Его Последнее Желание

Гермиона пристально рассматривала коробку целых полчаса, пока в дверь её спальни не постучал Гарри. Она неохотно поднялась с кровати, но сперва удостоверилась, что надёжно спрятала коробку в тумбочку у кровати. По неведомой ей причине Гермиона сомневалась, что хочет дать кому-нибудь узнать про оставленную Фредом вещь. Потому что она была уверена, что он оставил это ей. Гермиона несколько часов подряд проверяла коробку на чары и пробовала на ней всевозможные заклинания, чтобы понять, розыгрыш это или нет (осторожность никогда не повредит). И стало ясно, что перед Гермионой просто коробка. Коробка, которая реагировала лишь на её прикосновение и открывалась только ей. Никаких сомнений — Фред Уизли передал ей, Гермионе Джин Грейнджер, нечто. Оставалось только разобраться — почему и что? Она до сих пор её не открыла. Она подняла крышку менее чем на дюйм, когда вдруг начала размышлять, а стоит ли. Гермиона слишком всё усложняла, вот что. Гарри смущённо улыбнулся, и она вздохнула. — Тебя послал Рональд? — спросила Гермиона после того, как обняла лучшего друга и впустила его внутрь. Её мама, стоявшая позади него, спросила, не хотят ли они чаю. Оба вежливо отказались, и миссис Грейнджер оставила дочь наедине с Гарри. Он слегка взлохматил шерсть Крукшанкса и быстро устроился на кровати, и Гермиона улыбнулась. Гарри и Рон часто навещали её после войны, зная, что ей не хочется надолго оставлять родителей после их возвращения из Австралии. Это было одним из немногих хороших последствий войны. Два ее мира почти слились воедино. Гермионе хотелось бы пригласить Гарри к себе домой пораньше, возможно спасши его тем самым от ужасных летних каникул у Дурслей. В конце концов, жили они не так уж и далеко друг от друга. Мальчик-Который-Выжил изогнул бровь. — Кто же еще? Гермиона рассмеялась. — Итак, что на сей раз? Улыбка Гарри потускнела. — Он сказал, что ты странно вела себя после того, как вы вчера ходили помочь Джорджу прибрать комнату Фреда. Гермиона напряглась. — Это тяжело для всех, я понимаю, — продолжил Гарри. — Но это именно вам пришлось… ну, убирать его вещи. И я знаю, что вы двое не были особо близки, но наверняка это стало трудно и для тебя, Гермиона. Так что, если захочется поговорить… я, возможно, тот, кто сможет тебя понять, знаешь? Так и есть, поняла она. Они оба общались с Фредом, но ни один из них не был его родственником или, как Ли, близким другом на протяжении многих лет. И они оба встречались с Уизли, что делало их частью семьи, но всё равно не полностью. — Это просто странно, Гарри. Я знала Фреда, но нет ни малейшей возможности, что я пойму, насколько больно его семье. Такое чувство, что я не имею права переживать слишком сильно, понимаешь? Или, если уж на то пошло, не имею права на что-либо еще… Как я могу принять от Фреда подарок, если Джорджу он и цветка не оставил…? Гарри задумчиво взглянул на неё. —Ты поэтому вызвалась прибрать его комнату? Посчитала, что тебе будет не так тяжело, как остальным? Гермиона кивнула. — А ещё Рон нуждался во мне, и я подумала, что он не должен проходить через это в одиночку. И снова Гарри казался глубоко погружённым в свои мысли. — По-моему, и не пойми неправильно, для самой выдающейся ведьмы нашего времени, Гермиона, ты можешь быть довольно глупой, — он поднял руку, когда Гермиона пронзительно посмотрела на него. — Послушай. Само собой, ты имеешь право расстраиваться из-за смерти Фреда. Это же Фред. Он заставлял людей смеяться. К Джинни на улице подходили люди с соболезнованиями. Люди, которые знали его только как одного из близнецов Уизли. Он поднялся с кровати и положил руки на плечи Гермионы. — Если ты не хочешь и дальше помогать им с комнатой, то просто скажи об этом Рону. Он поймет. Я помогу ему вместо тебя, он мой лучший друг. Как и ты. Гермиона слегка всхлипнула и обняла Гарри. С благодарностью положив голову ему на плечо и сделав глубокий вдох, она сказала: — Война и впрямь перевернула все вверх дном, да, Гарри? Она почувствовала его кивок. Гарри отстранился и чуть улыбнулся. — Ага, но, по крайней мере, у нас есть мы. И еще у меня есть Джинни, а у тебя Рон. Да, у нее есть Рон. Все должно быть в порядке.

