***
И нужно сказать, что Гермиона старалась изо всех сил. От постоянной улыбки на ее лице у нее свело челюсть. Она пыталась быть очаровательной, веселиться, но не переигрывать, ведь оба — и она, и Драко — прекрасно понимали, что люди просто не хотят верить в то, что они вместе. Весь вечер Гермиона ловила на себе враждебные взгляды гостей на вечеринке. И это было неудивительно, ведь большинство из них были слизеринцами, а как известно, Слизерин и Гриффиндор славились своими «теплыми» отношениями. У представителей этих двух факультетов неприязнь друг к другу была на интуитивном уровне, и дело было вовсе не в том, что большинство из присутствующих были так или иначе связаны с Пожирателями в прошлом. Малфой вел себя непринужденно и идеально играл свою роль. Она бы даже сказала, чересчур идеально. Гермиона и представить себе не могла, каким он был в отношениях с кем-то, но если он вел себя именно так, как этим вечером, то она могла понять, почему девушек так тянуло к нему и почему Астория Гринграсс бросала на нее взгляды, полные ненависти. Он мог быть очень галантным, если хотел и если не отпускал свои бесконечные едкие комментарии. Дело было даже не в том, что он как будто без слов читал ее мысли. Он просил официанта подойти и подлить ей еще вина как раз тогда, когда она этого хотела, или передать ей соль еще до того, как она попросила. Его рука весь вечер так и оставалась на спинке ее стула. Он не прикасался к ней без лишней необходимости, иногда ей вообще казалось, что он ее не замечает рядом с собой. Он мог совершенно спокойно разговаривать с Забини или шутить вместе с Алексис, но его рука по-прежнему лежала на спинке ее стула и давала ей знать о том, что он не забыл о том, что она рядом. С ним флиртовали, но он совершенно не обращал на это внимания. Несколько официанток старались наклониться как можно ниже над столом, лишь бы обратить его внимание на свое декольте, но все безрезультатно. Легкое пожатие ее колена и простой вопрос о том, не хочет ли она еще выпить, буквально показывали всем остальным, что ему плевать на всех, кроме нее. Если бы она не знала, каким грубым, бестактным и циничным он иногда может быть наедине, все это затмило бы ее разум и она могла бы сказать, что была бы им совершенно очарована. После их короткого разговора об Астории речи о ней так и не заходило, хотя он, конечно, замечал, что она буквально сверлит их глазами. Несколько раз за столом и во время тоста для именинницы брюнетка пыталась его зацепить и уколоть побольнее, но все, чего она удостоилась, лишь легкий кивок головой и небольшая усмешка. Он как будто вообще не видел ее. Когда Гермиона в очередной раз замечала на себе полный ненависти взгляд, то почему-то не могла ответить ей тем же. В конце концов, реакция этой девушки была вполне естественна. Они были в отношениях несколько лет, и наверняка она планировала выйти за него замуж, родить детей и жить долго и счастливо. А в результате он поступил как последняя сволочь: прилюдно бросил ее, да еще и заявился на вечеринку их общих друзей с девушкой, которую почти все в этом клубе если не презирали, то уж точно не считали сделанной из одного с ними теста. Ей было обидно и больно, и, наверное, будь Гермиона на ее месте, она вела бы себя точно так же. Не выдержав очередной гневный взгляд, направленный на себя, шатенка решительно отодвинула стул и встала из-за стола. — Ты куда-то собралась? — блондин отвлекся от своего разговора с Забини и обратился к ней. — Я отойду ненадолго. Сейчас вернусь, — бросила Гермиона и без лишних разговоров двинулась в сторону бара. Ей нужно было выпить что-то покрепче вина.***
