5 дней

      Утро в Магнолии было самым обычным. Птицы уютно пели, а на небе ярко светило солнце, несмотря на то, что уже был октябрь. Все жители занимались своими любимыми делами: кто-то ехал на рыбалку в портовый город Харгеон; кто-то с утра пораньше открывал свою лавочку, надеясь сегодня заработать побольше драгоценных; кто-то спешил на работу, боясь опоздать в какой уже раз; кто-то пёк вкусный хлеб, запах которого ширился по всем улицам города, а кто-то совсем рано брал задания у доски одной из самых известных гильдий.       Люси Хартфилия этим утром проснулась на удивление рано, хотя девушка всегда любила поспать до обеда. И только выспавшись, она начинала собираться в гильдию, где её уже ждали друзья: милая Штраус-старшая, которая всегда улыбалась Люси, только та переступала порог; Нацу да Грей, которые, несмотря на свои вечные потасовки, всё время замечали приход подруги и бросали ей улыбки в знак приветствия; Леви, которая спешила поскорее рассказать заклинательнице духов о новой книге, которую та совсем недавно купила в одной из торговых лавок в городе, где синевласка исполняла вместе с Джетом и Дроем своё задание; строгая Эльза, которая отлаживала клубничный пирог, и показывала златовласке на место возле себя. Все-все ждали Люси.       Только сегодня у Хартфилии было странное предчувствие. Девушке хотелось поскорее прийти в гильдию и увидеть знакомые лица, бросить им нелепую улыбку. Подойти к Нацу и крепко обнять его, несмотря на то, что после этого Хеппи будет несколько дней говорить всем подряд без разбору своё фирменное: «Сладкая парочка». Увидеть глубокие и немного печальные глаза Грея, который обычно настолько молчалив, что даже такой разговорчивый человек, как Люси, не знает, что сказать ему. Девушка хочет снова ощутить боль от прикосновения своей макушкой к стальной брони Эльзы, которая иначе свою любовь ещё не научилась выражать. Увидеть синевласую макушку своей подруги Леви, которая за чтением книг даже не замечает два красных глаза, следящих за ней вот уже несколько месяцев.       Люси потянулась и, взглянув в открытое окошко, улыбнулась всё ещё тёплому солнышку, которое так нагло разбудило уставшую девушку. А ведь Хартфилия вчера сильно потрудилась. Каких только трудов стоило тянуть Нацу после каждого поезда, ведь тот ни то что языком, ни рукой да ногой не мог пошевелить. Только мычал что-то себе под нос, да просил бедолагу-заклинательницу, чтобы она не отдавала его «тушку» Эльзе и не разрешала Грею рисовать на его лице очередные усы. Люси только улыбалась, и брала этот груз себе на плечи.       Девушка вылезла из-под одеяла, которое, по мнению самой заклинательницы, совсем не хотело отпускать её, да и она не горела желанием выбираться с такого тёплого и уютного места, только вот на душе было как-то не спокойно. Хартфилия стремительно перебирала в голове различные идеи, которые могли бы быть реальными, только вот не получалось одновременно чистить зубы и думать о том, что эти Грей да Нацу опять начудили: разгромили полгильдии или, того хуже, какое-то здание совета, или, может быть, съели клубничный пирог Эльзы? Интересно, что страшнее: войско Фиора или разозлённая Алая? Люси решила, что лучше ей не знать ответ на этот странный вопрос, который так внезапно всплыл в светловолосой голове.       Выбрав одежду, которая подходила бы по погоде, но при этом соответствовала повседневному образу, Люси натянула на ноги свои любимые сапожки коричневого цвета, которые доставали ей до колена, прицепила на пояс свои ключи, что не только предмет и оружие в разных сражениях, в которые вместе со своими безбашенными друзьями попадет заклинательница, а и настоящие друзья, способные всегда прийти ей на помощь или поддержать в трудные минуты, они часть самой девушки.       Люси вышла на улицу. И настроение её поднялось чуточку выше, чем было только что. Ведь, как такая особа, как заклинательница духов из «Хвоста феи», может не поддаться всеобщему настроению, что блуждало по людных улицах Магнолии. На скамейках в парке сидели влюблённые парочки, причём девушка смогла убедиться, что любви все возрасты покорны, так как, несмотря на погоду, которая уже не особо радовала своим теплом, но пока что продолжала больше греть, чем замораживать, на улице были и дедушки с бабушками, и юноши с девушками. Все разговаривали, целовались, держались за руки, просто мечтали или наблюдали за птицами, которые не побоялись холода и остались в Магнолии. Дети кормили их хлебом, пока взрослые что-то рассказывали друг другу, мальчики и девочки играли в разные игры, которых в детстве Люси была лишена. Они смешно укутывались шарфами, и прятали красные носы за ладошками рук, лишь бы только родители не заметили и не заставили их возвращаться домой.       На одной из таких скамеек Люси увидела Биску и Альзака, которые наблюдали за маленькой Аской, что так мило играла с мальчиком. Девушка улыбнулась им, помахав рукой, и те ответили своей подруге такой же улыбкой, привлекая к себе. Но Люси спешила, ведь ей скорее нужно было убедиться, что с её друзьями всё в порядке, и они опять не натворили каких-то дел. Поэтому, извинившись, она поспешила дальше. Хартфилия шагала достаточно быстро, но при этом она замечала каждую мелкую деталь, всё, что творилось в Магнолии в это октябрьское утро.       Дверь в гильдию «Хвост феи» открылась привычно для всех, только странно было видеть в такую рань заклинательницу духов, которая, бегая взглядом по всем, искала того, кто был важнее всего на свете. И до чего же Люси расстроилась, когда так и не смогла в такой уже родной толпе найти того единственного, кто сумел стать чуточку ближе всех остальных, несмотря на то, что так мало времени они проводили вместе, несмотря на то, что этим двоим часто не было о чём поговорить, и даже несмотря на то, что не так часто они и могли остаться наедине, чтобы признаться в своих самых сокровенных мыслях и желаниях, чувствах.       Хартфилия сделала неуверенные шаги внутрь, направляясь к Мираджейн, которая, как и обычно, стоя у барной стойки, протирала и так чистые стаканы. Штраус-старшая мило улыбнулась, когда увидела Люси, но её лицо сменилось после того, как она заметила, что подруга чем-то озадачена и даже расстроена, а ещё и пришла в гильдию так рано. Поэтому, не теряя времени, она сразу же поинтересовалась о том, что случилось. А Люси особо ничего и не могла рассказать, ведь как говорить то, что сам не сильно понимаешь. Девушка просто спросила о том, что волновало её сейчас больше всего. — А где он? — и не важно было говорить имя, потому что Мира и так знала, о ком спрашивает заклинательница духов, о ком переживает её маленькое сердечко, которое впервые в жизни познало, как иногда бывает страшно любить. Да и любить такого непредсказуемого парня, что просто не знаешь, в какие времена суток открывать для него окно, а когда не запереть дверь на ночь, чтобы он только сумел попасть к ней в сон. А и правда, как же были реалистичны все те сны, будто и взаправду всё случалось. Вот только никакой зацепки, что реальность, никакой совсем, хоть бы раз да оставил что-то, чтобы Люси могла поверить.       Мираджейн быстро объяснила, куда пошёл этот негодяй, не забыв сказать, что сегодня утром он поспешил сорвать какое-то задание с доски заказов. Но Мира сама не знает, что там, так как парень решил, что не время пока что его оформлять, нужно более подробно изучить, что нужно сделать, и сумеет ли он сам справиться с ним. От этих слов Люси, несколько раз за секунду, успела побледнеть от страха и покраснеть от возмущения, ведь обычно, они ходят на задания вместе, командой, но разве один не звучит как-то странно?       Поблагодарив Штраус-старшую, Люси отправилась домой к тому, из-за кого сегодня утром она проснулась намного раньше обычного. А ведь чувствовала же девушка, что что-то не так. Разве правильно то, что он хочет идти на задание один, да и не сказав ей? Наверное, уже все знают, кроме заклинательницы духов. И от этого Люси злилась ещё больше. Почему же не хочет доверять ей, ведь они друзья и в одной команде.       Найдя его дом, девушка решилась постучать. Сделав несколько негромких ударов по деревянной двери, она отошла в сторонку, ожидая, когда же ей наконец-то откроют. И когда ответа не было достаточно долго, Хартфилия решила сделать попытку номер два, и только её маленький кулачок коснулся двери, она открылась, а из-за неё показалась тёмная макушка, которую Люси сегодня уже так жадно высматривала в гильдии. — Люси? — парень удивился. Кого-кого, а заклинательницу духов он уж точно не ожидал увидеть у себя дома, да ещё и так рано. Вот Джувия — это совсем другое дело. Но Люси, разве она не должна сейчас спать в тёплой кровати у себя дома в обнимку с Нацу, который обычно после задания спит несколько дней, если дорога в транспорте слишком долгая.       