Dark blue smoke

Санс спрятался за домом возле маленького двухступенчатого подъема, который раньше был для черного входа. Он еще раз огляделся, а потом украдкой достал из кармана пачку сигарет, которую уже второй раз крадет у Папайруса. Санс присел на снег, снял перчатки и аккуратно вытащил из помятой упаковки длинную белую сигарету. Он рассматривал ее с тем же интересом, что и в первый раз, медленно крутил между двумя костяшками, а потом осторожно прикусил за самый кончик и попытался поджечь. Морозный ветер тут же задувал маленький огонек, который танцевал на верхушке зажигалки, и тогда Санс прикрыл его второй рукой, и пламя задержалось, поджигая сигарету. В воздух поднялась тонкая струйка дыма и тут же проникла в чувствительный нос скелета. Санс поморщился от неприятно запаха, но продолжал держать сигарету в зубах. Он коротко и медленно вдохнул. Рот мгновенно наполнился дымом, оседая жгучей горечью на зубах и языке. Санс быстро выдохнул. Ему совсем это не нравилось, он желал поскорее выплюнуть эту отраву, однако одергивал себя, заставляя идти дальше и пробовать больше, ведь в первый раз он даже не рискнул взять сигарету в зубы, не то что вдохнуть. Санс медленно поднес сигарету ко рту и вновь затянул в себя дым, который заполнил рот, а потом начал спускаться вниз. Санс почувствовал, как что-то колючее и едкое наполняет грудную клетку, расползаясь во все стороны, словно щупальца, а потом плавно поднимается вверх через горловину футболки. Он поспешно выдохнул остатки дыма, отправляя их в вечернее небо. Санс не выдержал и закашлял. Это было отвратительно во всех смыслах: как на вкус и запах, так и по ощущениям. Санс, кроме отвращения, больше ничего не испытывал, однако так и не понял, почему Папайрус любит курить, что ему так нравится. Почему его брат так часто прикладывается к сигаретам, вопреки всем жалобам, причитаниям и мольбам. Санс не понимал, и это его огорчало больше всего. Брат с каждым днем все больше отдалялся, становился менее открытым. Он стал пропадать вечерами у Маффет, оставляя его дома одного, наедине со спутанными мыслями, которые разрывают любопытную голову. Потому Санс и начал таскать сигареты, пытаясь хоть как-то понять брата, к тому же, их достать проще, чем выпивку. Сигарет у Папайруса всегда предостаточно, пачки раскиданы по всем возможным местам. Санс за уборку точно найдет три-четыре упаковки, одна из которых обязательно окажется в куче одежды на полу. Сигарета дотлела до середины. Санс решил сделать один последний вдох. Если после него не появится новых ощущений, то он бросит это дело. Он вновь взял сигарету, готовясь сделать затяжку. - Так вот чем ты занимаешься, пока меня нет, - раздалось совсем рядом, а голос был более чем узнаваемым. Папайрус. Санс от испуга тут же швырнул сигарету так далеко, как только мог. Его словно окатило ледяной водой, он не ожидал появления брата, который обычно приходил домой только после полуночи или вовсе глубокой ночью. - Папи, я… я… - Санс не знал, что ему сказать, лежащая на коленях пачка говорила красноречивее слов. - Ты же ненавидишь сигареты, - Папайрус с удивительным спокойствием плюхнулся рядом с Сансом, доставая из кармана штанов другую пачку сигарет. – В чем дело? Санс понимал, что ему стоит признаться, чтобы не сделать ситуацию еще хуже, чтобы не сделать пропасть между ними еще шире. - Я… Я хотел узнать, - Санс потупил взгляд, - почему ты куришь. - М-м-м? – Папайрус удивленно посмотрел на брата, держа в зубах сигарету и хлопая по карманам в поисках зажигалки. - Я пытался понять, что тебе так нравится в сигаретах, почему ты их постоянно куришь. - И как, узнал? – Папайрус говорил с легким интересом, без какой либо злобы. - Нет, - выдохнул Санс, наблюдая за тем, как брат все еще ищет зажигалку, а потом достал ту, что прятал в украденной пачке сигарет и протянул брату с каким-то уж совсем пораженческим видом. Папайрус даже удивился, что брат сам впервые способствует его плохой привычке. - Они ужасно пахнут, они гадкие на вкус, от дыма слезятся глазницы, и хочется кашлять. Я совершенно не понимаю, что приятного ты в них находишь, - Санс совсем поник, понимая, что эту загадку он не разгадал, а значит, он не сделал шаг в сторону того, чтобы понять брата, разгадать хоть одну из его накопившихся за последнее время загадок. Папайрус щелкнул зажигалкой, прикрывая огонь, как недавно делал сам Санс, прикурил, глубоко вдохнул сигаретный дым, а затем медленно выдохнул. Привычное ощущение расползлось в груди, а потом дым начал выплывать из толстовки. Повисло молчание, в котором можно было услышать тлеющий шепот сигареты. Санс подтянул колени к груди, досада разъедала его, как горьким дым разъедал ребра. - Честно сказать, - разрушил молчание Папайрус, - я сам до конца не могу понять, что мне нравится. Этот запах, он просто… успокаивает в какой-то степени. Санс покосился на легкие язычки дыма, которые выплывали из-под оранжевой худи. Он боялся поднять глаза на брата, чувствовал, что не сдержится и выпалит все, что скопилось у него на душе за последнее время. Ему хотелось резко встать и закричать о том, как он скучает один дома, как он хочет быть ближе, как он хочет понять брата, чтобы тот поделился своими переживаниями и тревогами. Однако слова застряли в горле злосчастным горьким комком. - Тебе не стоит так больше делать, - Папайрус аккуратно забрал пачку, которую Санс положил рядом с собой. - Я и не собирался, - Санс чуть отвернул голову, уперев взгляд в подгнившее дерево ступенек. - А еще, - продолжил Папайрус, - если тебя что-то беспокоит, просто поговори со мной. Я всегда тебя выслушаю. Папайрус наблюдал за Сансом, как тот упрямо не поворачивает голову и даже не двигается. Это напугало его. Никогда раньше Санс так сильно не закрывался от него. Однако Папайрус понимал, что отчасти сам в этом виноват. Он просто не может вести себя как раньше, когда теперь знает про перезапуск мира и всех ужасах, через которые его вынуждают проходить. Он не может поделиться этим с Сансом, он не хочет его пугать, не хочет рушить его прекрасный и сверкающий мир. Поэтому он уходит и напивается у Маффет, чтобы вернуться домой коротким путем и заснуть без кошмаров хотя бы на время. Санс услышал, как Папайрус тяжело выдохнул, медленно поднялся и пошел прочь. Его начало разрывать на куски, он хотел вскочить на ноги, остановить брата. Он был готов на девяносто девять процентов, но не мог сделать последнее усилие. Однако, когда решился и поднялся, Папайруса рядом уже не было. На его месте осталась только сигарета, погруженная в снег. Руки Санса опустились. Пропасть между братьями расширилась, и из нее повалил густой черный дым, закрывая собой ясное синее небо.