Если бы...

В темном ночном небе все ярче разгорались бриллианты звездных искр, а мерцающий Млечный Путь явственнее выступал и светился в густеющей глубине ночных небес. По спокойному морю плыл известный во всем мире корабль, историю которого знали многие жители Нового Мира. Он путешествовал по водам медленно, небрежно, позволяя волнам нести себя навстречу новым приключениям и тайнам, оставаясь при этом загадкой даже для самих небес, что имели возможность лишь наблюдать свысока за этим судном. Действие пиратов на МобиДик, которые смотрели вдаль, засыпая, но все еще старались следить за поставленным курсом, происходило в одну из тихих ночей, случавшихся очень редко. Чаще всего на корабле бывали разные битвы или же шумные дискуссии и пьянки, нежели тишина и покой. Возможно, именно это спокойствие и повлияло на то, что скоро все на судне, ну или почти все, попали в крепкие лапы Морфея, поддаваясь его уговорам и медленно засыпая. Сон подкрадывался откуда-то сверху, с небес, прикрывая глаза каждого, к кому прикасался своей мягкой рукой. Сопротивляться ему не было ни сил, ни желания, ведь каждый из членов команды устал после трудовых будней. А день был для каждого довольно тяжелым из-за битвы с дозорными, которая вымотала всех. Никто не ожидал от дозорных этой наглой ловушки четырнадцатой дивизии Белоуса, когда те будут отплывать от острова. Узнав о нападении, Белоус отправил на помощь, и сейчас, вернувшись на МобиДик, уставшие от бурного дня, пираты отдыхали, нежась в своих каютах. Но пока некоторые храбрецы еще боролись с подкравшимся сном, ночь всё больше надвигалась, а луна занимала свое почетное место в полнеба. Она лишь иногда пряталась за облака, которые выглядели так, будто какой-то художник сделал оплошность на картине, оставив невнятные мазки на огромном синем холсте, и, не зная, что с этим недоразумением делать, добавил еще, упрощая свою задачу. В такие полнолунные ночи облака всегда несли какую-то таинственную силу и грусть. Может, это было из-за того, что в такие ночи луна погибала и заново рождалась, чтобы принять тайны людей, которые они в попытке скрыть выбрасывали из сердца и памяти до восхода солнца. Люди всегда считали, что это темное время было самым подходящим, чтобы забыть тайны и избавиться от мучающих страхов, отпустить боль и отчаяние. Но, даже принимая эту веру, люди связывают ночное время с пробуждением страстей и внутренней жажды, чередой освобождения своих душ и очищением тел. Правда, разве возможно открыть свою душу, не зная неправильности поступка? Не зная ответа на простой вопрос: «Что происходит и почему я был неправ?». Если не можешь ответить на этот вопрос самому себе, то возможно ли открыть душу другому человеку? Очистить свое имя и сердце? Незнание правильного ответа означает неискренность следующих побуждений. — Марко… — тихо прошептал черноволосый парень, отстраняясь от губ своего друга. Друга? Правильно ли говорить, что он его друг? Но если не друг, тогда как еще можно назвать? Любимый? Точно нет, ведь Эйс так никогда бы не сказал. Любимых надо любить, а любил ли он Марко, ответ был не ясен. Но тогда кто он для него? Накама? Член команды Белоуса? Его соратник? Ответить на этот вопрос Эйс не мог. И если бы он только смог пересилить себя, заглянуть в глубину своей души, туда, где прячутся потаенные страхи и желания, ответ бы точно нашелся. В глубине своего сердца мы всегда знаем ответы на все сложные вопросы, знаем истину. Но если это так, тогда почему мы обманываем себя, отказываясь от правды? Почему скрываем ее за семью замками? Ответ довольно прост… Когда есть правда, приходят неудобства и потери, но, обманывая себя, мы лишь укрепляем свою неприкосновенность. Да и согласитесь, намного легче признаться в том, что ничего не понимаешь, или же солгать, чем открыть свое сердце и быть отвергнутым. В глубине своей души так думал и Эйс, у которого раскраснелось лицо и сбилось дыхание, стоило светловолосому мужчине прервать поцелуй, отстраняясь и пристально наблюдая за реакцией человека напротив. От этого взгляда Марко Эйс не мог сдвинуться с места, даже пошевелить кончиком пальца для него сейчас было бы слишком трудно. Он только и мог, что стоять, смотреть в эти бездонные глаза, в которых горело желание, и стараться выровнять свое сбившееся дыхание, что совершенно не удавалось. Марко невесомо поцеловал его в приоткрытые уста, отчего Эйс вздрогнул и уцепился за лацканы его пиджака, пытаясь отстраниться. — Если кто-то увидит… — не дав закончить только начатую, но такую ненужную в данный момент фразу, Марко опять утянул его в страстный и немного грубоватый поцелуй, властно раздвигая влажными губами губы мужчины и с каждым движением стараясь проникнуть как можно дальше. Эйс не мог больше сопротивляться этим поцелуям. Он отвечал на них нежно