Хартфилия решила, что отвечать на такой банальный вопрос будет лишним, поэтому девушка просто прошмыгнула под руку парня, пробираясь к нему в дом. Раньше Люси не доводилось здесь бывать, поэтому обстановка казалась ей необычной и такой…мальчишеской. Ничего лишнего тут не было, никаких сувениров, никаких памятных вещей, только удобные и нужные в повседневной жизни вещи. И везде разбросана одежда, которая, наверное, никогда и не знала, что есть такое место, как шкаф, где ей и положено было бы находиться.       Грей захлопнул дверь за девушкой, что теперь стояла к нему спиной, внимательно рассматривая комнату, которую обычные люди назвали бы гостиной, но этот маг льда, по всей видимости, использовал её для всего, что только можно было бы придумать. Ему нравилось наблюдать за юной заклинательницей духов, которая выглядела так мило и нелепо одновременно. По ней Грей, наверное, будет скучать больше всего, а ещё она неимоверная плакса, и он знал, что если расскажет девушке, то она тут же начнёт реветь, а брюнет терпеть не смог слёзы, да ещё и подруги. — А ты собрался куда-то что ли? — наконец спросила девушка, когда молчание, что повисло над ними, начало угнетать и напрягать, давить на виски так сильно, что было сложно контролировать себя и вообще следит за тем, что ты делаешь. Грей недоуменно посмотрел в карие глаза, что всегда, еще с самой первой их встречи и до этого момента, напоминали ему молочный шоколад. Всегда он тонул в этом взгляде, только признаться никому не мог, ведь он маг льда — скрытый, немного холодный, и девушками особо не интересующийся, сколько Джувия из-за него слёз пролила, пока не оставила попытки влюбить в себя мага. Но теперь в глазах заклинательницы духов не было того огонька, что раньше, они поникли, и выглядели грустными или расстроенными чем-то. И Грей всё никак не мог понять и связать воедино тот факт, что Люси впервые сама пришла к нему домой, да ещё и с таким печальным взглядом. «Неужели Нацу опять натворил чего?» — промелькнула мысль в голове брюнета. — На задание, — коротко ответил Грей, надеясь, что для Люси такого ответа будет достаточно, потому что в подробности ему очень не хотелось вдаваться. Если расскажет правду ей, то она всячески попытается отговорить, а он уже решил, и менять своего решения не собирается, как бы сильно кто-либо его не просил.       Люси прошлась по комнате, собирая одежду Грея с пола, которая, по всей видимости, лежала там уже не один день. Девушка проигнорировала ответ парня. «Какое ещё задание?» — думалось ей, ведь разве они не должны выполнять заказы вместе, как это было всегда. Хартфилия чувствовала, что брюнет что-то не договаривает ей, вот только почему он так делает, заклинательница духов всё никак не могла понять. Разве же друзья не должны помогать друг другу и поддерживать. Грей только наблюдал за девушкой, что так старательно убиралась в его доме, он не хотел останавливать её, потому что боялся сделать что-то не так. Как не верти, а день сегодня выдался странным для них обоих.       Когда одежда была убрана, Люси молча пошла на кухню. Девушка открыла холодильник, и, конечно же, увидела там — ничего. Почему-то даже не удивилась этому, Грей обычно покупал еду в гильдии, и она знала это, но всё надеялась, что и дома у него есть какие-то запасы, но, как было видно, кроме мыши, которая успела с голоду повеситься, там не было ничего. Поэтому Хартфилия набрала в чайник воды, и поставила его на огонь; хотя бы чаем сможет насладиться, она же сегодня так спешила в гильдию, что даже не успела позавтракать. — Сахара тоже нет, — нарушил тишину, и какой-то свой мирок Люси, внезапный баритон Грея. Парень выглядывал из-за косяка двери, как обычно, без рубашки, но хотя бы штаны брюнет ещё не успел потерять. «Как же трудно будет его девушке», — подумала Люси, рассматривая накачанный торс парня, и на лбу у неё выступили капельки пота, а щёки укрылись ели заметным румянцем, который Грей сумел разглядеть своим пристальным взглядом, но решил, что лучше не будет подавать вида. Рано ещё для этого. Он не понял пока что самого главного: что Люси здесь делает? — Ничего, без него чай тоже вкусный, — впервые за всё время прибывания в доме Грея она улыбнулась, да так, что не оставалось сомнения в том, что это самая искренняя улыбка, на какую только была способна девушка. И Грей понял, что выбрав этот путь, он потеряет Люси навсегда, впрочем, как и всех остальных своих друзей, но другого решения он не видел, и поэтому не мог отказываться от своего выбора; такая значит судьба у него, ведь не впервые ему терять тех людей, которых он любит так искренне и так сильно-сильно, до помутнения в глазах, до потери пульса, только вот все и каждый уходят, поэтому влюбляться нельзя, но эта чертовка Хартфилия делает невесть что с ним, и признаться честно, ему нравится. — Я взял пятилетнее задание, — решается признаться Грей. И он уже готов ко всему: к её слезам, к несильным ударам маленьких кулачков по широкой груди или спине парня, к просьбам остаться и не делать таких вот глупостей, к угрозам, ко всему, только не к такой её равнодушной реакции на его признание. Неужели Грею показалось, и Люси пришла не потому, что переживает за него, не потому что, как и он, она тоже что-то чувствует, только вот сил признаться нет.       Чайник начал свистеть, делая обстановку более угнетающей, более зловещей, а в комнате становилось ещё темнее, несмотря на то, что сейчас утро, и солнце одаряло землю лучами. Всё из-за того, что у него дома так мало окон, и свет практически не попадает в эту обитель, но Люси не огорчалась, потому что она знала, что в душе брюнет был совсем не таким темным, как его жилище. Девушка выключила плиту, и найдя чистые чашки, ведь на кухне, наверное, уже очень давно никто не убирался, бросила туда чайные пакетики, и сняв с плиты чайник с горячей водой, залила в чашки кипяток.       Взяв их, Хартфилия пошла в гостиную, где было ещё темнее, единственное окно, что было здесь — и то, скрылось под синими шторами. Когда чашки были поставлены на небольшой столик, а стук от их соприкосновения из твердой поверхностью нарушил царствующую тишину, Грей уловил себя на мысли о том, что ему невыносимо сильно хочется коснуться тонких запястий девушки, что так внезапно и нагло ворвалась в его спокойную жизнь. — Ничего не скажешь? — спросил Грей, и ему стало так обидно, что он должен подталкивать её на правильные вопросы, которые обязательно бы спросил любой другой, но не Люси. И он не понимал, почему она так поступает, ведь сама пришла к нему домой в такую рань, а обычно спит до обеда, и ничто не может нарушить ее сон, кроме Нацу, конечно, что постоянно врывается в её окно, забыв о том, что дома, обычно, имеется дверь. — Разве останешься, если попрошу? — и не было в голосе её ни единой нотки упрека или чего-то похожего на это, такой же ровный и спокойный, как обычно, только грустный и совсем не свойственный такой девушке, как она. Разве может грустить Люси, если она, будто обеденное солнце, что так высоко и недоступно, но такое теплое и родное, стоит только протянуть руку и она согреет, поможет, поддержит, и ты не будешь унывать, даже если у тебя в жизни одни проблемы. Грей совсем не понимал её, и ему даже на секундочку хотелось сказать, что он останется, пусть только попросит, только зачем? Там люди, которым нужна именно его помощь, разве пошёл бы он на пятилетнее задание, зная, что им сможет помочь кто-то ещё, разве смог бы бросить своих друзей, в которых после стольких утрат он так сильно нуждается, разве мог бы он бросить Люси, которая делала жизнь ледяного мага чуть ярче и веселее? — Не могу, — отвечает, присаживаясь на мягкий, хотя с виду уже очень старый, диван. — Там люди, которым нужна моя помощь.       Люси садится рядом с ним, плечи соприкасаются, но они не отдёргивают их, это нужно — почувствовать друг друга, ведь совсем скоро будет невозможно даже обменяться такими привычными взглядами, и они были бы рады сделать что-то больше, только неправильно это, не годится для их гильдии, для их семьи, ведь оба лишились родителей и «Хвост феи» — это именно то место, где можно сполна почувствовать родительскую опеку, только вот дети тоже становятся взрослыми. Грей откинулся на спинку дивана, а Люси продолжила сидеть с ровной спиной, и хорошо, что он не видит, потому что она готова заплакать сейчас, только нельзя, Хартфилия же знает о его слабости к женским слезам, она знает о нём всё-всё, но не может так же, как и Джувия, признаться в любви, ведь не взаимно это, ведь Грей такой холодный и сам в себе, разве может полюбить он такую, как она? Люси должна носить маску дружбы, которую может снимать только тогда, когда остается наедине сама с собой, а это ведь так сложно, сложно скрывать свои самые сокровенные мысли и желания, готовые вырваться наружу в любую минуту. Сейчас, например. — Когда уходишь? — вопрос из двух слов, а скрыть дрожь в голосе не удалось, и он услышал это, ведь так вслушивался в каждый шорох, каждую букву, что говорили её губы. И не ошибся. Люси всё скрывает, как и сам Грей, а сколько лет уже это продолжается, ответить никто не мог, просто в один день стало мало его взгляда или её улыбки, его холода или её тепла, стало мало той дружбы, которая объединяла их вместе, но на большее они рассчитывать не смели. — Через пять дней. Поездов