— Двойной огневиски, пожалуйста, — сказала она бармену, садясь за барную стойку. — Конечно, — бармен тут же начал выполнять заказ. Минута, и вот она уже наслаждается вкусом лучшего виски в волшебном мире, а может, и за его пределами. — Кто-то веселится вовсю, я вижу. — Гермиона обернулась, чтобы увидеть именинницу. Алексис села на соседний стул и дала бармену знак налить ей то же самое. — Он никогда не скажет, но ему не понравится, если ты надерешься. Гермиона прекрасно понимала, о ком идет речь, и мысленно про себя сказала, что его вряд ли вообще волнует ее трезвость. — Мне нужно что-то покрепче вина, прости, — только и нашлась что сказать девушка. — Тяжелая обстановочка, да? — Алексис чокнулась с ее стаканом своим в молчаливом тосте. — Ты даже не представляешь, — вздохнула шатенка. — Такова жизнь в нашем мире, — с таким же вздохом сказала блондинка. — Я знаю, ты и твои друзья привыкли к другой обстановке, но у нас все не так. Все улыбаются тебе в лицо, а на самом деле так и норовят тебя сожрать. Привыкай, здесь это обычное дело и настоящие друзья невиданная роскошь. — Многие сегодня даже не старались мне улыбаться, они просто всем видом показывали, что хотят сожрать меня. — Гермиона сделала еще глоток виски. Алексис хохотнула и несколько раз кивнула головой, понимая, о чем она. — Это все старые предрассудки людей. Не беспокойся, Драко с ними разберется, он не позволит, чтобы тебя заставляли чувствовать себя некомфортно, — блондинка указала на толпу гостей. — И с Асторией он разберется тоже. — Она ведь твоя подруга, разве ты не должна поддерживать ее в этой ситуации? — откровенно поинтересовалась Гермиона. — Я поддержу ее в любой ситуации, но сейчас она ведет себя как полоумная, — с легкой улыбкой ответила волшебница. — Он никогда и ничего не обещал ей. Она всегда слишком многого хотела и требовала от него, а Драко не терпит условий и ультиматумов. Поэтому во всем, что произошло, больше ее вина, чем его. Да, он поступил с ней жестко, но она тоже не подарок. — Она женщина, ее можно понять. Обиду не так легко забыть. — Знаешь, это очень странно, — вдруг засмеялась Алексис. — Что странно? — Гермиона не совсем поняла ее реакцию. — Ты должна испытывать к ней неприязнь, а не жалеть и проявлять понимание, — объяснила она. — Поверь мне, я очень люблю Тори, но она на твоем месте вряд ли вела себя так же. — Мне с ней делить нечего, — пожала плечами шатенка. — А как же Драко? — Лекси подняла одну бровь, задавая вопрос. — И его тоже. Он взрослый мужчина, способный сам принимать решения, и я не собираюсь устраивать за него куриные бои. И не думаю, что ему понравится сцена. — Наверное, это его в тебе и привлекает. То, что ты реагируешь на все не так, как остальные. — Гермионе показалось или она смотрела на нее с восхищением. — Другая бы на твоем месте без конца цепляла его и жужжала на ухо о том, что здесь делает его бывшая и почему он не поговорит с ней и не выпроводит ее отсюда, но ты ведешь себя спокойно. — Алексис залпом допила свой виски. — Это достойно похвалы, но знаешь, иногда небольшая сцена не помешает, чтобы показать человеку, что он тебе не безразличен, но не подумай, что я пытаюсь тебя науськать против моей подруги. С этими словами Алексис чмокнула ее в щеку и вернулась к гостям. — Не надерись тут в одиночку, — бросила она напоследок.***
Закончив с виски и решив, что передышка закончена, Гермиона направилась в сторону уборной. Это была ее последняя остановка перед новым этапом игры. — Ты что, меня сюда притащил? Применение силы — это некрасиво с твоей стороны, Драко. — Гермиона остановилась прямо за углом коридора, услышав недовольный голос Пенси Паркинсон. — Я еще даже не начинал, Пенси, — голос Малфоя тоже нельзя было назвать веселым. — Тогда, может, отпустишь мою руку? — взвизгнула девушка, но ее голос был заглушен музыкой в клубе, так что услышать их мог только тот, кто находился в