~o0o~

После ухода Гарри Гермиона снова вытащила коробку. Друг помог ей понять, что по какой бы причине Фред ни передал это, всё будет хорошо. Если он что-то оставил, значит, беспокоился о ней (как ни мало), и эта мысль наполняла Гермиону счастьем. Потому что ей было плохо из-за смерти Фреда, ведь наполненный жизнью парень, который заставлял всех смеяться, больше этого не сделает. Она убедила себя, что имеет право выяснить, какую вещь Фред ей оставил. И потому Гермиона открыла коробку. Она сдержала изумлённый вздох. Внутри оказались восемь маленьких флаконов. Она знала, что это такое. Но с чего бы Фреду Уизли передавать мне воспоминания? Если это возможно, Гермиона чувствовала себя еще более озадаченно, чем до того, как открыла чертову коробку. Флаконы были пронумерованы от одного до восьми. Гермиона предположила, что их следует посмотреть именно в этом порядке. Она оглядела комнату. Повезло, что вообще-то вскоре после войны Гермиона обзавелась думосбором. Без помощи, предложенной Северусом Снейпом, и без воспоминаний, которые он показал Гарри, всё могло в итоге выйти совершенно иначе. Независимо от того, насколько сильно в последнее время лучший друг начал возвеличивать бывшего профессора, Гермиона радовалась тому, что Снейп пытался искупить вину. Жаль только он никогда не понимал, что совершенно неправильно психологически издеваться над своими учениками, включая меня и Невилла, и устраивать Гарри ад за то, что совершил его отец… Она помотала головой. Думосбор. Воспоминания. Сосредоточиться. Гермиона вздохнула и, поставив картонку с воспоминаниями на стол, потянулась за флаконом под номером один. Она вытащила думосбор из шкафа и опустошила пузырек. Гермионе было любопытно узнать, что её встретит, и только когда она окунула лицо в чашу, в голове возник вопрос, чья вообще память это будет. Вскоре после того, как возникло знакомое ощущение, Гермиону встретил шум толпы и клубы дыма. Сцена оказалась именно такой, какой она её помнила. Нет, но почему… это не может быть… Платформа номер девять и три четверти 1991-го года была живой и суматошной. Алый Хогвартс-Экспресс предстал как на ладони. Люди стремились подойти поближе к локомотиву, чтобы залезть в поезд, а рядом с Гермионой стоял рыжеволосый мальчик. Она догадалась с первого взгляда. Фред. Не Джордж. И он пристально смотрел на что-то впереди, улыбка играла на его губах. Девушка проследила за его взглядом и раскрыла рот. Неподалеку стояла собравшаяся вместе семья. Родители суетились над маленькой девочкой с шапкой волос больше, чем голова, и спутаннее, чем помнила Гермиона. Девочка храбрилась и говорила маме с папой, что будет регулярно писать, и просила не беспокоиться. Мать поцеловала дочь в лоб, наказав хорошо себя вести и завести много друзей. Лицо девочки слегка дрогнуло, но на нем быстро расцвела улыбка, и родители ничего не заметили. Одиннадцатилетняя Гермиона обняла их и села в поезд. Реальная Гермиона обернулась на третьекурсника Фреда, который всё ещё улыбался и выглядел так, словно находил развернувшуюся перед ним сцену забавной. Она задалась вопросом, что ему тут казалось таким весёлым. Гермиона помнила события того дня. Она жутко волновалась, но знала, что родители ни за что не позволят поехать, если она проявит хоть малейшее сомнение. А ей очень хотелось стать волшебницей, и потому она притворялась. Притворялась храброй. И это было утомительно. Они постояли там пару секунд, пока кто-то не позвал. — Эй, Фред! Иди-ка сюда и