ради создания, а Джо никогда не забывает. Потому что лучше знает мир, в котором ни один из них не будет счастлив. Будущее туманно, потому что, когда глаза Райана обращены к Джо, любой жест, слово, мимолётный взгляд и взмах чёрных ресниц – лезвие. Это как средневековое кровопускание, от которого может полегчать, а может и… вытечь вся кровь. Джо слишком хочется сгрести это воплощённое желание в охапку и целовать до головокружения. Но приходится сдерживаться, и с досадой признавать, что угодил в ловушку, а затем успешно продолжать делать вид, что ты всё ещё загадочный и непреступный Джо Макмиллан. Так идёт час. Другой. Третий. Когда Райан просто так проводит пальцами по губам, что-то обдумывая, или шее, теребит мочку уха, сосредоточенно глядя в монитор - это выбивает из колеи. Собранное в жалких потугах самообладание летит к чертям, но чёртов Райан всё так же стучит по чёртовой клаве, уходя с головой в чёртовы коды, и абсолютно игнорируя окружающий мир, и даже его, Джо, который сидит рядом. И Джо начинает взглядом ласкать смуглую шею, затылок, наслаждаясь их линиями и кофейным оттенком, отчего на языке быстро появляется вкус этой нежной кожи, горячей и чуть солоноватой после недавнего оргазма. И собственное тело успешно ретранслирует воспоминания. И всё же, все муки внутри. Проявлять слабость – не в стиле Джо, и со стороны он выглядит весьма безразличным: то на монитор посмотрит, то обратно в свои бумаги уткнётся, а на Райана так, лишь вскользь. Ему одному известно, что чуть более длительный взгляд - это целый поцелуй, ласка или… глоток. О да, вкус. А честь быть у Райана первым только добавляет остроты, и ощущениям, и вкусу. Потому что среди десятков вдруг нашлось нечто экстраординарное, такое, которое покорило Джо Макмиллана гениальностью, чистотой и порочностью одновременно. Есть в Райане что-то тёмное и непредсказуемое. Настолько же противоречивое, как и в самом Джо. И оно влечёт невероятно, хочется раскрыть эту испорченность и насладиться ею сполна. Тут на губах Джо возникает лёгкая улыбка – он вспоминает, как птенчик понтовался, доказывая, что тоже «не святой», а стоило его раздеть… - на этом моменте он обрубает неконтролируемый поток мозговых импульсов и пытается сосредоточиться на инфографике, но стучание по кнопкам снова отвлекает, и следующим объектом фантазий Джо становятся руки Райана, его пальцы, порхающие по клавиатуре, едва касаясь – как бабочки, быстро и легко. Эти руки также имеют свою интерпретацию в мозгу Джо, что вызывает очередную волну возбуждения. И, когда Райан, наконец, отрывает их от кнопок и смачно потягивается, оборачиваясь, и глядя в упор, Джо не сразу это замечает. Он куда более озабочен футболкой Райана, которая натянулась на груди и задралась снизу, приоткрывая смуглый живот. Джо не успел убрать взгляд, и понимает, что пойман на горячем в прямом смысле слова. Но он не был бы Джо Макмилланом, не умей он выкручиваться из самых тупиковых ситуаций. Он медленно отводит взгляд оттуда, где горячо, и переводит на губы Райана. Задерживает на них, и только потом обращает к тёмно-карим глазам… И вот здесь случается неожиданность – смотрящий на него – совсем не тот Райан, которого он наблюдал до сих пор. Даже не тот, что был ещё пару часов назад: он сидит, откинувшись на спинку кресла, одной рукой упираясь в край стола, а другой поглаживая себя по бедру; голова чуть откинута назад, губы приоткрыты, ресницы опущены, а взгляд «кричит» громче позы. - Ты играешь со мной? – неистовым усилием воли, Джо берёт себя в руки и задаёт вопрос будничным тоном, при этом зеркаля позу и взгляд Райана. - А нельзя? - Собирайся, - Джо резко поднимается и направляется в гардеробную, - у нас ланч с Митчем и Сэмьюэлом из Intel через полчаса. И не забудь нормально одеться! – кричит уже из спальни. - Нормально… одеться... - насупившись, Райан плетётся следом, и продолжает что-то недовольно бубнить, выуживая из гущи шмоток