непосредственной близости. А эти двое, кажется, даже не предполагали, что у них есть невольный слушатель. — Даю пять секунд на то, чтобы рассказать, зачем ты ее сюда притащила, потому что я в жизни не поверю, что она додумалась бы приехать сюда без посторонней помощи, — рявкнул Малфой. Его голос звучал вполне угрожающе. — Да, ее привезла я, и что с того? — Гермиона не могла видеть, что там происходит, но в словах слизеринки ясно читался вызов. — Завтра ее не должно быть в городе, и если я узнаю обратное… — Ты ее отсюда не высылал, Драко, чтобы запрещать приезжать. Только потому, что вы разошлись, она не обязана жить во Франции до конца своих дней. — Не заговаривай мне зубы, Пенси. Я знаю, что это была твоя идея и что это ты науськала ее. И не делай это невинное личико, я тебя насквозь вижу. Решила побесить Грейнджер? — Может и так, — тихо ответила девушка, и Гермионе пришлось напрячься, чтобы расслышать остаток ее фразы. — А может, я решила показать тебе, что ты делаешь большую ошибку. Ты встречаешься с Грейнджер. Ты с ума сошел, Драко? Что ты делаешь? — Ты мне вздумала нотации почитать? Если так, то немедленно закрой рот, потому что мое хорошее к тебе отношение закончится после этого вечера, — угрожающе тихо сказал блондин. — Смерть Люциуса окончательно тебя подкосила, раз ты сошел с ума настолько, чтобы связаться с грязнокровкой. Раскрой глаза, Драко, — снова воскликнула брюнетка. — Не лезь в мои дела и в мою жизнь, ты меня поняла? — Раз Забини не смог тебя вразумить, то, может, я смогу. Чем вообще она смогла тебя привлечь? Да, она теперь богата, и фигура у нее тоже ничего, но это все та же Грейнджер. Она не из нашего мира, Драко, и никогда не станет его частью. — А может, я захотел кого-то не из нашего мира, а? — вдруг задал он вопрос, и Гермиона застыла. — Может, мне надоели все эти однотипные и тупоголовые девки, которые только и делают, что обсуждают деньги и власть. — И что ты будешь делать? Читать с ней книжки у камина или ходить на семейные обеды с Уизли? — Это мое личное дело, которое тебя не касается, и оно не касается кого-либо вообще. И Забини, в отличие от тебя, это понимает и не лезет. — Я лишь забочусь о тебе. После всего, через что нам пришлось пройти… — А теперь послушай меня, Пенси, потому что я скажу это всего один раз и больше повторять не стану. Не вздумай выкинуть что-либо подобное снова, потому что наши приятельские отношения тут же закончатся, и я не посмотрю на то, что мы, как изволила выразиться, через столько прошли вместе. То, что я делаю, с кем я делаю и как я делаю, касается лишь меня одного, и в данный момент я решил делать это с Грейнджер, и я предупреждаю тебя... — Гермиона вдруг углубилась в нишу. Она поверить не могла, что подслушивает, как и не могла поверить в то, что Малфой ее защищает. — Если я увижу, что кто-то косо на нее посмотрит или, не дай бог, чем-то расстроит, я лично размажу его и не посмотрю, кто это будет — ты или кто-то еще. И передай Астории, чтобы перестала сверлить ее взглядом, как делала это весь вечер, иначе я лично аппарирую ее на юг Франции, где она жила до этого. И больше никогда не смей вмешиваться в мои дела. Я ясно выразился? — наконец закончил он. — Ты делаешь большую ошибку, Драко. Ты еще пожалеешь, что решил связаться с ней, — сказала Паркинсон. — А тебя это не касается, — в последний раз рявкнул на нее Малфой и вылетел из-за угла так быстро, что Гермиона едва успела влипнуть обратно в нишу, чтобы он не заметил ее. Реакция Пенси Паркинсон не заставила себя ждать, так как в ушах Гермионы эхом раздался громкий хлопок двери в уборную. Туда ей идти резко расхотелось, потому она как в тумане начала возвращаться в зал.***
