Хомячья работа

Каждый рабочий день Джейсона начинался одинаково. Сначала он терпеливо выключал будильник в виде застывшего над бассейном лемминга — когда ровно в пять утра срабатывал механизм, зверек, совершив свой прыжок, заходился истошным писком и не успокаивался, пока Джейсон не затыкал его до следующего утра. Благодаря такому пробуждению Джейсон ни разу не проспал, хотя по дороге на работу из головы не выходили разнообразные способы уничтожения пластикового будильничного лемминга. Сценка, в которой тот вовсе не падает в бассейн, а срывается с высокого обрыва и разбивается о скалы, была самой мягкой из этих кар. Он слышал, что в прошлом такое поведение было свойственно леммингам, хотя сейчас напоминать им об этом считалось нетактичным… Джейсон и не напоминал, но думать об этом ничто не мешало. Особенно в дни, когда учредитель их банка важно сообщал на собрании, что премии в этом месяце снова не ожидается из-за тяжелой финансовой ситуации на рынке. Потом он надевал один из своих костюмов, одинаковых до последней нитки, тщательно отглаженных с вечера, а после приступал к выбору галстука. Это было очень ответственное дело — коллеги Джейсона верили, что от цвета галстука зависит, каким выдастся рабочий день. Целую науку придумали. К примеру, красные галстуки они связывали с успешной выдачей кредитов, синие в крапинку — с открытием новых перспективных счетов, а вот зеленые в вертикальную полоску — с повышением шанса, что тебя вот-вот выпрут с работы… Суеверия коллег Джейсон считал ерундой, но зеленые полосатые галстуки носить все-таки перестал. На всякий случай. Поговаривали, что у одного из братьев, основавших банк, непереносимость такого сочетания, и, значит, у офисных предрассудков имелись основания. А перед самым выходом из дома Джейсон причесывался. Его длинная золотистая шерстка доставляла массу проблем — чуть повременишь с посещением парикмахерской, чуть менее тщательно пройдешься по шевелюре щеткой, и вот уже ты уныло собираешь вещи в коробку. Дресс-код у Lemming Brothers Bank был очень суровым… Узнать тех, кто, как и он, каждый день ездит на работу в другие районы Зверополиса, было нетрудно. Большую часть Джейсон уже знал в мордочку — с кем-то они сталкивались в подземке, с некоторыми пересекались возле аэродинамической трубы, ожидая своей очереди войти в нее, а кое с кем ему доводилось лететь в этой трубе рядышком, в одном воздушном потоке. Но многие обитатели Маленькой Родентии – так они сами предпочитали называть Нижние Грызунки – покидали свой дом редко. Кому-то, вроде его знакомой песчанки Кайли, вовсе не нужно было посещать по работе районы, где жили обладатели больших рогов и когтистых лап: Кайли зарабатывала на жизнь починкой бытовой техники и всегда говорила, что и соваться не будет туда, где ей не найти клиентов. Разумно, если учесть, что даже ручку чайника, с которыми обычно имела дело Кайли, жители Сахара-сити могли разве что когтем подцепить — и то с большой осторожностью. Кайли могла спокойно работать из дома, слушая на всю громкость хиты Gaselle, альбомы Iron Sable — самая запоминающаяся их песня была о том, что цивилизованные хищники начали бояться темноты, хотя в прошлом выходили на охоту именно ночью, и песни «Горилл» — группы из соседнего мегаполиса, насколько Джейсон помнил, все их клипы были мультипликационными. Кто-то — и в том числе родители Джейсона — никогда не выходил за пределы Родентии из страха, что за ее границами их могут раздавить. Джейсон, правда, смутно припоминал, что в детстве видел пару раз, как папа, трясясь от ужаса, входит в специальный шарообразный контейнер, предназначенный для транспортировки хомяков с фобиями в другие районы города, но на это родители шли только в случае крайней необходимости. При этом и отец, и мать были абсолютно счастливы, что сын нашел хорошую, стабильную, высокооплачиваемую работу. На выпускном оба, не скрывая слез, в один голос твердили, как рады, что у Джейсона все получилось