Другая жизнь

Грег стал добрее, Элен это чувствовала, но его доброта не была ей приятна. Она ждала встреч с Фреей больше, чем когда-либо чего-либо ждала. Фрйея была словно чем-то освещающим и озаряющим её жизнь, столь же приятным, как её рассказы, но одновременно — состоящим из плоти, крови и безумных историй. Элен быстро привыкла к странным байкам Фреи из разных веков. Судя по её рассказам, Фрея прожила в сущности даже меньше, чем Элен, но один ее год был равен веку, так что она могла познать многое. Элен слушала её рассказы и что-то подмечала для себя, чтобы вечером записать. Фрея не была особо откровенной и не говорила о своей семье. Кроме того, что Далия является её теткой, более о родственниках Фреи Элен и не слышала. Романтичными воспоминаниями она тоже не делилась, хотя Элен пыталась её на это соблазнить. Личная жизнь Фреи оказалась заперта на большой навесной замок, и Элен никто не собирался давать ключ, хотя она раскрывала перед Фреей даже слишком личные вещи, порой, как ей казалось — смущая её. — Я хочу соблазнить Грега, — заявила Элен. — Поскольку сейчас у нас все очень грустно в постели… ты понимаешь, о чем я. — Хм, — Фрея изменилась в лице, но старалась держаться. — Я не специалист по семейным отношениям, боюсь, я не могу ничего посоветовать. Она пыталась сменить тему, снова. Элен едва заметно покачала головой. — Ты можешь мне помочь — своим вкусом, — заявила Элен. Фрея удивленно на нее посмотрела. — Я куплю красивое белье для… — Супружеской ночи, — кивнула Фрея и едва заметно поморщилась. — Я понимаю. — Но мне нужен кто-то, кто мне поможет с выбором. — Я не думаю… — У меня больше нет подруг! — перебила её Элен. Фрея закивала и Элен поняла — той не нравится эта идея. *** Элен затягивала на себе корсеты — разной степени откровенности и сексуальности — и морщилась. Словно не понимала, что нужно этому телу, чтобы выглядеть красиво, словно не умела с ним обращаться — с собственным телом, надо же! — Я не понимаю, — грустно всплеснула она руками. — Что ты думаешь? — Красное было лучше, — ответила Фрея, сидящая в углу примерочной на маленьком табурете. — Определенно… Элен скрылась за занавеской, снова вышла, но теперь в красном корсете. Она с трудом завязала его на спине и теперь вертелась перед зеркалом. — А может, прошлое было лучше? — Нет! — Фрея явно злилась из-за долгого шоппинга. Она встала и, подойдя вплотную, начала говорить: — Этот подчеркивает твою талию. — Она провела рукой по упомянутой талии, и Элен непроизвольно дернулась от необычного ощущения. — Он выгодно подчеркивает грудь. — Она легко провела по её груди. — И красиво смотрится на… ты поняла. — Угу, — Элен кивнула и почувствовала разочарование, когда мягкие тонкие руки прекратили касаться её тела. Это было странным ощущением, приятным, но новым по отношению к женщине. Элен думала не о морали, а о том, что она еще может чувствовать, она еще может желать. Это не могло не радовать. Нет, думать об измене, тем более с женщиной, было бы слишком. Но получить приятные эмоции, чтобы вечером отдать их Грегу — почему бы нет? — Расстегнешь мне? — попросила она. И Фрея после недолгой паузы кивнула. Она расшнуровывала ей корсет медленно, не то от неумения, не то от желания продлить момент, и Элен чувствовала, как нарастает приятное томление, едва Фрея касалась оголяющихся участков её кожи. Когда спина была полностью обнажена, Фрея погладила её по позвоночнику сверху вниз, и Элен смутилась, не зная, как себя вести, но, к её счастью и в чем-то разочарованию, в этом касании не было ничего предосудительного. — Что это за шрамы? — спросила Фрея, сбивая весь приятный настрой. — Шрамы? — удивленно повторила Элен. — Ты их помнишь?! — голос Фреи стал жестким, растерявшаяся Элен повернулась к ней. — Ты о чем? — Посмотри! — крикнула Фрея, кивнув на зеркало. Элен, глянув на свою спину в отражении, увидела несколько ровных красных кругов вдоль позвоночника — словно куски выжженной кожи. И самое странное — Элен совершенно не знала, откуда они могли там появиться, а главное — почему она вообще