Его Последнее Желание

Гермиона закрыла глаза, когда нырнула в думосбор, и потому только ощутила — но не увидела — как тёмный туман, кружащийся в воде, принял форму первого воспоминания. Её глаза оставались крепко закрытыми, даже когда уши наполнились звуками смеха и крошечных взрывов. Гермиона не осмеливалась их открыть. Она не могла. Всё это скоро закончится. Гермиона собиралась покончить со всем этим и при этом она не хотела, чтобы всё заканчивалось. Но затем она услышала его. — За это, Гермиона, можешь получить один набор бесплатно. Стоило глазам распахнуться, она изумлённо посмотрела на него, ахнула и немедленно вперилась в него взглядом. Он светился, улыбка была широкой и лучезарной как солнце, и Гермионе стало больно по самым разным причинам. Он был прекрасен. — Гарри, как поживаешь? — Фред поправил свою пурпурную мантию, как настоящий бизнесмен, коим он и был, и пожал Гарри руку. Затем он повернулся к Гермионе из воспоминания и приподнял бровь. — А что это у тебя с глазом, Гермиона? — Ваш дерущийся телескоп, — печально ответила она. — Ой, чтоб меня, я и позабыл о них, — посетовал он. — Вот… — он протянул юной ей тюбик с густой жёлтой пастой, которой, как помнила Гермиона, нужно было намазать глаз. Гермиона из воспоминания осматривала средство, пока Фред объяснял, как им пользоваться. — Нам пришлось отыскать приличное лекарство от синяков, мы ведь почти всё пробуем на себе. И теперь, когда Гермиона замечала, как Фред ведёт себя рядом с ней: от сияния из-за её похвалы «Грёзам наяву» до его слов о том, что они с Джорджем тестируют большую часть продукции на самих себе (скорее всего, стараясь заверить её, что они покончили с испытаниями на первогодках, а, может, шутя по поводу их разногласия год назад) — всё это вновь заставило её поразиться тому, какой слепой она была. Вот Гарри — это понятно. Даже стоя сейчас рядом с ними, он как будто вообще не замечал ничего необычного. Но как Гермиона-то могла не замечать беглые взгляды, которые бросал на неё Фред, когда думал, что она не видит? И то, как он пытался отвести от неё глаза… — Она же безопасна? — нервно спросила Гермионина версия из прошлого. Фред привёл себя в чувство в последний раз и бодро ответил: — Ну конечно, — он положил руку на плечо Гарри, утягивая его прочь. — Пойдём, Гарри, проведу для тебя экскурсию. Он увёл его в угол с маггловскими волшебными трюками (и Гермиона посчитала странным то, что он решил показать их только Гарри, ведь Гермиона тоже была магглорождённой…), а тем временем Гермиона из воспоминания мучилась с мазью для глаза. Не позже чем через минуту появится Джинни, которая сжалится над ней и поможет, а потом они останутся дальше рассматривать «Грёзы наяву». Джордж присоединился к Гарри и Фреду, и воспоминание сменилось… Фред и Джордж были, как предположила Гермиона, в подсобке магазине, и, похоже, дело происходило ночью. В магазине стояла тишина, и она казалась почти оглушающей по сравнению с предшествующим ей шумом. Джордж только опускался на свой стул, тогда как Фред уже перебирал на столе какие-то пергаментные свитки. — Было утомительно, — с облегчением вздохнув, сказал Джордж, откидывая голову назад и закрывая глаза. — Тот ещё денёк, — согласился Фред, нацарапывая что-то пером. — А ты знаешь, почему я считаю, что было столь утомительно? — Не знаю, но, судя по твоему тону, я наверно предпочёл бы оставаться в неведении. — Что ж, — продолжил Джордж, как будто Фред ничего не говорил, — если тебе действительно хочется знать — это было утомительно, потому что мне пришлось весь день за тобой гоняться, — он выпрямился и посмотрел на близнеца. — Ты попросил меня не оставлять тебя наедине с ней, и я не оставлял. То есть, в первый раз я немного опоздал, но я старался изо всех сил. — Я, конечно, тебе очень признателен, но мы никогда не оставались одни. Рядом всегда были Джинни или Гарри. — Твои глаза были полны тоски, братец. Фред нахмурился и отложил перо. — Но я ведь пытаюсь, — сказал он. Потом вздохнул и провёл рукой по лицу. — Я всё лето пытался. А затем она появляется тут, Джордж. И даже делает нам комплименты и называет нашу магию «экстраординарной», и я… — Фред на минутку прервался, чтобы подумать о своих следующих словах. Его молчание продлилось дольше, чем привыкли и Гермиона, и Джордж, и когда Джордж уже открыл рот, чтобы спросить, в чём дело, хмурое выражение на лице Фреда медленно уступило место смирению. А затем улыбке. Фред, похожий с этой неисчезающей улыбкой на гриффиндорца