и теперь он будет работать в лучшем банке Зверополиса. Но как ни гордились родители его карьерой, сам Джейсон давно уже понял — банковская работа отнюдь не предел его мечтаний, а зеленые галстуки в полоску он отказывается носить не потому, что так уж боится увольнения, а лишь затем, чтобы коллеги весь день не смотрели на него, как на смертника-идиота. Коллег он, если откровенно, презирал — большинство набрали вес и по лестницам передвигались, задыхаясь от одышки, но раз уж надо было с ними работать, приходилось терпеть. Хотя он сам старался держать себя в форме, даже «Лапочки на палочке» покупал не каждый день, поэтому не слишком огорчился, когда их перестали продавать. А вот его начальник, мистер Фодопус*, был безутешен. Джейсон собирался сказать ему, что исчезновение из продажи мороженого — большая удача, ведь лапки мистера Фодопуса к вечеру наливались красным, не выдерживая его тяжести, но благоразумно промолчал. Как сказать начальнику, что тот слишком растолстел от вредной еды? Никак. Только в выходные он мог почувствовать себя свободным. Обычно на уик-энд Джейсон забирался в колесо и по несколько часов кряду бежал. Сначала с закрытыми глазами — и тогда он воображал, что вот-вот примчится туда, где ему не придется вести счета и уговаривать дикобразов, утконосов и газелей взять кредит, туда, где он сможет быть героем. Потом, когда он повесил над тренажером плакат с хомяком, держащим пистолет, то бежал уже с широко распахнутыми глазами, представляя, что сейчас доберется в место, где хомяки тоже смогут носить оружие и защищать невиновных. Погрузиться в мечты полностью мешало только одно. Джейсон знал, откуда взяли фотографию боевитого хомяка, хотя и предпочел бы никогда не смотреть этот фильм… Летом прошлого года на экраны выпустили картину «К-10: Хомячья работа». Речь в ней шла о хомяке, поступившем на службу в полицию, в отделение К-10. Сначала его в рамках сотрудничества двух городов отправили к птицам, дали в напарники тукана, и они вдвоем расследовали дело. Потом их обоих под прикрытием послали в колледж, где учились и птицы, и животные, — отлавливать там лиц, распространяющих кошачью мяту, астрагал и галлюциногенный лишайник. Это мог быть идеальный сюжет для Джейсона, если бы не тот факт, что хомяк — главный герой — все время допускал промахи, и его от смерти то напарник спасал, то выручали остальные полицейские. А в конце он признал, что не справляется, попрощался со всеми и снова вернулся в Родентию, к работе, для которой был предназначен. После этой комедии Джейсон окончательно опустил лапки и поверил, что никогда не сможет прыгнуть выше головы, и работа в банке — единственное, что ему светит.

***

Все изменилось, когда в Зверополисе начались гонения на хищников. Началось все с того, что в понедельник он проснулся, как всегда, по будильнику, но с самого утра все пошло не по плану — от начальника пришла SMS, в которой говорилось, что сегодня в банк идти не нужно из-за чрезвычайного положения. Джейсон даже не сразу поверил, что это сообщение — настоящее. Когда его нанимали на работу, мистер Леммингсон, дядя основателей банка, безапелляционно заявил, что на службу нужно являться вовремя: даже если половина Зверополиса будет лежать в руинах, это не основание для прогулов. Поэтому он просто спустился в магазинчик на углу, чтобы спросить у владельцев и обычных утренних покупателей, что им известно. Если это окажется просто розыгрышем с целью его подсидеть, если никакого чрезвычайного положения нет, прийти на работу будет еще не поздно. Когда же Джейсон зашел туда, то несколько раз моргнул — настолько невероятна была картина, представшая перед ним. Вдоль рядов носились мыши, песчанки, бурозубки и его собратья-хомяки, а огромная жирная крыса в рабочем комбинезоне стояла рядом с хозяином магазина, пожилым тушканчиком, зажав в одной лапе громадную шипастую дубинку, а во второй — пакет с награбленным. — Хищники! Они придут сюда и всех нас