Макмиллана свой новенький «Бриони», на покупке которого настоял хозяин гардероба, объяснив всё просто - «восточный принц» должен одеваться в лучшее. Есть ещё одно прозвище, но его Джо использует крайне редко и только в постели – индийская сладость. Но Райана это бесит, потому что он хочет совсем другого от того, кем одержим с первой минуты, с первого слова, произнесенного Макмилланом в «Кастро». Продолжать думать в этом ключе, завязывая галстук, нельзя – впереди важные переговоры, о которых он напрочь забыл в своей кодерской медитации. Нельзя явиться разомлевшим, его и так никто всерьёз не воспринимает. С горем пополам собравшись, странная парочка покидает квартиру и направляется в лифт, где молча гипнотизирует зеркальные двери. Райан бесится, безуспешно пытаясь это скрыть, а Джо мысленно хихикает, и великолепно скрывает эмоции, не без гордости поглядывая на Райана – деловой стиль оказался мальчишке к лицу, геометрическими линиями подчёркивая те немногие черты, в которых просматривается нелёгкий характер и несгибаемая воля. Вуаль сладости отступает на второй план. Сейчас крайне важно, чтобы Райана восприняли не сладким ребёнком, но чего хотеть, когда Макмиллан сам заметил густую щетину, только когда губы стало печь после первой бурной ночи... - Джо, как мне вести себя с ними? – спрашивает Райан, когда они уже подъезжают к Cliff House. - Естественно, - Джо немногословен, перенося руку с рычага передач на его бедро: поглаживает и отпускает, - Ты всегда хорошо помнишь цифры, а я - нет, поможешь мне. Райан выходит из машины на минуту позже Джо, когда тот уже раздражённо оборачивается у входа в ресторан. А что ему делать, когда кровь мигом прилила к голове, и пульс теперь стучит в висках, а потом устремилась вниз, наполняя... Или Макмиллан считает, что легко рядом с ним находиться и не хотеть?! За обедом, обсуждая рабочие моменты, Райан всё же достойно держится, тактично уходя от вопросов, ответы на которые знать не может, передавая эстафету Джо, и в целом ведёт себя уверенно, что невероятно ласкает самолюбие последнего. Именно поэтому Макмиллан разворачивает настоящее действо, подключая "тяжёлую артиллерию": он тонко флиртует с шишкой из Intel, не скупится на улыбки, иногда медленно проводит языком по губам, а под конец трапезы расстёгивает очередную пуговку на рубашке, причём, делает это так изящно и ненаигранно, что к моменту, когда подают десерт, Райан готов убить эту самовлюблённую сволочь. Просто уничтожить. Райан становится ещё более малословным, хмурым и только Митч, который прекрасно знает Джо, понимает, что всё это значит. - Зачем ты это делаешь? – шипит Митч, когда Сэмьюэл отлучается сделать пару звонков. - Что именно? – отпивая очередной глоток белого вина, Джо делает вид, что не понимает, и касается кончиком языка верхней губы. - Ты знаешь. Прекрати. Хмыкнув в ответ, Джо демонстративно пожирает взглядом сидящего напротив Райана, пока тот хмуро вперив взгляд в фужер с золотистым напитком, крутит его в пальцах. Джо смотрит на эти пальцы и хочет. Джо хочет поцеловать, обсосать и прикусить каждый, и шепнуть в аккуратное ушко, что во всём мире для него есть только он один. Но это лишь мысли, и Райану о них знать необязательно: взрослый мальчик, должен уметь держать себя в руках. Когда Сэмьюэл возвращается, уже решено, что беседу стоит продолжить в зале для покера, и Райану остаётся только повиноваться. Ни о какой работе там, где подают бренди, речи быть не может, а вести праздные разговоры он не умеет. Он зло сверлит взглядом Джо, вальяжно развалившегося на роскошном кожаном диване, и не убирает глаз, когда тот делает почти то же самое, только взгляд полон похоти. Постепенно алкоголь берёт своё. Райан не замечает, как злость переходит в любование движениями, жестами и взглядами Макмиллана, его голосом и смехом, но это имеет свои эффекты – приходится закинуть ногу на ногу в непривычной манере, чтобы скрыть то немалое