больше, чем когда бы то ни было, повернулся к брату и сказал: — Теперь уже очевидно, что она всегда будет занимать особую часть в моём сердце, и думаю, мне просто придётся принять этот факт. — Но? — подтолкнул Джордж, радуясь, что его брат снова заговорил. — Но, только то, что она на меня так действует, больше не означает, что я должен позволять этому иметь какое-то значение. Наша история, пусть и односторонняя, закончена. Закончена уже давным-давно, — он снова вздохнул, и от его сказанных следом слов дыхание Гермионы сбилось. — Я хочу двигаться дальше. Глаза Джорджа преисполнились чувствами, и когда он прервал тишину, голос его был едва ли громче шёпота. — Я так восхищаюсь тобой, старший братик. Воспоминание распалось и приняло новую форму. В этот раз это были не «Ужастики Умников Уизли», а больничная палата, и по движущимся портретам на стенах Гермиона догадалась, что они в больнице Святого Мунго. Она повернулась туда, где сидел, сгорбившись на стуле, Фред, который держал за руку находившуюся без сознания Кэти. Гермиона почувствовала, как при виде этого сжимаются её собственные руки, а ногти чересчур сильно впиваются в ладони. Но она ничего не могла с собой поделать — не после того, что сказал Фред всего секунду назад… — Целители обещают, что она поправится, — заверил брата Джордж. Что бы он ни говорил, сам он стоял у края кровати с таким же обеспокоенным видом. — По крайней мере, родители Кэти им поверили. — Как думаешь, когда они вернутся? — спросил Фред. — Неприятно это говорить, но Верити не со всем может справиться в наше отсутствие. Может, нам лучше попросить её на сегодня закрыться? — Не худшая идея, — протянул Джордж. — Не знаю, смогу ли улыбаться целый день, увидев её вот такой… — Я пришла как только услышала, — раздался голос на входе в палату. Фред поднял голову, но Джордж застыл на месте. Анджелина, похоже, этого не заметила. Быстрые шаги и белая мантия целителя, развевающаяся вокруг неё, создавали образ ангела, прибывшего излечить больного. Гермиона смотрела, как девушка склоняется, чтобы приложить ладонь ко лбу Кэти. — Наверняка это было какое-то проклятье, — сказала Анджелина, в её словах звучало обещание возмездия тому, кто в ответе за состояние её подруги. — Она холодная, как лёд. — Рад тебя видеть, Эндж, — поздоровался Фред. — А Алисия с тобой? Мы сейчас ждём Вуда и Ли, но мы не знали… — Алисия пока за границей, изучает каких-то редких существ, но она сказала, что вернётся в конце месяца, — губы Анджелины сжались в угрюмую линию. — Надеюсь, к тому времени Кэти выпишут. — Вам уже разрешают носить мантии целителей? — вдруг спросил Джордж, впервые заговорив с того момента, как появилась Анджелина. Девушка вскинула бровь в его сторону, но прямо в глаза ему не посмотрела. — Я помогала с заклинанием, но оно не удалось и испортило мою ученическую мантию, сожгло её. Наставник одолжил мне свою. Слово «наставник», похоже, резануло слух Джорджа, и его лицо почти скривилось в презрительной усмешке. Но он не позволил задержаться ей надолго. — Тебе… идёт. Анджелина расправила плечи и снова взглянула на Кэти. — Спасибо. Тем временем, пока в повисшей тишине нарастало напряжение, взгляд Фреда метался туда-сюда между братом и подругой. Ему не нравилось то, что он видел, но Фред знал, что лучше не вмешиваться; что бы ни произошло между Джорджем и Анджелиной, оно не исправится, пока они сами этого не захотят. Гермиона напомнила себе, что несмотря на сцену, свидетелем которой она сейчас оказалась, в конце концов они сошлись. И судя по тому, что ей довелось увидеть, они были счастливы. Ну, конечно, если не принимать во внимание один огромный нюанс… — Пойду гляну, в пути ли Ли, — сказал Джордж, уже оказавшись за дверью к тому моменту, когда его слова дошли до двух находящихся в сознании людей. — Знаешь… — начал Фред, но Анджелина быстро перебила его. — Пойду пока узнаю у наставника, не против ли он, чтобы я осталась тут, или я ему за чем-нибудь нужна, — её лицо смягчилось, когда она посмотрела сначала на Фреда, а потом на Кэти. — Было здорово с тобой повидаться, Фред. Пригляди за ней ради меня, если я сегодня не вернусь, хорошо? И убедись, что мальчики не слишком здесь шумят. Тут всё-таки больница. Фред раздражённо покачал головой, когда она ушла. — И что мне делать с этими двумя, а, Кэти? — он обхватил ладонями её руку и усмехнулся. — Ну, по крайней мере, я сам в этом плане больше не страдаю. Я же тебе рассказывал, Кейтс? Я теперь свободный мужчина, разгуливающий в