Воля Случая

Палящие солнца слепили даже защищённые специальными очками глаза. Люк стоял на бархане, гордо выпрямив спину. В напряжённо сжатом кулаке вытянутой вперёд руки – кусок метапластика, похожий на рукоять светового меча. – Выходи, злобный забрак! – закричал Люк хрипло, подражая виденному по голо герою. «Злобный забрак», в самом деле являющийся довольно большой и опасно выглядящей, но совсем безопасной ящерицей, отчего-то молчал, притаившись в тени большого камня. Люк сделал пару напряжённых шагов вперёд и взмахнул своим мечом. Из рукояти вырвалось неукротимое, слепящее белым пламя! Враг отступил в панике – шурша песком и откидывая мелкие камни лапами. Люк, ведомый долгом защитника и спасителя Галактики, бросился в погоню. Не отстать было сложно, но он очень старался. «Злобный забрак» огибал камни и прятался в расселинах, признавая, видимо, что защитник Галактики ему не по зубам. Пару раз Люку удалось попасть по его жёсткой, иссушенной солнцем шкуре острыми обломками камней, но враг будто бы не чувствовал ран и убегал всё дальше. Когда Люк выдохся и упал на песок без сил, запнувшись о какой-то камушек, солнца светили уже не в лицо, а сбоку. Поднявшись с песка, Люк потерянно огляделся. «Забрак» куда-то спрятался, метапластик укатился в сторону и застрял в россыпи камней. Он был совсем один – даже знакомые с детства скалы, по которым он ориентировался, гуляя недалеко от дома, куда-то подевались. Свет солнц стал злее, даже защитный комбинезончик, подаренный всего год назад, на пятилетие тётей Беру, уже не спасал от зноя. Люк устал и хотел пить – фляжку он потерял. Поднявшись на камушек, мальчик огляделся. Завидев в растерянности остановившегося вдалеке «забрака», он обрадовался было, но играть ему расхотелось. Захотелось домой, к тете Беру, послушать её ворчание и усесться прямо на пол у очага. Он увидел следы, ведущие в сторону от света солнц и, аккуратно спустившись, пошёл прямо по ним. Люк рассудил, что идя по своим следам обратно, можно добраться до дома. Он шёл и шёл, и дорога казалась ему бесконечной. Злые солнца уже совсем искусали жарой его руки и лицо, так, что кожа покраснела и болела. Он знал, что был очень силён, почти как дядя Оуэн! Он мог целый день наравне с ним обходить пустыню, но теперь он выбился из сил. Люк присел в тени большого камня, чтобы отдохнуть и устало вздохнул. Из-за повязки дышать было тяжело, и Люк стянул респиратор. А заодно и очки. Он огляделся и вдруг узнал ящерицу, за которой гонялся по пустыне. Она лежал на боку, безжизненно свесив хвост и не шевелясь. Люк вспомнил, что эти ящерицы умирали из-за жары, и пожалел бедняжку. Она же не могла сказать, что ей плохо с ним играть, вот и убегала. Люк натянул респиратор и снова поплёлся вперёд, не заметив, что следы уже прекратились. Ему казалось, что он плавится на злом свете солнц, как плохая пластиковая поделка с рынка. Он вспомнил вдруг, как такая красивая игрушка-крестокрыл превратилась в мягкую пластиковую лужу, полежав на солнце, и испугался. Он даже прибавил шаг, всё время отворачиваясь от лучей солнц, чтобы они не светили ему в лицо. И в итоге они стали светить ему в спину. Люк ужасно хотел пить. И, вдобавок, у него жутко болела голова и заплетались ноги. Он уже даже не шёл, а едва плёлся куда-то вперёд, спотыкаясь и падая. И совсем не заметил, что набрел на небольшую россыпь камней. Он запнулся и кубарем скатился вниз, ударившись головой об острый выступ. Когда ночные заморозки накрыли этот участок пустыни, тело маленького мальчика уже успели обглодать вомп-крысы. *** Оби-Ван Кеноби, спрыгнувший с запылённого, полуживого лендспидера, был страшен – лицо его почернело за эти часы поисков, глаза запали, а морщины проступили ещё яснее, делая его лицо лицом старика. Руки его тряслись, когда он подбирал растерзанные куски тела мальчика и складывал в небольшой кожаный мешок. Голову удалось найти только после продолжительных поисков – играющиеся вамп-крысы, видимо, довольно сытые для того, чтобы догрызать всё мясо, закатили её далеко. Глаза мальчика были закрыты, лицо почти не тронуто, и Оби-Ван, обтерев рукавом пыль и кусочек кожи со щеки, так и сел там, где стоял. Сел и… заплакал. Мальчик будто спал у него в ладонях. Мальчик. Люк Скайуокер. Слёзы скатывались и падали на щёки Люка, так что, казалось, это он сам плачет – оплакивая свою раннюю смерть, свою неслучившуюся жизнь. – Прости, – прошептал Оби-Ван и поцеловал мальчика в лоб, – я так торопился, малыш. Прости. Он сидел так, пока Тату-I не тронула его лица тёплыми лучами. Будто опомнившись, Оби-Ван Кеноби вскочил, осмотрелся, подобрал ещё пару костей и сел в лендспидер. Лицо его было совершенно спокойно и доброжелательно – как и всегда. Вот только волосы стали совсем седыми. Когда пыль, поднятая косо летящим лендспидером, растворилась у горизонта, из тени скалы вышел небольшой человечек. Он проковылял к кровавым разводам, оставшимся на камнях, и покачал головой, неодобрительно смотря на них. – Эти люди… – проговорил он с отвращением, - они совсем не умеют заботиться о своих щенках. Всего-то и стоило, что показать мальчишке пустынную ящерку. Он поковырялся в камнях и вытащил маленькое, обваленное в песке и уже начинающее портиться сердечко.