Он сидел у бара и о чем-то мило беседовал с Алексис, как будто совсем не он только что чуть не съел заживо свою школьную сокурсницу. Он улыбался и вдруг посмотрел прямо на нее. Она застыла на месте, и, конечно же, он сразу понял, откуда именно она идет. Возможно, он даже заметил ее в нише. Как бы там ни было, он пристально посмотрел на нее и уже спустя секунду вернулся к своему разговору с Лекси. Скрывать было бесполезно, и так было очевидно, что она все слышала. Да и в любом случае она не собиралась этого скрывать. Он защитил ее. Эта мысль не укладывалась в ее голове. Еще пятнадцать минут назад она мысленно говорила себе, что ему наплевать на то, как она себя чувствует в компании этих людей, но он тут же повернул все на 180 градусов. Как это возможно? Что он вообще за человек такой? Язвит ей и всячески пытается задеть и тут же начинает защищать ее честь, как рыцарь на белом коне. В чем смысл всего этого? Или это была его очередная игра, которую она не могла понять? — А-а-а… вот же она, — воскликнула Лекси, обращаясь к Драко и указывая на нее, — я же говорила, что видела ее всего пару минут назад. Гермиона, иди к нам, а то Драко уже собирался авроров вызывать для твоих поисков. Теперь, когда ты ее нашел, я, пожалуй, вернусь к гостям. — Алексис грациозно спустилась со своего стула и вернулась к толпе гостей. — Тебя мама с папой не учили, что подслушивать чужие разговоры нехорошо? — Он усмехнулся и поднес к губам свой стакан. — Или ты будешь говорить, что не понимаешь, о чем я говорю? — Я и не собиралась. — Гермиона остановилась напротив него и ловким движением выхватила стакан из его рук и сделала глоток обжигающего виски. — Но учитывая то, как громко ты наехал на Паркинсон, было сложно не услышать вас. — Не увлекайся слишком. — Он указал на свой стакан в ее руках. — Неужели волнуешься за меня? — Гермиона дерзко подняла одну бровь, чем заслужила от него короткую улыбку. Малфой чуть приподнялся со стула и взял ее одной рукой за талию, тем самым отвлекая ее и сбивая с толку, а второй умело перехватил стакан и поставил его на барную стойку с громким стуком. — Учитывая, что ты втихую уже выпила достаточно алкоголя, не хочу, чтобы мне пришлось выносить твое бессознательное тело отсюда. — Его серые глаза переливались разными оттенками цветомузыки с прожекторами и зачаровывали ее. Гермиона рассеянно смотрела на него, пытаясь понять, о чем он говорит, и тут же придумать остроумную реплику в ответ. — Хотя я, конечно, выполню свой долг «фиктивного» парня, — добавил он. — Я выпила недостаточно, чтобы оказаться в бессознательном состоянии. — Наверное, на нее начал действовать ранее выпитый алкоголь, или же ее неожиданно тронул тот факт, что он вступился за нее перед Паркинсон. Так или иначе, но она неожиданно осмелела и отмахнулась от своих страхов касательно того, что их отношения могут зайти слишком далеко, о чем не забывала напоминать себе весь вечер, и придвинулась к нему чуть ближе. — И не доставлю тебе такого удовольствия. Какие еще обязанности «фиктивного» парня ты согласен выполнять, интересно? — Я вижу, огневиски начал действовать, да? — Она вздрогнула, когда он практически нежно заправил прядь ее волос за ухо. Ей показалось, или он смотрел на нее со смесью развлечения и умиления. — Я полностью себя контролирую, если ты об этом, и потом, разве ты не говорил, что я должна расслабиться и… как ты там сказал… перестать делать вид, что у меня в заднице волшебная палочка… — В доказательство своих слов она взяла его стакан и залпом осушила его. От нее не укрылось то, как он несколько раз покачал головой, наблюдая за ее действиями. Весь его вид говорил о том, что он считает ее поступок глупым и идиотским. — Так ты решил защитить мою честь? — Твоя честь тут ни при чем, — простой ответ. — А что тогда? — Она сделала жест бармену повторить ее напиток, но как только