Песнь полуночного ветра

Нежная ночь медленно опустилась на просторы Карибики, принося с собой долгожданную живительную прохладу, и щедро украсила черное небо алмазной россыпью мерцающих звезд. Пьянящий воздух кружит голову, лишая покоя и сна, в такие ночи самые тайные желания и страсти заявляют о себе особенно сильно, заставляя совершать необдуманные поступки. Темные южные ночи обладают магией, они созданы для любви... Мисс Элизабет Свонн стояла на палубе "Черной Жемчужины", и привалившись спиной к теплому планширу, с удовольствием слушала полуночную песнь соленого ветра, басовито гудящего в снастях. Стараясь ни о чем не думать, угодившая в пиратки бывшая благородная леди отдыхала от передряг безумного дня, изматывающей дневной жары, наслаждалась наступившим покоем и ночной прохладой, любуясь мрачной красотой никогда неспящего моря. Но совсем ни о чем не думать не получалось, а после всего пережитого за последнее время о любви грезилось меньше всего.Сейчас в несдающейся памяти настырно восставали тяжелое, опасное путешествие к тайнику Дэйви Джонса, спасение Джека, хотя еще неизвестно, кого и кому пришлось спасать после крушения джонки... Жутковатый обратный путь по мертвым водам Безвременья, неприкаянные души, мелькающие сотканными из тумана призраками в их черной бездне, и грустный, бледный отец, проплывающий мимо в маленькой лодочке в вечность...При воспоминании о нем Лиззи стало тоскливо и горько. Пожалуй, впервые за свою недолгую жизнь навалившаяся гора одиночества и беззащитности всей тяжестью безжалостно подмяла ее, заставляя почувствовать себя никому не нужной, измученной и очень-очень старой. Что-то горячее и мокрое, переливаясь разноцветной радугой, предательски застелило уставшие, воспаленные глаза... "Черт, только этого еще не доставало! - ругнулась Элизабет, опасаясь разреветься, и смахнула крупную соленую каплю со шершавой щеки, опаленной беспощадным солнцем. - Лиз, старина, чего нюни распустила? Ведь Тиа ясно сказала - он обрел покой..., - и громко всхлипнула. - Так зачем же его оплакивать? Счастливого пути, отец, и поскорее вновь встретиться с нашей доброй, любящей матушкой. Я же буду молиться за вас обоих, обещаю..." Новая жгучая пелена навернувшихся слез скрыла от горюющей Лиззи волшебную красоту ночных морских просторов и происходящее на изящной старушке-"Жемчужине", мерно и важно покачивающейся на легких игривых волнах. И отважная, ставшая стойкой к суровым переделкам, невероятно живучая и выносливая опиратившаяся барышня зашмыгала покрасневшим носом, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Что ни говори, а именно сейчас ей так нужна дружеская поддержка, внимание, сочувствие и утешение, немного любви и ласки, исцеляющей любую страдающую женщину от тоски, печали и хандры. Но утешать Лиззи было некому - все еще дувшийся Уилл старательно изображал оскорбленного ревнивца, которому наступили на... поруганную честь нахальной грязной пяткой. Разговаривать с ним совсем не хотелось, и Элизабет, предпочитая предаваться горю в гордом одиночестве, даже радовалась, что умаявшийся женишок раскатисто храпит в кубрике вместе со смертельно уставшими китайцами и малочисленной уцелевшей командой "Жемчужины". Крепко обделавшиеся парни чудом пережили загадочное явление "верх - это низ", и благодаря косматой светлой головушке своего смекалистого кэпа перевернутое вверх тормашками судно потешило жаркое солнышко обросшим ракушками днищем. Старая верная подруга-"Жемчужина", не раз спасавшая мореходов от неминуемой смерти, снова не подвела, избавляя от вечного скитания в мертвых водах забвения. И теперь, когда смертельная опасность благополучно миновала, вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом проказника-ветра, трепавшего снасти, да полусонного плеска волн, бьющихся о борт уложенного в дрейф красавца-фрегата. Даже вечно путавшуюся под ногами парочку недоумков Пинтела и Раджетти, оставленных нести ночную вахту, нигде не было видно. Впрочем, вселенская усталость сразила наповал далеко не всех, и из-за приоткрытых дверей капитанской каюты робко пробивалась тонкая полоска тусклого света. - Сотню дьяволов тебе в печенки, Гектор! Мой корабль, я капитан! Значит, все имеющееся на судне имущество большой и малой ценности принадлежит мне! И койка в том числе... Смекаешь!? - нарушил ночную благодать возмущенный вопль Джека. - Если тут и есть что-то твое, это блохи! Такие же мелкие, нахальные, кусачие, прыгучие и невероятно живучие! - не растерявшись, огрызнулся в ответ Барбосса, явно претендующий на капитанское ложе, но совсем не в восторге от него. - Да, черт побери, и блохи тоже! - ни капли не смутившись, запальчиво заявил тот, ожесточенно почесываясь. - А если тебе не по нраву моя живность, проваливай отсюда, и поскорее. Выметайся спать на палубу, в кубрик, да хоть в гальюн, это меня не касается. Неужели ты всерьез думаешь, что уступлю тебе свою постель? Или сдуру размечтался, что я улягусь в койку вместе с тобой? Да ни за какие сокровища мира! Слышишь!? - Боитесь, мисси, что стану приставать, покушаясь на вашу девичью честь? - похабно загоготал Гектор. - О-о, ну, это напрасно... Не бойтесь, - вы вовсе не в моем вкусе...