поисках добычи. Грейнджер мне больше не угрожает, — его улыбка стёрлась, а выражение стало болезненным. — Будь ты в сознании, сказала бы нам всем вытащить свои головы из задниц. Просыпайся поскорее, хорошо? Воспоминание переключилось. Фред в недоумении смотрел на письмо в своей руке. Его глаза двигались по листу и снова и снова перечитывали написанное. Гермиона глянула на письмо и увидела, что оно от неё. Её озарило, и она стала ждать реакции Фреда. К её разочарованию, он просто-напросто отложил письмо в сторону. — Ну? — позвал сидящий за своим столом Джордж. — Что в этот раз сподвигло префекта Грейнджер занести перо над пергаментом? — Хочешь верь, хочешь нет, захотела нас отругать, — хмыкнул Фред. — Судя по всему, она не одобряет наши любовные зелья: боится, что девчонки испробуют их на Гарри. — Ах, Мальчик-Который-Выжил снова взялся за старое с этим своим шармом и несуществующими навыками по части женщин. Грейнджер права, что беспокоится. — Нда, но мы не можем перестать отправлять их тем девчонкам, в основном потому, что нам никак не узнать, кто они. Джордж усмехнулся. — Как я понимаю, списка Гермиона нам не предоставила? Какая жалость. — Мхм, — отозвался Фред, снова посмотрев на пергамент. — И ни единого упоминания о беспокойстве за Рона. Они, должно быть, и впрямь в натянутых отношениях. — Можно ли её винить, Фредди? Сначала парень заставляет поверить её в одно, а потом целует другую девушку в общей гостиной прямо у неё на глазах. Подумать только, а мы ведь в начале этого года за Джинни переживали. — Конечно, с Джинни-то было больше причин. Мне так и не удалось отделаться от страха, что её заманят красивыми словами в ловушку, как это было с Риддлом. — Эй, — сказал Джордж с таким же серьёзным выражением, что у брата. — Мы оба за неё переживали, но Дин хороший малый, мы его уже сто лет знаем. Он бы не воспользовался ею. Да и вообще, есть только один такой злодей как Волди, и я сомневаюсь, что прямо сейчас его интересует наша сестра. Фред пожал плечами. Когда он больше ничего не сказал, Гермиона заметила, что он снова смотрит на письмо в руке: взгляд мягкий, а на губах затаилась призрачная улыбка. Он обводил глазами её почерк. По какой-то странной причине от этого она покраснела. Сцена переменилась… Следующее воспоминание происходило в «Норе», а если точнее, на кухне. Рон и Гарри чистили брюссельскую капусту и болтали о том случае в детстве, когда Фред и Джордж пытались заставить Рона принять Непреложный Обет. Гермиона скривилась и постаралась напомнить себе, что они, скорее всего, не понимали, что творят с младшим братом, так как ещё сами были детьми. По крайней мере, она на это надеялась. — …единственный раз, когда я видел папу таким же злым, как мама. Фред говорит, что его левая ягодица так и не стала прежней. Гарри скривился (и Гермиона тоже, только чуть иначе — более смущённо). — Ага, ну, проехали левую ягодицу Фреда… — Прошу прощения? — раздался голос Фреда, когда близнецы вошли на кухню. — Ах, Джордж, ты только глянь на это. Они пользуются ножами и всё такое. Годрик им в помощь. Гермиона смотрела, как братья пререкаются и дразнят Рона за неспособность применять магию до совершеннолетия, и слегка ужаснулась, когда из-за Джорджа Рон порезал палец. Но невзирая на всё это, она ждала, когда поймёт, ради чего тут было это воспоминание, потому что, в отличие от всех других, демонстрировавших крайне сильное желание Фреда двигаться дальше, с этим пока всё было неясно. И пусть логически она понимала, что расстраиваться тут не из-за чего (потому что даже если забыть о том факте, что она нечаянно причинила ему так много боли, разве она сама сейчас не пыталась точно так же двигаться вперёд?), другой её части требовалось знать, оставались ли эти воспоминания с ним до самого конца, или — она ощутила, как желудок скрутило от одной только мысли — эти воспоминания, возможно, были извлечёнными. Воспоминания, которые Фред посчитал слишком болезненными, чтобы с ними жить. Этот страх уже на протяжении некоторого времени жил в глубинах её сознания. Чем больше флаконы рассказывали о безответных чувствах Фреда и усилиях, которые он прикладывал, чтобы ради младшего брата так и оставалось, тем больше Гермиона боялась того, что эти воспоминания были здесь не из-за нежной ностальгии. Что Фред хотел не поделиться с ней своей любовью из детства, а оставить эти воспоминания, чтобы они забылись. А это бы означало, что когда Гермиона видела его в последний раз, он, скорее всего, не помнил