съедят! И тебя сожрут, и тебя! И меня слопают, если не сбегу отсюда! — вопила в панике тускло-серая мышь, сгребающая в мешок коробки зерновых завтраков. Ей вторила толстая полевка, собирающая с полок запакованных в вакуум кузнечиков: — Я видела в новостях, сегодня одичал очередной белый медведь в Тундратауне. Что, если озвереют абсолютно все хищники? Они растопчут наши дома своими лапами, сгрызут нас, не жалея. С верхней полки выглянула белая хомячиха, и ее Джейсон отдаленно вспомнил. Кажется, она была матерью Клауса, который учился с ним в одной параллели. Она уже набрала две полные сумки, но продолжала набивать в них продукты еще и еще, при этом вереща: — Мои дети им вообще будут на один укус, а я сама — на два! Нам нужно запастись продуктами и уехать из Зверополиса, пока все не успокоится! Вооруженная крыса покосилась на Джейсона с подозрением, и он изобразил на морде максимально испуганное выражение, вдохновившись при этом тем, как выглядел отец, знающий — сейчас придется лезть в шар безопасности, никуда от этого не деться, билеты на поезд из города уже куплены. Даже схватил с полки первый попавшийся батончик со злаками и сунул его в карман. Это, кажется, убедило крысу в том, что Джейсон — точно такой же паникующий вор, которых много сейчас бегало по магазину. Она отвернулась и вновь уставилась на владельца, поигрывая своей дубиной. Джейсон не мог не воспользоваться этим. Он набросился на нее со спины, подсекая задние лапы, а когда она тяжело обрушилась на пол, отобрал дубинку и стукнул крысу рукояткой по голове – не слишком сильно, лишь чтобы вырубить. После этого он крикнул тушканчику: — Вызывайте полицию, я ее обезвредил! Реакция на это предложение была совсем не такой, как Джейсон ожидал. Никакой благодарности. Просто ледяное молчание. — Я не буду звонить полицейским, — тихо проговорил наконец владелец магазина. — Я вовсе не хочу, чтобы они уничтожили мою лавку так, что мне будет негде торговать. Ты вообще видел, кто работает в полиции в этом городе, малыш? Со всех сторон раздались голоса — такие невинные, как будто не эти звери только что пытались ограбить магазин. Словно это был кто-то другой. — Не надо копов! Та крольчиха меня почти раздавила, наступила мне на хвост, а я только из своего подъезда вышел, никого не трогал. И ведь она у них самая маленькая! — донеслось слева. — А хорек, за которым она гналась, чуть не растоптал моего ребенка, я в последний момент коляску отодвинула, — послышался возмущенный голос справа от прилавка. — Не нужно звать сюда гигантов, мы сами разберемся. Простите, мистер Джербо**… Это произнесла крохотная бурозубка, и к ней прислушивались. Как Джейсон сейчас припомнил, она была дальней родственницей мистера Бига. — Сейчас мы выложим сюда все, что набрали, выйдем отсюда, и никто не будет держать ни на кого обид, — сказала она чуть дребезжащим голосом, и зверьки семенящей походкой направились к выходу и начали складывать к дверям заполненные пакеты. Даже Джейсон выудил из кармана батончик, стянутый для конспирации, и двинулся туда же, хоть и не верил до конца, что действительно это делает. Как же так, эти звери ведь действительно собирались уйти, не заплатив! Неужели это сойдет им с рук? Он удивленно посмотрел на старика-тушканчика и поймал его решительный взгляд. Да. Сойдет. Убедившись, что каждый вернул, что утащил, хозяин лавки, нервно дергая кисточкой на хвосте, указал всем на дверь. — Я закрываю магазин, на сегодня продажи закончены. Идите отсюда и не забудьте забрать с собой крысу. — Уходи, сынок, — а эта реплика относилась к одному Джейсону. — Ты сделал все, что мог. Спасибо за попытку помочь. Я и правда ее ценю. Джейсон шагнул за порог одним из последних — дверь за ним почти сразу же захлопнулась, а потом двинулся вдоль улицы рядом с остальными выставленными из магазина. Он миновал двух крупных мышат и бурундука, волочивших все еще бессознательную крысу, деловито вышагивающую родственницу мистера Бига, которая