раньше нет, — отличная отговорка, несмотря на то, что придумана только сейчас. А зачем? Разве смогут что-то изменить эти несчастные пять дней, разве смогут заставить сменить своё решение, что вынашивалось уже не один день? Но для Люси они были спасительными, она ведь никогда не сдавалась, боролась до победного конца, добивалась того, что так хотела, разве она не сможет справиться? Всего лишь заставить ледяного мага бросить свою затею и остаться в гильдии, ведь пять лет — это немало, и много чего может измениться за это время, можно успеть совершить столько ошибок, что потом жалеть всю оставшуюся жизнь, а можно и не суметь выдержать тоску, которую навевает невыносимое расставание. И в блондинистой голове зародился план, который она хотела любой ценой воплотить в жизнь. — Подари эти пять дней мне, Грей, — попросила Люси, и было всё равно, что звучало это немного странно, а сама девушка покраснела до кончиков ушей от такой просьбы. Да и Грей был удивлён не менее, чем смутилась Хартфилия, и как ему реагировать на такую просьбу? Лучше бы уже тогда попросила не уезжать вообще, лучше бы говорила, что любит его, — к такому он хотя бы готовился, но что значит подарить ей свои пять дней? — Хорошо, — но он согласился, потому что не имеет значения, что она хотела этим сказать, главное то, что Грей сможет провести последние дни в Магнолии с той девушкой, которая сумела растопить лёд в его сердце, и сделала жизнь менее скудной и серой, подарила в его лексикон слова, какие он не скажет никогда: нравится, вместе, люблю. Слова, что так или иначе согревали душу в холодные одинокие вечера, когда Грей знал, что сейчас в доме Люси Нацу, и там тепло, но это место не для него.       Люси встала с дивана с намерением пойти сейчас домой, но потом передумала и села обратно. Девушка только поняла, что попросила Грея провести с ней целых пять дней, дабы он передумал идти на это задание, но только сейчас она поняла о том, как трудно будет ей находится рядом с ним несколько дней, и теперь ей было интересно, что они смогут делать, чтобы Люси не смущалась постоянно, и вообще могла себя вести хорошо, но при этом ещё и вызвала у него желание остаться в родной Магнолии с дорогими для него друзьями. Грей так же не знал, что ему делать, он даже не мог завалиться к себе в комнату и лечь в спячку, потому что здесь была Люси, которая вела себя весьма и весьма странно, но при этом она оставалась всё той же заклинательницей духов, в которую однажды он влюбился. — Грей, — тихо сказала его имя, почти шёпотом, но она знала, что он всё равно услышит, потому что не имеет права не сделать этого. — Пошли в магазин за покупками, у тебя холодильник пустой.       Брюнет хотел отказаться, мол, зачем ему это, если всё равно скоро уйдёт, да и вообще никогда не занимался он такими делами, так почему начинать сейчас, если готовить не будет и некому делать это вообще. Грей спокойно может пойти в гильдию и отведать стряпню Миры, заодно и порадует её, ведь обычно у него получается как раз наоборот. Но он не мог отказаться, потому что сегодня был ДЕНЬ ПЕРВЫЙ, который он подарил Люси, и поэтому нужно соблюдать правила её игры, если он хотел победить в ней.       Поэтому, он просто кивнул и собрался идти на выход, но Люси остановила его, протягивая ему футболку, без которой он так любил ходить. «Ох мать», — удивился Грей, когда и правда обнаружил, что действительно находится без одежды. Парень принял часть своего гардероба с рук девушки, и совсем на мгновение, на такую долю секунды, что даже глаз не успеет моргнуть, их руки соприкоснулись, и по телам прошла неимоверная дрожь, будто током поразило, но при этом всём никто из них не подал виду, ведь и так оба знали, что это было взаимно. Просто пока что не время ещё.       Грей никогда не одевался тепло, будь то осень или зима, всё было нипочём, ходил раздетый и только удивлялся, почему люди так мёрзнут, для него такое было чуждо и непонятно, а вот Люси перескакивала с ноги на ногу и потирала руки, которые от холода успели уже стать краснее, чем её нос, ведь глупышка так спешила в гильдию, что забыла перчатки дома, а возвращаться теперь не имеет смысла, потому что на счету каждая минута и даже секунда, только сомкни глаза, как уже наступит тот самый день, а ты так и не успела сделать того, что нужно. Грей видел, что ей холодно, но разве он имел право согревать её? Ведь Люси не принадлежала ему, да и сама девушка не просила ни о чём таком, только бы сказала, он не раздумывая бросился греть ей руки своим тёплым дыханием.       В магазине они купили много чего, вернее сказать, выбирала-то Люси, а вот платил, тратя последние свои сбережения, именно Грей, но что не сделаешь, чтобы порадовать девушку, которая тебе нравится, даже согласишься купить кило яблок, которые никогда в жизни не ел и не будешь есть. И пакеты домой тащил тоже он, а Люси только шла позади, потирая нос, который так замёрз, будто казалось, что вот-вот отпадёт, не хотелось вызывать часы, чтобы спрятаться в них, и немного согреться, ведь это будет очередной повод для Грея поиздеваться над ней, и сказать о том, что она одевает слишком короткие юбочки, которые не под стать погоде.       Брюнет открыл дверь, пропуская Хартфилию внутрь, и только после этого зашёл сам, закрывая за собой, и неся пакеты по указанию Люси на кухню, где совсем недавно она готовила чай без сахара, который так и остался стоять нетронутым на маленьком столике в гостиной. Пакеты были разобраны с такой скоростью, что Грей даже не успел рассмотреть всё, что они купили в магазине, а Люси суетилась на кухне, будто у себя дома: и посуда уже была помыта, и тарелки стояли там, где им место, холодильник теперь мог гордиться не только мёртвой мышкой внутри себя, но и вкусной едой; даже как-то светлее и уютнее стало, хотя на первый взгляд ничего не поменялось. — Я приготовлю нам обед, — ни с того ни с сего сказала девушка, словно говорила это не Грею, а самой себе, будто хозяйки, когда им скучно во время готовки начинают напевать знакомые песни, Люси разговаривала сама с собой, не надеясь, что брюнет вообще слушает её. Но он-то слышал всё прекрасно, особенно её голос, такой живой и весёлый, будто с ним сама жизнь говорила.       А Люси всё никак не могла согреться, холодно было в доме, то ли от того, что тут живёт ледяной маг, то ли от того, что здесь никогда не отапливается, ведь Грею это не нужно, да и дома он бывает редко: то разные задания, то в гильдии с Нацу дерутся. Девушка переступала с ноги на ногу, периодически дыша на свои руки, чтобы они немного согрелись, когда ей не нужно было мешать что-то в кастрюльке или сковородке. Грей видел это и не мог больше терпеть такое своё бездействие. Он удалился куда-то, ничего не сказав, а Люси и не стала спрашивать.       Она так забылась в готовке, что ощутила присутствие брюнета только тогда, когда на её хрупкие плечи упал тёплый плед, и чьи-то сильные руки сжали тело девушки чуть выше локтей. Грей умеет быть заботливым, просто не привык к такому, ведь обычно ему некому дарить свою теплоту, поэтому и покрылся он, казалось бы, совсем не проницаемым льдом. Девушка только слегка улыбнулась, продолжая что-то готовить, наполняя некогда такой пустой и на первый взгляд заброшенный дом разными вкусными запахами, что переплетались, давая новые ароматы, от которых у парня даже заурчал живот, и тот впервые за всё время смутился, а Люси только тихо засмеялась себе в кулачок. «А ведь отлично было бы иметь такую вот семью», — подумалось тогда ей.       Когда всё было приготовлено и красиво расставлено на стол, так что сразу в глаза бросалось, что это работа именно девушки, они сели вместе. Тогда впервые Грей отведал еду, что приготовила Люси именно для него, ведь раньше всё, что доводилось ему есть её авторства — это печенья, а всё остальное до прихода брюнета пожирал Нацу, у которого, по всей видимости, не было своего холодильника, а рыбка, которую они ловили с Хеппи, не удовлетворяла чёрную дыру Саламандра. Было так вкусно, что Грей даже не мог остановиться и поблагодарить девушку, а ей и не нужно, достаточно было видеть, с каким аппетитом он всё пожирает, пускай теперь подумает, что он теряет, уходя от них, от неё, на целых пять лет. Там, далеко-далеко, куда он собрался, так готовить для него никто не будет, а Хартфилия согласна стоять у плиты целый день, лишь бы он остался с ней в родной для них Магнолии, что раньше и вовсе не была их домом, а теперь полностью завладела не только сознанием и разумом, но и сердцем, и душой. — Зачем ты это делаешь? — наконец спросил он, когда тарелки были пусты, а Люси уже убиралась на кухне, моя разную посуду, напевая мотив какой-то неизвестной для Грея песни. И было так уютно и как-то по-домашнему, что не хотелось, чтобы это мгновение заканчивалось, не хотелось ни ей, ни ему. Но оба знали, что ничего в этой жизни не бывает вечным, а потому не надеялись на что-то подобное, да и не были они уже давно детьми, чтобы верить в чудеса. — Потому что ты дурак, Фуллбастер, — спокойно ответила девушка, поворачиваясь к нему лицом и улыбаясь так, что по телу мурашки пробегают табуном. А Грей и не будет отрицать, разве не дурак? Ещё какой дурак, эгоист, трус, ледяная глыба и неприступная крепость, да как угодно бы она не называла его, а он бы согласился, просто потому что нельзя с ней спорить, с её уст все слова звучат так, словно это истинная правда.       