и с придыханием, но, почувствовав нетерпение со стороны партнера, позволил углубить поцелуй, плавясь в этих сильных, сжимавших талию руках и поддаваясь напору. Спустя несколько секунд мужчина, почувствовав спиной преграду, вновь попытался отстраниться, чего ему Марко, конечно же, не позволил, тут же подхватывая Эйса под ягодицы, немного приподнимая, и тем самым заставляя его обхватить ногами свою талию. Переставая сдерживать эмоции и запуская руки в волосы мужчины, сдаваясь и притягивая его еще ближе, Эйс чувствовал нарастающее возбуждение, а также некоторую боль из-за прокушенной в пылу этого буйства губы. Марко, как и Эйс, не мог ответить, что происходит. Они оба не знали, кто они друг для друга и не могли понять своих чувств и желаний. Но если Эйс своими действиями пытался забыться, заглушить боль, свои страхи, то Марко просто не мог остановить то, что началось. Он знал, что нужно это закончить, и каждый раз твердил себе, что такое нельзя позволять. Но каждый день с заходом солнца все повторялось по новой. Запах его кожи, прикосновения к волосам, тихие сдавленные стоны, все этого сводило с ума и давало все больше понять, что остановиться все тяжелее. Даже сейчас мозг кричал ему прекратить все это, просто уйти в свою каюту и забыть как страшный сон, но он не мог. Не мог остановиться, не мог погасить желание, что пробуждалось в нем от прикосновений Эйса, его стонов, которые тонули в очередном поцелуе. Это было безумством и наслаждением обоих, которое никто из них не в праве был прекратить. Тихие стоны слетали с губ Эйса каждый раз, стоило Марко задеть губами его грудь, проделывая влажную дорожку поцелуев от мочки уха и ниже. От этого мужчина постоянно останавливался и пристально смотрел ему в глаза. Как и тогда, сейчас он видел в этих глазах только боль. Он как никогда хотел знать, почему в этих глазах столько боли и отчаяния, разве не желание должно заполнять всю его сущность? Мужчина хотел понять это, но не мог… Как и не мог остановить то, что начал. Оба знали и понимали, что как только взойдет солнце, они опять станут друг другу только соратниками, друзьями и при дневном свете даже и не вспомнят про ночь полную страсти. Но только солнце скроется за линией горизонта, они опять потонут в мире лжи и обмана самих себя, в своих тайных желаниях. Марко, захватив рот Эйса, целовал резко и жадно, стараясь передать все свое желание, и в месте с тем выплеснуть раздражение и злость, что испытывал на самого себя. Он каждый раз сожалел о том, что делает, но ни угрызения совести, ни голос разума не могли его остановить. Как долго продолжались эти отношения, ни один из них не ответил бы, они не могли вспомнить. Только каждый из них отчетливо помнил тот роковой день, который перевернул всю их жизнь. День, который придал другое течение их жизням. День, изменивший все… *** Как и сейчас, ночь мягко и бесшумно опускала свои пушистые синие лапки на поверхность моря. Она словно сливалась с перламутровой водной гладью, показывая, насколько они близки этой их общей манящей темнотой. Создавалось впечатление некой недосказанности, окутанное волшебством и загадкой этого невероятного места, полного красот, которые легко могли бы составить конкуренцию практически любым чудесам света. Для тех, кто не имел счастья увидеть природу такой чарующей, было бы странным слышать нечто подобное, но ведь именно она та волшебница, умеющая создавать невероятно прекрасные и одновременно пугающие вещи. Смотря вдаль, на бескрайнее море, сливающееся с небом на горизонте, трудно различить их просторы. Где поток вод, а где освященная яркими звездами высота поднебесья? И только полная луна светила своим желтым глазом и, не моргая, освещала водное зеркало, предательски разрушая создавшуюся магическую идиллию. Возможно, что и она сыграла в предстоящей битве некую второстепенную роль: может, судьбу путников предрешила она? В ту ночь корабль попал в небольшую передрягу из-за некоторых храбрецов Нового мира, решивших бросить вызов Белоусу и занять место одного из Йонко. Знали бы они, что все это закончится разгромом команды, не сунулись бы в эту битву. Но кто из этих глупцов, сильно переоценивших свои способности, мог предсказать исход поединка? Этот разгром одних и победу других могли увидеть разве что небо и звезды. Но небосвод не смог бы предупредить этих воистину глупых людей. Бой выдался довольно легким для одной из сторон, потому сейчас каждый, празднуя свою быструю победу, выпивал и пел песни, шумно гогоча и обмениваясь короткими фразами. — А ведь было легко, не так ли? — смеясь и попивая саке, сказал мужчина среднего роста с округленной формой лица. Этот с виду добрый человек был в сегодняшнем бою зверем во плоти, отчего многие, ловя момент, заостряли на этом внимание и шутили. Но мужчина ничуть не