хозяйство, которое давно требует заботы. А иначе быть не может – Райан мысленно стонет – Джо слишком откровенно сексуален: он оживлённо и красиво жестикулирует, и да, его кисти, пальцы – главный фетиш Райана после кожи; Джо говорит негромко, иногда даже вкрадчиво, мягко, и его внимательно слушают не только собеседники, но еще пара-тройка отдыхающих в зале человек; расстёгнутая рубашка позволяет в подробностях рассмотреть ключицы и шею, дёргающийся кадык, когда он говорит, и это раскрывает огромные просторы голодному воображению – Райан понимает, что те самые наручники не помешали бы сейчас, чтобы отомстить подлецу за каждую проведенную в напряжении минуту. И тут есть, на что злиться – Джо сидит себе на диване, расставив ноги, и с виду ничуть не возбуждён. Райан смотрит на его бёдра, обтянутые дорогим серым шёлком, и мысленно уже сдирает эти брюки, оставляя засосы на бледной коже. Кожа – первый фетиш Райана. Эта белизна кажется чем-то божественным и недосягаемым. Кожа у Джо тонкая, особенно на запястьях и щиколотках… и кое-где ещё. Оставить на ней яркий засос проще простого, чем Райан часто пользуется, и если за первый свой «опознавательный знак» получил оплеуху, то теперь лишь Макмиллан ласково просит быть аккуратнее. Значит, нравится? Райан не знает, чем не восхищаться в Джо, и с какой стороны посмотреть, чтобы перестать хотеть. Он пытается разложить образ на детали и понять, где, где этот чёртов Макмиллан – женщина, причём женщина роковая, а где проходит грань, за которой живёт стопроцентный альфа-самец. Джо для него – синоним изящества, утончённого вкуса и выхоленной красоты. В постели Джо бывает разным, и женское поведение ему не чуждо. Как не чужды и звериные порывы. У него глаза женщины! – вдруг осеняет Райана, - и поцелуи! Губы. Слишком нежные и чувствительные. В остальном, разумеется, мужчина. Но слишком идеальный. - Райан? - … - Райан! - … А? – вздрагивает парень, когда собственное имя, как из космоса, доходит до слуха. Затянувшаяся медитация уже привлекла внимание и снисходительную улыбку некоторых. - Я только что говорил Сэму, что ты целую ночь разрабатывал новые скрипты, и что тебе не мешало бы отдохнуть. Бери такси, поезжай и поспи немного, я буду позже. Джо пропевает это и едва не искрится от радости. Это удар под дых. Которого разморенный Райан сейчас не ожидал. - Да-да, дружище, мне тоже кажется, что ты уже не с нами. Поезжай, выспись, не в последний раз встречаемся, - вторит Макмиллану Митч, нюхая сигару, - Ты же не куришь? - Окей, - раздражённо кивает Райан, хлопая себя по коленям и поднимаясь, - Рад был познакомиться, Сэмьюэл, - пожимает руку, - Митч, Джо. До двери зала он доходит спокойно, но из здания ресторана вылетает пулей. От злости и выпитого алкоголя голова раскалывается, и он едва подавляет желание разнести вдребезги вертящуюся дверь заведения. Как. Он. Посмел. Как посмел Джо так открыто выставить его вон, чтобы продолжить спокойно заигрывать с этим напыщенным интелевцем? Разумеется, птица его полёта! Такая же холёная и уверенная в себе тварь! Дороги домой Райан не помнит, отчаянно крутя в памяти последний час, и только оказавшись у дома Джо, понимает, что автоматически назвал таксисту этот адрес, вместо своего. Он решает войти - всё равно надо забрать свои вещи и оставить это дорогущее фирменное тряпьё «для следующих поколений». В квартире отчего-то дико душно, потолок и стены давят. Зеркало в прихожей Райан разбивает флаконом одеколона – видеть себя не может, особенно разодетым по вкусу Джо: содержанка, игрушка для постельных экспериментов, эскорт. Пока он, дурак, боготворит, едва ли ни молится на гения, идола, созданного собственным воображением. Готов исполнять любую прихоть! Райан выскакивает на балкон в надежде на глоток воздуха. Упершись ладонями в перила, он смотрит вниз, на город, и отчего-то прикидывает, сколько времени занял бы «спуск» на землю. Глаза безуспешно ищут что-то, на