Люси убралась в доме, навела такой порядок, словно сама собиралась тут жить, и у Грея даже промелькнула мысль о том, что, возможно, так оно и есть, и на эти пять дней, девушка собралась перебраться к нему, только вот что она собирается сказать Нацу, который сегодня же придёт к ней домой, ведь Хартфилии целый день не было в гильдии, а он просто так не оставит её в покое, и даже если для него заклинательница просто друг, он не позволит ей быть одной в трудные минуты, и справится Саламандр с этим заданием во много раз лучше, чем сам Грей, а поэтому ему ничуть не страшно уходить на целых пять лет, ведь он не бросает Люси одну, а оставляет её с Нацу, в котором уверен на все сто процентов, и даже если они начнут встречаться, он поймёт и одобрит этот поступок, как бы больно и грустно ему не было, потому что огненный волшебник никогда не бросит Люси, как сейчас поступает он.       Они и не заметили, как солнце начало скрываться за горизонтом, а в городе Магнолии, что совсем недавно был таким людным, осталось совсем мало людей, которые прогуливались, наслаждаясь меланхоличной осенью, или просто одиноко бродили по пустым улочкам, потому что не было куда возвращаться. А Грей с Люси сидели так же в его доме, и разговор между ними всё никак не клеился, просто никто из них не знал, как правильно начать его, чтобы не навредить, и не упустить ту самую минуту, когда уже можно будет действовать. Они сидели рядом, но в тоже время были так далеко друг от друга, что казалось, будто их разделяет целая вечность. И как её преодолеть? По всей видимости именно этот вопрос мучил обоих, а ответа всё не было и не было. И брюнет понимал, что как парень, именно он должен не давать Люси скучать, но проблема только в том, что шуточки у него получались совсем не смешные, да и говорил он почти всё время какую-то чушь, что обычно только обижала девушек, а не радовала совсем, и как действовать в таких ситуациях, он тоже не имел понятия.       Но всё же решился и сделал то, что хотел. Грей робко обвёл руку вокруг шеи девушки, делая сначала вид, будто он просто протянул её по длине спинки дивана, но когда его рука уже соприкасалась с телом блондинки, он притянул ту к себе поближе, и в доли секунды голова Люси уже лежала на его плече. И было всё так естественно, что никто из них не удивился такому повороту событий. Хартфилия была рада, что парень поступил именно так, теперь она чувствовала себя такой защищённой, и ей казалось, что всё то, что он говорил парой часов раньше — неправда, а простой сон, который в реальности никогда не сбудется. Но вот проблема в том, что как раз то, что происходит сейчас, больше походит на сны, чем его дурацкое пятилетнее задание. «А может, уничтожить этот листок?» — подумалось Люси, однако это совсем не выход, и ситуацию он не спасёт.       Девушка уснула, прибывая в своих мечтах, надеясь, что Грей всё сможет передумать, и ничего этого не будет. Люси даже пообещала себе, что если он останется, то она признается ему в своих чувствах, даже если это будет не взаимно, даже если их дружба разобьётся, будто капелька воды, которая упала с неба на землю, даже если это разрушит их команду. Грею в этот день не спалось совсем. Душа его металась туда-сюда, всё никак не могла найти покоя, сердце разбивалось вдребезги перед таким сложным выбор: ведь, с одной стороны — тысячи людей, которым нужна была именно его помощь, а с другой стороны та, что сейчас так мило посапывала во сне, забыв напрочь о том, что в её кровати, наверняка, спит Нацу, так и не дождавшись хозяйки квартиры, та, что могла сравниться с той же тысячей людей, ведь была намного важнее для него, но он должен был поступать, как подобает члену «Хвоста феи».       Рука уже затекла, и Грей решил выбраться на свободу, хотя ему и не хотелось оставлять её ни на секунду, потому что боялся, что если он сделает так, то Люси растворится, и больше никогда не увидит её: ни в реальной жизни, ни во сне. Но осторожно встал с дивана, придержав голову заклинательницы, чтобы та не проснулась, а потом уложил её на подушечку и укрыл тем самым пледом, ведь было холодно, и даже если Грей не чувствовал этот холод, то он понимал, что Люси ощущает его очень даже хорошо, а чтобы девушка заболела парень не хотел уж точно. Была Люси такой милой и красивой в это время, волосы так осторожно лежали на подушке, и манили прикоснуться к себе, глаза закрытые, но он помнил её взгляд даже сейчас, когда Хартфилия сладко спала. И он поцеловал её в лобик, коснувшись холодными губами, от чего Люси смешно поморщила брови, но так и не открыла глаза, только прошептала: — Ты только не уходи… — и он не уйдёт, в крайнем случае, сегодня Грей не собирается оставлять её одну, поэтому девушка может не переживать, может спать спокойно. Брюнет снял футболку, сам удивляясь, как он не сделал этого раньше, и ему стало намного легче, так было удобно и привычно, будто в то время, когда он ещё вместе с Лионом тренировался в Ул. Только того времени уже не вернуть, а чтобы было новое, нужно немало постараться. Отпив холодный чай с чашек, что стояли до сих пор на этом столике в гостиной, Фуллбастер скривился, всё же сахара тут не хватает. И ему стало больно за Люси, почему она так старается, если он — никто для неё, не больше, чем друг, разве Нацу не важнее для девушки, разве не с ним она проводит почти всё время? И он решил, что за эти пять…четыре дня, что остались, он изменит всё и подарит ей по истине счастливые пять дней, которые она запомнит на все пять лет, что Грей будет отсутствовать.       А утро ВТОРОГО ДНЯ не хотело радовать Магнолию ярким солнцем и синими облаками, в небе кроме серых туч не было больше ничего, да и вообще кажется, что весь день будет идти проливной дождь. Щебетания птиц было совсем не слышно, в сравнении со вчерашним днём, по всей видимости, осень решила вступить в свои полные права и устроить такую погоду, чтобы была именно ей по душе. Улицы города были малолюдными, и там можно было увидеть только тех, кто куда-то спешил или не мог по разным причинам остаться дома. Они бежали так быстро, как только могли, прячась под волшебными зонтами, или воротами своих курток, а под ногами брызгали капли с луж, что уже успели образоваться.       Люси проснулась, потягиваясь, совсем позабыв о том, что сейчас она находится не у себя дома. В чувство её привели те обстоятельства, что в данный момент к ней в окно не заглядывало утреннее солнышко. «Да и вообще, где моё полуоткрытое окно, через которое обычно пробирается Нацу, чтобы не только поесть у меня, но и поспать?» Именно вот такие размышления помогли ей понять, что она находится в доме Грея, также Люси вспомнила, как вчера заснула, и от этого её щёки укрылись лёгким румянцем.       Девушка поднялась, заметив, что она заботливо укрыта пледом. И ей стало так приятно на душе, что даже хотелось заплакать, ведь обычно Нацу только то и делал, что стягивал с неё одеяло, и ей приходилось мёрзнуть ночами. А потом её взгляд пал на тот самый столик, где ещё вчера стояли две чашки остывшего чая, но теперь там была только одна, и от неё приятно пахло мятой, а по виду можно было сказать, что жидкость внутри неё была горячей, ведь с неё шёл пар. — Он с сахаром, — внезапно, откуда ни возьмись, послышался голос Грея. Парень был весь мокрый, но оно и не странно, ведь с самого утра он побежал за этим сахаром, который вчера они забыли купить в магазине, а всё для того, чтобы Люси проснулась и увидела перед собой её любимый сладкий чай, а то ведь не хорошо врать, что без сахара тоже вкусно, уж Грей-то знает, какой чай любит заклинательница духов. Люси пробубнила себе под нос что-то наподобие: «Спасибо», и припала губами к тёплой кружке, обхватив её холодными пальцами, а Грей только самодовольно улыбнулся, так как вид у Люси был забавный. А как иначе? Атмосфера, что тут воцарилась, до предела смущала девушку: тёплый чай с мятой, который она так любит, с самого утра, она под тёплым пледом, который согревает не только тело, но и душу, и Грей — с голым накачанным торсом, по которому стекают капельки воды. — Нам нужно заглянуть в гильдию, иначе Нацу поднимет переполох, что тебя вчера весь день не было. И будет ещё хорошо, если он не приходил к тебе домой, — слегка равнодушным, и как обычно холодным голосом произнёс брюнет. Слова звучали так, словно ему абсолютно всё равно, что Люси не было так долго, хотя девушка знала, что это не так, вспомнить хотя бы тот случай, когда Грей по своей инициативе наблюдал за девушкой, когда ту подстерегала опасность, несмотря на то, что вместе с ней был его лучший друг Нацу.       