их ни разу не видела. — Ты помнишь их? — снова спросила Фрея. — Нет, — Элен удивленно покачала головой. — Господи! — воскликнула Фрея и отошла, держась за виски. — Фрея? — обеспокоенно позвала её Элен, но та словно не слышала. Через несколько минут Фрея все же выдохнула и медленно повернулась к Элен. — В этом теле паразит, — сказала она тихим голосом и кивнула на Элен. — Поэтому ты не поддаёшься внушению. Души, что входят в чужие тела, не поддаются магии внушения. — Паразит? В моем теле? Я больна?! — поразилась Элен. Только этого еще не хватало. — Нет, Элен, — Фрея выдержала паузу, словно пытаясь подобрать слова, но у нее это не получилось. — Ты и есть его паразит. Твоя душа. Поэтому у тебя изменились вкусы, поэтому тебе кажется, что твоя жизнь была серой. Элен! Это была не твоя жизнь! Тебя кто-то всунул в чужое тело и заставил поверить в ложь — ты помнишь не свою жизнь, а свою — забыла! Мне тетка рассказывала о такой магии: она очень сильная и слишком жестокая… — Ты сошла с ума… — покачала головой Элен. — Я во все могу поверить, я многое увидела и… но ты чокнулась, Фрея! Я — это я! Я жива, я здесь, перед тобой! — Элен? — Фрея словно пыталась выдернуть её из истерики. — Элен! Последнее она крикнула так громко, что услышала продавщица и сунулась любопытным носом к ним. — Все в порядке, — отрезала Фрея. Элен кивнула, немного успокоившись, но так же недовольно глядела на Фрею. — У тебя было такое, что ты видишь какие-то истории, отрывки, чьи-то лица? Ты не можешь понять, фантазия это или нет. Было такое, что что-то привлекало тебя, и ты не знала, что это? Было такое — что ты проснулась утром и не могла узнать свою жизнь? У тебя же дома есть кошка, милая такая… как она к тебе относится в последнее время? Она также ласкова с тобой, как раньше, или, может, она злится, когда ты рядом? Может, считает тебя чужой?! — проговорила Фрея, пытаясь достучаться до Элен. Та лишь сжала губы — её сказка, её кошка, ночь, когда не узнала собственного ребенка — нет, это чушь! Быть этого не может. Элен решительно тряхнула головой. — Прости, Фрея. По-моему, нашей дружбе пришел конец, — заявила она. Фрея кивнула и молча вышла из магазина, она сделала это спокойно, но Элен чувствовала укол совести, слово незаслуженно обидела кого-то очень родного. Нет. Плевать. Она покупает белье, едет к мужу. И ведет себя, как подобает настоящей женщине — заботится о детях, любит мужа и гладит руками кружевные края скатерти, пусть и безвкусной и купленной в черт знает каком наваждении. Она будет идеальной женой. *** Тем же вечером Грег пришел немного раньше по просьбе Элен, она накрыла романтический ужин и под легким платьем хранила свой сюрприз. Грег ничего не говорил, лишь поглощал еду. Элен, поняв, что данное зрелище не увеличивает её чувственного настроя, встала проверить детей. Подойдя к детской, она увидела кошку, лежащую рядом с Брайаном в обнимку. Элен улыбнулась, но кошка, дёрнувшись несколько раз, проснулась и, внезапно распущивщись, зашипела на Элен. Испугавшись, что животное поранит её сына, Элен пыталась подойти, а кошка лишь сильнее щетинилась, но не отходила, лишь подходила к краю кроватки. Элен никак не могла подобраться к Брайану и вдруг поняла — кошка не просто разозлилась. Она защищает Брайана… защищает его от собственной матери, как от чужака. Она считает себя обязанной защищать детеныша, защищать от чужака Элен закрыла рот рукой — в голове мелькнула фраза Фреи и момент, когда она не узнала голос Брайана и не смогла узнать Хоуп: «Не тот ребенок». Она покачала головой и быстро вышла из комнаты. Вернувшись к Грегу, она присела за стол. Грег, насытившись, развалился в стуле и оценивающе глядел на жену. — Ты так раньше не красилась, я помню, ты сказала, что эта помада жутко вульгарна. — Вкусы меняются, — ответила Элен. — Так сильно? Я удивлен. — Ты не знаешь, как я могу еще удивлять, — Элен встала и не слишком медленно, но и не слишком быстро попробовала сбросить с себя платье, получилось не столь грациозно, как ей хотелось, но, судя по взгляду Грега, ему это явно