покосилась на него, но ничего не сказала, и ускорял шаг до тех пор, пока толпа пристыженных зверей не осталась позади. Прежде он непременно похвалил бы себя за то, что упражнения в колесе дали эффект — еще год назад он не мог ходить и вполовину так быстро, как теперь. Но сейчас Джейсон почти не обращал внимания на собственную скорость. Он чувствовал себя так, словно попал под плевок верблюда — ничего смертельного, верблюд даже извинился многократно, а все равно кажется, что это воспоминание будет преследовать тебя вечно. А когда он обнаружил, что тушканчик умудрился-таки затолкать в боковой карман его дипломата пару зерновых батончиков — очевидно, таким был его способ благодарить, раз уж мистер Джербо не сообразил, что попытка воровства была для Джейсона только прикрытием, — то не удержался от горькой усмешки. «Вот и награда привалила. Такая, какая и полагается несостоявшемуся вору, который в последний момент опомнился и вырубил дубинкой соучастника. А о чем-то более серьезном мне и мечтать не стоит…»

***

Позднее Джейсон много чего слышал и об одичании хищников, и о буйствах жителей Маленькой Родентии. Среди этих новостей были и хорошие, и плохие. К плохим относилось то, что выяснилось — лавка мистера Джербо была не единственной, куда пришли паникующие звери, но остальным магазинам повезло далеко не так, как ей. К примеру, толпа зверьков в масках вынесла все товары из магазина знакомого родителей, мистера Мышкинса, и не нашлось никого, кто помешал бы им. Крохотных воришек никто так и не поймал, и по правде сказать, не очень-то и стремился. От желания повеситься на собственном хвосте Мышкинса удержал только ворох хороших новостей — эпидемия остановлена, лекарство нашли, жертв одичания потихоньку приводят в норму. Но больше всего родительского приятеля порадовал факт, что вернувшийся к власти Леодор Златогрив на радостях согласился покрыть все убытки лиц, пострадавших во время недавнего цикла трагических происшествий, спровоцированных его бывшей заместительницей… Lemming Brothers Bank вновь заработал с удвоенной силой, а счастливые братья Лемминги даже выдали премию каждому сотруднику с формулировкой «За стойкость перед лицом кризиса». Коллеги Джейсона радостно пищали и прыгали от восторга, и, будь на его месте кто-то другой, он последовал бы их примеру. Счел бы случившееся счастливым финалом истории. Как большинство кинозрителей решили, что концовка «К-10», где герой возвращается в лоно обитающей в Родентии семьи, — это идеальный исход для забавного хомячка-комика, не сумевшего стать копом… Иногда Джейсону даже хотелось стать этим таинственным «другим», ибо тот хомяк, которым он был, просто не мог успокоиться и решить, что все обернулось к лучшему. Теперь каждый день перед службой он представлял себе жителей Родентии, которым дали спокойно уйти с награбленным — просто потому, что мэру проще было откупиться, чем заводить дело на мелких грызунов. А еще вспоминал слова мистера Джербо о размере городских полицейских и рисовал себе мысленно морды волков, тигров, слонов, носорогов и белых медведей. Никто из них и впрямь не смог бы даже перешагнуть стену, очерчивающую границы района, так, чтобы это было безопасно для местных жителей. Конечно, по большому счету обитатели Родентии были мирным народцем, к тому же если у них что-то случалось, они всегда могли обратиться в центральное управление, но Джейсон не помнил, чтобы это часто делалось. В основном местные предпочитали решать дела, не привлекая полицейских, даже если это было им во вред… К примеру, несколько лет назад — Джейсон был тогда еще старшеклассником и как раз проходил усложненный курс экономики — кто-то убил крысенка Барни, практически его ровесника, так что в школе только об этом и шептались, придумывая небылицы и пересказывая слухи. Тогда говорили, что крысенок сам виноват в своей смерти. В тот год была очень популярна эпопея о том, как зебра, леопард и броненосец покоряют просторы Вселенной, и