обижался каким-либо замечаниям со стороны товарищей, он лишь изредка вставлял свои пять копеек, иногда исправляя неверные суждения других. — Так, парни, может довольно на сегодня? — широко улыбаясь, проговорил Марко, глядя на своих друзей, которые едва на ногах держались, но, как бы это ни звучало странно: все еще связно говорили. — Завтра нам надо… — Не будь занудой, Марко, — вклинился в разговор Эйс, закинув на плечо парня свою руку и продолжая говорить. — Мы свободны, как птицы. Разве нельзя нам пить столько, сколько мы пожелаем? Да и ночь-то только началась, а значит, все веселье впереди, не так ли, парни? В каюте раздались дружные возгласы и звон бутылок. Марко вздохнул, и, поняв, что никто слушать его не собирается, без лишних уговоров стал веселиться вместе с остальными. Правда, он вот отлично знал свою меру в отличие от многих других. И стоит заметить это, потому что именно Марко на правах самого трезвого человека потом и помогал всем: кому дойти до своей каюты, а кому и… — Надо было меня послушаться… — проговорил Марко, выводя Эйса на палубу и не без сожаления наблюдая за его действиями. Облокотившись о дверной проем, мужчина стал удерживать друга, завтрак которого, стоило ему схватиться за что-то крепкое, отправился в море. — Тебе слишком рано так много пить… На слова Марко Эйс ничего не ответил, но на мгновение посмотрел на него, практически сразу отводя свой взгляд. Вскоре он положил руки на фальшборт корабля и молча, не произнося ни слова, обратил взор в темноту. Он начал осматривать морские просторы, в которых отражалась луна и блестели звезды, но что-то внутри тревожило его. Он не слышал посторонних и отвлекающих звуков, мужчину поглотили собственные мысли и очень тяжелые в тот момент воспоминания. Они приходили к нему всегда, сильнее всего мучая ночью, когда тот ложился и пытался уснуть. Память, словно не давая ему жизни, разрушала его через сон, изнутри, врываясь и насильно заставляя его вспомнить то, что он так отчаянно пытался забыть. Кто он есть? Кто его родители? Имеет ли он право жить? Эти вопросы страшным чудовищем, змеиным клубком угнездились в душе, не давая возможности успокоиться и собраться. Как же Эйс ненавидел это! Ненавидел встречаться с этим зверем под названием воспоминания. Из-за него парень всегда старался быть с кем-то, старался убежать от уединения. Но всегда ли это помогало ему? Ведь даже сейчас разум, позволяя чувствам взять верх, открылся этой жгучей правде. Но Эйс все равно старался не оставаться наедине с самим собой, а если такое происходило, пытался заглушить боль алкоголем, не щадя своего организма. Такое убийство себя ему казалось лучшим вариантом. Правда была слишком горька на вкус, а алкоголь позволял ему забыться, пусть и ненадолго. Временно он не осознавал реальности, его проблемы исчезали, но как только действие напитка проходило, память возвращалась, из-за чего Эйс еще больше ненавидел себя за слабость. Это калечило его, съедало. Да. Где-то глубоко в сердце он ненавидел не только мысли, но и самого себя. — Эйс, с тобой все хорошо? — осторожно подал голос Марко, когда глаза парня стали смотреть в никуда. Марко чувствовал, будто Эйс сейчас не здесь, не на корабле, а где-то далеко. Далеко внутри себя, общается со своим прошлым, погибает. В его темных глазах ничего не отражалось, только пустота, без каких-либо эмоций. Даже его дыхание на мгновение замедлилось до такой степени, что могло показаться, будто он и не дышит вовсе. Дышал ли этот человек в тот момент? Может и нет, кто его знает… — Лучше бы я не родился… — тихо прошептал Эйс, скорее самому себе, чем Марко, но он это услышал. — Эй, Эйс, с тобой все хорошо? Что ты такое говоришь… — Хм, ты же фруктовик, не так ли Марко? — с улыбкой проговорил мужчина, смотря все так же вдаль. — Если я упаду за борт, меня некому будет спасти. — Эйс, — вскрикнул Марко, придвинувшись к нему на практически непозволительно близкое расстояние и ловя за запястье. — Что за глупости ты несешь? Алкоголь в голову ударил? Или ты с ума сошел? Парень ничего не ответил, только улыбнулся, и в этой его улыбке было столько боли и отчаяния, что сам того не замечая, Марко сжал запястье парня еще сильнее. Он сделал это непроизвольно, в тот момент тело решило все за своего хозяина. Нельзя было медлить ни на секунду. Это было нужно, ведь однажды мужчина уже видел эту улыбку и помнил, что было потом. Фатальный исход. — Держишь меня? Боишься, что сделаю глупость? — не меняя выражения лица, проговорил Эйс, как-то уж очень резко и неожиданно становясь напротив Марко. Движения показались настолько четкими, что могло показаться, будто мужчина и не пил вовсе. — Эйс… — Ты слишком добрый, — прошептал тот в ответ, медленно прикасаясь к губам товарища, но, как ни странно, не ощущая сопротивления. Поцелуй был