парень принялся выполнять заказ, был нещадно остановлен властным голосом: — Ничего ей больше не наливать. — Мне не пятнадцать лет, — упрямо сказала шатенка и сделала жест рукой, которым велела бармену продолжать. — Я сказал нет, — резанул воздух голос Малфоя, и парень от неожиданности уронил бутылку, которую держал в руках. Но пара совершенно не обратила на это внимания. — Идем-ка потанцуем, а то ты весь бар выпьешь. — Ловким движением руки он потянул ее на танцпол, где как раз начала играть медленная музыка. Неожиданно для себя она позволила ему взять ее за руку и положила руку ему на плечо. — Так почему ты это сделал? — продолжала допытываться девушка. — Я думала, к концу вашего разговора Паркинсон заикаться начнет. — Все просто. Ее это не касается. — Он притянул ее ближе к себе, и пара начала медленно двигаться в такт музыке. — Я никому не позволю вмешиваться в мои дела. — И все? — Гермиона подняла одну бровь. — А должно быть что-то еще? — Он куда-то посмотрел поверх ее головы, и она проследила за его взглядом. Прямо напротив танцпола стояла Астория Гринграсс и сверлила ее взглядом. Пенси Паркинсон что-то шептала ей на ухо, но та лишь отмахивалась от подруги и оставалась стоять на месте. — Господи, какой же ты тиран, — тихо сказала Гермиона, отворачиваясь от его бывшей. Она достаточно сочувствовала ей за этот вечер. — Тиран, значит? — Он удивленно поднял бровь, явно ожидая от нее объяснений. — А разве нет? Все должно быть именно так, как решил ты, и никак иначе, да? — Я взрослый человек, к тому же мужчина. Мои решения — закон. Я так считаю. — И все должны подчиняться, да? — Гермиона чуть усмехнулась. — Если это касается меня, да, и не лезть не в свое дело. Если мне будет нужен чей-то совет, то я попрошу его сам, — он говорил так уверенно, что сомнений не оставалось. Он на сто процентов уверен в своей правоте. — Мерлин помоги твоей жене, Малфой. Ты и с ней будешь таким засранцем? — со смехом сказала Гермиона. — Мои решения не будут обсуждаться, если ты об этом. И разве вы, женщины, не мечтаете об этом, чтобы решения за вас принимали мы, мужчины, а вы могли просто наслаждаться жизнью? — Он резко покрутил ее, и она засмеялась. — А если ты не прав и она точно знает об этом? Она тоже должна будет молчать? И если говорить обо мне, то нет, мне бы такого не хотелось, — продолжила она их разговор. — Даже если я буду неправ, это будет лишь моя ошибка, — твердо сказал блондин. — И поверь мне, ты так считаешь лишь потому, что за тебя никогда не принимали решения. Ты не знаешь, как это иногда приятно, расслабиться и не думать ни о чем. — И что это значит? — Ты и сама прекрасно понимаешь меня, — обтекаемо сказал он. — Нет, не понимаю. Просвети меня, — настаивала на своем Гермиона. — Разве Уизли или Поттер хоть раз принимали решения за тебя, по-моему, все, что они делали, это всегда ждали, пока ты придумаешь, как вытащить их из того дерьма, в которое они вляпались. — Это неправда. — Она резко покачала головой. Гарри и Рона она обижать не позволит. — Правда-правда, можешь не спорить. — Они продолжали не спеша покачиваться в такт музыке. — Мы всегда принимали решение вместе, каждый предлагал свое решение проблемы, а ты не терпишь конкуренции и упрямо гнешь свою линию, и даже если будешь знать, что не прав, из принципа не станешь уступать. Это логика идиота, — сказала Гермиона. — И поэтому от твоих ошибок будут страдать близкие тебе люди. — Мои близкие никогда не будут страдать, — вдруг серьезно сказал он и резко остановил их движение. Гермиона уже настолько привыкла к тому, как хорошо он ведет в танце, что моментально подчинилась. — Потому что, — продолжил он, вглядываясь в ее лицо, — я способен подумать и принять верное решение и не совершить ошибку. — Звучит очень