Я выбрал бы другую

      — Так ты влюблен в меньшую? — Онегин действительно изумлен, и Ленскому становится неуютно под этим несколько осуждающим взглядом. — Я выбрал бы другую.       Другую? Владимир вспоминает Татьяну — такую тихую, неразговорчивую, предпочитающую уединение шумной компании. Они с Ольгой были полными противоположностями, и, пожалуй, любой нормальный поэт выбрал бы именно старшую Ларину в качестве своей Музы. Но Ольга была не только Музой, скорее даже — совсем не Музой.       Онегин уже давно ушел, дав обещание присутствовать на именинах Татьяны, а Ленский все думал, думал, думал…       Он стал приглядываться к девушке, когда она, присев вдалеке от всех, открывала книгу и читала. Ее лицо становилось таким сосредоточенным, что Владимир невольно улыбался и подсаживался ближе.       Один раз, второй, третий…       Татьяне начало казаться, что Ленский преследует ее. Ранее тихие и спокойные ее посиделки в одиночестве перерастали в попытки сбежать от Владимира. Безусловно, разговоры с ним всегда были интересны, потому как их объединяло увлечение чтением. Татьяна всегда с восхищением слушала стихотворения и оды Ленского, посвященные, как правило, Ольге, но сейчас все было иначе.       Но постоянно бегать она не могла и вскоре с удивлением поняла, что и не хочет особо. Так что это почти вошло в привычку — проводить время вместе.       Все вокруг отметили внезапную перемену во Владимире. Ольга никак не могла взять в толк, что же случилось с ее любимым, почему он так резко охладел к ней. Куда-то исчез жар его слов, смущение, которое он так часто испытывал, глядя в ее веселые глаза. Стихотворения, к которым она уже привыкла, тоже канули в небытие. И их веселым забавам он предпочитал тихие разговоры с Татьяной.       Ольга злилась, обижалась на сестру и жениха, плакалась нянюшке, но ничего не могла с этим поделать. И как-то неосознанно эта обида ушла на второй план, потому что Ольга не могла долго предаваться унынию. Вся жизнь ее была как яркий блик солнечного зайчика по стеклу.       И кажется, никто из семейства Лариных не удивился тому, что на именинах Татьяны было объявлено о разрыве помолвки.       Сама именинница, сидя возле окна, слегка печально улыбалась, глядя на отражение танцующих пар, среди которых виднелась Ольга в паре с внезапно приехавшим Онегиным. Разобраться в своих чувствах стало почти невозможно. Ведь с одной стороны стоял уверенный Евгений, подчеркнуто не глядя на нее, а с другой так внезапно оказался Владимир — в чем-то смешной, мечтательный и такой трогательный.       А меж страниц книги, что он ей подарил, она нашла сложенный вдвое лист со строками, посвященными ей.