пришлось по душе. Он провел по её телу, облаченному в красный корсет, голодным взглядом и вышел из-за стола. — Какая же ты красивая! — сказал он. Она кивнула и почувствовала его руки на своей талии. Ощущение было странным, ей хотелось пояснить это чем угодно — его руки слишком грубые, слишком потные, слишком толстые… слишком, слишком… не её. Но к этим рукам тоже можно привыкнуть. Черт! Почему она должна привыкать к рукам своего мужа? Но когда наступила очередь губ, тянущихся к её губам, Элен неожиданно для Грега отстранилась и спросила: — Ты мне изменяешь? У Грега слегка отвисла челюсть, он несколько раз открывал и закрывал рот, словно задыхающаяся рыба, и пытался выдать что-то вразумительное. — Значит — да? — спросила Элен. — Это не то, о чем ты думаешь, это было временное помутнение, — начал оправдываться он. Элен улыбнулась с явным облегчением. «Слава Богу!» — Тогда не приставай ко мне, — заявила она и слегка толкнула Грега в грудь. Он отошел и скривил губы. — Элен… — Знаешь, я ухожу от тебя. Все. — Элен не верила собственным словам, но одновременно чувствовала, что это самое правильное, что она могла сделать. — Что? — Я уже не я, я не та Элен, которую ты знаешь. Я — паразит, — произнесла она, зная, что он все равно ничего не поймет. А если и поймет, то отправится в сумасшедший дом. — Элен, что ты несешь? А как же дети?! — Найми няню! — отрезала она и, наспех одевшись, выбежала из дома. *** Долго искать нужную квартиру не пришлось, Элен постучалась в знакомую дверь и ждала ответа. Фрея отворила не сразу, да и то лишь частично, оставив замок на цепочке. — Элен? — удивилась она. — Ты сможешь узнать, как меня зовут на самом деле? — начала Элен. — Я попробую, — после недолгой паузы произнесла Фрея.— Это трудная магия, но я попробую… Я попробую вернуть Элен, но для этого мне нужно знать, кто ты. — Могу дать пару подсказок! — деловито сообщила Элен. — Первое — у меня, наверное, есть брат. И у него тоже есть брат… то есть, у меня — двое братьев, — она смешно загибала пальцы и вытягивала губы словно ребенок, напряженно изучающий простейшую математику. Она обдумывала свои слова и Когда Элен закончила, Фрея убрала цепочку, и Элен, не говоря ни слова, быстро вошла в дом. *** — Первородные мертвы, Ками, — говорил ей Марсель самым проникновенным голосом, но она не верила. Она качала головой, закрывала лицо руками и сдерживала слезы. — Они живы, они прячутся, они в беде, но они живы. — Он сидел напротив неё за маленьким столом, опустив взгляд. Подойти и утешить было бы самым правильным, но он не мог найти слов, кроме тех, что лишь ударяли сильнее: — Никто их не видел. — Но и не видел их мертвых тел! — Камилла сорвалась на крик и оглядела гостиную; Фред, зорко наблюдающий за ней, ступил одной ногой вперед, но, увидев её взгляд, снова повернулся, делая вид, что занят чем-то другим — Ты времени зря не теряла, да? — усмехнулся Марсель. Камилла посмотрела на него осуждающим взглядом. — Я уже свыкся с этой мыслью, Ками. Они мертвы, теперь наша задача — выживать дальше. Без них. — Вампиры устраивают нападения по всей Америке — почему? — спросила она. Спорить дальше она не собиралась, хоть и не хотела даже допускать мысль о том, что они погибли. Что он — мертв. — Не по всей Америке, а по всему миру, — уточнил Марсель. — А точнее — в пяти точках земного шара. Три из них у нас, в Америке. — В этом есть система? — У меня есть шпионы среди этих банд. То, что ты видишь — не война за власть. Они ищут ребенка Майклсонов. — Что? — Камилле показалось, что она потеряла голос. — Ага, — приняв её реакцию за шок, кивнул он. — Они уверены, что ребенок жив, они нашли его каким-то заклинанием, очень сложным, поскольку без крови Первородных таких детей найти почти невозможно. Но они нашли какое-то идиотское заклинание, которое показало им пять точек. И они ищут ребенка в каждой из этих точек, а каждая из них — территория в несколько городов. Они убивают мирных жителей — всех, чтобы замести следы, но их основная цель — маленькие дети. Они приходят в больницы, в мотели, в дома… Чтобы