Люси кивнула в знак согласия. Как ни крути, но Фуллбастер прав, и появиться в гильдии — это отличная идея. Хотя, выходить из дома девушке совсем не хотелось, ведь за окном идёт дождь, и кажется, он не собирается переставать, дабы волшебники могли спокойно добраться до «Хвоста феи». Хартфилия допила свой чай, который показался ей самым вкусным, что она когда-либо пробовала, то ли от того, что его сделал сам Грей, то ли от того, что она просто хотела пить и согреться, а этот напиток смог позаботиться сразу о двух её желаниях.       И как оказалось, у Грея не было дома никаких зонтов или чего-то такого, что могло бы защитить их от дождя, поэтому, только Люси переступила порог, на неё начали капать холодные капли, заставляя тело вздрагивать каждый раз, когда вода соприкасалась с её нежной кожей. Фуллбастера просто умиляла эта картина, и он не собирался позаботиться о том, чтобы Люси не промокла, ведь разве в мокрой одежде она не будет более соблазнительной? Они бежали так быстро, как только могли, но это было сложно, ведь вода была везде, и обувь скользила по земле, так что можно было легко упасть, и зарыться носом в грязи. Люси то и дело спотыкалась, поэтому Грей не видел другого выхода, как только схватить её крепко за руку, и тянуть за собой. Руки у него были до безумия холодные, но он успел заметить, что и её руки не уступали по своей температуре. И только сейчас он понял, что делает, ведь если не принять меры, то она просто-напросто заболеет, и всё на этом. — Замёрзла? — он так резко остановился, что Люси опять чуть не упала, но парень помог ей удержаться на ногах. Переведя дыхание, Люси помахала головой, показывая своё согласие. — Пошли тут спрячемся, и ты немного согреешься.       Они зашли в какую-то лавку, где вкусно пахло свежей выпечкой. Грей пошёл к хозяйке, в то время как Люси осталась при входе, осматривая всё внутри, переступая с ноги на ногу, чтобы согреться хотя бы чуть-чуть, но это мало помогало. Вскоре с отдельной комнатушки вышла, мило улыбаясь, какая-то старуха и сам Фуллбастер. При их виде, девушка застыла, ожидая дальнейшего развития событий. Хозяйка лавки принесла какую-то одежду, по всей видимости, для Люси, так как протягивала она её именно ей. — Можешь переодеться в это, и согреться у меня. Твой парень всё рассказал, — она не переставала улыбаться, излучая от себя позитив, несмотря на то, что на улице была такая ужасная погода, которая распугивала всех посетителей. Люси поблагодарила старушку, красно смущаясь от того, что её только что обрекли девушкой мага льда, но тот никак не отреагировал на такое заявление, возможно, и совсем не был против этого.       Переодевшись в сухую одежду, которая как раз подошла ей по размеру, Люси чувствовала себя намного увереннее и приятнее. Грей ждал её, рассматривая разные виды выпечки, которые раньше ему вообще никогда не доводилось видеть. Хартфилия выглядела очень мило в новой одежде, которая очень отличалась от её прежней, ведь была тёплой и не такой короткой, а мокрые волосы предавали только больше милости этой девушке, и парень смотрел на неё, как завороженный, что не скрылось от Люси, для большего эффекта она даже покрутилась несколько раз. — Пошли? — спросил Грей, сумев всё же прийти в себя. Он взял девушку за руку, не спрашивая разрешения, но та и не думала сопротивляться, и вывел её на улицу, где по-прежнему царствовал дождь, но теперь у них ещё был и волшебный зонт, который любезно согласилась им одолжить старушка. Раскрыв его, они спрятались под ним, и вместе, уже медленнее, пошли в гильдию, продолжая держаться за руки до самых дверей здания.       Зашли они вместе, и несколько пар глаз сразу же обратили на них внимание, но ничего подозрительного не было, кроме того, что Люси была странно одета, а Грей держал в руке зонт. Сразу же напрашивался вопрос, зачем он ледяному магу? Этого понять никто не мог, но никто и не старался. К парочке сразу же подбежал Нацу с разными вопросами о том, где это Люси вчера пропадала весь день и всю ночь, а когда нормального ответа ему не удалось получить, он начал изучать все запахи, что окутывали тело девушки, и Саламандр смог учуять то, что и от Грея, и от Люси пахнет чем-то одинаковым. Но его разум не позволял сделать правильный вывод с этого, только вот Хеппи думал в правильном направлении, крича вслед Люси и Грея своё фирменное: «Сладкая парочка», но никто не обращал особого внимания, так как это было настолько типично для этого синего кота, что даже уже не воспринималось всерьёз.       Люси отправилась к Мире, заказав у неё стакан сока, отмахиваясь от всех расспросов, которые обычно устраивала Штраус-старшая. А Грей подсел к Кане, что, несмотря на погоду, продолжала пить, и на предложение выпить с ним, он осторожно отказался, чтобы не обидеть её. А потом всё началось, как обычно бывает: летающие столы и стулья, дерущиеся Нацу с Греем, и голос Эльфмана где-то на заднем плане: «Лети, если ты мужик». А Люси просто валялась на барной стойке, надеясь, что её всё это не зацепит, потому что участвовать в общем балагане не было особого желания, второй день, что подарил ей Грей шёл как-то не так, как хотелось бы. — Люси, уходим? — вдруг так тихо в её ухо кто-то прошептал слова, что девушка не сразу смогла разобрать. — Грей? — будто после сна спросила она, а может быть, так оно и было, и Люси уснула, ведь было так сложно понять, реальность ли это? И вдруг, девушка почувствовала, что кто-то осторожно берёт её на руки, и Хартфилия краем глаза замечает, что в гильдии все сопят не хуже неё: Кана с закрытыми глазами обнимает бочку с выпивкой, Нацу спит с нарисованными усами, мастер сидит на барной стойке, склонив голову на бок, а на коленях у него лежит журнальчик с пошленькими картинками. И скрипнув дверью, Грей унес Люси с гильдии, ему не хотелось отдавать девушку этому дню, который пошёл не так, как хотела блондинка, поэтому парень решил подарить ей ещё и ночь.       Дождь на улице прекратился, но всё пахло сыростью, и лужи никуда не делись. Даже немного странно было Люси наблюдать за всем, что происходит вот с такого ракурса, а ещё Грей несёт и несёт её, а Хеппи вот говорит, что она тяжёлая. От своих мыслей Люси смутилась до кончиков ушей, когда её в последний раз вот так вот просто воровали с родной гильдии и забирали у сладкого Морфея, чтобы понести на руках по ночной Магнолии? Было так хорошо и уютно вдыхать его запах, и касаться ладошкой голой груди, ведь маг льда опять где-то посеял свою футболку, так тепло, что даже не хотелось говорить ему о том, что она не спит уже давно. Но… — Грей, куда ты меня несешь? — спрашивает Люси, когда неведение становится слишком напряженным, а желание услышать его голос слишком большим. — Проснулась? — весело отвечает вопросом на вопрос парень, подкидывая девушку на руках чуть выше, чтобы взять поудобнее, а ей становится до того страшно, что она ойкает, и хватается за его шею сильнее, а Грей только смеется так звонко и не привычно, что Люси начинает смеяться тоже, поражаясь своей глупости: тот кто любит, ведь не обидит.       Подойдя к парку Магнолии, Грей всё же ставит Люси на ноги, и та, нехотя отпускает его, ведь ей так хотелось как можно дольше побыть в его объятиях. А парк в эту пору такой очаровательный, что Люси застывает с приоткрытым ртом, и Грей довольный собой, улыбается. Фонари освещают всё вокруг, и свет такой, что делает обстановку интимной и романтичной. Парень осторожно берёт девушку за руку, будто боится её спугнуть, и замечает, что пальцы непривычно холодные, а разве она — та, кто словно солнце на небе, — может быть, такой холодной? Он берёт обе её руки в свою одну, и подносит к губам, одаряя их тёплым дыханием. И Люси снова укрывается новой порцией румянца, а сердце начинает биться так быстро, как никогда прежде. Его губы, слегка прохладные, приятно обжигают кожу, когда касаются к её бледным. И кажется, будто время замерло вместе с их дыханием, и ничто на всём белом свете не сумеет испортить этот момент. И у Люси возникает желание признаться в своих чувствах прямо сейчас, и пусть это будет неправильно или непривычно, зато это именно то, что сейчас нужно. Но Грей считает иначе. Сейчас ещё не время. И он отпускает одну из рук, делает несколько шагов в нужном ему направлении, и для Люси пока что кажутся непонятными и незнакомыми те места, куда он ведёт её, но вскоре девушка увидит знакомую улицу, знакомые дома, и возможно, что они даже ещё застанут лодочников, которые бросят им парочку слов.       А прощаться оказывается намного сложнее, чем он думал. Трудно подобрать слова, ведь просто так уйти нельзя, ни сказав ни слова — по-английски, разве так поступает тот, кто любит? Вот только ещё не время для Люси знать о его чувствах. Они стоят под светом фонаря, и если бы их кто-то увидел, то наверное с точностью до ста процентов, подумал бы, что это влюблённая парочка. Но по сути, они ею и были, просто невозможно признаться в этом, когда твой родной дом, который стал частью тебя самого, не признает такого поступка, ведь их гильдия собирает друзей, а позволено ли им перешагнуть через эту линию? — Я тогда пойду? — неуверенно и неловко спрашивает Люси, когда уже не остаётся сомнений в том, что Грей проводил её домой, и сегодня девушка не будет ночевать у него на диване. Скорее всего ей предстоит провести ночь наедине с самой собой, если только Нацу не проснётся, и не решит спросонья пойти домой к заклинательнице духов, чтобы набить себе живот разными вкусностями. — Я подожду, пока в твоём окне зажжётся свет, — быстро отвечает Грей, и неловко целует Люси в щёку, от чего та заливается таким румянцем, который её щёки ещё ни разу не испытывали на себе. Девушка кивает в знак согласия, и старается исчезнуть как можно скорее, чтобы не упасть в обморок прямо при нём. И почему же он так поступает, ведь это был её план, а использует его он, будто знает обо всём, что хочет сделать Люси.       