о своих к ней чувствах, и почему-то такая вероятность вызывала у Гермионы желание распасться на части снова. Но она пообещала себе, что больше не будет плакать. Она пройдёт через все воспоминания, а уж потом можно будет дать себе волю. Гермиона вновь сосредоточилась на парнях. — Вот подожди, — сердито сказал Рон, посасывая кровоточащий палец, — когда мне стукнет семнадцать… — Уверен, ты сразишь нас всех магическими навыками, которых никто не ожидал, — зевнул Фред. — И к слову о магических навыках, которых никто не ожидал, Рональд, — сказал Джордж, не обращая внимания на стремительно брошенный в его сторону укоризненный взгляд Фреда, который, судя по всему, знал, куда клонит его близнец. — Что это мы такое услышали от Джинни насчёт тебя и юной леди по имени, если только наша информация не лжёт, Лаванда Браун? Рон слегка порозовел, а Гермиона заметила, что её, как ни странно, опять никак не задевает упоминание Лаванды. Девушка, с которой её так раздражало вместе взрослеть, та, кто, по мнению Гермионы, украла принадлежавшего ей парня, превратилась в человека, про которого теперь Гермиона вспоминала только с грустью. Рон вернулся к капусте, но, говоря близнецам не лезть не в своё дело, особо недовольным он не выглядел. — Какой остроумный и находчивый ответ, — произнёс Фред. — Даже не представляю, как ты их придумываешь. Нет, что мы хотели узнать… как это случилось? — Ты о чём? — спросил Рон, снова позабыв о капусте. — С ней произошёл несчастный случай или ещё что? — А? — Ну, где она так сильно мозг повредила? Эй, аккуратно! Миссис Уизли зашла на кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рон швыряет во Фреда капустным ножом, а тот одним ленивым взмахом палочки превращает его в бумажный самолётик. — Рон! — разъярённо крикнула Молли. — Чтоб я больше никогда не видела, как ты кидаешься ножами! Рон в ответ лишь что-то пробормотал, и миссис Уизли сообщила близнецам про ситуацию со спальнями на время праздников из-за того, что явится больше родственников и, вдобавок, Флёр. — …все разместятся с удобством. Ну, по крайней мере кровать у них будет, — сказала миссис Уизли; в её голос просочилось напряжение от всех этих приготовлений. — Значит, Перси точно не явит свою уродскую физиономию? — спросил Фред, по-видимому игнорируя и так уже взволнованный тон матери. Однако в вопросе слышалось искреннее любопытство. Миссис Уизли сперва отвернулась и только потом ответила. — Нет, насколько я знаю, он занят в Министерстве. — Или он самая большая задница в мире, — пренебрежительно заявил Фред, когда Молли вышла из кухни; всё его любопытство испарилось. — Одно из двух. Что ж, Джордж, пойдём тогда. — Что вы затеяли? — спросил Рон. — Разве вы не можете помочь нам с капустой? Вам-то разрешено пользоваться палочками, и тогда мы тоже будем свободны! — Нет, не думаю, — серьёзно ответил Фред. — Учиться чистить капусту без магии — это то, что очень помогает воспитывать характер и заставляет понять, как это тяжело для магглов и сквибов… — …и если ты, Рон, хочешь, чтобы люди тебе помогали, — добавил Джордж, запуская в него самолётиком, — то не стоит швыряться в них ножами. Просто маленький тебе совет. Мы идём в деревню, там в газетном киоске работает очень милая девчушка, которая считает мои карточные фокусы чем-то удивительным… почти что настоящей магией… Затем Фред и Джордж, посмеиваясь, вышли за дверь, пересекли заснеженный двор «Норы» и дошли до дороги; Гермиона следовала за ними. — Так, — начал Фред, засовывая руки в карманы мантии, — между тобой и Эндж точно всё кончено? — Чтобы что-то закончилось, оно сначала должно начаться, нет? — на подчёркнутый взгляд Фреда Джордж закатил глаза и пожал плечами. — Не знаю, наверно. Всё уже изменилось после того, как Амбридж выкинула нас из команды. И хотя она знала, что это было не полностью наших рук дело, Анджелина, она… ты же знаешь, что она винит меня за то, что я вот так вышел из себя. Она рассчитывала на меня, а я её подвёл. И то, что мы никогда никуда не ходили, тоже делу не помогло. Мы всегда были в каком-то застое, и нельзя винить её за то, что она от этого устала… — Джордж вздохнул. — Я пытаюсь брать пример с тебя. Ты сейчас кажешься более спокойным. Но извини за то, что спросил у Рона про Лаванду. — Я правда спокойнее, спасибо, — Фред улыбнулся. — И хотя я специально просил тебя этого не делать, не могу осуждать тебя за любопытство. Мне тоже было интересно. Как думаешь, она сильно ему нравится? Джордж скорчил лицо в насмешливом