неловким и неуверенным, и Эйс ждал, что Марко оттолкнет его сию же секунду, начиная кричать, а может быть и вовсе ударит. Все это мужчина считал нормальным, ведь такой и должна быть реакция на происходящее. Но ничего из этого не происходило. Марко думал и даже знал, как надо поступить, ведь это ненормально, нужно правильно отреагировать, но он не мог. Не мог оттолкнуть, отпуская этого человека в пучину захваченного разума. То ли из-за того, что ему алкоголь в голову ударил, то ли из-за давно сдерживаемого желания, он не знал, но вместо того, чтобы оттолкнуть Эйса, Марко, притянул его к себе, перехватывая инициативу и сразу же углубляя поцелуй. Страх, давно сдерживающий желание, а так же алкоголь, будто коктейлем, смешались в ту ночь. Своими действиями они перешагнули черту дозволенного, нарушили созданные границы, вновь и вновь впиваясь в губы друг друга, наслаждаясь этой безумной минутой. Их поцелуй был наполнен животной страстью, они будто дрались за право обладать. Именно то ночное время и стало началом всего. Тогда они и перешли черту дозволенного, а на утро жалели о содеянном ими поступке. Они старались не вспоминать о произошедшем, избегая взглядов друг друга, стараясь вести себя как раньше, чтобы их друзья и товарищи не заподозрили неладное. Эйс молчал перед Марко, но иногда мужчина ловил на себе его взгляд, правда только спиной, ведь стоило ему обернуться, тот был занят своими делами, он будто и не прожигал его тело взглядом. Иногда из-за этого Марко казалось, что он просто себе это придумывал. Так продолжалось несколько дней, пока однажды команда не сошла на берег пополнить запасы, а Марко остался смотреть за кораблем. Эйс тогда вернулся первым, но был бледный и заметно дрожал. Причины этого Марко не знал, но видя мужчину таким непохожим на самого себя, подумал, что тот опять может сделать глупость. Так и случилось. Но глупость сделали оба, снова окунаясь в эйфорию и порождая те неясные отношения, что их преследовали несколько этих несчастных дней. *** Поднявшись с кровати, Марко направился к двери, зная, что как только встанет солнце, все будет как раньше. Но в этот момент, он как никогда не хотел уходить, его впервые посетило желание остаться вместе с Эйсом, почувствовать его тепло, запах волос. Но он не мог этого сделать, его пугали эти чувства, что зародились глубоко в сердце. Нежность и желание, из-за которого он все больше хотел владеть парнем, ставили его в трудное положение. Появлялись новые вопросы, усугубляя их отношения. Как только дверь каюты тихо скрипнула, оповещая о чьем-то уходе, Эйс открыл глаза и приподнялся, смотря на дверь, которая только что закрылась. Он понимал, что если все так и будет продолжаться, то чувства что он испытывает, всплывут наружу, чего он категорически не хотел. Марко не должен был узнать о них. Все, что сейчас происходит — по его собственной вине, думал мужчина. Если он тогда не попытался заглушить одиночество, все было бы по-другому, как прежде. Хотя для кого он ищет отговорки? Ему надоело лгать самому себе, надоело все спихивать на боль. Он тогда поцеловал Марко, потому что хотел. Он сам давно хотел это сделать, почувствовать тепло его рук. Да, он его любил. Одиночество и страхи стали только объяснением, которое он себе придумал, боясь признаться в этих чувствах. Но теперь ему это надоело. Эйс понимал, что каждый раз, когда Марко к нему прикасается, он теряет контроль над собой. И если в скором времени все не прекратится, то Марко узнает про его чувства. А этого нельзя было допускать, нужно было остановить это, пока все не зашло слишком далеко. Но как это сделать? Как найти выход из всего этого? Мужчина не хотел, чтобы Марко, как многие другие, начал его ненавидеть. Солнце вставало из-за горизонта, освещая утренними лучами водную гладь, начиная новый день над бесконечной синей равниной. Наступило то единственное мгновение, когда оно еще касалось горизонта, но уже готово было оторваться, устремиться в высоту, даря тепло и жизнь. Эйс, зевая, вышел из каюты, ведь он так и не смог сегодня выспаться. Мысли не давали ему уснуть, но если еще недавно это были воспоминания из прошлого, сейчас было нечто совсем иное… Вздохнув и посмотрев на восход солнца, он улыбнулся. Хотя бы ради такой красоты нужно было стать пиратом. — О, Эйс, ты сегодня быстро, — сказал высокий мужчина с коричневым помпадуром и черной бородкой, подойдя к нему и протянув фрукты, принесенные с кухни. — Не спалось? — Есть немного, — промямлил парень, взяв в руки яблоко. — Ты сегодня куда веселее, чем обычно. — Мы же скоро доберемся до острова… — с улыбкой проговорил мужчина, откусив яблоко. — Так, пойду я спать, мальчик, а то, знаешь ли, ночное дежурство вымотало, хочу быть при силах, когда мы причалим, — Он на мгновения остановился и с улыбкой