Прополка души

На планете Маленького принца, как на любой другой планете, растут травы полезные и вредные. А значит, есть там хорошие семена хороших, полезных трав и вредные семена дурной, сорной травы. Но ведь семена невидимы. Они спят глубоко под землей, пока одно из них не вздумает проснуться. Тогда оно пускает росток; он расправляется и тянется к солнцу, сперва такой милый и безобидный. Если это будущий редис или розовый куст, пусть его растет на здоровье. Но если это какая-нибудь дурная трава, надо вырвать ее с корнем, как только ее узнаешь. И вот на планете Маленького принца есть ужасные, зловредные семена… это семена баобабов. Почва планеты вся заражена ими. А если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься. Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки. — Есть такое твердое правило, — сказал мне позднее Маленький принц. — Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету. Непременно надо каждый день выпалывать баобабы, как только их уже можно отличить от розовых кустов: молодые ростки у них почти одинаковые. Наверно, глупо ощущать себя планетой, заросшей баобабами, но, похоже, это самое точное его описание. Планета, заражённая баобабами, которые скоро разорвут его на клочки. Все его прически и образы, стихи и шрамы, даже окружающие люди — это все баобабы, забирающие каждый свободный кусочек его души, и скоро там ничего не останется. Сперва он пытался полоть эти адские заросли. Он обрился наголо. Вот так в какой-то момент ночью ощутил, что ему это необходимо, подошел к зеркалу и обрил себя, практически как Пинк из The Wall. Странно, но с волосами словно ушла часть проблем, и появилось необыкновенное, забытое ощущение легкости. Ричи Эдвардс со своими невообразимыми прическами и макияжем остался в прошлом. Боже, какой же оказывается груз на нем, и как он раньше мог этого не понимать. И до чего же странные и приятные ощущения, когда дотрагиваешься до обритой головы. Мозг помнит, что там должны быть волосы, и подбрасывает знакомые ощущения для прикосновения, но теперь волос нет, и чувства совсем другие, такие, словно кто-то пускает через тебя ток и наполняет энергией. Может, не зря буддисты бреют головы? Он выбрасывал стихи, записи, воспоминания. Все, что когда-то было написано и бережно хранилось, все эти тетради, блокноты, листки с заметками, которые когда-то были важными, теперь кажутся такой шелухой. Стоящие мысли, стихи пошли в дело, а зачем хранить те, что весьма посредственны? Оно пустое, мертвое. Так зачем же ему этот груз? Пусть река забирает эти мысли, ему они больше не нужны. И так теперь будет со всеми стихами. Написал, через какое-то время перечитал, если видишь, что мусор, то и хранить его нечего. Теперь только так. Достаточно засорять свою душу и разум баобабами, они и так слишком много места там заняли. Иногда он пишет на протяжении нескольких дней, но получается только шлак, и становится страшно. А вдруг теперь так будет всегда? Что если со своей склонностью к саморазрушению он уже уничтожил себя полностью, и там ничего-ничего не осталось от него? Только пустая мертвая планета, заполненная баобабами. Но потом в этих зарослях находится молодой росток розы, приходят правильные строчки, и он понимает, еще не все потеряно. Но сейчас он должен позволить этому яду вытечь из себя, чтобы сбросить эту мерзкую ненавистную кожу. Он скинет ее как змея, как ящерица, и начнет все заново. Да, шрамы никуда не уйдут, но это его жизненный опыт, пусть болезненный, но он его ни на что не променяет. Когда-то он мечтал, чтобы его услышал хоть кто-то. Даже находясь в толпе людей и разговаривая с ними, ему казалось, что он немой. Или все они глухие? Его тексты — его попытка донести хотя бы малую часть того, что он хочет сказать. Через музыку его слышат, а голос Джеймса — его голос. Бредово, правда? Когда-то ему хотелось, чтобы его услышали, но теперь, кажется, он и сам не слышит себя. Его голос всегда растворялся в толпе, в этом неумолкающем гудящем рое голосов. Он больше не хочет, чтобы его услышали. Ему хочется научиться слушать тишину, хочется вспомнить и вновь услышать свой голос. Он хочет исчезнуть, пропасть. Словно его в этом месте и не было никогда, и никто бы о нем и не вспомнил. А самому уехать в другое место, где он еще никогда не был, место, где его никто не знает и никому до него нет дела. И начать все с чистого листа. Эти баобабы надо выкорчевывать с корнем и сжигать, по-другому нельзя. Он стер с себя свои прежние образы, выбросил ненужные записи, остается только оставить в прошлом привязанность к людям. Это тяжело, но так будет лучше. И для него и для них. Иначе баобабы его поглотят, и от него ничего не останется. Этот момент уже близок. Надо действовать, главное все грамотно обставить. Пока другие будут разбираться с его пропажей и предполагаемой смертью, он выиграет время. Перед ним лежит весь мир — север, юг, запад, восток. Он будет преданным послушником, монахом в каком-нибудь храме, он будет странником, уличным музыкантом или еще кем-нибудь. Он найдет себя и свою истину. Обязательно найдет. Иначе какой он после этого Человек?