раздумье. — Ну, учитывая, что он кинул в тебя нож, я бы сказал, что она ему вполне нравится. Эй, не думаешь, что тебе стоит?.. — Я как раз об этом думал. Рон сделал свой выбор, так? Я дал ему время, и он выбрал Лаванду, — Фред усмехнулся. — Хотя кто знает, протянут ли они хоть неделю? Они же всё-таки подростки. Воспоминание растворилось и стало формироваться заново, а мысли Гермионы спутались. Фред намекал, что собирается дать волю своим чувствам к ней? Это противоречило всему, что она видела до этого! Только что он пытался двигаться дальше, и тут же… И тогда Гермиона вспомнила слова, произнесённые Фредом чуть раньше. Да, Лаванда и Рон не разошлись через неделю после Рождества, но это произошло не намного позже. Что означало, что скорее всего у Фреда так и не появилось шанса что-нибудь сказать до того, как она и Рон вернулись к своим обычным отношениям. Туман вокруг разошёлся, и Гермиона заметила, что она с близнецами в Хогсмиде перед магазином приколов. — Да, было бы потрясающе, — проговорил Фред, чуть отступая назад, чтобы полностью обвести взглядом «Зонко», включая крупную вывеску «Продаётся», висящую спереди. — Это и впрямь стало бы идеальным местом для филиала «УУУ». Все эти выходные в Хогсмиде... Джордж, выглядящий так же оживлённо, кивнул: — И будет справедливо отплатить Зонко за то, что вдохновил нас. Хотя сейчас он наверно жалеет об этом… Бедняга, мы и не собирались становиться таким сильным конкурентом. Они прошлись по освещённым лампами улицам; Джордж нёс большой завёрнутый подарок, который, немедленно поняла Гермиона, предназначался Рону. Значит, это был день рождения Рона… Её наполнил ужас от понимания того, что скоро услышит Фред. Что Рона отравили. Как и следовало ожидать, минуту спустя к ним прилетела сова из замка, и Фред забрал у неё записку. — Это от Джинни. Пишет, что Рон в Больничном крыле, и что мы должны поторопиться. Фред с Джорджем аппарировали к воротам. После того, как они пережили довольно мучительный диалог с Филчем, который не поверил их словам, — что они вернулись лишь увидеться с братом, только и всего, — прибыла МакГонагалл. — Да ради бога, Аргус, их брат пострадал! Прояви немного сочувствия! Филч лишь послал им вслед свирепый взгляд, пообещав обречь на муки, если только они нарушат правила. — Я всегда знал, что вы питаете к нам слабость, Минни, — сказал Фред. Когда она лишь посмотрела на него, изогнув бровь, он вскинул руки. — Хорошо, профессор. Хотя технически мы уже не в школе… — Вы не выпустились, — заметила профессор МакГонагалл, хотя на её губах проступила улыбка. — Если уж мы завели речь о технических деталях. Близнецы широко улыбнулись. Она быстро привела их к дверям Больничного крыла. — Вашему брату только сейчас разрешили посетителей, так что лучше всего свести любой шум до минимума. Понятно? Близнецы кивнули, и их бывший декан ушла, перед этим, однако, удивив словами «приятно снова вас видеть». — Этот день весь шиворот-навыворот, — сказал Джордж, уголок его губ чуть приподнялся. — Готов? Они вошли. Джинни немедленно вскочила со стула, чтобы обнять их. Гарри и Гермиона остались на своих местах у кровати Рона, которая была единственной занятой в помещении. — Джин, что произошло? — спросил Джордж, когда она села обратно, а они, проследовав за ней, встали у койки. — В письме ты лишь написала, что он пострадал. Как? — Его отравили, — с дрожью в голосе ответила Джинни. — Отравили? — переспросил Джордж. — В общем, день рождения у Рона не самый лучший? — произнёс Фред, пытаясь разрядить обстановку. Но никто не засмеялся, и даже сам Фред не смог выдавить улыбку. — Не так мы хотели вручить ему подарок, — хмуро сказал Джордж, кладя свёрток на тумбочку у кровати и садясь подле Джинни. — Да, когда мы представляли себе эту сцену, он был в сознании, — сказал Фред, но шутка номер два потерпела ту же неудачу, что и первая. Но ему, кажется, было всё равно. Он не сводил глаз с младшего брата, и Гермиона не могла его винить. Всё происходящее стало шоком. — А мы прибыли в Хогсмид, хотели сделать ему сюрприз… — проговорил Джордж. — Вы были в Хогсмиде? — спросила Джинни, подняв голову. — Мы подумывали купить «Зонко», — угрюмо ответил Фред. — Ну, знаешь, открыть филиал в Хогсмиде, только толку нам от него ноль, если вам больше нельзя ходить туда в выходные, чтобы купить наш товар… но это всё сейчас неважно. Он придвинул стул поближе к Гарри и снова посмотрел на бледное лицо Рона. — Гарри, как именно это случилось? Тот принялся рассказывать, как они