***
Уилл пытался сфокусировать взгляд на высокой спинке сиденья впереди себя. Он осмотрелся, насколько ему позволяла голова, гудящая от боли. Судя по обстановке, он находился в самолете. — Выпей. — Ганнибал протянул стакан с холодной водой. — Не хочу. Куда мы летим? — Выпей, у тебя язык заплетается от жажды. Мы летим в Пекин. Уилл покорно сделал несколько глотков и вернул стакан Ганнибалу. — Ты все-таки потащил меня не пойми куда. Конец света… — Он нервно усмехнулся. — Но почему? Почему именно я? — Я не мог оставить тебя умирать. Все в порядке, этот рейс для тех, кто выживет. — Собаки, — простонал Уилл, выпрямляя затекшие ноги. — Чувствую себя трупом. Со стороны Ганнибала послышался смешок. Уилл закрыл глаза, борясь с головокружением. Ему вдруг стало невероятно плохо, сердце заколотилось так сильно, что казалось, оно сейчас разобьется от ударов о ребра. Ганнибал осмотрел его, и новая инъекция опять погрузила Уилла в сон. В следующий раз он открыл глаза в Пекине. Уилл лежал на каталке, пристегнутый к поручням, а Ганнибал что-то объяснял медикам и таможенникам, показывая бумаги. Очевидно, он был убедителен, потому что вскоре Уилла повезли к выходу, позволяя вдоволь насмотреться на потолок. Он хотел сказать Ганнибалу что-нибудь особенно оскорбительное, но не мог пошевелить языком. Руки и ноги тоже не двигались. Из-за этого Уилл пообещал себе как следует врезать по невозмутимой физиономии Ганнибала — при первой же физической возможности. «Черт его подери с концом света! Не верю я ни в какой апокалипсис. А если все правда, то кто давал Ганнибалу право распоряжаться моей жизнью?» Уилл отлично помнил свое недавнее заключение и перспективу очутиться на электрическом стуле. Доктор Лектер ничего не сделал, чтобы помочь ему вылечиться от энцефалита. Он подбросил Уиллу ложные доказательства виновности. Он вводил ему вещества, от которых становилось хуже, и непонятно что вытворял при этом. Уилл втянул воздух сквозь крепко сжатые зубы. Мысль, что он в долгу перед Ганнибалом за спасение от гипотетического конца света, сильно его раздражала. Он вообще не хотел быть кому-то должным.***
К месту назначения они добирались поездом. Купе было вполне современным: два спальных места, ковер на полу, телевизор. Уилл был приятно удивлен удобствами: ранее он был невысокого мнения о китайских поездах после случайно увиденных фотографий в сети. — Чем ты меня накачал? Я будто с крыши свалился, — спросил Уилл, оставив попытки размяться. — Не переживай, скоро действие препарата закончится. — Ганнибал ободряюще улыбнулся. — Пришлось разыграть небольшое представление в аэропорту. — Разве заплатившим миллиард не полагается быстрая доставка на «ковчег»? — Ты забыл? Я ничего не платил, ты ничего мне не должен. Уилл нахмурился. — Ладно, ты гениальный психиатр, а я тогда кто? — Мой любимый супруг. — Уилл только сейчас увидел кольцо на безымянном пальце своей левой руки. — Мог бы и предупредить. Тебе не кажется, что ты зашел слишком далеко? — Ты мне чрезвычайно дорог. — Ганнибал посмотрел на часы, затем — в окно. — Я не простил бы себе твою смерть. — Снова разыгрываешь влюбленность? — Уилл неуклюже повернулся на бок, лицом к стенке. — Голова кругом, как после солнечного удара. Только не запихивай в меня лекарство или снотворное. Я и без них просплю всю дорогу. Но вскоре он проголодался. Ганнибал тут же позвал проводника, смотревшего на него со смесью подобострастия и презрения. Если Ганнибал и заметил это, то никак не отреагировал. Видимо, он решил, что дни проводника были сочтены, поэтому не стоило даже думать о мести. — Не тошнит? Хочешь пить? — заботливо спросил Ганнибал, когда Уилл пообедал. — Может быть, чаю или… — Просто воды, — оборвал его Уилл. — Прекрати меня опекать. — Как скажешь, — нехарактерно мягко отозвался Ганнибал. Утолив жажду, Уилл снова лег. Он ожидал от своего организма какой-нибудь негативной реакции, но к счастью, ничего ужасного не произошло. Постепенно Уилл задремал. На протяжении следующих дней он перебрасывался ничего не значащими фразами с Ганнибалом и даже умудрялся шутить насчет шумных соседей. Купе слева заняла семья китайцев, и они, как полагается этой нации, говорили очень громко, иногда заставляя Уилла морщиться от выкриков. Уилл сначала опасался, что Ганнибал продолжит окутывать его своей заботой. Но тот соблюдал личное пространство, сведя прикосновения к минимуму, и всегда интересовался мнением Уилла по любому поводу, будь то обед или смена постельного белья. Для Уилла это было необычно и непривычно, но постепенно он понял, что ему нравится такое отношение к себе.***