добавил. — Эх, молодость, хотел бы я быть таким же молодым, как ты… — И что это с ним? — удивленно проговорил Эйс, глядя мужчине в спину. — Ты что, принимаешь смену? — спросил мускулистый, загорелый мужчина с вьющимися черными усами и темно-синим цилиндром на голове. — Да нет, кажется, Изо сегодня на дневном дежурстве. Слушай, Виста, что это с Тачем, он сегодня веселее обычного. — А-ха-ха, одно слово — женщина, — засмеявшись проговорил мужчина. — На этом острове живет женщина, которую он так давно хотел увидеть, вот и счастлив. Эйс ничего не ответил, только хмыкнул и посмотрел вдаль. На борту МобиДик становилось все более шумно, но этот шум не радовал Эйса, он впервые за долгое время хотел тишины, недостаток сна давал о себе знать, отчего он вполуха слушал своих накама. Да если бы он и захотел слушать, что говорят его соратники, то не смог. Он думал сейчас совсем о другом. Слова Висты породили в нем страх, что у Марко, как у Тача, есть дорогой ему человек на каком-то острове. Он и не надеялся, что тот сможет его полюбить, но одна только мысль, что у него есть другая, разбивало его сердце. Девушка? Эйс понимал, что она бы подошла Марко намного больше, чем он. Ведь так правильно, так должно быть, а то, что между ними — это большая ошибка. Хоть он это и понимал, боль не утихала. — Ребята, потише нельзя… — услышал Эйс раздраженный голос Марко, и, вздрогнув, посмотрел на него. Мужчина, зевая и почесывая голову, подходил к ним, было видно, что выспаться ему этой ночью не удалось. — Да ладно тебе, довольно спать. Ты спишь больше всех, но взгляд всегда сонный, будто уснешь в любой момент. — В отличии от тебя, Виста, я не могу спать как убитый. Тебя не разбудит даже пушечное ядро, а твой храп отлично слышно даже в моей каюте, — подколом на подкол ответил Марко. Команда дружно засмеялась, а Виста подошел и похлопал парня по спине, тем самым давая понять, что подкол удался: — Ты сегодня на ночном дежурстве? — Да, на меня все свалили, —недовольно промямлил он. — Тогда составишь компанию Эйсу, он как всегда остается на корабле. — И что с того, составлю, —бросил он и посмотрел на Эйса. От его слов Эйс вздрогнул, а когда их глаза встретились, он сжал руку в кулак и отвел свой взгляд. Эйс не мог спокойно смотреть на парня напротив, не мог говорить, будто ничего не случилось. Не сейчас. Не тогда, когда он осознал свои чувства. Прикусив губу, парень поднялся и, с улыбкой что-то промямлив, направился в конец корабля, не слыша голосов друзей. Ему нужно было побыть одному, впервые за все время он правда хотел побыть в одиночестве… Марко смотрел молча ему в след. Имеет ли он право пойти за ним? Узнать, что с ним происходит. Он, как никто другой, видел, что с парнем что-то не так. И, как никто, он хотел знать, что именно, он хотел знать, почему в этих глазах столько боли и отчаяния, столько страха. Хотел, как никто другой, знать причину его фальшивой улыбки. Да. Он заметил, заметил, что эта улыбка просто маска, за какой он прячет боль. Как же он хотел ее снять, хотел увидеть его истинное лицо. Даже не зная, что настоящего парня, он видел всегда. Только около него Эйс позволял себе снимать маску и показывать свои слабости. Марко увидел Эйса в конце корабля, он, как и в ту судьбоносную ночь, смотрел вдаль. Но если тогда его пожирали мысли о прошлом, то сейчас это были мысли о настоящем, о человеке, которого он любил… — Что ты здесь делаешь? — тихо спросил Марко, подойдя к нему и облокотившись о перила корабля. — Ничего, — бросил Эйс и начал молиться, чтобы он скорее ушел. — Слушай, Эйс, я… — Я ничего с собой не сделаю, не волнуйся… — проговорил парень, не позволив Марку и слова вставить. — Так что уйди. — Эйс… — Пожалуйста, уйди… — проговорил парень, сжав кулаки. Ему было больно находиться около него, не сейчас, не при свете дня, когда так легко увидеть истинные эмоции. Если когда ночь спускалась на землю, он желал его объятий, то сейчас так же страстно их боялся. Так как понимал, что не сможет сдержать свои чувства, и они вырвутся наружу. — Почему? — тихо спросил Марко, чувствуя как нарастает раздражение. Его бесил тот факт, что только ночью, только когда луна в зените, он мог быть около парня, прикасаться, целовать. Это сводило с ума. В последнее время Марко сам себя не узнавал, ведь будь он прежним, он даже бы и не подумал об этом. А сейчас эти мысли залетали в голову, как назойливые мухи, и никак не могли оставить его. Он понимал, что-то время, проведенное с Эйсом, хоть и было только мгновениями, но породило в нем чувства, каких он до этого не испытывал. Эта нежность и желание прикоснуться к парню, что был в нескольких сантиметрах от него, Марка просто убивали. — Черт побери, — прошипел мужчина, и поймав Эйса за запястье, развернул его к себе, и их глаза встретились. — Когда ты со мной