Только свет в комнате блондинки засветился, Грей, спрятав руки в карманы своих брюк, которые он каким-то чудным образом ещё до сих пор нигде не посеял, отправился к себе домой. А в голове у брюнета бушевали самые различные мысли, что боролись друг с другом: отказаться, остаться с Люси, признаться, убежать, уйти, отвергнуть её чувства. Но как один из хвостатых, он не имел права отказываться от задания, которое решился выполнить, и он знал об этом так же хорошо, как и знала это Люси, как и знал каждый член гильдии «Хвост феи».       А день ТРЕТЬЕГО ДНЯ, был необычно светлым, только очень холодным. Люси начала ворочаться под одеялом, пытаясь спрятаться от внезапно наступивших холодов. А дело всё в том, что ночью окно было открыто, а в квартиру к Хартфилии пробрался не кто иной, как Нацу с Хеппи, и уже сейчас они счастливо дремали, видя невесть какой по счёту сон, хорошенько перед этим наевшись, и опустошив все запасы девушки.       Люси открыла глаза, и первая мысль, что пришла в её голову — это был тот вчерашний осторожный поцелуй в щёку, который не сумел выветриться из её памяти даже после полноценного сна. Душа девушки пела и радовалась, но совсем недолго, ведь осталось три дня, а потом Грей уйдёт. И почему Нацу с Эльзой ничего не делают? Вот этого Люси никак понять не могла, и раз уж этот Саламандр оказался у неё дома, то стоит опросить его.       Найдя тело огненного убийцы драконов и хорошенько встряхнув его, чтобы парень проснулся, Люси начала разговор о Грее, даже не дождавшись полного пробуждения друга. И в ответ она получала только невнятные ответы, которые не объясняли ситуацию ничуть, но ждать не было времени, поэтому, зарядив Нацу хорошего подзатыльника, Люси сумела привести парня в чувство. — Ты знаешь, что Грей взял пятилетнее задание? — и в ответ она получила утвердительный кивок головой. Люси поверить не могла, что Нацу способен отпустить своего лучшего друга и вечного соперника невесть на какое задание, да ещё и на пять лет, а что если с ним что-то случиться за это время? — Как ты можешь так просто отпустить его? — Люси, я верю в Грея, и ты тоже верь, — спокойно ответил парень, после чего обнял заклинательницу духов, которая всё же дала волю слезам; они полились по её щекам тёплыми ручейками. Только Нацу мог принимать её слёзы, только при нём она могла так искренне плакать и не прятаться за вечной улыбкой, ведь Саламандр понимал её боль, и позволял вырываться ей наружу. Он никогда не будет осуждать и называть её слабой из-за таких предательских слёз.       Когда Люси успокоилась, Нацу ушёл в гильдию к друзьям, возможно, сегодня они с Хеппи возьмут задания и уйдут вдвоём на поиски приключений. Он так же сильно расстроен из-за решения друга, но не может показывать свою боль и грусть другим, поэтому ему легче уйти, спрятаться от этой неизвестной ему ранее проблемы, и вернуться только тогда, когда всё решиться уже без его участия. Он знает о том, что Люси любит Грея. Нет-нет, она не говорила ему, просто тот, кто любит, понимает такие вещи сам. И Нацу знает, что девушка сделает всё возможное, чтобы ледяной маг остался. Однако…того, что решил волшебник «Хвоста феи» никак не поменять, кому как не Саламандру знать это.       Одевшись в этот раз потеплее, Люси решила отправиться сразу к Грею, даже не наведавшись в гильдию, потому что она знала, он дома, — иначе быть не могло. Она мчалась со всех ног, чтобы не опоздать, хотела, чтобы этот день запомнился ему ещё на очень долгое время. Всего за один день его дверь стала для Люси такой родной, что она даже помнила скрип, создаваемый ею. Маленький кулачок девушки коснулся деревяшки, и она даже не успела постучать как следует, как вдруг дверь распахнулась, и оттуда показалась тёмная макушка Грея.       Парень не успел понять, что происходит, как вдруг на его шее уже повисла заклинательница духов. Он обнял ту крепко в ответ, вдыхая приятный аромат её шампуня, пытаясь запомнить. Брюнет не знал, почему она себя так ведёт, но он и не был против такому повороту событий. И в его голове даже успела промелькнуть мысль, что может быть уже пора рассказать ей правду, ведь она обнимает его так, словно он самое дорогое, что у Люси есть. Но нет, нельзя, он до сих пор помнит горький опыт прошлого, и не может подвергать её такой опасности, поэтому легко отстраняется от неё, и смотрит вопросительным взглядом в её карие глаза цвета молочного шоколада. — Я скучала, Грей, — говорит Люси, пробегая своими очами по всему телу парня, соблазнительно при этом облизав губку. Не уверена, что такое сработает, но Люси всё же попыталась, ведь попытка-не пытка, а шанса терять нельзя, девушка знала, что даже такой лёд, как у Грея можно растопить, стоит только постараться.       И он не сдержался. Это была самая обычная страсть, не более. Резким движением, Фуллбастер впечатал Люси в дверь, заблаговременно подставив свою руку ей под спину, чтобы смягчить удар. Дыхание девушки сбилось до невозможности, ноги начали трястись, и она попросту упала, если бы Грей не поддерживал её. А брюнет уже блуждал свободной рукой по талии, наклонившись к лицу Хартфилии так сильно, что их носы соприкасались, и они ощущали неровное дыхание друг друга, кровь в жилах закипала, делая их лица пунцового цвета. Фуллбастер сейчас совсем не соответствовал своей магией, его тело будто вскипело, не подчиняясь разуму. Он носом терся о щеку Люси, не решаясь на такой желанный поцелуй, а она только одними губами шептала его имя: «Грей…», делая этим только хуже.       Парень мысленно останавливал себя, только получалось это ужасно плохо, да еще и Люси подталкивала его своим неровным, а от этого ещё и более соблазнительным, голосом. Уже не было больше причин молчать, только глупый бы не догадался о том, что происходит между этими двумя. И Грей тоже понимал, что нет больше смысла откладывать своё признание, ведь «законы» гильдии и такую привычную обстановку, атмосферу дружбы, они и так уже давно нарушили. И с его губ то ли невольно, от обезумевшей страсти, что царила вокруг них, то ли сам разум так подсказал, вырвалось всего одно слово, что несло в себе так много смысла и любви: — МОЯ.       А для Люси это было таким спасительным, словно новая порция воздуха. Радость от того, что её чувства были взаимны бушевала во всём теле, ведь так приятно слышать такое от этого ледяного мага. И пусть только одно слово, разве мог иначе по своей натуре, разве ждала Люси чего-то другого, когда влюблялась в него по самые уши. И чтобы закрепить значение этого слова, Грей осторожно коснулся губами её губ, тем самым крадя её первый поцелуй, который девушка так долго хранила именно для этого момента. Трепетно и сладко, настойчиво и неумело, словно лёгкий ветерок и будто сильный мороз. Их губы не просто соприкасались, они наполняли всё вокруг смыслом, потому что эти двое так долго уже ждали того самого момента, когда смогут быть просто самими собой. Ведь всегда сложно передать те чувства, что чувствуют двое людей во время своего первого поцелуя. Это был волшебный поцелуй для Люси, что жила с верой в принца на белом коне, которая по своей натуре была особой романтичной и очень эмоциональной. И он был чем-то новым для Грея, что никогда не задумывался о таких вещах, как любовь или любимая девушка, ведь жизнь его так сильно потрепала, что ему просто-напросто было не до этого. Но для обоих это было то что нужно, то, что они хотели, а последствия неважны.       Но когда кислорода в лёгких уже не хватало, им пришлось отстраниться друг от друга, жадно хватая воздух. Что теперь будет? Но разве ответ на этот вопрос имеет значение? Не имеет… Грей просто подхватил Люси на руки и понёс на кровать в свою спальню. Осторожно положив девушку, он лёг рядом. В мыслях не было ничего пошлого, и он не собирался сейчас красть и её первый раз, как бы сильно не хотел этого. Просто поцелуй, что так внезапно разрушил всё, что строилось до этого, забрал все силы, и сейчас хотелось лишь уснуть в её объятиях. И Люси думала так же, возможно, что впервые их мысли совпали, были одинаковыми и такими правильными. Уложив голову ему на грудь, и почувствовав, как его сильная рука обнимает за плечи, Люси смогла уснуть, обдумывая всё, что случилось.А случилось всего-то — поцелуй, но согласится ли Грей после этого остаться?       