На станции их ждал удобный автобус с кондиционером и широкими мягкими сиденьями. Охрану обеспечивали пятеро солдат с автоматами. Кроме Ганнибала и Уилла, в автобус сели шестнадцать человек. Некоторые были знакомы с Ганнибалом и попробовали завязать разговор, но беседа не клеилась. Очевидно, у всех — кроме него — в головах крутилась одна и та же мысль: «Все эти люди, работающие на полях, идущие по дорогам, все эти дети, играющие или помогающие своим семьям, водитель автобуса, охрана — они скоро умрут». У самого Уилла защипало глаза от подступивших слез, когда к автобусу подбежала стайка детей с самодельными сувенирами. Он посмотрел на Ганнибала, тот успокаивающе погладил его по руке и протянул носовой платок. — Ты никогда бы не узнал об этих детях, — вполголоса произнес Ганнибал. — Какое тебе до них дело? — Ты жестокий и циничный выродок, — прошипел Уилл, застеснявшись своих слез. — Я жестокий, но не циничный. Рациональный, — уточнил Ганнибал. — Подхожу философски к вопросам жизни и смерти. — Когда это не твоя жизнь и смерть. — Если бы мне не удалось устроить это дело, мы оба умерли бы в твоем доме. Уилл прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. — Мне жаль, что я позволил себе так небрежно отнестись к твоему состоянию. Прости, — негромко произнес Ганнибал. — Я простил тебя. — Уилл откинулся на спинку сиденья. — Но ради всего святого, скажи, почему ты так поступил со мной? — Я хотел, чтобы ты принял себя, а не старался быть кем-то иным. — Снова старая песня насчет становления. И что, это и есть причина моих страданий? Воспитание? — Мне было интересно, как все произойдет. — Ах вот как. Интересно, — кивнул Уилл. — Ясно. Значит, все дело в любопытстве? Ганнибал тоже кивнул. — Послушай… — Уилл закусил костяшку согнутого пальца. — Я не хочу спасения. Я хочу умереть вместе со всеми. Если ты сейчас же не остановишь автобус и не дашь мне выйти, я никогда тебе этого не прощу. — Если ты хорошо подумаешь, то откажешься от таких деструктивных мыслей. — Ганнибал взял его руку и поднес к своим губам. Уилла пробрала дрожь от мягкого прикосновения. — Этот мир всегда был к тебе враждебен. На них уже начинали откровенно глазеть. — Ну и что? Это были отдельные люди, но в общем… — Толпа, мой друг, безликая, безымянная. — Ганнибал, кажется, не замечал посторонних глаз. Он провел ладонью Уилла по своим щеке и шее. — Кто привязывал тебя к прошлой жизни? Собаки? Работа? Алана или, может быть, Джек? Кто? Уилл испытывал легкое раздражение от действий Ганнибала. Но ему понравилось ощущать гладкую кожу, чувствовать биение артерии под нажимом пальцев. Уилл заметил, как Ганнибал затаил дыхание, когда он чуть надавил на кадык. Это было интимно. Уилл перехватил жадный взгляд мужчины, сидевшего через проход. Ганнибал заговорщически улыбнулся, снова вызвав раздражение Уилла. «Он совсем забылся?» — удержавшись от такого вопроса, Уилл отпрянул от Ганнибала. — Никто. — Он откашлялся, стараясь скрыть свое настроение. — Меня никто не привязывал. Но мне отвратительна мысль, что я буду жить, когда все остальные умрут. Даже не подозревая о своей судьбе до самого конца. Острые зубы Ганнибала впились в ту самую костяшку, которую до этого кусал Уилл. — Вот черт, — выдохнул Уилл. — Ты с ума сошел? Прекрати немедленно, на нас люди смотрят. — Как скажешь. — Ганнибал отпустил его руку. Уилл не переставал думать, как остановить автобус. Он крутил эту мысль и так и эдак, но ничего толкового на ум не приходило. Не мог же он, в конце концов, устроить банальную истерику. Насупившись, Уилл уставился в окно, сложив на груди руки. В автобусе, несмотря на кондиционер, воздух был тяжелым и несвежим. Вскоре Ганнибал снял галстук и пиджак, а затем расстегнул три пуговицы на рубашке. «Выдержка тоже имеет пределы», — с усмешкой подумал Уилл перед тем, как задремать.***