дети всего Зверополиса играли в завоевателей космоса… Поговаривали, что Барни настолько увлекся, сооружая себе костюм из скотча, скрепок и целлофановых пакетов, что не заметил, как начал задыхаться, а из-за нехватки кислорода просто не успел освободиться от «скафандра» вовремя. Однако некоторые звери были убеждены — крысенок задохнулся не самостоятельно, кто-то ему в этом помог. Джейсон сам слышал от одноклассника, что тот видел, как с Барни снимали пакеты, и готов был поклясться — вокруг шеи мертвого зверька виднелись следы чьих-то коготков… В любом случае дело решили не предавать огласке. Строящаяся многоэтажка, где нашли тело, находилась в самом центре Родентии, и подобраться к ней большим зверям можно было, только обрушив несколько жилых кварталов. Да и в поиске улик полицейские ничем бы не помогли, особенно учитывая, что целлофан, ставший одной из причин смерти, им пришлось бы разве что под микроскопом разглядывать, а чтобы они могли увидеть первый этаж новостройки, где Барни встретил свою смерть, потребовалось бы сломать все двадцать пять верхних этажей, уничтожив при этом проведенные коммуникации. Так что дело официально признали несчастным случаем, крысенка тихо похоронили, и с его гибелью смирились даже родители. Благодаря тому, что кроме Барни у них имелось еще несколько сотен детей, это было нетрудно. Джейсон так и не узнал, была ли какая-то тайная подоплека у того убийства и случайно ли дело поспешили закрыть. В любом случае, ни до, ни после это не повторялось, других задушенных в городе не находили. Но он еще тогда понял простой факт: местные дела может решать только полицейский, сопоставимый с преступниками по размеру. До выпускного он еще крутил в голове то старое дело, воображая, что раскроет его — в голову, правда, лезли только самые сумасшедшие версии, вроде той, где крысенка убивает лично мистер Биг, так как тот стал свидетелем каких-то махинаций. Хвала Великому Зернышку, ему хватило ума ни с кем этим предположением не делиться. После выпускного, когда Джейсон поступил в банковский колледж, времени на глупые «расследования» не осталось, да и родители тоже поспособствовали тому, чтобы он и думать забыл о желании искать преступников. Хватило одной отповеди, полученной от них, когда он только заикнулся о своем желании попробовать стать полицейским… Со временем он совсем позабыл о бедняге Барни. Теперь же все прежние желания вскипели в нем с новой силой, как вода в горячих источниках Тропического леса. Разница была в том, что сейчас Джейсон был взрослым, и мнение родителей уже не имело над ним такой власти. Теперь он точно знал, чего хочет. Не посоветовавшись ни с кем, он отправился на работу, оставил на столе секретаря заявление об уходе, а потом сел и написал два письма. Первое должно было отправиться в Полицейскую академию Зверополиса, и в нем Джейсон рассказывал о своих отметках в колледже, физической подготовке и результатах тестов на сообразительность. Второе предназначалось мэру — в нем Джейсон тактично напоминал ему о программе «Равные возможности для равных зверей» и, не называя имен, рассказывал о криминальной обстановке, сложившейся в их районе. Копии обоих писем с сопроводительной запиской он послал еще и Джуди — крольчихе из полиции, то и дело мелькавшей в новостях последние недели. Джейсону казалось — если кто и сможет его понять, так это она. Друзья, конечно, подняли Джейсона на смех, стоило только упомянуть о своих планах. Майк, серебристый хомяк, с которым они вместе работали в банке, сказал на это: «Ты, по-моему, напихал себе в защечные мешки больше, чем можешь проглотить… Куда тебе в полицию, ты же ничего об этом не знаешь», а Джанет, карликовая соня — системный администратор, выразилась еще жестче — назвала его хомякадзе и, качая головой, добавила: «Буйволсон тебя одним копытом раздавит…» Но ни Майк, ни Джанет не смогли поколебать его уверенность. Их району нужны полицейские. И они у него будут. Хотя бы один.