К тому же, у вас кривые волосатые ноги, тощая задница, не носите сисек даже по праздникам, а я... - Что-о!? Совсем сдурел!? Ах, ты, старый, паршивый... Последние слова Джека потонули в грохоте чего-то тяжелого, рухнувшего на пол, и яростной возне. Наверное, не поделившие койку капитаны пошли друг на друга войной, сцепившись в рукопашной... - Вот же, парочка чокнутых! И откуда только силы берутся? - проворчала Лиззи, нахлынувшая печаль которой вмиг улетучилась. - После всего пережитого еще и кулаками махать... Но разнимать дерущихся она вовсе не собиралась. Скорее, наоборот, губернаторской дочурке нестерпимо зудело посмотреть, как разъяренные соперники тузят друг дружку, а подглядывать было стыдно. Впрочем, дело тут даже не в стыде - ведь если кто-нибудь увидит мисс Свонн, славившуюся своими несокрушимыми моральными устоями, торчащей возле дверей, отклячив зад, что о ней могут подумать? А пока Элизабет боролась со своими неблаговидными желаниями, потасовка набирала обороты, и хоть капитаны старались сильно не шуметь, благоразумно не привлекая к себе лишнего внимания, но из-за приоткрытой двери отчетливо слышались звуки сочных звонких затрещин, рычание, кряхтение, оханье, стоны, сдержанные чертыхания и жаркая возня. Тогда изнывающая мисс Свонн, в конце концов, не выдержала - да, ее звездный час настал, и сейчас она потихоньку подкрадется к двери, немножечко полюбуется "битвой титанов", а потом вихрем ворвется в каюту, скажет пламенную речь по поводу их воспитания и неподобающего капитанам поведения... После чего развоевавшиеся джентльмены вмиг устыдятся, драка, несомненно, прекратится, и Элизабет, ловко пользуясь благоприятным моментом, осуществит свою давнюю мечту - этой ночью вновь будет вместе с Джеком, под любым благовидным предлогом похитив его у Барбоссы прямо из под щербатого носа. "Подумаешь, спать негде! И черт с ней, с койкой, пускай старый хрыч Гектор сам валяется в кишащей кусачими блохами постели. Нам же для пылкой страсти такая скрипучая мебель вовсе ни к чему, уж сколько раз без нее обходились, м-м-м... Ведь на судне, кроме каюты, имеется еще и трюм, и пустынная палуба, залитая серебряным лунным светом... А еще кубрик и гальюн... Ох, нет, это, пожалуй, немного не то..." Впервые мисс Свонн посчастливилось познакомиться с могучей нижней частью капитана Воробья на необитаемом острове под черным куполом южного неба, богато украшенного алмазной россыпью мерцающих звезд. Это было так романтично - кувыркаться с кудлатым грязным пьяным пиратом на теплом сыром песке, набивающимся во все места, страстно любя друг друга под ласковый шепот прибоя и тихий шелест пальмовых листьев. Эхе-хе, бедный строгий папенька умер бы со стыда за свое любимое детище, но чумазый, вонючий развратник, соблазнивший его ненаглядную дочурку, отправился бы к праотцам гораздо раньше и с оторванными... Ну, не нужно о грустном...Ведь, как известно, запретный плод всегда сладок, а остальное - лишь мелкие неудобства. А их последнее взрывоопасное рандеву в трюме "Жемчужины" на бочке с порохом до сих пор невозможно забыть... Элизабет судорожно сглотнула, чувствуя, как знакомая жаркая волна окатывает с ног до головы, самый потаенный уголок истомленного тела начинает сочиться обильной тягучей влагой, и мокрое пятно предательски расплывается на бриджах. "Да, черт возьми, хватит раздумывать! Куй железо, пока горячо, - топнув ножкой об истертые палубные доски, неожиданно для себя повторила Лиззи любимую фразочку недотепы-кузнеца, так и не догадавшегося по-мужски приласкать свою пылкую невесту. - Впрочем, чего же еще ожидать от... евнуха.. Как ни крути, а Джек оказался прав," - с досадой подумала она, и уже хотела ринуться в каюту. "Эй, дорогуша, а ты уверена, что после того, как беспощадно скормила его Кракену, Джек не пошлет тебя, куда подальше? А именно, обратно под бок к твоему ненаглядному евнуху, дрыхнущему с разинутым ртом в гамаке? - злорадно фыркнула невесть откуда взявшаяся нахалка, засевшая внутри. - Знаешь, цыпа, а я бы на месте капитана Воробья с треском вышибла вашу милость за дверь хорошим пинком под зад, и без всякого права возврата, да-да..." "Ха, ну, вот еще, пошлет... Как бы не так - я скормила, я и спасла... Вернее, не я, а мы, но это неважно, и суть доброго дела неизменна, - возразила в ответ мисс Свонн, у которой после такого заявления прежняя нерушимая уверенность стала куда-то улетучиваться. Но тут же отмахнулась от приставучей грубиянки. - Да ну тебя с глупостями, зануда! Йо-хо-хо, выпнет он, как же! Если хочешь знать, у женщины всегда найдется сотня способов заполучить прощение, и один из них сама знаешь, какой... Особенно для такого любителя юбок, как наш обожаемый Джек... Ведь кто мы с тобой, дорогуша!? Правильно - жен-щи-ны! Или уже забыла? Ну, вот то-то же. А чтобы не забывать о своей женской сущности, жаждущей любви и ласки, хватить трепать языками, пора уже и..." Но тут воспрянувшая духом и раскатившаяся мыслями Элизабет осеклась, увидев, как юркая черная тень, словно из ниоткуда появившись на темной палубе, шурша пестрым безвкусным платьем, змейкой проскользнула в каюту, после чего шум в ней мгновенно утих. "О-о, дьявол! А этой... черномазой лахудре чего еще там понадобилось!? - поперхнувшись слюнями праведного негодования, возмутилась Лиззи, глядя, как