Глядя на военного, который искал нужные фамилии в списке, Уилл представил, как тот ничего не находит. «Нам предстоит долгий путь домой. Хотя, о чем это я? — Он хмыкнул. — Можно и тут дождаться конца света, зачем тратить последние дни на путешествие?» — Ганнибал Лектер. — Военный посмотрел на него. — И Уильям Грэм. Ваши документы и пропуска. Ганнибал вручил ему требуемое. — Добро пожаловать на борт, — равнодушно поприветствовал военный, указав, куда им идти. Войдя в каюту, Уилл принялся ее осматривать. Обстановка была дорогой, но безликой, как в гостинице. Необходимый минимум мебели: в гостиной — журнальный столик, диван, телевизор, в спальне — кровать и две тумбочки. Пол был застелен ковролином странного цвета, напоминавшего воду в баночке, в которой полоскали кисточки. — Это все явно не в твоем вкусе, — задумчиво произнес Уилл. — Что ж, придется тебе страдать. — Я страдал бы без тебя. — Звучит мелодраматично. — Уилл плюхнулся на кровать и погладил шелковое покрывало. — Сядь рядом, раз уж мы супруги. — Не надо. — Ганнибал не двинулся с места. — Ты не выспался, поэтому у тебя дурное настроение. Пожалуй, я займусь вещами. Прими душ, если есть такое желание. Особого желания купаться у Уилла не было, но ему не хотелось путаться под ногами у Ганнибала. Выйдя из душевой, он открыл стенной шкаф, чтобы взять чистую одежду. Среди вещей, сложенных аккуратными стопками, он увидел свою старую рубашку. Уилл порывисто прижал ее к лицу. То ли случайно, то ли намеренно Ганнибал прихватил нестиранную вещь, сохранившую запахи дома и собак. Уилл не замечал за собой сентиментальности, но сейчас у него перехватило дыхание от тоски. Он бы все отдал, чтобы очутиться в своем доме, даже если это грозило верной смертью. Ганнибал подошел к нему. — Ты когда-нибудь простишь меня по-настоящему? — Он поцеловал Уилла в шею. — За то, что я с тобой сделал. За то, что принимал решения за тебя. — Поздно посыпать голову пеплом, — с невеселой усмешкой ответил Уилл. — Ты добился своего. И, в конце концов, мое желание жить сильнее ностальгии или злости на тебя. — Он скомкал рубашку. — Выброшу, чтобы не мешала жить. Уилл действительно сунул рубашку в мусорное ведро, но почти сразу передумал и, воровато оглядываясь, вытащил ее, чтобы перепрятать на другой полке в шкафу.***
— Ты хочешь меня? — спросил Уилл, когда вечером Ганнибал, погасив свет, лег на свою половину кровати. Он предложил Уиллу свою запасную пижаму, но тот отказался, сказав: «Мне привычнее спать в трусах и футболке». — Спокойной ночи. — Невежливо не отвечать на вопрос. — Уилл сильно нервничал и не находил себе места. — Из гетеросексуала ты внезапно превратился в гомосексуала? — поинтересовался Ганнибал. — Это занятно. — Ненавижу ярлыки. — Я не собираюсь принуждать тебя к сексу, если тебя волнует именно это. Ты можешь быть спокоен по этому поводу. Я отлично понимаю слово «нет». — Это невыносимо. — Уилл подавил желание легонько толкнуть Ганнибала ногой. — Я не слепой и замечаю, как ты на меня смотришь. Ты же сходишь с ума от голода, Ганнибал. Разве не так? И вот, мы в одной постели, а ты: «Спокойной ночи». — Что ты хочешь от меня услышать? — Я форсирую события? — осведомился Уилл. — Зачем откладывать в долгий ящик то, что можно сделать прямо сейчас? — Ты нервничаешь и, да, форсируешь события. Я хочу тебя, но не настолько отчаялся, чтобы воспользоваться первой же подвернувшейся возможностью. Особенно, если мое желание не взаимно. — Как знаешь. — Уилл перевернулся на другой бок, спиной к Ганнибалу. — Спокойной ночи. У него не было привычки спать с кем-то в одной постели, поэтому он долго ворочался перед тем, как уснуть.***
