Монолог.

Я беру твой член и провожу рукой вдоль ствола подув на головку. Знаешь, я не испытывал таких чувств как сейчас ни с кем и никогда. И не испытаю. Твоя плоть в моих руках не вызывает отвращение. Странно. Никогда бы ни подумал, что такое возможно. Тем более с тобой. Ты всегда был для меня чем то возвышенным и в то же время чем то грязным. Я врал себе, я всем врал, но только сейчас я наконец смог понять это. Черт. Думать о прошлом в такой нелепой позе с членом в руках. Ты вновь идиот, Поттер. Коснувшись языком головки, я провожу им вдоль всего ствола слегка сжимая его. Интересно, ты помнишь вчерашний день, и вспомнишь ли завтра сегодняшний? Ты слишком пьян. Стыдно ли мне соблазнять собственного, пока еще, учителя? Отнюдь. Даже вчера, наткнувшись на тебя в подземелье, когда ты далеко не нежно впечатал меня в стену и грубо поцеловал, было пустое смущение. И страсть. Много, ни с чем ни сравнимой, пылающей страсти. Знал ли ты что это я? Не боялся ли ты увольнения? Хотя после войны ты плевал на работу и утонул в алкоголе. Или был уверен, что в этом кромешном мраке тебя не узнают? Я узнал. По запаху. Столь ненавистному мне ранее запаху. Помню, директор говорил, что тебе нездоровится. Все незримо ликовали. Макгонагалл выгораживала тебя как могла, а ты всех посылал. Война сломала тебя. Чмокнув головку твоего члена я резко заглотил его до основания и достал языком до яичек, одновременно лаская их руками. Хриплый стон. О, я смог выбить из тебя несколько звуков. Похвально, Поттер. Этот звук столь не привычно скользит по твоим губам. Он стал самым дорогим и желанным. Он переливается тайной. Я защищу эту тайну ото всех, кто посмеет посягнуть на нее. Слишком уж она прекрасна. Обладать ей не достоин никто. И я наверное тоже. Я всего лишь краду ее у накачанного алкоголем тела. Столь изящного, нового и непривычного тела. Тела которое отныне поселится в каждом уголке моего мозга, и будет являться в моих снах, будь то кошмар или порнуха. Подняв глаза я смотрю на твое лицо, которого почти не видно. Голова запрокинута, глаза думаю прикрыты. Виднеется полураскрытый рот. Влажные губы. Нет, я тебя не поцелую. Не дорос. Перебирая твои яички и слегка сжимая их, я заглатываю твой член и его головка входит мне глубоко в горло. Слишком глубоко. Смешно наверное, но кажется что он входит в душу и покидать ее уже не собирается. Профессор, ты когда нибудь видел как имеют душу? Быть может со стороны ты найдешь это весьма забавным, однако чувствовать это невыносимо. Но это единственное что я могу чувствовать рядом с тобой. Плоть рвет девственный дух и остается лишь кровавое месиво, пока еще пылающее от боли. А когда боль утихнет ты перестаешь чувствовать абсолютно все. И ты уже не сможешь без этой боли. Да и не захочешь наверное. Выпуская изо рта твой член, я языком ласкаю его. Ты изнываешь от нетерпения, а я так не хочу заканчивать наш немой разговор. Мой односторонний монолог. Я опускаю ресницы и сжимаю твою плоть. Ты кончил. Как же не вовремя накатывает сентиментальность. Я плачу. Я беззвучно кричу взывая к твоему рассудку, хочу чтобы ты хотя бы лицо мое запомнил, хотя бы ядовитым голосом фамилию произнес... Рукой измазанной в твоей сперме я и себе помогаю кончить. Ну, хоть сперма наша вместе, невесело улыбаюсь я своим мыслям. Какой же я идиот. Вытерев нас я бросаю полотенце на пол. Знаешь, а ведь ни чего пугающего и отталкивающего в тебе, увы нету. Даже волосы чистые сейчас. Позволю себе утешительный приз. Встав на колени перед софой на которой мы ранее расположились я уткнувшись носом в твои волосы прикусываю мочку твоего уха. О, кажется это был верх моей наглости, главное снова не кончить. Ты громко выдохнул. Вновь на моем лице зреет глупая улыбка. Более теплая чем раньше.Чуть повернув голову ты касаешься моей щеки и проводишь носом по моем уху, щекоча его теплым дыханием. Не понимаю как сердце не остановилось. Пару ударов точно пропустило. Я пересиливаю себя и встав одеваюсь. Слезы не останавливаются. Мой немой крик становится не выносим. Я ухожу. Тихо стукаюсь лбом о твою дверь и медленно отпускаю ручку. Это останется тайной, тонущей в остатках только что потухших ошметков моей души. Слез больше нет.