пронырливая ведьмочка исчезла за дверью, и плотно прикрыла ее за собой. И тотчас вспомнила, с какой блудливой мордашкой Тиа масляными глазками пожирала спасенного на берегу Тайника. - "Разве же я тебя когда не обласкала, красавец Дже-ек?" Вот же, потаскушка бесстыжая! Нет, подумать только, какая наглость - шастать в капитанскую каюту в такое время! И очень любопытно знать, зачем? Да неважно, потому что это безобразие мы сейчас будем решительно пресекать..." Только врываться, все-таки, не посмела, а воровато оглянувшись, потихоньку прокралась к закрытой, но незапертой двери, и осторожно приоткрыв ее, прильнула к узенькой щелочке. Первое, во что уперся зоркий взор любопытного ока, были обнаженные прелести капитана Воробья, а именно, его оголенный тыл, аппетитно выставленный на обозрение. Сам же хозяин привлекательной филейной части со спущенными штанами пристроился на полу позади стоящей на четвереньках Тиа, сброшенное оляпистое платье которой валялось неподалеку. И приложившись, словно младенец к материнской груди, взахлеб сосал столь любезно предложенные "сокровища". А ведьмочка, удобно расположившись между расставленных мохнатых ног возлежащего на спине Гектора, шаловливо и искусно "играла" на его массивной "флейте", жадно вбирая ртом распаленную плоть, то облизывая крупную головку, то нежно покусывая ее. - О, да, да, богиня! Только не останавливайся, продолжай, я подчиняюсь! М-м-м, еще, еще, сильнее... Умоляю, сделай мне больно... А-а-а, о-о-о, как хорошо-о.... - завывал одуревший от страсти стареющий Казанова, подаваясь навстречу этому мощному натиску. И будто утопающий за соломинку, хватался за спутанные космы Тиа, разметавшиеся готовыми к броску черными змеями, отчего вошедшая во вкус леди вуду сильно смахивала на охотящуюся Медузу Горгону. - Эй, приятель, а ну, отставить похабные вопли! Или ты хочешь, чтобы сюда сбежалась вся матросня? - с неохотой отрываясь от своего упоительного занятия, сердито прикрикнул на него Джек, и облизнул мокрые губы. - И хватит выписывать задницей кренделя, будто тебе туда кипящей смолы налили. Ишь, развалился, аки несвежий окорок на блюде, и наслаждается! - Не привередничай, парень..., - прохрипел в ответ тот, блаженно закатывая затуманенные похотью желтоватые глаза. - А не устраивает, проваливай... Нам с моей богиней без тебя гораздо лучше будет. Да ты сейчас просто завидуешь... - Тому, что один старый пердун без женской помощи никак не может завести своего одряхлевшего часового? - гаденько хихикнул Джек, снова ныряя между ног Тиа. - Да без твоей вареной сосиски давно бы уже управились... - Чего-о!? - прорычал Гектор, пытаясь приподняться, но ведьмочка прижимала его к полу, не позволяя добраться до нахального зубоскала-соперника. - Воробей, я тебе яйца оторву! - Ага, как же, размечтался! Сначала дотянись до них! - Э-эй, мальчики, не нужно ссориться... Ведь в моем большом сердце места хватит для всех, - извлекая из недр черного рта приведенное в боеготовность "орудие" капитана Барбоссы, сладко промурлыкала проказница, и очень довольная собой, полюбовалась на свою мастерскую работу. - Ну, вот теперь совсем другое дело..., - и не теряя времени даром, запрыгнула на него верхом, с силой принимая в себя всю немалую длину грозно вздымающегося "ствола". - Ну, красавец Джек, вспомним старые добрые времена? - игриво поинтересовалась "наездница", устраиваясь поудобнее на оседланном пожилом "жеребце". - Как скажешь, радость моя... Желание дамы - закон..., - весело отозвался закадычный друг, нежно похлопал ее по упругой задней части, пошире раскрыл округлые шоколадные ягодицы, и резко втиснулся меж ними, напористо вонзая толстый несгибаемый член в гостеприимную тесноту. Тиа Дальма с глухим рычанием устремилась навстречу, Гектор обхватил ее атласные бедра, с надрывным стоном все глубже врываясь в жаркое лоно... - Вот, дорогая, двойной "обстрел", как ты любишь - в оба "ствола", и по самые яйца, - прохрипел Джек, грубо дергая ведьмочку к себе. - М-м, какая же ты тугая и горячая... Эй, старина, ты там еще не уснул? - ехидно окликнул он похрюкивающего от удовольствия Гектора. - Давай, пошевеливайся, а то не угонишься за нами..., - и не дожидаясь, когда капитан Барбосса начнет трудиться на вверенной ему "территории", с огромным рвением раз за разом принялся покорять свою. Позабыв обо всем на свете, ошарашенная Элизабет с разинутым ртом намертво прилипла к приоткрытой двери, которую бесстыдники, заторопившись окунуться в бездну греха, даже не удосужились запереть. Незнакомая с такими жизненными перипетиями губернаторская дочурка, затаив дыхание, с ужасом наблюдала, как сгорающие от похоти самцы, не попадая в ритм друг друга, с двух сторон терзают растянутое тело Тиа, тихонько подвывающей от наслаждения. Сраженная наповал представшим кошмаром, Лиззи наивно полагала, что под изуверской пыткой та в худшем случае испустит дух, а в лучшем - грохнется в глубокий обморок, или вот-вот завопит от нестерпимой боли. Но никто и не думал валиться замертво, а скорее, наоборот - безумствующая троица с громким рычанием, урчанием, хрюканьем и стонами вовсю наслаждалась учиненным развратом, и остальной окружающий мир для них не существовал. Захлебываясь слюнями праведного гнева и разрываясь от ревности, у позабывшей об осторожности Элизабет ужасно зудело закатить любовникам грандиозный скандал. А еще страшно захотелось снова скормить подлого кудлатого изменника Кракену. Впрочем, не только его... "Джек... Грязный мерзавец, как он мог!? Променять меня на эту... эту островную черноротую нечисть! - и в смятении заскрипела зубами. - Мерзкий блудливый, похотливый козел! И какого дьявола мы тебя только из Тайника вытаскивали!? А старый сивый мерин Гектор? Уже и "пушка" сама не стреляет, но все туда же... А Тиа? Вот же, корабельная шлюха! Кто бы мог подумать...