разговариваешь, можешь смотреть мне в глаза? — яростно прошипел он, и не получил на вопрос столь желанного ответа… От прикосновений мужчины Эйс вздрогнул, чувствуя как по коже побежали мурашки, а перед глазами возникли картины прошлой ночи. — Пусти! — крикнул он, отдернув руку. — Не прикасайся ко мне… сейчас… От действий Эйса Марко почувствовал боль. Было такое чувство, что какой-то невидимый зверь залез внутрь и начал грызть его сердце, пожирая медленно, без жалости. — Значит только ночью можно? — проговорил Марко, чувствуя нарастающую обиду и пытаясь ее подавить, но, к сожалению, безуспешно. — Ты отвратительный, — слова сами слетели с его уст прежде, чем он осознал, что сказал. Что угодно, но только не это он хотел ему сказать. Хотя чему удивляться? Люди всегда в порыве злости и обиды говорят то, что могло бы ранить собеседника еще больнее. Они делают это не осознано, просто хотят, чтобы ему было так же больно, как на тот момент им. Эйс ничего не ответил, он не имел сил, да и права что-то говорить. Отведя взгляд, Эйс попытался скрыть боль, что он почувствовал от этих слов. Хотя он их уже не раз слышал в свой адрес, но с уст Марко эти слова слышать было больнее всего. Ему было больно, но он отлично понимал, что Марко прав. Да, он был отвратительным и знал это. Ведь именно он соблазнил его, именно он в ту ночь перешел черту, пожелав того, чего не должен был. Сейчас, стоя друг против друга, они оба страдали. Обоих глодало чувство вины за то, что между ними произошло. Оба винили в произошедшем самих себя. Оба любили друг друга, но если один из них не мог еще принять эти чувства, то второй боялся в них признаться. Если бы Эйс только знал, что Марко глубоко в своем сердце тоже сильно его любит, он бы не стыдился говорить «Я тебя люблю! Ты мне нравишься!»… Как часто мы запрещаем себе любить из-за страха быть отвергнутыми или осмеянными, из-за страха осуждения. Страх осуждения, чувство вины рождают в нас отвращение к себе. К большому сожалению, мы всегда все разрушаем из-за этого страха. Тем самым скрывая все в себе, совершая ошибки. Ведь однажды рассказав, мы можем изменить все к лучшему. Наши мечты и желания могут осуществиться, и для этого иногда достаточно только побороть свои страхи. Но таких храбрецов единицы, намного больше глупцов, которые будут молчать или ещё хуже — своими же руками похоронят своё счастье. Таким стал и Эйс. Вместо того, чтобы признаться в своих чувствах, парень решил разрушить все, отлично понимая, что потом ему будет больнее, чем когда-либо. — Давай прекратим все это, — тихо проговорил Эйс, и маленькая надежда, что Марко его не услышал, начала загораться, ведь парень молчал. Но то, что мы не хотим сказать во всеуслышание, всегда слышно. Да и как можно было не услышать этот шепот в мертвой тишине, в которой казалось, что даже море прекратило своё роптание. — Хорошо, — после долгого и неловкого молчания проговорил Марко и, не сказав больше ни слова, оставил Эйса один на один со своими мыслями. Вот так, часто, скрывая свои истинные чувства, мы теряем то, что нам дорого. А ведь все могло быть иначе, если бы вместо того, чтобы все прекратить, Эйс признался в своих чувствах. Тогда все было бы по-другому. Но случившегося не вернуть и сейчас они оба только и могут, что притворяться друг другу только соратниками, делая вид, что ничего не произошло. *** Ночь в тот день в Новом Мире была не из лучших: душная, знойная, черная. Дышала близостью бури. Звезды казались слишком крупными и горели жутко в чёрных бездне высоких, слишком высоких небес. В ясном сиянии луны была напряженная печаль. И луна проливала свою печаль на море, а то, повинуясь холодному очарованию печали, вздымало морскую зыбь миллионами шумно ропщущих волн. Все чаще и чаще набегали на луну тучи и убегали, и опять на море струился лунный свет, настойчиво-печальный. Казалось, будто море о чем-то спорило с небесами, и их язык был непонятен простым смертным, которые в тот момент находились в море, и только ветер поддерживал одну из сторон конфликта, разражаясь шквалом, или может, он влезал в их перепалку. Как бы там ни было, но погода была не из лучших. На МобиДик пираты Белоуса начали делать необходимые приготовления, чтобы причалить к берегу. Решились они на это вовремя, потому что ветер усиливался и корабль быстро приближался к земле. Через полчаса «МобиДик» гнулся под небольшим ветром и держал наготове свои паруса. Море быстро поднималось. Но в ветре было что-то туманное, и чувствовалось, что не следует терять времени. Требуется много отваги, что бы подойти к такому берегу, как этот мыс. В то время, как корабль подходил к мысу, вид моря, стремившегося и накатывающегося на разбитый утес, ужасал. Стоит хоть одному из членов команды предпринять единственный неправильный маневр, и корабль пойдет ко