Спали они долго, даже слишком много для нормальных людей, просто выбираться с объятий друг друга не хотелось даже тогда, когда часы пробили 12 ночи, и начался ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕНЬ, что Грей подарил Люси. Имеет ли ещё смысл считать дни, или брюнет уже поменял своё решение, неужели он сможет оставить Люси теперь одну, после того, как подарил ей надежду на то, что они смогут быть вместе? — Грей, останься со мной, — решилась попросить Люси, хотя она понимала, что не имеет смысла делать этого, ведь он всё равно уйдёт, поступит так же, как любой другой из хвостатых. Конечно, она могла бы пойти с ним, только вот есть проблема: Люси будет только обузой для Грея, и если он сам так никогда не скажет, то она прекрасно это понимает. Да и не такая огромная у неё сила воли, чтобы оставить всё, что так дорого ей в Магнолии, и уйти, бросить всю свою прежнюю жизнь на целых пять лет. Пять лет, будто эти пять дней, — они могут изменить всё на свете. — Люси, ты же знаешь мой ответ, — холодный баритон Фуллбастера больно ударил по сердцу заклинательницы духов. Она и правда знала, но у неё был этот день, что только начался и пятый — последний, в этот день он либо уедет, либо останется. И мало что зависело от Хартфилии, вряд ли она сумеет заставить Грея сменить своё решение. Но Люси будет пытаться сделать всё, что в её силах.       Утром они отправились в гильдию. Люси была рада, несмотря на то, что Грей так решительно настроен на это задание. Она шагала уверенно и легко, улыбаясь всем вокруг, а брюнет плёлся сзади неё, и не мог не любоваться своей маленькой девочкой. Ведь только с виду он был таким холодным и неприступным, а сердце его так же умело любить. И ему больно далось это решение, но разве, если бы он не взял это задание, то они смогли бы признаться друг другу? — Грей! — вдруг ни с того ни сего закричала Люси, да так громко, что брюнет даже успел подумать, что с ней уже что-то случилось, ведь был у неё такой дар: попадать в разные плохие ситуации. Но как оказалось, девушка всего лишь показывала на ту старушку, что помогла им, дав тёплую одежду и волшебный зонт. У неё рассыпались яблоки прямо на дороге, и Люси не думая, бросилась ей на помощь. Так же поступил и парень.       Старушка поблагодарила парочку, вручив им по яблоку со своего пакета. И Люси опять смутилась до кончиков ушей, когда хозяйка лавки с выпечкой назвала Хартфилию замечательной девушкой, не забыв указать, что Фуллбастеру очень повезло с ней. Грей подбросил своё лакомство пару раз, а после с задумчивым лицом сказал куда-то в пустоту: — Старуха права, — укусив фрукт, Грей пошёл вперёд к гильдии, а Люси, которую эти слова смутили ещё больше, последовала за ним, думая о чём-то своём. И она, наверное, так продумала бы весь день, если бы не врезалась в широкую спину Грея, который почему-то решил остановиться. А всё дело в том, что они уже пришли, и брюнет хотел спросить у Люси, стоит ли им заходить по-одному, или войти вдвоём? В итоге, они решили, что зайдут вместе.       Дверь открылась со скрипом, и сразу же привлекла к себе ненужное внимание со стороны согильдийцев, которым стало очень интересно, чего это маг льда и заклинательница духов пришли вместе, да и не первый день уже как, а ещё и пропадают куда-то в одно и то же время. Все чувствовали, что тут происходит что-то не то, особенно сильно заинтересовало это сводницу гильдии — Мирочку, которая сразу же заулыбалась, только те двое переступили порог «Хвоста феи». Люси помахала своей подруге и направилась к ней, а Грей пошёл к Эльзе, которая была занята поеданием клубничного пирожного, но завидев Фуллбастера, отставила тарелку в сторону, и показав рукой, пригласила парня сесть рядом. — Не передумал? — строго спросила Алая, глядя прямо в глаза парня, и увидев, что тот кивает в знак согласия, добавила: — А как же Люси? — спросила она, глядя в сторону заклинательницы духов, что сейчас так мило разговаривала с Штраус-старшей, рассказывая той о том, что они с Греем случайно встретились на улице, когда Люси помогала старушке, а для пущей убедительности девушка ещё и яблочком помахала прямо перед носом у Мираджейн. — Она справится, да и вы поможете. В конце концов, я же не помирать собрался. Ты же видела задание, только я могу выполнить его. Поэтому…выбора у меня особо и нет, — ответил маг льда, и было видно, что ему грустно. Ну, а кто радовался бы, если приходится бросать свою любимую на пять лет, ведь она за это время может полюбить кого угодно другого, или ещё чего похуже: вдруг с ней что-то случится, а его не будет рядом, и никто не сможет помочь. Единственное, что правда утешало Грея — это то, что есть такие друзья, как Эльза и Нацу, на которых можно положиться, и даже оставить самое дорогое, что есть. — Привет, — спустя некоторое время к ним подсела Люси, и теперь только Нацу не хватало для их прежней компании, а ведь совсем скоро они останутся втроём на целых пять лет, и то, если ничего плохого на том задании не случится. Именно это беспокоило Люси больше всего, но сказать она не могла, так как она верила в Грея, как и говорил ей Саламандр.       Они разговаривали, шутили и смеялись, и каждому даже показалось, всего на секунду, что это лишь сон, и Грей никуда не уйдёт. Эльзе было ничуть не легче, чем Люси, ведь она так долго уже знает мага льда, и он для неё, как брат, к тому же именно с ним она первым подружилась, когда пришла в гильдию, а сколько воспоминаний связывают их, даже не пересчитать. И этот смех, что окутывал их компанию, был таким неправдоподобным и не искреннем, что болела душа, а сердце разрывалось на несколько тысяч мелких осколков. Но никто не переставал, никто не показывал свою грусть, потому что каждый из них был хвостатым, и знал, что только вместе они смогут преодолеть все трудности.       А потом, извинившись, Грей встал из-за стола и отправился к Мире, чтобы отметиться о том, что он всё-таки берёт это задание. И ни одного нерва не дрогнуло на лицах строгой Эльзы и такой трепетной Люси, они смирились, и теперь им только оставалось верить в своего товарища, ведь именно их вера сможет сделать Грея сильнее, сможет помочь ему справиться со всеми проблемами, что постигнут его там. А они будут ждать его возвращения, и когда это наступит, то всей гильдией «Хвост феи» будет устроен такой банкет, которого ещё не знала Магнолия.       О чувствах ребят знала только Эльза, поэтому Грей ушёл первым, а Люси, посидев ещё чуток и поболтав с Леви о разном, что понятно только девушкам, вышла с гильдии, попрощавшись со всеми. А для Миры Хартфилия придумала отличную отговорку о том, что пойдёт писать свой роман, ведь Нацу на задании, и некому будет ей мешать. И что выглядело очень странно, но Штраус-старшая всё-таки поверила в это, и отпустила заклинательницу духов, пожелав ей удачи и вдохновения, ведь осень — это именно та пора года, когда нужно творить.       На улице было серо и немного прохладно. Люси вдохнула свежий воздух, будто этот вдох был для неё спасительным. И направилась к себе домой, а почему именно туда? Просто они договорились с Греем, что встретятся именно там. Парень очень сильно хотел запомнить дом Люси, и саму девушку именно такой, какой она была в своей комнате: милой, в пижаме, с растрёпанными волосами, сонным взглядом, злой или доброй. Сейчас каждая мелочь была так важна.       Люси шла медленно, наивно думая, что таким образом день будет длиться дольше, но наоборот девушка теряла время, которое сейчас могла бы провести с ним. Она шагала, осторожно переступая каждую лужу, что встречалась ей на пути. Но потом вдруг захотелось снять обувь и идти босиком. И это желание было таким великим, что Хартфилия не могла сопротивляться ему, поэтому, не размышляя, сняла свои высокие сапожки, и взяв их в руки, она пошла, аккуратно ступая босыми ногами по влажной и холодной земле, теперь лужи не имело смысла обходить, и она просто заходила в них, ощущая, как вода окутывает ей ноги по кисточки. — А заболеть не боишься? — вдруг её остановил его голос, и Люси обернулась лицом к Грею, который каким-то образом нашёл её, хотя сейчас должен был быть у неё дома. Но Хартфилия была безумно рада видеть его, несмотря на то, что он был зол и рассержен из-за того, что девушка совсем не думает о своём здоровье, не хватало ещё того, чтобы она заболела только он уйдёт. — Нет, мне всё равно, — ответила девушка, и обернувшись назад спиной к нему, пошла вперёд. Люси просто хотела радоваться жизни сейчас, и ей было плевать на то, что она может заболеть, Хартфилия чувствовала себя ребёнком, у которого нет никаких проблем, и даже то, что Грей завтра уезжает казалось ей незначительным, пока он не нагнал её и не обнял со спины, прошептав в самое ухо: — Прости меня…прости, что оставляю тебя, — и это было так несвойственно для него, что Люси даже вздрогнула от его слов и от тех объятий, в которых она сейчас оказалась. Стало так больно и грустно отпускать его, ведь разве он имеет право уехать теперь, когда дал ей надежду? Но Люси не будет держать Грея возле себя, как и любой другой хвостатый, она просто должна поддержать своего друга, должна просто поверить в него.       