Фу-у, какая гадость! Да будьте вы все трижды прокляты! Ненавижу!" Как назло, подходящего Кракена под рукой не оказалось, зато намокший незаряженный пистолет, которым можно бить друг друга по голове, также исправно торчал на поясом. Все, хватит, ее час настал, черт возьми, и значит, разъяренная леди Совершенство ураганом ворвется в каюту, превращенную этими негодяями в логово разврата. Да как начнет колотить похабников не только по головам, а по прочим оголенным прелестям, что мало никому не покажется... Но одеревеневшие ноги словно приросли к сырым палубным доскам, отказываясь подчиняться хозяйке, не имеющей сил оторваться от творящегося за дверью жуткого непотребства. И чем дольше Лиззи любовалась отвратительным зрелищем, тем сильнее разгорались внутри самые тайные растревоженные мечты и желания.Что ни говори, а затянувшееся воздержание никому еще не пошло на пользу... И сейчас от страстных вздохов, стонов, хитросплетений обнаженных потных тел, содрогающихся в бешеном ритме, у бывшей благородной барышни вновь зашевелилось разбуженное женское естество. В низу живота предательски звонко запела разноголосая "струна", наполняя истосковавшееся тело сладкой истомой, стремительно набухающее пространство между ног стало сочиться обильной тягучей влагой, а дыханье перехватило от нахлынувшей жаркой волны. Приступ всеобъемлющей похоти захватил мисс Свонн целиком, заставляя терять последние капли рассудка и подчиняя своей воле. "О-о, не-ет, черт побери, надо поскорее убираться отсюда, - судорожно сглотнув, она смахнула со лба крупный бисер выступившего пота. - Иначе еще немного, и я тигрицей наброшусь на Джека... Или на Гектора. Да хоть на Тиа... Да что там Тиа, могу и на троих сразу, сейчас мне совершенно все равно...М-м, дья-явол, все, хватит, нельзя так издеваться над собой. Поэтому, как положено верной и любящей невесте, сию минуту отлипаешь от двери и отправляешься спать под бок к своему евн... горе-женишку. И учти, ты ничего не видела. Смекаешь? Давай-ка, уноси ноги, пока не поздно..." Только было уже слишком поздно - не на шутку раззадоренная Элизабет слишком увлеклась подглядыванием, и не услышала приближающихся тяжелых шагов... - Ай-яй-яй, мисс Лиззи, а вот подглядывать нехорошо, - раздался за спиной насмешливый хрипловатый басок, и увесистая ладонь легла к ней на плечо.Застуканная на месте преступления, насмерть перепуганная губернаторская дочурка вздрогнула, и едва не подпрыгнув, тупо захлопала очумелыми шоколадными глазками, не зная, куда их деть от стыда. - И что же вы там за диковины увидели, позвольте спросить? - ехидно поинтересовался подкравшийся Гиббс, и не дожидаясь ответа, бережно отодвинул в сторону незадачливую сконфуженную "шпионку", беззвучно хватавшую воздух широко разинутым ртом. А сам приложился к узенькой щелке, но тут же, слегка поперхнувшись избытком чувств, отлип от "наблюдательного пункта" и повернулся к онемевшей Лиззи, застывшей рядом с видом античной статуи. - Да-а, а наши лихие капитаны времени даром не теряют, - ухмыльнулся он во всю вечно опухшую физиономию и весело подмигнул растерянной девице, готовой провалиться сквозь палубу в темный трюм. - И верно, чем биться, уж лучше договориться. А совместный труд, как известно, облагораживает... Ох, мисс, простите старого болтуна, это я так, сдуру ляпнул..., - запоздало спохватился Джошами. - Пойдемте отсюда, не годиться вам на эти непотребства любоваться, - и взяв ее горячую руку, решительно потянул от двери. Но дрожащая, задыхающаяся Элизабет словно приросла к сырым палубным доскам, не желая двигаться с места. - Да что с вами, мисс Лиззи!? Расстроились из-за Джека, да? - участливо спросил добряк-старпом, знавший все пикантные подробности шашней своего блудливого кэпа с бывшей благородной леди, причем, от него же самого. - Ну, вот еще! Конечно же, нет! - фыркнула та, стыдливо опуская глазки. - То есть, да. Вернее, сама не знаю... Мистер Гиббс, мне так плохо сейчас, что просто хочется за борт выпрыгнуть..., - неожиданно для себя самой проскулила Элизабет, и уткнулась полыхающим личиком в его замызганную рубашку. - Матерь Божья, мисс, да что вы такое говорите!? - ужаснулся Гиббс, осторожно обнимая костлявые плечи опечаленной барышни. - Выбросьте из хорошенькой головки эти глупости. Джек и Тиа - старые... кхм... приятели, они и раньше частенько так развлекались. Да и теперь не прочь пошалить, вспоминая былые времена, - "успокоил" ее старпом. - Конечно же, я его совсем не одобряю, но... Такова натура капитана Воробья, потому столько лет с этой чертовкой и... дружит. Смекаете? Правда, от старины-Гектора я подобной прыти не ожидал, только ведь черномазенькая проказница даже святого уговорит... Ох, виноват, опять болтаю лишнее... Эх, вам бы выпить чуток, и сразу жизнь намного веселее покажется. Только вот жаль, рома у нас больше нет..., - и ласково погладил растрепанные золотистые локоны горестно сопящей ему в грудь Лиззи. - А еще, мисс, на судне, кроме Джека, много других...