дну. Но они также понимали, что возвращаться сейчас еще опаснее, чем причаливать к данному берегу, да и как ни посмотри, нужно было пополнить запасы. Спустя десять минут корабль успешно причалил к острову. А команда Белоуса с облегчением вздохнула. Каждый из них с нетерпением ждал момента, когда они смогут сойти на берег, они не столько хотели пополнить запасы, сколько отдохнуть в пабе с красивыми женщинами. Никто из них даже и не догадывался, что в скором времени на их корабле случится то, чего они никогда не ожидали — предательство. Ведь кто-кто, но точно не пираты Белоуса могли предать своих соратников. Но пока этого еще не случилось, все радовались, что смогли причалить к берегу без приключений. — Слушай, Марко, — проговорил Виста, подходя к мужчине и забросив руку на его плечо, — Пойдем с нами в бар, там такие девочки должны быть. — Нет, спасибо, — бросил он, зевнув. — Я лучше спать… — Ну конечно, на предыдущем острове такую девку подцепил, так теперь уже не хочешь, — промямлил Виста недовольно. — Ну и как она тебе? Тич говорил, что она красотка, — не услышав ответа, мужчина вздохнул. — Злой ты какой-то в последнее время, не понимаю я тебя… — Да оставь ты его, а то еще сам будешь дежурить на корабле, — промямлил мужчина среднего роста с округлой формой лица. — Ну и ладно, — бросил мужчина и посмотрел на Спида. — Ты-то идешь? — Нет, я в Ракуё за покупками. — Ну ладно, — ответил Виста и, увидев Эйса, разговаривающего с Тачем, направился к нему. Спид, ничего не говоря, посмотрел на Марко, наблюдающего за действиями Висты: он подошел к Эйсу. Мужчина не знал, правда ли то, что он стал для Эйса больше, чем соратник, или Изо ошибся, говоря об их отношениях. Но если бы даже они и были больше, чем просто соратники, никто бы не был против. Они все же пираты, и правила, как и запреты, для них не писаны. — Эйс, слушай, — проговорил Виста, забросив руку парнишке на плечо, — не хочешь сходить в город, повеселиться? — Виста, блин, — проговорил Спид, заметив изменения в лице Марко. — Прекращай… — Что? Девушки помогут всем, — проговорил он и заулыбался, отчего мужчина закатил глаза. — А почему бы нет? — проговорил Эйс, смотря на друзей. — Я не против. Слова Эйса удивили Спида, он не ожидал, что тот согласится на предложение Висты. Черноусый мужчина же заулыбался и начал ерошить волосы Эйса в предвкушении хорошей ночи. Хотя Марко и знал, что они друг для друга только друзья, но эти прикосновения его бесили. Он ненавидел, что кто-то другой прикасался к Эйсу. Хотя и понимал, что не имел на него никаких прав. Но за эти несколько недель, чего он только не делал, что бы забыть Эйса: его волосы, запах его тела, тихий шепот, ничего не помогало, как и никто. С кем бы он ни был, никто не мог вскружить ему голову, как Эйс. Никто не мог удовлетворить его. Жажда и желание прикасаться к нему, владеть им были сильнее самого сильного наркотика. Это желание поглощало его каждую ночь, и никто, с кем бы он ни был, не мог его удовлетворить. Он ненавидел это, но ничего не мог сделать. — Извините, парни, нам нужно поговорить, — проговорил Марко, подойдя к ним, и, сжав запястье парня, потянул за собой. Он понимал, что делает ошибку, Эйс сам все захотел прекратить, но только мысли, что кто то другой будет к нему прикасаться, приводили Марко в такую злость, что он не мог здраво мыслить. — Что ты делаешь? — возмущенно проговорил Эйс, пытаясь выдернуть свою руку. — Заткнись! — прошипел мужчина, заводя его в свою каюту и грубо прижимая стене, поцеловал. Поцелуй был страстный, жестокий, наполненный таким внутренним жаром, что Эйс смог только тихо застонать. Сил оттолкнуть или возмутится просто не было, да и не хотел он что-то делать. Как только губы Марко прикоснулись к его, он про все забыл. Забыл, что сам же хотел все остановить, забыл, что все это неправильно. Он опять желал почувствовать эти крепкие объятия, эти поцелуи, страстные, жестокие, но в то же время такие нежные. — Прекрати, — тяжело дыша и уцепившись за лацканы пиджака, проговорил Эйс. — Почему? — прошипел Марко и прижал парня к стене. — Я не хочу, — пытаясь говорить как можно спокойнее ответил Эйс, но Марко заметил, что его голос задрожал на этих словах. — Я настолько тебе неприятен? — спросил Марко, все так же смотря на парня. — Мар… — мужчина не дал парню договорить, ещё сильнее прижимая его к стене, и проговорил: — Я не могу это прекратить, это невозможно. Ты даже себе представить не можешь, как я хочу тебя, с кем бы я ни был, мне этого мало. — Я не хочу, чтобы ты был со мной из жалости, — крикнул Эйс и почувствовал как кольнуло болью во всем теле. Он ненавидел это, ненавидел самого себя. Ненавидел то, кто он и что посмел испортить отношения с одним из своих соратников. Он не раз проклинал себя, что в ту ночь поцеловал его, что