помоги! — крикнул Джордж. Фред поспешил к близнецу, и Гермиона поняла, что они помогают маленькому Гарри затащить его чемодан в одно из купе. Сцена изменилась. Это была церемония распределения, и Гермиона увидела саму себя, нетерпеливо подбегающую к шляпе после того, как та решила отправить Шеймуса Финнигана в Гриффиндор. За столом рядом Гермиона услышала смешки Фреда и Джорджа. — Разве это не та девочка, которая в поезде сказала нам прекратить вести себя несерьезно? — прошептал Ли. — Немного смело для такой мелочи, да? — Ох, надеюсь, она окажется в Гриффиндоре, и мы покажем ей, насколько несерьезными мы можем быть. Верно, Фред? Фред только покачал головой. — Исключено, Джорджи. Взгляни на нее. Она нервничает больше, чем Рон рядом с пауками. — Ставлю сикль. — Идет. — ГРИФФИНДОР! — закричала Шляпа. Их товарищи гриффиндорцы зааплодировали, и Гермиона помнила чувство тепла, распространившееся в груди. Какой восторг охватил ее, когда она села, а люди поприветствовали ее подобным образом. Девушка ждала этого чувства всю жизнь: чувства, что она является частью чего-то целого. Гермиону немного беспокоило, что после всех этих лет она вдруг узнала, что Фред поставил против нее. Ну, она ему покажет. Человек, о котором шла речь, издал громкий стон и неохотно отдал брату монету. Ли рассмеялся, и троица присоединилась к приветствию маленькой Гермионы. Взрослая же Гермиона тепло улыбнулась при виде этой сцены. Фред казался таким же оживленным, как она помнила. Другой вещью, которую заметила Гермиона, было то, как Рон выглядел совершенно несчастным пока стоял и ждал распределения после того, как Шляпа выкрикнула Гриффиндор. Гермиона понимала почему. Она была слегка всезнайкой, но на тот момент они и дня не знали друг друга. Она оказалась настолько невыносима для него? Гермиона слегка поджала губы, но решила забыть об этом. В конце концов, это случилось много лет назад. И опять окружение поменялось. — Ты гонишь! Гермиона Грейнджер сделала это? — Нет, говорю тебе, она соврала профессору МакГонагалл! И причем после того, как мы спасли ее, заметь… — Ага, знаем. Твоя удача, что мама не слышала про тролля. Одна мысль о сладком Ронникинсе, находящемся в опасности — и придется немедленно отправить ее в больницу Святого Мунго. Близнецы и Рон шли по пустому коридору и оживленно болтали. Мерцающее пламя факелов было единственным источником света. Гермиона большими шагами следовала за ребятами. Она быстро разобралась, что воспоминания принадлежат Фреду, но все еще пыталась выявить связь. Разумеется, они не были просто случайными? Или были? Спор сбавил обороты (насколько это возможно в присутствии близнецов), и Рон продолжил, его щеки немного покраснели, и на лице появилось недовольство. — В общем, мы с Гарри спасли Гермиону, и она сказала профессорам, что сбежать и разыскать тролля самой — полностью ее идея. И МакГонагалл поверила ей. — Потрясающе, — пораженно произнес Фред. Его близнец с любопытством взглянул на него, а затем повернулся к младшему брату. — Может, она не такая уж всезнайка, как ты нас уверял, Рон? Рон фыркнул. — Поверь мне, она все еще такая. Но… — он напряженно подбирал слова. — Мы теперь друзья, так? Мы вместе боролись с троллем, трудно не стать друзьями, верно? Близнецы переглянулись и ухмыльнулись, посмотрев на брата. — Я думаю, сладкий Ронникинс влюбился, Джордж. — Заткнись, это не так. — О, глянь, он покраснел. — Покраснел? Разве его лицо обычно выглядит не так, Дред? — Неа, ты думаешь