э-э... привлекательных парней, с радостью готовых приласкать и утешить расстроенную даму. Ваш горе-женишок не в счет... И посему, гм...,кхм..., осмелюсь предложить свою кандидатуру, - недолго думая, брякнул Гиббс, а его ловкие руки, подтверждая серьезность намерений хозяина, ненавязчиво ухватили предмет вожделения за худосочную гузку. И вплотную прижали к чему-то массивному, стремительно набухающему в неглубоких недрах парусиновых штанов. Это внушительное "нечто", выразительно оттопыривая их, требовательно уперлось Элизабет в ложбинку между ног. Еще каких-нибудь полчаса назад губернаторская дочурка, распираемая негодованием, произнесла бы длинную гневную речь по поводу воспитания и поведения бесстыдника-старома, и даже влепила тому звонкую оплеуху, а может, и не одну... Но сейчас кричать, топать ногами и размахивать кулаками совсем не хотелось. А хотелось просто стоять вот так, млея в жарких объятиях большого, сильного и надежного Гиббса, с наслаждением вдыхая ни с чем несравнимый аромат давно немытого, потного мужского тела. И дрожа от разгоревшейся похоти, ощущать напряженный член на своем самом сокровенном. А еще лучше - в глубине себя, и как можно скорее... Грубоватые пальцы Джошами уже ощупывали сочащиеся обильным соком "сокровища",сокрытые под плотной влажной тканью бридж. В этом потаенном уголке они промокли насквозь, целиком выдавая все ее истинные желания. Лиззи со сладким вздохом пошире расставила ноги, блаженно замирая под ласкающей рукой. Ах, как же ей сейчас хорошо... И конечно же, кандидатура стареющего проказника безоговорочно принимается. Но, черт возьми, она совсем забыла ради приличия немного поломаться... Ведь мисс Свонн, все-таки, бывшая благородная леди, а не какая-нибудь там девица легкого поведения. И поэтому... - Ну, что, мисс, может, в трюм спустимся? - решив, что согласие дамы получено, без долгих проволочек предложил догадливый Гиббс, с вожделением тиская тощие ягодицы. - Я бы у вас пососал, и вы бы меня уважили... - М-м, знаете, ваше...э-э... предложение столь неожиданно... Мне даже как-то... неудобно, - на мгновение вспомнив о моральных устоях, пролепетала Элизабет, крепко смутившись от таких откровенно похабных слов. - Да бросьте! Неудобно штаны через голову натягивать и на рее дрыхнуть, - хрипло хохотнул тот, легонько похлопав ее по костистой кормовой части. - Но зачем нам в душный вонючий трюм забираться? Можно прямо здесь, на палубе, на свежем воздухе. Вот только отвалим подальше, чтоб на глаза никому не попасть, - больше не тратя время на пустую болтовню, он ухватил тоненько пискнувшую Лиззи в охапку и потащил к поредевшему ряду орудий по правому борту, с которого их менее везучие чугунные собратья сгинули утром в морской пучине. Но раззадоренная парочка вовсе не собиралась оплакивать безвременную кончину ценного корабельного имущества - сейчас у мисс Свонн и ее нового "возлюбленного" намечалось занятие намного приятнее. - Ну, вот и славно, очень даже уютное местечко, - плотоядно ухмыльнулся старпом, затаскивая ахающую "добычу" между двух уцелевших пушек. - Да тише вы, мисс, не пищите так громко, ведь на судне глаза и уши всегда появляются в самый неподходящий момент, - и прижав Элизабет к прохладному стволу, стал торопливо расстегивать на ней бриджи. А другая его рука нырнула под рубашку, и шарила по "верхнему плоскогорью" в поисках едва заметной груди. - М-м, какая же вы сладенькая... Только уж очень костля... худенькая... Неужели эти чертовы скупердяи-губернаторы своих дочерей так плохо кормят? - сокрушенно произнес любитель пышных прелестей, поглаживая найденные тугие соски, отчего "недокормленная" губернаторская дочурка задышала часто и прерывисто, пропуская мимо хорошеньких розовых ушек последние нелестные слова. - Но все равно, вы мне очень нравитесь, мисс..., - он довольно вздохнул, справившись с упрямой застежкой, и сдернул с разомлевшей Лиззи бриджи. - У-у, какая пушистая мягкая "киска"! - восхитился Джошами, трогая шелковистую, вьющуюся поросль на лобке. - А вот что у меня для нее припасено..., - и поспешно спустил штаны, освобождая изнывающего "узника", рвущегося на волю из тесного плена ткани. При виде распаленного "жителя" правой штанины Элизабет задохнулась и закашлялась. Она ведь даже не представляла себе истинных размеров таящихся там "сокровищ", по сравнению с которыми весьма солидный член Джека теперь казался мелким бобовым стручком. А может, ей просто в темноте так померещилось...Но сумрак ночи тут совсем не при чем - внезапно освещенное ярким лунным светом и полностью готовое к бою гигантское орудие грозно вздымалось из зарослей густой кучерявой шерсти, и судя по всему, било сразу и наповал. Ошарашенная барышня застыла с разинутым ртом, со страхом и уважением разглядывая торчащую колом толстенную длинную "благодать" величиною с добрый обрубок бревна. Да, что ни говори, а матушка-природа очень щедро одарила счастливчика-Джошами, и ему по праву было, чем гордиться... - И как, нравится? Еще бы, сам вижу, что да..., - самодовольно произнес тот, и сунул свою могучую "драгоценность" во вспотевшую ладошку Лиззи. - Берите, берите, не бойтесь, мисс, он не кусается, хе-хе...