с Роном пошли в кабинет Слизнорта, как Гарри попросил профессора помочь Рону излечиться от любовного зелья, подсунутого Ромильдой Вейн (тут Фред и Джордж обменялись мрачными взглядами), и как тост в честь этого привёл к отравлению Рона. — …а потом я засунул ему в рот безоар, и его дыхание стало немного лучше, Слагхорн побежал за помощью, появились МакГонагалл и Помфри, и они принесли Рона сюда. Они думают, что с ним всё будет в порядке. Мадам Помфри говорит, что ему придётся остаться тут на неделю или около того… и продолжать пить настойку руты… — Чёрт возьми, какое счастье, что ты вспомнил про безоар, — тихо произнёс Джордж. — Счастье, что он был в кабинете, — отозвался Гарри, его плечи сгорбились, а пальцы задрожали от ужаса при мысли о том, что могло произойти. Фред выглядел примерно так же, пока его внимание не привлекло шмыганье. Он впервые заметил Гермиону из воспоминания — должно быть, его слишком ошеломили события, связанные с попаданием Рона в Крыло. Он посмотрел в её сторону, а затем взглянул на Рона и погрузился в раздумья, его потяжелевшие веки прикрылись. — Мама с папой знают? — в итоге спросил Фред у Джинни. — Они уже видели его, появились час назад… сейчас они в кабинете Дамблдора, но скоро вернутся… Возникла пауза, когда Рон пробормотал во сне что-то неразборчивое. — Так яд был в напитке? — негромко поинтересовался Фред, не желая мешать крайне заслуженному отдыху брата. — Да, — немедленно ответил Гарри, явно очень жаждая обтолковать всё снова, подобраться ближе к ответу. — Слагхорн разлил его… — Он мог подлить что-нибудь в бокал Рона так, чтобы ты не заметил? — Возможно, — ответил Гарри, — но с чего бы Слагхорну травить Рона? Они обсудили вероятность того, что Слагхорн хотел отравить Рона, или не мог ли старый профессор всё это время охотиться за Гарри, а в конечном счёте остановились на идее, что кто-то собирался отравить самого Слагхорна. — Дамблдор считает, что Волдеморт хотел переманить Слагхорна на свою сторону, — сказал Гарри. — До прихода в Хогвартс Слагхорн целый год скрывался. И… и может быть Волдеморт хочет убрать его с дороги, может, он думает, что профессор окажется полезен Дамблдору. — Но ты же говорил, что Слагхорн планировал подарить эту бутылку Дамблдору на Рождество, — напомнила ему Джинни. — Так что отравитель мог точно так же нацелиться на Дамблдора. — Тогда отравитель не очень хорошо знал Слагхорна, — произнесла Гермиона, заговаривая впервые за (как помнила реальная Гермиона) несколько часов. В результате её голос звучал так, будто она сильно простудилась. Услышав его, Фред принял обеспокоенный вид, смешавшийся с облегчением от того, что Гермиона выбралась из своей раковины и хоть что-то сказала. — Любой, знакомый со Слагхорном, был бы в курсе, что он наверняка оставит такую вкуснятину себе. И меньше чем через секунду после её последнего слова с кровати Рона донёсся хрип. — Эр…ми…на… — простонал он, чем заставил всех в комнате замереть в ожидании, что он очнётся. Но этого не произошло. Мгновение спустя он пробормотал что-то невнятное и захрапел. Гермиона из воспоминания широко раскрытыми глазами уставилась на его лицо, тогда как остальные сохраняли молчание. Джордж и Джинни обменивались взволнованными взглядами, а Фред тем временем ничего не делал, лишь сидел и смотрел на изножье кушетки Рона. А затем их всех выдернул из усилившегося напряжения ворвавшийся в Крыло Хагрид, который сказал, что только сейчас услышал про Рона. После того, как мадам Помфри напомнила о максимальном количестве посетителей, разрешённом в лазарете, а затем уборкой грязных следов Хагрида на полу попыталась скрыть своё смущение от того, что приняла его сразу за двух человек, он помотал головой, потрясённо глядя на лежащего Рона. — Не верится, — сказал он. — Просто не верится… только посмотрите, лежит тут… кто ж захотел ему навредить, а? — Мы как раз об этом говорили, — ответил Гарри. — Мы не знаем. Потом, вспомнив нападение на Кэти, Хагрид спросил, не мог ли кто-то нацелиться на квиддичную команду, но Джордж ответил, что вряд ли дело в этом. — Не могу себе представить, что кто-то пытается укокошить команду по квиддичу, — сказал он. — Вуд бы всех слизеринцев прикончил, если бы знал, что это сойдёт ему с рук, — справедливо заметил Фред. — Ну, я не думаю, что дело в квиддиче, но мне кажется, между покушениями есть связь, — тихо произнесла Гермиона. — Какая? — спросил Фред, наклоняясь вперёд и даря ей всё своё внимание, поощряя говорить дальше. — Ну, во-первых, — сказала