Шут гороховый!

И вот, идут по небу тучи хмуры, А настроенье — хуже некуда! Дождь идет, и с неба капает вода, А я разглядываю лампы абажуры. Вот так смотрю — и мыслей никаких; Все одну точку сверлю я взглядом И все мечтаю невпопадом: Желаю, чтоб тот шут возник, Который настроение подымет И рассмешит, и удивит Так, что живот мой заболит, И маску серости с лица он снимет… И вот сижу, разглядывая пол. Но думать не могу, ведь голова кружиться. Быть может, что-то доброе присниться? Пойти ли спать? Но нет, я очень зол. Я спать пытался — что-то мне не спится. И чем полезным мне заняться невмоготу. От дождя, али другого отчего-то? Что ж делать? Голова-то как кружится! А за окном ветер свистит. Туда гляжу, и в призраках тумана Я вижу… Нет ли в том обмана? Пускай де Бог грехи мои простит! Я вижу в облаках шута! Он светится, помахивая шляпой, И держит поводок с собакой. Он говорит: «Как жизнь легка! А ты грустишь, как под дождем собака!» Не в силе взгляда оторвать, Себя я ущипнул. И вот, опять Его я вижу: — Не сошел с ума ли?! Отвечает он: «Едва ли». — Звал ли ты меня? Чего шугаешься, как от огня? — Шутливо вопрошает он. — Я плод фантазии твоей. Захочешь — станет веселей, А хочешь — по небу пройдись, Но рот закрой. Ты удивлен? — Кто ты такой? — Я — это ты. — Ты — это я?! — Твое второе я! — Тогда я что-то сам не свой. — Или боишься быть собой? — На что ты намекаешь? — Все время книги ты читаешь, Такой порядочный, и элегантный, Внимательный ты, вежливый, галантный. И музыку ты не включаешь, чтобы соседям не мешать. Быть может, нам чего-нибудь сплясать? Джаз, или рок врубить погромче? — Терпеть тебя мне нету мочи! Мне очень срочно нужен врач, Ведь в голове творится срач! — Так выпусти его наружу! Ты скован и несчастен, А оттого и день ненастен, А жизнь твоя напоминает стужу. — Я сделаю все, что захочешь, Если же пообещаешь больно Не являться ни по воле, ни невольно! — Как хочешь! — сказал циркач И, сбросив свой лиловый плащ, Включив чего погромче, заплясал. — Ну не квартира — танцевальный зал! Останови весь этот срач! Не слушая меня, циркач Закружил в веселый танец. И думал я: «Вот ведь засранец! Как я согласился на все это?! И что ж за танец-то? Ни вальс, ни танго, ни мазурка, А полоумные движения придурка. Он же всю спальню в клочья разнесет!» Подушка, тем временем, отправилась в полет «Ну все, держись!» — сказал я И, перехватив подушку, Стал ею клоуна пинать, Как ребенок — мягкую игрушку… Закружил в веселый танец, — А за окном темно. Не дивно: ночь уже давно. А я, вытряхивая ранец, Разрываю документы в крах. Они так скучны — просто страх! Приплясываем мы под джаз: Играет скрипка, сакс и контрабас, А мы той музыке вторяем: Что есть силы барабаним. Соседи жалобы вопят: «Нету мочи! Так голосить посреди ночи!» «Тили-тили, трали-вали» — Оба Я так напевали. «Как же все вы задолбали!» — Так соседи нам вторяли. А я, включив погромче джаз, Заново ударил в пляс… Огни мигают, но сирена не играет: Милиция боится тревожить город ночной И, несмотря на дождь и зной, Вместо того, чтоб спать, Офицеры едут хулиганам мозг вправлять. Они в квартиру залетают И, двери выломав с ноги, В колонку с музыкой стреляют. — Вы слух поберегите! — говорит Бледный сержант с уставшим лицом. — Что ж вы соседей будите и злите! Нельзя же быть таким-то подлецом! Я это услыхал и оглянулся — милицию увидел. — Откуда вы тут? Никого я не обидел.  Закона не хотел нарушить, А только музыку послушать. А шут улыбается и машет, Еще с минуту пляшет, Стопы разбивая в кровь.  — Меня ты не увидишь вновь! — Кричит он, и в окно сбегает. А участковый штрафы оформляет.