найти ребенка Майклсонов — но этого до сих пор не случилось. — Почему пять точек? — Возможно какая-то мудренная защита, — отмахнулся Марсель. — Думаю, так защищается ребенок — заклинание не может скрыть его полностью, но показывает его в нескольких местах. Ну, или в этих местах скрываются Майклсоны. СМИ представляет происшествия как хаотичные нападения, но это еще не то... — Еще? — Когда они найдут ребенка и убьют, — Камилла стиснула зубы при этих словах, — последнего представителя, который мог бы сражаться за власть — они начнут бороться за нее сами. И это будет очень кроваво, Камилла. Это будет конец света. — А на чьей ты стороне? — спросила она, подняв на него взгляд. — Ну уж явно не на стороне ублюдков, которые мечтают оросить этот мир кровью! — возмутился Марсель. — Мне нужен мир, вечеринки, туристы, нормальная размеренная, светская жизнь. — И что ты сделаешь, если найдешь ребенка Майклсонов? — Уеду подальше! Вокруг неё будет смерть, и я не выживу, если встану против них в одиночку. Ребенок хорошо прячется — или его прячут. А я в это время собираю армию адекватных парней, которые могли бы противостоять бандам. Я рад, что тебя встретил — мы можем поехать вместе, со мной ты будешь в безопасности, я не подпущу войну к тебе. Камилла кивнула. — Она здесь, — заявила она, не отрывая взгляда от Марселя. — Хоуп Майклсон здесь — на втором этаже. Так что — тебе пора бежать. — Это шутка? - Марсель не изменился в лице. — Нет. Мог бы и догадаться — здесь один из эпицентров, одна из "точек". — Да… здесь мои ребята, я с ними говорил, — произнес он и опустил голову. — Черт! Камилла, прошу… — Что? — Они его найдут, он обречен — год-два максимум, но поскольку одна из точек верна, то они нагонят её еще быстрее. — Я. Не. Брошу. Хоуп. Это ясно? — Тогда убегай дальше. Еще дальше! Одна из точек вообще в Индии, будь еще дальше! — Эти люди мне очень помогли, я сомневаюсь, что найду таких же… — произнесла она. — Эти люди умрут! — шепотом закричал Марсель. — Все, кто рядом с ребенком — мертвы, Камилла. Если ты хочешь хоть как-то им помочь — немедленно уведи её из этого места, унеси её, и тогда, может быть — они, - он кивнул на окружающих людей. - не пострадают. Может быть. Я могу помочь тебе, можем сбежать вместе, к черту прежние планы. Хоуп вырастет сильной и сможет подмять под себя власть, нам нужно только спрятаться на ближайшие лет пятнадцать и не дать вампирам уничтожить наше общество. Всего-то проблем! — Марсель, езжай. Я не буду подвергать тебя опасности. Каждый делает то, что должен. Я защищаю её. Ты готовишь контрнападение… все, — она встала из-за стола. — Уходи. Тебе пора. Марсель кивнул, встал и засунул руку в карман, выложил на стол пачку денег и кивнул на нее. — Не вздумай отказываться, они тебе нужны. Ведьмы — очень продажные твари. Камилла подавила гордое желание отказаться и проследила за тем, как Марсель, не прощаясь, вышел на ночную улицу. Она обернулась на Фреда: тот сидел к ней спиной и что-то читал. — Здесь деньги за проживание, — произнесла Камилла. — За еду, кров и покой. — Вы здесь живете бесплатно, Камилла, — ответил Фред, не поворачиваясь. — Я должна уехать… — Я слышал, что сказал этот мужчина, — прервал её Фред. — Случайно услышал часть разговора, — добавил он но Камилла покачала головой - естественно, он слышал все. — Я уже говорил, я готов выступить на вашей стороне, если буду знать, что ваши цели благородны. Они благородны, так что, еще одна попытка пренебречь моим гостеприимством — и я буду очень расстроен. Даже — смертельно обижен. Но даже при этом — я вас отсюда не отпущу, Камилла. Она рассмеялась и вместе со смехом вышли слезы. Фред, увидев это, отошел на несколько секунд и вернулся со стаканом виски. Камилла молча приняла подношение и отпила. Алкоголь ударил в голову, и она зажмурилась от неприятного чувства. — «Вампиры» — это кличка этой банды, да? — уточнил Фред, наливая себе. — Их так называют… за что? — За то, что они пьют кровь, — ответила Камилла и не соврала. — Это дикость, — покачал головой Фред и поморщился. — Согласна. *** Несколько