она, голос чуть усилился, но в целом всё равно оставался таким же пустым, что и прежде, — они должны были закончиться смертельным исходом, но не закончились, пусть и по чистой случайности. А во-вторых, ни яд, ни ожерелье, судя по всему, так и не добрались до человека, которого они должны были убить. Конечно, — задумчиво добавила она, — это делает стоящего за всем этим ещё опаснее, потому что ему, видимо, неважно, скольких людей он прикончит на пути к своей настоящей жертве. И пока Гермиона говорила, Фред смотрел на неё, слушая её объяснение и стараясь вникнуть во всю информацию и предположения, что она выдвигала. Но при всём при этом ещё нашлось время и для того, чтобы его глаза наполнились восхищением. И пока он занимался тем, что рассматривал её, настоящая Гермиона рассматривала его. В это же время задаваясь вопросом, как она могла не видеть этого потрясающего мужчину, сумевшего даже в свете такого ужасного происшествия с братом найти в себе силы отвлечь девушку, которую тоже потрясло случившееся, но которая, похоже, справлялась с этим не так хорошо. Всё это время прямо перед ней был кто-то настолько невероятный, а она даже не удосужилась поднять глаза и встретиться с Фредом взглядами, пока говорила с ним. Сцена переменилась… Она оказалась в незнакомой спальне. Комната была маленькой, но стены увешивали плакаты, а в изножье кровати лежала гора сладостей и товаров из «Ужастиков Умников Уизли». Кэти Белл сидела, опёршись на подушки, сложенные у спинки. — Спасибо, Эндж, но ты правда не должна… ладно уж, давай, — сказала Кэти, позволяя подруге взбить подушки за ней. — Просто устраиваю тебя поудобнее, милая, — ласково улыбнувшись, ответила Анджелина. — Лучше просто делай то, что она говорит, Кэти. Всё-таки твоё возвращение — это не про твоё выздоровление, а, на самом деле, про потребность Анджелины чувствовать себя полезной, — донеслось от Джорджа. Наступила недолгая тишина, разве что Анджелина стала взбивать подушки с большей силой, пока в итоге не вмешался Ли, пошутивший про то, что ему тоже хочется почувствовать себя полезным. — Может, я посвящу тебе песню на своём радио, — подмигнул он Кэти. — Ну, когда однажды нам удастся снова его запустить. — Эта штука была древней ещё до того, как ты нам её показал, — сказал Джордж, закатывая глаза. Пока они с Ли препирались, а Алисия и Оливер оставались в стороне — Алисия расспрашивала Оливера про сезон — Кэти послала Фреду взгляд. Он ответил усталым пожатием плеч, и она кивнула, выглядя такой же уставшей. Анджелина тем временем и слова не произнесла. — Эндж, думаю, уже хватит? — намекнула погодя Кэти, кладя ладонь на руку Анджелины. — Спасибо. Анджелина сглотнула. — Не за что. Эй, нам принести остальные твои подарки? Глаза Кэти вылезли из орбит. — А есть ещё? — Конечно! — воскликнул Ли. — Ты же не думала, что это всё? — Мы не хотели ошеломить тебя. Просто порадуйся, что близнецов убедили не устраивать приветственное фейерверк-шоу, — качая головой, сказала Алисия. Когда все собрались пойти вниз, Кэти вытянула руку. — Фред, ты не против подождать здесь со мной? Фред закрыл за остальными дверь и сел на стул рядом с кроватью. — Что такое? Лицо Кэти стало серьёзным. — Ты мне расскажи. Они правда так и не разобрались с этой своей нелепой ссорой? Уже вечность прошла! Фред усмехнулся. — Поверь мне, я в курсе. — Ну так? — надавила Кэти. — Разве не пришло время заставить их с этим разобраться? С лица Фреда исчезло всё веселье, глаза потемнели. — Если только тебе хочется, чтобы один из них не выбрался из этого живым, а так нет. Они нас и слушать-то не будут. Девушка вздохнула. — Наверно, ты прав. Но мне просто невыносимо видеть, как двое людей, которые стали бы великолепной парой, ведут себя так упрямо и по-детски. Фред, слушая подругу, кивал и играл с ленточкой на одной из завёрнутых коробок, что он принёс. Кэти, забрав коробку, опустилась на подушки и принялась разворачивать её. — А у тебя тогда что происходит? Что интересного? Благоразумная любовная жизнь? — Это что, всё, что тебе интересно? — Не то чтобы, просто я немного в коме пробыла. Сплетничать приятно и лёгко. Кроме того, Лианне на этот счёт всегда нечем поделиться, что странно, потому что она ведь довольно симпатичная девушка, правда? — она покачала головой. — Неважно, я ухожу от темы. Так что? Фред мягко хмыкнул, затем выпрямился, откинувшись на спинку стула и сжав ладони коленями. — Ты же меня знаешь — никто не может устоять перед моими чарами. — Как здорово