чём бы отдохнуть, но не находят. Голова кругом идёт, и пошатнувшись, Райан отлынивает от перил, за которые его будто тянет кто-то. Сердце колотится, влажнеют ладони. Сорваться легко. Чувствуя, что сходит с ума, он пытается внушить себе, что ничего не происходит, и главная его задача - работать с Джо Макмилланом. Он искал того, кто воспримет его идеи, кто смотрит на мир теми же глазами, и нашёл. Глупо - терять этого человека из-за… чего? И на этот вопрос Райан ответить не может: из-за чего? Чем он сам считает их отношения, чтобы требовать от Джо? Шум в голове не сразу позволяет расслышать приближающиеся шаги. Но когда громогласное «Райан!» звучит прямо над ухом, даже сквозь пьяный морок он понимает, что Джо сразу поехал за ним, что это очередной тест, и что он понятия не имеет, как проходить этот тест. - И что мы тут делаем в гордом одиночестве? – ехидно осведомляется Макмиллан: рукава его белоснежной рубашки, игриво застёгнутой лишь до середины, закатаны до локтя, и пиджак небрежно закинут на плечо одной рукой, вторая рука – в кармане: игра. - Надеюсь, ты уже вызвал дизайнера заменить зеркало, и прислугу, чтобы собрать осколки? В прихожей пахнет, как на заводе Dior, наверное. - Сам и вызывай, - шипит Райан, проходя мимо так, чтобы покрепче пихнуть плечом. Дойдя до порога балкона, он совершенно спокойно произносит, - С меня хватит, Джо. Не ожидая ничего от поддатого Макмиллана, он успевает дойти лишь до стола, устеленного сметами, картами и схемами, как вдруг его грубо разворачивают. Пальцы Джо, как стальные, впились в плечо, а улыбка и холодные глаза предвещают не просто бурю, а смертельный торнадо. - Ты, я вижу, не понимаешь, какая возможность выдалась… Джо разогнался на свою привычную тираду, но что-то в глазах Райана заставило его замолчать. И протрезветь. Он не пьян, нет, но по венам струится дух легкомысленной игры, а замашки рабовладельца не выветривались из них никогда. Глядя друг другу в глаза, они стоят и пытаются рассмотреть каждый своё, а на самом деле не видят ничего, кроме собственного отражения. Но если поиск Райана вполне конкретен: он пытается уцепиться за что угодно, только бы настоящее и человеческое, то Джо не знает, чего ждёт в Райане. Потому и нарушает первым замерший момент, решая всё просто. Джо Макмиллан выигрывает снова. Ломает. Его. Когда Райан начинает тонуть в глазах Джо, он даже не чувствует на губах его нежного поцелуя. Не чувствует он и как затягивается галстук на его шее – Макмиллан делает это практически виртуозно: взмахом одной руки извлекает из пиджака и расстёгивает рубашку, другой удерживает в петле близко-близко, постепенно затягивая туже, но целует нежно, почти невесомо. - Райан, ты сам не знаешь, что творишь со мной… я боюсь себя, когда ты рядом, - Джо стонет, шепча прямо в губы, и забирая из лёгких жертвы последний воздух, - Есть выбор: никогда не касаться, или касаться постоянно. Он за тобой. - Джо… - на последнем выдохе, тихо, даже не сопротивляясь. - Я жду ответа, Нарайан. Джо больно прикусывает его нижнюю губу, возвращая в чувства, но сказать тот уже не в состоянии. И когда колени подгибаются, и Райан едва не падает, тонкие пальцы расслабляют узел на шее, в красноватый след на которой, тотчас впиваются губы. Бумаги, папки, телефон – всё летит со стола, на который Джо швыряет Райана, и нависает сверху, кусая распахнутые ради глотка воздуха губы. Возвращаясь в реальность, Райан тянет его к себе, стараясь прижать плотнее. Сдирая с Джо рубашку, он оставляет царапины на его плечах. Приподнимается, целует их, облизывает ключицы, шею, и снова ложится, неотрывно глядя Джо в глаза. От его взгляда Макмиллан сходит с ума. Грубый секс – то, что надо в данную минуту, но с Райаном так не получится. Он не может так с ним. Хочет видеть лицо, смотреть в бездонные чёрные глаза, красивее которых – вынужден признать, - не встречал. Поэтому, вместо того, чтобы содрать с парня штаны и развернуть