Жажда вечной красоты

Это странно. Это почти невозможно. В это никто не верит. Но всё же… Явственно помню, как это произошло. И в то же время — словно не со мной, словно со стороны наблюдал. В то время я ещё был молод. Физически молод, ведь тридцать лет для людей не возраст. Для окружающих так точно. Но мне самому были видны все изменения. И в какой-то момент мне стало страшно. Говорят, детям в каком-то возрасте свойственен страх смерти. Они вдруг осознают, что жизнь их конечна, а красота не вечна. И начинают делать глупости, чтобы это исправить. К счастью, детские попытки по большей части являются безобидными и проходят без серьёзных последствий. К несчастью, о взрослых попытках нельзя сказать подобного. Я продал машину, я собрал денег, я взял неподъёмный кредит. Я стал искать возможность сделать пластику. Но мне отказали. «Вы ещё молоды, зачем вам это?» «У вас очень красивое лицо и потрясающая кожа. Нам здесь не с чем работать». «Что вы, к чему такие траты? Могу посоветовать отличный крем, он справится не хуже…» Я злился и не находил себе места. Я метался по друзьям и знакомым, я подходил к подозрительным личностям и шёпотом задавал им вопрос. Пока, наконец, не добился своего. Меня предупреждали, что так и будет. Мне говорили, но я не слушал их. Я считал, что они просто помеха на моём пути. Я был опьянён своим желанием сохранить молодость и красоту…. Когда я увидел, что со мной сотворили в том подвале, я впал в отчаянье. Это было уже не моё лицо. Это было вообще не лицо. Я закрылся в своём доме, я оборвал все контакты. Я разбил все зеркала, чтобы не видеть той жуткой маски из кожи и шрамов, что оставили мне жадные до денег мошенники. Я пил, трезвел и часами разглядывал свои фото, развешенные по всей квартире. Я почти превратился в живой труп. Когда была запущена программа «Суррогат», я был одним из первых. Поначалу все снова были против моих желаний. Они говорили, что это программа для инвалидов. Что это лишь вариант костылей и что это лишь подобие на жизнь. И я снова никого не послушал. А потом всё изменилось. Все изменились. Урод ли, красавец, инвалид или здоровый человек — разница перестала иметь значение. Люди нашли свою сказку, своё, как им казалось, средство от старости, своё чудо вечной молодости. Все стали использовать суров. В те годы мне казалось, что никого нет счастливее. Я впервые был среди таких же, как я. Это произошло внезапно. Это произошло быстро, это было лишь яркой вспышкой среди моря блаженства. К тому времени долбились уже многие, пользуясь тем, что настоящему бренному телу, лежащему где-то в кресле среди приборов, это повредить не могло. Но и здесь я ухитрился обойти всех в своей глупости. Я был единственным, кто решился поставить столь высокий уровень тока. Отошёл я от разряда не сразу, какое-то время даже побыл в отключке и заставил друзей думать о том, чтобы везти моего сура в ремонт. Однако никаких критических повреждений я не ощущал, и мы продолжили вечеринку, будто ничего не случилось. Я в тот момент ещё не знал главного. Нет, мой сур действительно не был повреждён, даже оптика не потрескалась. Но, придя домой, я обнаружил главное и единственное из последствий слишком мощного удара током: моё тело было мертво. Я был жив. В искусственном теле. Никто не поверил мне. Никто не приехал на зов. Об этом не принято было говорить, но все знали, что люди всё же порой умирают, а их отключённых суров сдают в утиль или хоронят, если так было сказано в завещании. Никто не поверил в то, что после смерти тела сур может остаться в живых. Никто даже не удосужился проверить. Действительно: что там какой-то выскочка, решивший поразить общественность мнимым чудом, когда в мире накаляются отношения с дредами, а в городе произошли два первых настоящих убийства за все эти годы?.. Я избавился от тела. Я продолжил жить, питаясь энергией на общественных и частных станциях подзарядки. Я бросил долбиться. Пожалуй, это было единственным, что удивило моих друзей. Казалось бы, моя давняя мечта, мечта, приведшая меня к такой жизни, наконец-то сбылась. Я был вечно молод, вечно красив, я был фактически бессмертен, а в случае чего всегда мог воспользоваться услугами ремонтников. Казалось бы, я должен был быть счастлив…. Я был. Первые полгода. Уже полсотни лет прошло с тех пор, как вирус поразил суррогатную сеть по всей планете, превратив прекрасные «маски» в кучу дорогого и бесполезного хлама. Уже полсотни лет люди снова ищут способ быть вечно красивыми и вечно молодыми. И некому им сказать, что к этому не стоит стремиться. Что дар может обернуться проклятием, а вечная жизнь — вечной тоской и одиночеством. Потому что я молчу. И буду молчать. Мне не дано излечить людей от слепоты, которой некогда страдал я сам. Быть может, ресурсов моего тела хватит, чтобы дожить до появления такого целителя и увидеть подлинное чудо. Я надеюсь на это. Надежда — вот всё, что мне осталось в бесконечной пустыне бессмысленной вечности.