про его рыжие волосы, Фордж. А у Рона лицо обычно бледное, как у призрака, наряду с дурацким выражением… — Аа, ты про то, когда он словно пытается раскрыть рот так широко, как только возможно? — Ох, захлопнитесь, вы оба, — прорычал Рон, прежде чем быстро уйти вперед. — О боже, думаю, мы расстроили его, — сказал Фред, драматично приложив руку ко рту. — Тогда, полагаю, шалость удалась, — близнецы самодовольно улыбнулись друг другу на шутку, понятную только им. Затем Гермиона, без всякого предупреждения обнаружив себя сидящую на метле позади одного из близнецов, громко закричала. Это не имело значения, поскольку никто не мог ее услышать. Это был матч против Слизерина, и Гарри повис на проклятой метле. Фред и Джордж кружили под ним, надеясь поймать мальчика в случае падения. Хотя Гермиона знала, чем это закончится, она все равно начала переживать. Происходящее действительно выглядело так, словно ее лучший друг может упасть в любой момент. Фред, сидевший перед ней, как можно чаще поглядывал вверх, но не забывал и следить за норовистыми бладжерами. А затем он издал маленький смешок. Неверие отразилось на его лице, когда он мельком взглянул на одну из трибун. Кто-то с огромной копной волос только что неосторожно сбил с ног профессора Квиррелла возле зрительских рядов. Сцена снова изменилась. Близнецы на цыпочках крались ночью по коридору и, когда достигли вестибюля, увидели своего брата и маленькую Гермиону, разговаривающих с профессором Дамблдором. Они быстро спрятались, когда профессор слегка повернулся в их сторону, его глаза сияли. Он что-то прошептал Рону и Гермионе, после чего отправился на третий этаж. Шутники прошествовали к самому младшему из братьев Уизли и опешили, увидев состояние двух первогодок. — Что с вами такое произошло? — спросил Фред. — Это долгая история, — произнесла Гермиона. Она и Рон устало взглянули друг на друга. — Лучше доставить Рона к мадам Помфри, он ранен. — Я в порядке, Гермиона. Нам стоит беспокоиться о Гарри. — Что случилось с Гарри? — хором спросили близнецы. По пути в больничное крыло они получили объяснение. Близнецы выслушали историю, полную трехголовых псов, теорий заговоров и тяжелого нарушения правил. Им каким-то образом удалось добраться до нужного места, не столкнувшись с Филчем, Миссис Норрис или Пивзом. Сказать, что мадам Помфри была потрясена — значит, ничего не сказать. Тем не менее, она осмотрела Рона с Гермионой и решила, что они вполне здоровы для возвращения в башню Гриффиндора. Она почти, физически и буквально, выкинула их прочь, когда появился Дамблдор с потерявшим сознание Гарри. Четверо гриффиндорцев едва увидели его, прежде чем их вывели за дверь. — Слава Мерлину, он жив, — всхлипнула Гермиона. Фред положил руку ей на плечо. — Не бойся, Грейнджер. Поттер не Мальчик-Который-Выжил напрасно. Гермиона улыбнулась, но эту улыбку быстро сменил хмурый вид, когда он добавил: — Хотя, я полагаю, это в прошедшем времени. Выжил, не выживет… Хей, не смотрите на меня так, вы оба. Я просто шучу. Им вручали Кубок Хогвартса. — Во-вторых… мисс Гермионе Грейнджер… за использование холодной логики перед лицом опасности, я даю Гриффиндору пятьдесят очков, — сказал Дамблдор. Фред и Джордж засвистели, и они оба засмеялись, когда увидели разрыдавшуюся Гермиону, закрывшую руками лицо. И затем все закончилось. Это произошло странно резко, и когда Гермиона вернулась в настоящее, она не могла избавиться от чувства, что воспоминания Фреда так или иначе связаны с ней.