дней для Камиллы прошли словно в тумане, Фред был с ней, выпивал немного и слушал её пьяные бредни. Кажется, она успела рассказать ему все. Скучающий персонал игрался с Хоуп, и та благодушно их терпела, иногда закатывая истерику, и тогда Камилле приходилось бежать к ней. К пьяному психологу Хоуп относилась плохо, но на руки к Фреду шла быстро, задумчиво теребила его одежду, вглядывалась в лицо и иногда даже начинала смеяться. В эти секунды Камилле казалось, что все можно исправить, что все будет хорошо. Даже когда она прекратила тушить боль в алкоголе, Хоуп так же любила Фреда явно больше, чем её. «Предательница и наглая сводница», — мысленно высказала Камилла свой вердикт, когда Хоуп в очередной раз лезла на руки к Фреду. Когда Хоуп устала от повышенного внимания всех и истерикой потребовала дать ей поспать, Фред проводил Камиллу в гостиную, снова попробовал налить виски, но та остановила его. — Стоп! Так я пропью свой мозг, а это единственное, чем я могу зарабатывать на хлеб. Фред не ответил, удивленно подняв бровь и оставив бутылку в покое. — И если мы не будем пить, то чем же займемся? — Эм-м-м, задушевными беседами? В трезвом состоянии — это важно! Это новое в наших отношениях. — В наших отношениях, — повторил Фред и сел в кресло напротив. Камилла глядела на пламя и чуть дернулась, едва он задал вопрос. — Ты часто думаешь о нем? — Реже, — ответила Камилла. — Действительно реже, чем раньше. — Это хорошо, — прокомментировал Фред. Камилла повернулась к нему и вздохнула. — Фред, ты должен понять. Мне приятно твое внимание, но, — она попыталась подобрать правильные слова, — я не дам тебе того, чего ты ждешь. Я люблю другого мужчину. И ты это знаешь. — Ты его забываешь. — Но… — Ты его забываешь, и место в твоем сердце освобождается. И его может занять кто-то другой, — продолжил Фред. — Я просто жду этого. — Придется ждать долго. — Я не против, — покачал он головой. — Лучше уж ждать, зная, чего, чем жить в той тоске и серости, как я жил до этого. Ты и Хоуп — даете мне силы, свет в жизни. И я никому не позволю его отнять. Даже сумасшедшей банде с дурацкими кличками… — Это не клички! — сорвалась на крик Камилла.— Фред, они действительно вампиры, ты видел, на что они способны, ты видел их силу. — К её удивлению, его взгляд был внимательным, но не презрительным или недоверчивым. — У меня есть доказательства! Она выбежала из гостиной, поднялась на второй этаж и вернулась с толстой папкой кое-как скрепленных документов. Она бросила папку перед ним. — Видишь фото? Я хранила это, чтобы потом, в случае чего — рассказать малышке о её семье. Это их фотографии — двадцатый век, а это — двадцать первый. Видишь?! — она перебирала бумаги на столе, раскладывая фотографии, какие-то доказательства, но Фред просто закрыл папку, придавил её рукой, чтобы Камилла не смогла открыть снова, и взглянул ей в глаза. — Ты мне веришь? — отчаянно спросила Камилла. — Да. Пожалуй, верю. Это бы что-то пояснило, многое бы пояснило, все, что так тревожило в последнее время... Но это не меняет дела, Ками! Я не позволю им забрать у меня вас. Даже дьяволу — я не позволю. — Ты не сможешь. — Я сделаю все ради этого, — произнес он. — И я знаю, что ты меня полюбишь. Ты уже начинаешь. Едва он уходит из твоих мыслей, прихожу я, верно? — он усмехнулся, и Камилла, смутившись, отвернулась. — Я буду тебя ждать и защищать, я доволен этим положением. Более чем. Об одном прошу — не бросайте меня. Не сбегайте. Иначе жизнь снова станет серой, и ни одного яркого воспоминания. Не убегай от меня, Камилла. — Я не убегу, — произнесла она. — Но это могут быть наши последние дни. — Ей здесь безопаснее, чем черти где, я позабочусь о её защите, если ты мне расскажешь подробнее, что это за существа и как их уничтожить. — Ты веришь? — Если ты веришь в это — верю и я, — ответил он, пожав плечами. — Пусть вампиры, если ты уверена, что знаешь, как от них защититься. Вербена? — вспомнил он. — Не только, — покачала она головой. — Есть несколько способов убить их и несколько — оглушить болью… ***