Или слишком тяжел для вашей хрупкой ручки? - А-а-а, э-э-э, м-м-м..., нет... П-просто он у вас о-очень уж кру-крупный, - заикаясь, промямлила Элизабет, с опаской сжимая нервно вздрагивающее мужское достоинство, словно живого удава. - Ха, вот и хорошо, что крупный, - наставительно сказал старпом, с силой припечатывая Лиззи к пушке. - Ведь вам, бабам, это и нужно. Чем толще, тем лучше... Смекаете? Э-эх, молодежь... Ладно, мисс, не будем тянуть время - раздвигайте пошире ляжки, засуньте его себе сами и присаживайтесь пониже. М-м, черт, ну, давайте же, толкайте... Что я вас, как невинную девицу, учить буду? - сердито зашипел Гиббс, бестолково тыкаясь своей огромной "пушкой" партнерше между ног. - Э-э, послушайте, мист... Д-Джошами, я так не... не хочу, это ужасно неудобно. Мне... мне больше сзади нравится, - робко пробормотала смущенная губернаторская дочурка, вовсе не блещущая опытом в подобных делах и любовными талантами. Капитан Воробей оказался не слишком старательным учителем, и пара "уроков" с ним совсем не добавили "ученице" мастерства. И сейчас Элизабет с наслаждением терлась о горячую тугую головку, упирающуюся во влажную промежность, не попадая в желанное "гнездышко", но не слишком торопилась помочь, растягивая удовольствие. - Вот же, черт возьми, до чего вы, благородные барышни, привередливые, - проворчал Гиббс, ни капли не огорчившись. - Да я с радостью, мне сзади тоже очень нравится, - и резко развернув, уложил Лиззи животом на орудие. Она тихо застонала в ожидании, полностью готовая принять в себя грозного гиганта, только не тут-то было... Кто бы мог подумать, что совсем неподалеку расшалившихся бесстыдников поджидает маленький сюрприз... Позабывшая про нерушимые моральные устои дочь губернатора Ямайки и впавший в блуд пожилой джентльмен слишком увлеклись, а между тем в серебряном лунном свете за ними восхищенно наблюдали две пары зорких любопытных глаз. Вернее, полторы, но сути дела это не меняет... Вездесущие господа Пинтел и Раджетти, как и положено хорошим вахтенным, тоже не дремали - незаметно выбравшись из гальюна, добросовестные матросы надежно схоронились за фок-мачтой, и сейчас безнаказанно в три ока любовались учиненным на орудии развратом, стремительно набиравшем обороты. Лопаясь от избытка самых пламенных чувств, неразлучные друзья пихались локтями, коленями, задами и оттаптывали друг дружке ноги, но не обращали внимания на такие мелкие неудобства. Захлебываясь слюнями безмолвного восторга, благодарные зрители от души наслаждались огненным фейерверком разгоревшейся на пушке искрометной страсти, изо всех сил стараясь ничем не выдать своего присутствия... - Слышь, Пинт, а ведь мы с тобой этой ночкой удачно зашли. В смысле, на вахту заступили. Да-а... А то проспали бы самое интересное, - распираемый впечатлениями, первым не выдержал словоохотливый сеньор Раджетти, нагло таращась единственным оком, как распаленный старпом пристраивается сзади у мисс Свонн. - А может, сам Господь внушил ему умную мысль..., - ухмыльнулся Пинтел, вытирая вспотевшую лысину. - Это какую же? На мисс Лиззи взобраться? - тихонько хихикнул одноглазый зубоскал. - Нас с тобой на вахту отправить, дурень ты этакий! - скривившись, сердито прошипел толстяк. - Да не сопи же в ухо, ведь ни черта не слышно. И смотреть мешаешь ... - Подумаешь, уж и спросить нельзя! Любуйся, сколько хочешь, чем я тебе мешаю? - обиженно пожал плечами Раджетти, у которого очень сильно чесался язык. - Болтовней своей дурацкой, вот чем! - Ладно, извини, больше не буду, - с сожалением вздохнул тот, но удержаться, все-таки, не смог. - Пинт, а Пинт..., - и с опаской подергал приятеля за штаны. - Мы с тобой сейчас, как те, ну, эти, кто за влюбленными парочками подсматривает. Еще словечко такое красивое, кажется, латинское - вейра, веера.., нет, вейейра, вуайре... Вот же, черт, никак вспомнить не могу... - Какая тебе, к дьяволу, латынь, ты же читать не умеешь! - разозлился Пинтел, горя сильным желанием дать закадычному другу крепкого пинка под зад. - Лучше заткнись, пока нас тут не застукали... Смекаешь? - Все, все, заткнулся, уже молчу. Но ты только глянь, какой у нашего Гиббса зад! Целая корма галеона! - не унимался дотошный сеньор Раджетти. - Вот же, здоровый черт. И как он своей тяжелой тушей нашу тощую курочку еще не раздавил? - Ага, раздавишь ее, как же! Да бабы живучие, что кошки. Когда между ног зазудит, любого жеребца с пудовыми яйцами на себе вывезут, - важно изрек лысый знаток женской натуры. - А у мисс Лиззи там все время чешется, - презрительно добавил он, пожирая горящими глазищами мощный оголенный тыл старпома, закрывающий худосочную гузку Элизабет. - М-м, сотню дьяволов ему в печенки, все закрыл своей широченной задницей. А на голенькую попку мисс Лиззи я бы посмотре-ел..., - и мечтательно облизнулся. - Да не на что там смотреть, одни кости и мослы, сам как-то раз случайно видел, - хмыкнул Раджетти. - Залезешь на такую, сдуру позарившись, и всю шкуру до кровищи обдерешь. Это