лицом вниз, Джо аккуратно расстёгивает ремень, молнию, и начинает ласкать его налившийся член через бельё губами, получая в награду томные стоны. Он целует горячую кожу вокруг пупка, облизывает рёбра, когда Райан выгибается под ним, и долго играет с тёмными затвердевшими сосками, доводя до безумия. И только когда совсем невмоготу самому, стягивает ткань и получает желанный вкус, и громкий, протяжный стон. Джо действует интуитивно и полностью угадывает желания Райана, который отчаянно хватается за столешницу, извиваясь в такт изощрённым ласкам. Целуя его смуглый живот и бёдра, Джо то и дело поглядывает на его реакцию, и разрывается между желанием истерзать сладкие, по-восточному капризные губы, и остаться здесь, в эпицентре наслаждения, и довести до оргазма ртом и руками. Но этот странный мальчик не перестаёт удивлять: только что почти сознание терял, толкаясь в его глотку, как вдруг привстаёт и просит: - Я хочу сам ласкать тебя, Джо… Райан не может больше принимать. Не та природа. Он не может наслаждаться один – он хочет видеть Джо, который его хочет и ценит… хотя бы за это. Ничто не выяснено, и он даже не знает, выставят его вон после того, как удовлетворят сиюминутную прихоть, или утащат в постель до утра. Но он должен доставить удовольствие. Потому что одержим этим человеком. О-дер-жим. Видя, что Макмиллан колеблется, Райан садится на край стола и быстро расправляется с его ремнём и брюками. Добравшись до пылающего органа, соскальзывает на пол, на колени, и начинает посасывать солёную головку, постепенно вбирая член глубже, и грудной стон Джо подтверждает правильность. Райан пьянеет от его вкуса. Каждая капля, оказывающаяся на языке, действует как крепкий напиток, и он снова не замечает, как затягивается на шее петля – Джо решает управлять глубиной и интенсивностью. Подняв глаза, Райан встречается с горящим взглядом Джо, который постанывает от каждого движения его языка, но при этом не ослабляет хватки. Воздуха не хватает катастрофически, но оторваться невозможно. Райан ласкает бёдра Джо, иногда переходит на яички, покусывает, облизывает, и возвращается к члену, который едва умещается во рту. Но жажда сильнее. Пусть только так, но сейчас именно он управляет Макмилланом, именно он диктует частоту его вдохов и выдохов. Задыхаясь сам. Джо вдруг отстраняет его, с удовольствием читая растерянность в глазах. Райан на коленях, абсолютно послушный, полностью предавшийся и возбуждённый до предела. Хотя… в его пределах Джо ещё не уверен, огня в этом теле хватит, чтобы спалить небоскрёб, что говорить о них двоих… Резко дёргая за галстук вверх, поднимает и грубо целует. Тянет за собой к дивану, на который садится и тянет Райана вниз, приказывая сосать. Райан повинуется. Джо запускает руку в его волосы - надавливает на затылок, буквально нанизывает на свой член и громко выстанывает его имя. Смотрит на губы, скользящие по плоти и готов кончить мгновенно. Лучше не смотреть. Райан тает между его бёдер, и не прерывается даже когда увлёкшийся ощущениями Джо слишком сильно затягивает удавку. Противостояния и спором им хватает в работе, но не сейчас. Здесь и сейчас Райан принадлежит ему полностью, и наслаждается им без условий и аргументов. Здесь и сейчас исчезает дельта, есть только одна точка, и они оба в ней. Толчок, ещё толчок, из глаз брызгают слёзы, когда слишком глубоко. Джо замечает это, и нежно стирает их с лица, оторвать взгляда от которого не смог. Но хочется увидеть его всего, и Райан читает его мысли: прикусив напоследок член у основания, поднимается на диван, и Джо оказывается между его ног. Джо обнимает их, гладит, пока Райан медленно проводит головкой своего члена по его губам. Джо любовно облизывает её, и Райан, губ которого на миг касается странная улыбка, опускается на его член, усаживаясь на бёдра. Тёплые ладони скользят по груди, пальцы нежно очерчивают шрамы, но Райан по прежнему ничего о них не спрашивает, и