позволил желанию и страху взять верх и совершить эту глупость. Он ненавидел, когда его жалели, но в то же время хотел этой жалости. — Что за чушь ты несешь? — проговорил Марко, отпустив запястья парня. — Черт, неужели ты правда думаешь, что я бы спал со своим другом из жалости? — яростно прошипел мужчина, отступая от парня и проводя рукою по волосам. — Ты слишком добрый, — тихо поговорил Эйс, почувствовав разочарование, когда Марко отступился от него. — За кого ты меня держишь? Я, черт побери, пират, и если ты считаешь меня добрым, ты ошибаешься, — промямлил он недовольно и, подойдя к Эйсу вплотную, приподнял его подбородок, внимательно рассматривая его лицо. — Той ночью я был не настолько пьян, чтобы не понимать, что делаю, я мог тебя оттолкнуть, но не захотел. И даже тот факт, что ты парень или кто там твои родители меня не остановил. Ты мне нужен… Эйс вздрогнул, он не мог понять, что все это значит, не мог поверить, что он нравился парню напротив. Не мог поверить, что его чувства не будут безответны. Все это казалось ему сном, и хоть одно неверное слово, и он проснется как всегда в своей каюте с чувством пустоты и отчаяния. — Марко, — проговорил парень, все еще пытаясь поверить в происходящее. — Я… — Замолчи, — прошептал Марко ему в губы и поцеловал. Поцелуй оказался неторопливый, сочный, такой упоительно прекрасный, что Эйс не сдержал сладкого стона. Когда руки Марка мягко скользнули по его спине, остатки разума окончательно покинули его. Не в силах противиться этому, Эйс запустил руки в волосы мужчины, притягивая его ближе. Он не мог сосредоточиться ни на чем. Его рука опустилась от груди парня ниже, к объекту вожделения, мягко погладила через ткань штанов, тем самым убедившись, что он более чем желает его. Марко зарычал, когда Эйс чуть сжал руку. Он решил действовать сам. Завел руки Эйса ему за спину и стал поцелуями спускаться от его лица к шее, а затем к груди. Ни один миллиметр его тела не остался без внимания мужчины. Он нежно касался его кожи губами, обжигая поцелуями, Эйс хотел ответить, дотронуться до него, но мужчина не позволял. — Марко, я… — Т-ш-ш… Не дергайся, — Эйс хотел возразить, но был перебит поцелуем. Изнутри поднималась волна наслаждения, Эйс жадно отвечал на поцелуй, парень подался чуть вперед, чтобы прижаться к его груди. Хотелось чувствовать его всего, целиком. — Я люблю тебя, — в порыве страсти прошептал Эйс в губы мужчины и сам резко припал к ним. Эти слова настолько удивили Марко, что на мгновение он остановился, глядя в глаза Эйса. Мужчина видел желание и страсть, впервые в его глазах не было такой привычной боли, которую он видел не раз. На его лице появилась улыбка, и он нежно поцеловал такие желанные губы. Как давно он хотел услышать эти слова? Он не мог ответить. Пока их не услышал, мужчина сам не знал, насколько сильно хотел их услышать. Нельзя было описать словами нежность, что разлилась в его душе после всего трех слов. Марко за эти несколько недель разлуки понял, что это за чувства, да и понимал давно, но не хотел усложнять их и так сложные отношения, из-за чего лгал самому себе. Знал ли он о чувствах Эйса? Мог догадаться, но даже представить не мог, насколько глубоки были его чувства к нему. Этой ночью они занимались любовью нежно и неторопливо, не волнуясь, что скоро может наступить рассвет. Они наслаждались каждым мгновением близости, пока волна чувственной страсти не накрыла обоих. — Я тоже люблю тебя, — тихо прошептал Марко, когда они лежали в объятиях друг друга. Но Эйс так и не услышал его слов, окунувшись в мир снов. Он заснул в объятиях мужчины и впервые за долгое время спал спокойно. Да и не нужны ему были эти слова, он и так все понял, когда мужчина сказал, что Эйс ему нужен. Он. Тот, в ком текла проклятая кровь. Марко улыбнулся, нежно проводя рукой по его волосам и поцеловав в макушку. Он не знал, что чувство беспокойства, что сейчас его гложет — это предупреждение о предстоящей, неминуемой беде. Если бы знал, то был бы на палубе, всеми силами пытаясь ее предотвратить. Но он еще не знал, что эта ночь будет последняя для них. Не знал, что за несколько часов, на корабле случится предательство. И Эйс, как капитан предателя, ринется в погоню, на его поиски, чтобы отомстить за убийство. Не знал, что следующая их встреча состоится Маринфорде, когда Белоус попытается его спасти. Не знал, что на той войне умрет не только парень, но и человек заменивший ему отца. Если бы только он знал, что впервые за много лет он заплачет над его телом, в последней раз видя его. То никогда бы его не отпустил, никогда и ни за что… Но он ничего не знал. Не знал и ничего не мог изменить. Сейчас, тихо лежа в обнимку, он мог только наслаждаться теплом человека, которого любил. Не зная, что будет дальше… Не зная, что это последняя их ночь вместе…