только тебе хорошо, ты толстый. Ну, еще и Гиббсу... О-ох, Пинт, а ведь мисс Лиззи вот так, животом на пушке того, неудобно... - Ха, скажешь тоже! - фыркнул Пинтел, толкая его локтем в бок. - Неудобно штаны через голову натягивать, и в гальюне рыбу ловить, а тут пушка... Невелика птица, хоть и губернаторская дочка, потерпит. - Все равно, ей там очень неудобно, и к тому же, пушка холодная, - возразил Раджетти, протирая слезящийся глаз. - Не три! - шепотом рявкнул толстяк и легонько хлопнул приятеля по пальцам. - Дьявол, да тебе-то откуда знать, удобно ей там, или нет!? Можно подумать, сам пробовал... - М-м, не я, а ты... Вернее, мы с тобой. Просто был сильно пьян, и ничего не помнишь. Но тебе не понравилось..., - с опаской пробормотал тот. - Че-его!? Совсем сдурел!? Ах, ты, недоумок, да я тебе сейчас такую пушку покажу..., - просипел разъяренный Пинтел, и в сердцах отвесил не в меру болтливому "мудрецу" увесистую затрещину. Вставное око вылетело со своего законного места и с гулким стуком покатилось по палубе, а потерявшие осторожность друзья в тихом ужасе прилипли к фок-мачте, сливаясь с ней в единое целое. - Ай, что это? - пискнула перепуганная Элизабет и в панике забилась под Гиббсом, пытаясь разогнуться. - Здесь кто-то есть... Да отпустите же меня, сэр! - Тише вы, мисс, нет тут никого, точно говорю, - вглядываясь в темноту орлиным взором морехода и никого не увидев, шикнул на нее старпом. - Не бойтесь, это просто звездочка с неба к нам на "Жемчужину" упала. Но, от греха подальше, давайте мы с вами спрячемся. Эх, надо было в трюм забраться, да теперь уже слишком поздно..., - и грубовато стащив с пушки охающую Лиззи, бухнулся вместе с ней на палубу.А необнаруженные "зрители", имевшие удовольствие любоваться происходящим с самого начала, едва не взвыли от разочарования.. Но истинные джентльмены удачи никогда не сдаются, а соблазн был слишком велик... Несмотря на пережитый страх, дотошные мистер Пинтел с сеньором Раджетти, все-таки, нашли в себе мужество отлипнуть от фок-мачты, по-пластунски подползли поближе, и ловко прикидываясь корабельным имуществом не слишком большой ценности, приготовились к продолжению "великого таинства". А оно не заставило себя долго ждать... - Все, Джошами, хватит... Слышите? Я уже не хочу, у меня голова разболелась. Лучше пойду, прилягу..., - отодвигаясь от Гиббса, капризно заявила Элизабет, ошарашенная подобной наглостью, и путясь в спущенных штанишках, вознамерилась подняться. С каких это пор ей, дочери губернатора Ямайки, всякие мерзкие неотесанные мужланы вдруг стали навязывать свои грязные желания? Нет уж, черта с два, сейчас она встанет, оденет бриджи, и как положено верной непорочной невесте, отправится спать рядом с Уиллом. - Но уж не-ет, мисс, как бы не так! Сначала раздразнили, а теперь сбежать вздумали? Не выйдет..., - насмешливо прохрипел старпом и завалил ее на бок, словно тряпичную куклу. - Хватит ломаться, сладкая, а лучше становитесь-ка по-собачьи... - Что!? Это еще как!? - "Как", "как"! Каком кверху! На четвереньки, вот как! - начиная злиться, зарычал Гиббс, которому уже порядком надоела такая затянувшаяся возня. Распаленная похоть била ключом, громко требуя своего, а эта глупая курица с перепуга еще вздумала корчить из себя святую невинность. - И не подумаю! Учтите, я буду кричать! - не сдавалась упрямица, извиваясь в стальных объятьях. - Ну, это вряд ли..., - ухмыльнулся тот, зажимая ей рот потной корявой, мозолистой ладонью, и тут же ловко поставил вредную барышню в крайне неприличную позу. Незадачливая "искусительница"" лишь тоненько, по-щенячьи взвизгнула, врезавшись лбом в лафет. Торчать кверху задом, упираясь локтями и коленками в сырые, скользкие палубные доски, было слишком жестко и неудобно, а продолжать сопротивляться - глупо и бесполезно. Горячая набухшая головка скользнула меж ягодиц, и могучий член мощным тараном ударил в мягкое место, по мнению благовоспитанной девицы, вовсе не предназначенное для него. Грозный гигант мистера Гиббса радостно ворвался в неподатливые жаркие глубины, до сей знаменательной ночи незнакомые с подобными пикантными шалостями. Мириады сверкающих алмазами звезд вспыхнули перед шоколадными очами Лиззи, которые едва не вылетели на палубу... Насаженная, словно цыпленок на вертел, Элизабет с надрывным мычанием поднатужилась, пытаясь вытолкнуть огромное раскаленное нечто, и заодно хорошенько куснуть окончательно сдуревшего на старости лет чокнутого Гиббса, намертво запечатавшего ей рот широченной грязной пятерней. - Если перестанете верещать, я уберу руку..., - немного умерив прыть, пообещал старпом, отлично знакомый с дурной бабьей привычкой пускать в ход зубы, и будучи честным джентльменом, тут же исполнил обещанное. Только, к великому сожалению губернаторской дочки, оно никак не касалось обломка бревна, туго вбитого в пятую точку, раздираемую нестерпимой болью. - О-о, дья-явол! А вам не кажется, сэр, что вы крепко ошиблись портом? - жалобно проскулила горе-пиратка, сжимаясь в комок. - Так вы же сами сзади хотели, мисс. А теперь снова недовольны..., - проворчал Гиббс, поудобнее устраиваясь на коленях между ее расставленных ног. - Сзади, но не в зад, черт вас побери! Не нужно понимать все столь буквально..., - гневно