для тебя, — кисло ответила Кэти, изучая Обморочные конфетки в своих руках. Она приподняла коробку так, чтобы Фреду было видно. — Серьёзно? Я только очнулась. Фред ухмыльнулся. — И как только ты вернёшься в школу, то поймёшь, какую большую ошибку совершила. — Спасибо, но я обойдусь, — сказала Кэти, откладывая коробку в сторону. — И кстати про школу… Ты же слышал про Рона и Лаванду? Должен же был? Фред моргнул. — Удивлён, что ты слышала. Лианна? — Джинни. Она посылала мне письма, держа в курсе насчёт команды всё то время, что я провела в Святого Мунго. И в некоторых она ещё рассказывала новости. Новости про себя, про тебя и Джорджа, и про Рона вот тогда, — Кэти сделала паузу. — Так… разве ты из-за этого не подумал, что возможно настал момент?.. Фред пожал плечами. — Нет никакого момента, Кэти. Какие бы там моменты ни были у Гермионы… они будут не со мной. Кэти нахмурилась. — Ты уверен? — Абсолютно, — ответил Фред, его решительный взгляд не оставлял места для возражений. — Она по уши влюблена в другого, и мне тоже стоит. Мы больше не в школе. Кэти фыркнула. — Я в школе. Фред кинул в неё смятой обёрточной бумагой. Воспоминание сменилось… Похороны Дамблдора. Как только Гермиона оказалась в этом воспоминании, она знала, что это похороны Дамблдора. Даже сейчас, больше года спустя, она смогла ощутить перемену в атмосфере. Даже сейчас она поразилась тому, что им удалось справиться без его руководства. Неважно, какие чувства испытывала лично она и какие вопросы у неё были к бывшему директору; в волшебном сообществе его присутствие было огромно, этого нельзя отрицать. И даже если бы кто-то не поверил, услышав про всё, что совершил Дамблдор, то он мог бы просто посмотреть на громадную толпу ведьм и магов, пришедшую на его похороны. Сотни стульев расставили рядами у Чёрного озера. Пришедшие: молодые и старые, члены Ордена и нет, живые и даже мёртвые (привидений было едва видно в солнечном свете) — все они явились, чтобы выказать своё уважение к великому Альбусу Дамблдору. Гермиона заметила Фреда и Джорджа в куртках из чёрной драконьей кожи: они сидели через несколько рядов от того места, где, как знала Гермиона, расположились она, Гарри, Джинни и Рон. Они оба приняли настолько серьёзный вид, насколько в принципе могли, несомненно как и все остальные опечаленные тем, что человека с мерцающими голубыми глазами больше нет. Глазами, которые теперь можно было увидеть только на его портрете. — Знаешь, я всё ещё не могу поверить, — поделился Джордж. — Не думаю, что ты в этом одинок, братец, — произнёс Билл, скорчив гримасу из-за того, что у него не получилось встать со всеми остальными, и ему пришлось сесть обратно на стул. — Нет нужды спешить, chere, — сказала Флёр, повозившись с его повязками, дабы убедиться, что всё на своих местах. — Церемония только закончилась. — Знаю, знаю, — вздохнул Билл, всё равно выглядя разочарованным в себе. Впереди громко шмыгнула Молли, и мистер Уизли успокаивающе приобнял жену. — Где остальные наши ребята? — спросил Джордж. — Кто-нибудь видел Рона и Джин? Фред слабо улыбнулся и указал большим пальцем за спину. — Они с Гарри и Гермионой. Джордж посмотрел туда, куда ему указали, и с его лица тут же пропало всякое выражение. Гарри уходил прочь ото всех, чтобы в одиночестве пройтись вокруг озера, а Джинни низко ссутулилась на стуле, как только он отвернулся. Казалось, она старается взять себя в руки. И в довершение всего, Рон теперь держал всхлипывающую Гермиону в объятиях, пока они оба плакали. Джордж повернулся к близнецу, не зная, что сказать, как вдруг… — Наш братец даст фору всем нам — подкатывает прямо на похоронах. Усмешка Джорджа, как и у брата, стала шире. — Неужели нет такого дна, ниже которого он не опустится? — О чём это вы двое? — устало поинтересовался Билл. — Ни о чём! — хором ответили близнецы, выглядя для всего мира так, будто всё в полном порядке. Никаких следов их общей борьбы за то, чтобы быть с теми, кто им небезразличен, ни отголоска уныния из-за того, что это было невозможно. Не было ничего, кроме улыбок и усмешек от близнецов Уизли, потому что пока друг у друга есть они сами, не существует ничего, что они не могли бы преодолеть. По крайней мере, так этот момент видела Гермиона. И оттого ещё больнее было вспоминать, каким одиноким чувствует себя Джордж прямо сейчас. Какой одинокой внезапно почувствовала себя она. Это всё, о чём она успела подумать перед тем, как её поглотила тьма, и настало время снова вынуть голову из думосбора.