самонадеянно, — тихо, почти шепотом сказала она. Вдруг ее взгляд опустился на его губы. — Прямо как ты, Грейнджер, — ответил он ей в тон. Гермиона не знала, что именно произошло с ней в тот самый момент, но вдруг она почувствовала к нему резкое, ничем не контролируемое влечение. Внезапно ее окутал его запах, и ее, как магнитом, потянуло к нему. Именно этого она и боялась. Поэтому она весь вечер сидела в напряжении и боялась расслабиться рядом с ним. Он мог ее раздражать своей самонадеянностью и бесить своими отвратительными манерами, но она не могла отрицать, что ее тянуло к нему. Именно поэтому она ответила на его поцелуй в первый раз и именно поэтому согласилась на весь этот фарс с показными отношениями. Она сто раз могла отказаться, но ничего не могла с собой поделать. Он не был глупым, и часто его слова или то, как он мыслил, заставляли ее чувствовать себя глупенькой и недалекой, и он, в отличие от других ее знакомых, мог заставить ее потерять дар речи. С ней почти никогда не бывало такого, точнее сказать, вообще никогда. Это привлекало, возможность просто плыть по течению, и как бы ни прискорбно было это признавать, из всех ее знакомых только ее школьный недруг мог заставить ее чувствовать себя таким образом, и он был прав, ей это нравилось. Она резко подалась вперед и поцеловала его. В своей голове она оправдывала это количеством выпитого алкоголя, но знала, что это были лишь жалкие отговорки. На самом деле она просто хотела его, причем до такой степени, что готова была наплевать на то, что это был Малфой и хотеть его было для нее противоестественным и что завтра она пожалеет о том, что делает. Поцелуй закончился. Он не оттолкнул ее и в то же время не ответил. Гермиона открыла глаза и хотела было вернуться к столу, чтобы безбожно напиться, попытавшись забыть свою глупость, как вдруг он резко притянул ее к себе и снова поцеловал. Поцелуй отличался от того, что было в первый раз. Тогда это было что-то новое, неизведанное для них обоих. Страстное, но в то же время новое. Сейчас все это было в прошлом и остался лишь чистый, не прикрытый ничем голод. Он словно несколько недель голодал и вот теперь добрался до ее губ, как до живительного источника. Гермиона отвечала на его бешеный поцелуй и с удовлетворением поняла, что он тоже из последних сил сдерживался все это время. Он тоже хотел ее. Через несколько минут им стал необходим воздух. Пара с широко раскрытыми глазами смотрела друг на друга. Оба запыхались и часто дышали. — Я, — она попыталась отдышаться и набрала в грудь побольше воздуха, — хочу уйти отсюда. Прямо сейчас. Он несколько секунд просто смотрел на нее, немного сощурив глаза, пока наконец не усмехнулся. Секунда, и Гермиона почувствовала такое знакомое чувство тошноты и резкого толчка, которое может быть только при трансгрессии. Комментарий от автора: Как сказала моя Бета-Богиня natazz, главное уметь в правильный момент трансгрессировать, и ты чертовски права, детка))) она вообще у меня почти всегда права)) Ну как вам новая глава, крошки?))) надеюсь, понравилось?))) Кто-то в отзывах на прошлую главу предполагал, что этой девушкой, появление которой так сильно разозлило Малфоя, была Астория, и да, это именно так)) никогда не любила Пэнси Паркинсон) вот коза, а?)) притащила его бывшую на ту же вечеринку, где он будет со своей настоящей))) и она серьезно думала, что он промолчит и ей это просто так сойдет с рук?)) ну серьезно, простите))) Я писала прям с нереальным удовольствием, когда Малфой чехвостил этого мопса)) да простите меня, поклонники Пенси)) так мило было, когда он защищал честь Гермионы, хотя это зацепило его самолюбие в первую очередь, но все-таки)))) ми-ми-ми))) Как думаете, что нас ждет в следующей главе?))) попробуйте угадать с одного раза)))))