вдруг вскрикивает, насадившись до упора. Ловя его прерывистое тяжёлое дыхание, Джо приподнимает таз, до конца заполняя его тело собой. И пока руки Райана блуждают по его груди, собственные опускаются на гибкую талию, а глаза не могут выбрать, куда смотреть: в безумные чёрные омуты прямо напротив, на припухшие после минета губы, на рельефную грудь, или вообще на член, с которого на его, Макмиллана, живот, капает смазка. Медленный танец быстро превращается в сумасшедшую сальсу, как если бы эти двое действительно танцевали. Приподнимаясь и опускаясь над пахом Джо, Райан выписывает круги и восьмёрки, вырывая из любовника такие крики, что их слышно за квартал. Им всё равно абсолютно, кто и что слышит, потому и Райан не отстаёт: Джо крепко сжимает его член в кулаке, сдерживая подступающую сперму, и не даёт кончить, при этом целенаправленно долбя по простате изнутри. Райан зря надеялся, что оседлав мустанга, начнёт им управлять. Вместо этого он стал бабочкой, наколотой на булавку. Одной рукой Джо прижимает его к себе, не спуская с петли, и лаская языком соски, а второй доводит снизу, до тёмных точек в глазах. Джо хочет полностью чувствовать Райана в момент маленькой смерти, и рад тому, что когда рука влажнеет и наполняется белёсыми каплями, парень почти падает в его объятия без сил. Быстрым движением Джо опрокидывает его на сидение и входит под углом так, чтобы продлить наслаждение и дойти до пика самому. Он удерживает запястья Райана над головой одной рукой, а второй снова чуть затягивает петлю на шее. Он смотрит на его член, подрагивающий в такт последним фрикциям, и безумно хочет слизать светлую сперму с тёмной кожи. Наступает долгожданный взрыв. И темнота. В этой темноте он понимает, что болен – Джо Макмиллан понимает, что болен Райаном Райем, сердце которого грохочет совсем рядом с его собственным, который стонет и всхлипывает, и шепчет что-то на хинди. Своё имя, в этом безумном шёпоте, Джо угадывает легко. - Проклинаешь? – улыбается он, и целует Райана в лоб, и сам себе удивляется. Райан закрывает глаза. Он не готов к очередной оплеухе, нотациям или всплеску раздражения. Он знает, с кем связался, но как-то так сложилось, что «до» Макмиллана он жить мог, а вот представить «после» больше не получается. И если карьерные альтернативы есть всегда, то альтернатива жизни отсутствует. Его словно заперли в этих четырёх стенах, и самое страшное – убегать ему отсюда не хочется. Джо освобождает его руки, целует их, затем опущенные веки, ресницы. Целует нежно щёки, скулы, и почти девственно касается губ. Шею и ключицы затрагивает мимолётная ласка, уходя к соскам и животу, с которого так давно хотелось слизать остатки спермы. Райан млеет от этого, а Джо и рад стараться, тщетно убеждая себя, будто тем самым «покупает» доверие. Джо Макмиллан из последних сил доказывает себе, что ничего не чувствует, кроме жажды выгоды и секса, пока Райан Рай, сам того не понимая, становится его единственной слабостью. Они создадут то, что наметили, вместе они добьются невозможного. Но будет ли это билетом на тот самый поезд в будущее, о котором Райан говорил? Один неверный шаг одного из них может привести к гибели. И Джо это знает лучше Райана, знает, что именно на нем ответственность не только за свои шаги, но и за шаги Райана. Только шаг, который сотрёт дельту и начертит вторую параллельную линию рядом с его собственной, Джо представляет с трудом. Дыхание успокаивается, сердца стучат тише. Райан медленно открывает глаза, и Джо этот взгляд заставляет глаза закрыть. Взгляд Райана ужасен. Джо - моральный садист, но такого выдерживать не может, и виновато целует шею, на которой сплошь следы от шёлковой петли, кое-где даже содрана кожа. Он зализывает ссадины и не хочет выпускать из объятий. И слёзы душат. И мысли. И страхи. Он почти готов на любые условия, только бы Райан не ушёл. Сказать простые слова. "You're brilliant" "You're genius" "I ...

- No end -