Они решили ещё немного погулять. Люси всё-таки одела назад свои сапожки, так как настойчивости Грея, в виде замораживания каждой лужи и вообще земли, не было предела. Но она нашла и другие способы: заметив лавку с мороженым, девушка бросилась туда. И уговорив Фуллбастера, уже спустя минуту, она довольно поедала сладкое лакомство, шагая рядом с ним, и рассказывая о том, что будет всё это время писать роман, а когда Грей вернётся, то Люси станет уже известной писательницей, которую будут знать не только в Магнолии, но и во всём Фиоре.       Грей только улыбался. Он не был так разговорчив, как Люси, и не мог похвастаться тем, что будет делать. Так же не мог маг льда спросить о том, будет ли Хартфилия ждать его, сможет ли любить так долго. Больше всего он боялся вернуться и узнать о том, что его Люси больше не его. Но ничего такого сказать девушке Грей не мог, всё-таки, даже влюбившись, мы не теряем свой характер окончательно.       Они пришли домой к Люси. Девушка сразу же отправилась на кухню, чтобы поставить чайник на плиту. Грей же пошёл в спальню, и воспользовавшись тем, что хозяйки нет поблизости, принялся читать её роман. В каждой строчке он узнавал себя, неужели Люси любит его уже так долго, а он даже не замечал. Стало как-то грустно, что из-за своей невнимательности и трусости, он упустил так много времени. Поэтому Фуллбастер решил помочь главным героям, и взяв перо, он написал своим кривым почерком пару строк на полях листка, которые Люси прочтёт лишь после того, как Грей уедет, ведь сейчас девушке некогда будет заниматься мечтой всей своей жизни.       Люси позвала Грея, и тот пришёл на кухню, где вкусно пахло печеньем и свежим ароматным чаем. Как раз то, что нужно в такой серый и грустный день, как этот. Они сидели вдвоём за большим столом, и сейчас тут так не хватало буйного Нацу с Хеппи и Эльзы, которая могла навести порядок, несмотря ни на что. Но реальность сурова, и они были одни, ведь это только их вечер, последний за эти пять лет, которые они проведут порознь.       Люси старалась постоянно говорить, чтобы не было так грустно, рассказывать смешные истории, и вспоминать прошлое. Все те моменты, когда она только-только пришла в гильдию, и как они впервые увиделись, всё было в памяти таким свежим и реальным, будто только вчера произошло. А Грей только иногда улыбался, и соглашался с девушкой, даже в такой момент он оставался собой: равнодушным и холодным с виду, но таким тёплым и родным внутри — маг льда, которых ещё поискать нужно было. Они легли на тёплом ковре в спальне. Люси положила голову на живот Грея, который, конечно же, уже где-то потерял свою одежду, она гладила пальчиками его накачанный пресс, и пыталась не думать о том, что уже завтра ей придётся расставаться с ним.       Девушка уснула, когда в небе уже было так много звёзд, что освещали Люсин путь, ведь именно они — её настоящие ангелы хранители, которых она так любит и бережёт, в отличие от многих других заклинателей духов, что используют свои ключи только как инструмент, оружие. А вот Грей уснуть не мог. Он смотрел на её милое лицо, что освещалось светом луны, которая пробиралась к ним в комнату сквозь окно, и перебирал в своих пальцах её золотые пряди. Как же бывает сложно любить, когда ты волшебник «Хвоста феи», но он готов на это. Если бы она только дождалась его возвращения, тогда Грей сделает Люси самой счастливой на свете.       Утром ПЯТОГО ДНЯ Люси проснулась так внезапно, будто ей только что снился страшный сон. Она поднялась на локти и начала осматривать комнату в поисках Грея, но его тут не было. Неужели ушёл, даже не попрощавшись с ней? — Грей, — закричала Люси, а на глаза ей набежали слёзы. Она сидела на полу и плакала, словно маленький ребёнок, и казалось, что нет выхода с этой безысходности. Но всё было куда проще, чем себе напредставляла девушка. Фуллбастер просто так и не смог уснуть, поэтому рано утром, он пошёл на кухню, чтобы приготовить завтрак для Люси, и порадовать её хотя бы в последний раз, ведь все эти пять дней, он был никудышным парнем, и вёл себя паскудно. Он прибежал к ней немедля, и увидев, что девушка плачет, сразу же обнял её, успокаивая. — Вот глупая, разве я ушёл бы не попрощавшись с тобой? — и правда, он бы не поступил так с ней, а она дурёха расплакалась тут прежде времени. Но теперь, когда Люси снова в его объятиях, ей становится легче, и она перестает плакать. Грей вытирает слёзы большим пальцем правой руки, она мило улыбается ему. И вот, пока они так сидели, с кухни начал доноситься запах чего-то сгоревшего. И Грей со словами: «Ох мать!», бросился туда, а Люси, смеясь, отправилась за ним. Оладьи, что так старался приготовить Грей, который до этого никогда даже возле плиты дольше пяти минут не стоял, сгорели. От чего парень очень расстроился, даже сегодня он не может порадовать её, но Люси, кажется, не была грустной из-за этого, а как раз наоборот — веселилась и радовалось, что Фуллбастер, оказывается, такой заботливый.       Теперь уже готовить оладьи принялась Люси, а Грей внимательно наблюдал за ней, иногда хохоча себе в кулак. И видеть его таким было необычно, как и всё это — когда она прежде готовила для него, а он задымлял её кухню? Никогда прежде, и не скоро снова. И оба понимали это, только старались не думать о грустном, хотя бы сейчас, вот когда их пути разойдутся, то они обязательно ещё успеют нагруститься. Грей рассказал Люси, что планирует сейчас пойти в гильдию и попрощаться там со всеми, ибо у него поезд в обед. С Хартфилией же они должны будут увидеться на вокзале. Фуллбастер решил, что будет правильно, если только она придет его провожать, и все остальные поймут, поверят, что парень просто не хочет лишний раз грустить из-за прощаний.       Люси собиралась быстрее обычного, если на задание можно опоздать, то на такое событие никак нельзя. Поезда ждать не умеют, да и не будут, а Грей и так уже припозднился на пять дней, а те люди ждут ведь его. Поэтому она быстро оделась во что попало, и побежала на место встречи. Она бежала так быстро, что даже спотыкалась и падала, но подымалась и спешила вновь. В груди болело от того, что девушка надышалась холодным воздухом, она не останавливалась, чтобы отдохнуть. Ведь Люси знала свою ужасную привычку опаздывать, и в этот раз она не могла позволить себе такого.       Благодаря всем своим усилиями, Хартфилия прибежала, как раз в то время, когда прибыл поезд. Грей стоял с билетом в руках, всматриваясь в каждого прохожего, ища там знакомое и любимое лицо Люси. И вдруг он увидел её. Девушка была с растрёпанными волосами, вся красная от бега и запыхавшаяся, но в то же время до невозможности радостная, что она всё-таки успела, и пускай у них осталось каких-то несколько минут, Грей и Люси смогут побыть вместе и сказать друг другу самые заветные слова. — Только обязательно возвращайся, — прошептала Люси на ухо, обнимая парня так крепко, как только ей хватало сил. — А ты меня будешь ждать? — спросил он, заглядывая в её карие — цвета молочного шоколада — глаза, и не веря, что всё-таки сумел решиться на этот поступок. Только бы не потерять Люси в серости тех дней, что его ожидают. — Я буду ждать тебя так сильно, как только способна ждать девушка, у которой отняли собственную жизнь. Ведь, Грей, без тебя она не имеет смысла, — и он нежно поцеловал её губы, показывая всем присутствующим, что Люси только его, и он никому на всём этом свете не отдаст её. И этот поцелуй был их вечностью, только ради него ему хотелось возвращаться миллион раз, а ей ждать его до безумия, до самой смерти.       Но реальность такова, что ничего в этой жизни не бывает так, как нам часто хочется. И голос, что оповещал всех о том, что поезд сейчас будет отправляться, заставил их разъединить кольцо объятий и отстраниться друг от друга. Вообще, прощания даются очень трудно, а ещё, когда ты такая романтичная и эмоциональная натура, так вообще очень сложно. Вот и Люси не смогла сдержаться, чтобы не заплакать, когда Грей ушёл в поезд, дабы занят там своё купе.       Было так грустно и больно, и слёзы бежали ручьями, ведь теперь-то можно не сдерживаться, как прежде, теперь можно дать волю чувствам. И она знала, что там, в одном из купе, маг льда, что всегда так равнодушен и холоден, проронит слезу. Люси понимала, что сама дала ему уехать, и теперь остаётся только ждать и верить, но не получалось, только слёзы капали холодными каплями и разбивались о пол, будто превращались в маленькие льдинки, и просто вдребезги с каждым новым ударом…потому что в её сердце Грей.       Она почувствовала, как на её плечо легла чья-то рука, и ей перехватило дыхание, ведь она совсем позабыла о том, что осталась Люси совсем не одна, и у неё есть самые лучшие друзья, что помогут ей справиться с этим. Одним из них был именно Нацу, который по поручению Грея пришёл сразу же, только тот уехал, чтобы поддержать свою подругу. И все они, вся гильдия: Эльза, Мира, Леви, Джувия, мастер…все они будут вместе с ней в эти трудные минуты. И на небе появилось солнышко, освещая своими лучами лицо заклинательницы духов, и она улыбнулась самому небу: — Я буду ждать тебя. И если понадобиться, то даже целую вечность…