пискнула возмущенная Лиззи, резво крутя вышеуказанной частью, в напрасной надежде вытряхнуть застрявшее там орудие пытки. - Подумаешь! Невелика разница - и там, и тут дырка. Так чего мелочиться? - резонно возразил стареющий шалун, покрепче обхватил привередливую губернаторскую дочурку за худосочную гузку и с силой подался вперед, а у Элизабет вырвался сдавленный вопль зажаемой на кол мученицы. - Да ладно вам, мисс! Можно подумать, Джеку ни разу в попку не давали. Кэп мне сам говорил... - Наглая ложь, не было такого! - простонала Элизабет, на мгновение забывая про адскую боль. - Врет он, мерзавец, и бесстыдно опорочит мою честь! - Ну, тогда с почином вас, мисс..., - "поздравил" ее умудренный жизнью Джошами, все глубже втискивая своего гиганта в тесные недра. - Да не сжимайтесь, пропустите его в себя, и не тужьтесь так сильно. А то, знаете, всякое бывает... Кстати, вы по большой нужде давно ходили? - Не ваше дело! - огрызнулась оскорбленная мисс Свонн, у которой вдруг крепко прихватило живот. - Дьявол вас разбери, давайте же, пошевеливайтесь, что ли! Ай, осторожнее там, понежнее, ведь зад у меня не казенный! - Спешка хороша лишь блох ловить, мисс, а давать - не мужское дело, - продолжал разглагольствовать обливающийся потом Гиббс. И принялся столь рьяно трудиться на захваченной "территории", что давящаяся слезами и стонами Лиззи вновь припечаталась лбом к лафету. - Это сначала больно бывает, а потом многим бабам туда даже больше нравится. Потерпите немного, еще чуток потолкаю, и слезу..., - жарко пыхтя, он все яростнее атаковывал измученную Элизабет, до крови искусавшую распухшие губы, обезумевшей дикой кошкой впиваясь отросшими ногтями во влажное корабельное дерево . Но страдания несчастной барышни закончились очень быстро... Честный старпом сдержал свое слово, и через несколько сокрушительных ударов всей тяжестью навалился на обессиленную Лиззи, погребая под собой. И рухнул вместе с ней на палубу, едва не задавив мощной тушей, с глухим урчанием изливая в развороченные недра несостоявшееся потомство. Долго разлеживаться было некогда... Сыто похрюкивая от наслаждения, довольный Гиббс вытащил из пробитой "бреши" поникшую, отстрелявшую "пушку", подскочил молодым жеребцом и торопливо натянул штаны. - Эй, мисс, вы как там, живая? Вставайте же, недосуг прохлаждаться, - он игриво похлопал обмякшую Лиззи по пострадавшему мягкому месту, и подхватив подмышки, поставил на ноги, по которым стекали тоненькие теплые струйки. - У-у, да ведь вы обмочились... Ну, ничего, не переживайте, и такое тоже случается, - "утешил" ее добряк-Джошами, понимающе ухмыляясь. - Давайте-ка, поживее одевайте штанишки и отправляйтесь спать. Эх, какая же вы тугая и горячая, даже слезать не хотелось. А дырочку оливковым маслом смажьте - всю хворь, как рукой снимет. Только теперь его у нас нет, также, как и рома, но на будущее имейте в виду. Если вам вдруг снова взгрустнется и крепко зазудит в... женской натуре, то всегда можете положиться на меня. Я весь к вашим услугам.... Ну, мне пора, доброй ночи, мисс Свонн..., - и не оглядываясь, затопал тяжелыми коваными сапожищами в направлении гальюна. - И вам... доброй ночи, сэр..., - рассеянно пробормотала та, и с трудом согнувшись, подобрала спущенные бриджи. Впрочем, куда именно направился мистер Гиббс, истерзанная Элизабет толком не видела - морщась, кряхтя и охая, трясущимися руками кое-как застегнула мокрые штаны, и наступив в потемках на что-то твердое и круглое, бессознательно положила это в карман. А прикинувшиеся ветошью благодарные "зрители" успели благоразумно покинуть свои места, не дожидаясь окончания "спектакля". Сейчас успевшие вовремя исчезнуть с палубы и никем незамеченные мистер Пинтел с сеньором Раджетти торчали в сыром, неуютном камбузе, и в предвкушении потирая руки, готовились утром всенепременно поделиться ночными новостями с прочим заспавшимся народом. Для чего ей потерянное око Раджетти, упрятанное талисманом в правом кармане, растерянная Лиззи не слишком задумывалась. Искалеченная задняя часть полыхала адским пламенем, на лбу вырастала огромная шишка, к счастью хозяйки, надежно прикрытая густыми прядями, а в гудящей голове тяжким кузнечным молотом билась единственная умная мысль. Ее, благовоспитанную дочь губернатора Порт-Рояла, словно последнюю портовую шлюху, подло, нагло и грубо использовал какой-то мерзкий грязный пират. Позор... Только Элизабет не в чем себя упрекнуть, ведь старый бесстыдник-старпом сам пристал к ней с извращенными непотребствами. Ах, если бы знать, где упадешь, то подстелил бы соломку... Но ведь так хотелось хоть немного любви и ласки! Теперь остается надеяться, что добряк-Гиббс, как истинный джентльмен, не станет порочить девичью честь, прочие неприятности вскоре забудутся и сгинут в небытие, рассеиваясь призрачной дымкой утреннего тумана. И словно вторя ее мрачным думам, полуночный проказник-ветер, которому не было никакого дела до страданий и скорбей человеческих, басовито гудел в снастях, напевая свою вековую песню. А причудливые узоры алмазных созвездий таинственно подмигивали серебряной насмешнице-Луне, все также ярко сиявшей в чернеющей бездне небес, обжигая ледяным дыханием одинокую женскую фигурку на пустынной палубе. THE END.