Конец света произошел раньше, чем предвидели исследователи. Когда завыла сирена, Уилл обеспокоенно взглянул на Ганнибала. Перед его внутренним взором пронеслись картинки из прошлой жизни. Все то, что он видел на протяжении многих лет, сейчас безжалостно уничтожалось огнем и водой. В этот момент Ганнибал думал, что теперь все его тайны надежно погребены под толщей океана. Погиб Джек, который рано или поздно, с помощью Уилла или без нее, все равно бы добрался до сути. Утонула Фредди с ее неуемной тягой к сенсациям. Алана, скорее всего, приняла смерть в своей квартире. О чем были их последние мысли? — Штормит, — сказал Уилл с усмешкой. — Надеюсь, строители «ковчега» не запланировали убить пассажиров? Интересно, они сами попали на борт? — Я не знаю. — Ганнибал прислушивался к окружающему шуму. — Надеюсь на прочность конструкции. — Теперь никто не узнает твоих тайн. — Слышу сарказм в твоих словах. Уилл неловко повернулся и провел рукой по щеке Ганнибала. — К чему это ты? — Возвращаю полученное. — Прошлой ночью ты ожидал большего, чем простой жест. — Ну, мы могли бы заняться сексом сейчас, когда весь мир летит в тартарары. — Уилл закинул ногу на ногу и сложил руки на груди. — Но, как я понимаю, ты не в настроении. — Я не хотел бы, чтобы нас смыло волной на пике оргазма. — Какая разница? — Уилл положил голову ему на плечо. — Здесь, на диване, очень удобно. Качка почти не заметна. — Ничего себе качка, — хмыкнул Ганнибал. — Тебе не страшно? — С некоторых пор я уже ничего не боюсь. — Какая самонадеянность. — На самом деле у меня голова кружится от ужаса. — Уилл выпрямился и сделал несколько энергичных вдохов и выдохов. — Наверное, снаружи мне было бы не так страшно. Я бы видел свою смерть. Тут я похож на котенка, которого сунули в мешок и куда-то несут, и ему неизвестно, куда именно. То ли в новый дом, то ли топить. — Коты не думают. — Ганнибал впился пальцами в диван, когда «ковчег» в очередной раз встряхнуло. — И собаки тоже. — Да, я в курсе, что животные не размышляют. — Уилл опять посмотрел на Ганнибала. — Судя по бессмысленности нашего разговора, ты отчаянно нервничаешь. — Пожалуй, я вынужден с тобой согласиться. Мысли разбрелись. Уилл охнул, когда со столика по очереди скатились стаканы. — Хорошо, что это не мои стаканы, — хрипло произнес Ганнибал. — Твои стаканы уже на дне океана, — заметил Уилл. «Ковчег» тряхнуло в последний раз. Повисшая тишина словно выдавливала воздух из легких, из-за двери послышались крики. Уилл и Ганнибал сидели, со стороны похожие на двух насторожившихся хищников, которые пытаются определить степень опасности. Первым расслабился Уилл. Он поднялся и начал собирать осколки. Ганнибал остался на диване. — Все в порядке? — осведомился Уилл, искоса глянув на него. — Да, спасибо. Осторожнее, не порежься. — О, ты так заботлив. — Мы выжили, — уверил Ганнибал. — Все закончилось. — До меня только сейчас дошло, что случилось. — Уилл сделал глубокий вдох и выдох. — Чувствую себя принцессой, спасенной из когтей дракона. — Интересное сравнение. В дверь постучали — стюард проверял, все ли с ними в порядке. Ганнибал попросил его убрать осколки, и стюард ушел за метелкой. — Теперь я думаю о кучке снобов на этом корабле. — Уилл одернул рубашку, почему-то смутившись своего растрепанного вида. — Думаю, что они будут устраивать светские рауты. — Не стоит насиловать свою тонкую душу, принуждая себя находиться среди снобов. — Звучит слишком напыщенно. То есть, я могу игнорировать общество? — Я могу отвечать на приглашения. Ты можешь сидеть в каюте, изображая Рапунцель. — Почему Рапунцель? — Ты ведь чувствовал себя принцессой, — напомнил Ганнибал.***
— О чем ты думаешь? — спросил Уилл. — Перебираю воспоминания, — рассеянно ответил Ганнибал. — Ты скучаешь по жизни Потрошителя? — И да, и нет. А ты о чем думаешь? — Думаю, как надо мной посмеялась судьба. Единственной связью с прошлым остался Чесапикский Потрошитель, которого я выслеживал. Под одним одеялом лежат добыча и охотник. Но теперь это скорее условность. — Интересные рассуждения. — Ганнибал нарушил границу на кровати и теперь устроился бок о бок с Уиллом. — К чему же ты пришел? — Да ни к чему. Скажи, как меня воспринимает изысканное общество? Мне действительно любопытно, ведь из каюты я не выхожу. — Хочешь знать, что о тебе думает кучка снобов? — с насмешкой спросил Ганнибал. — Ты мой близкий друг. — Это я слышал миллион лет назад в своем доме. — Уилл провел рукой по его волосам, влажным после душа. — Они знают, что ты мой супруг. Или «бойфренд» звучит лучше? — Почему бы тебе, например, не признаться мне в любви? Я не жду публичного признания, ну, знаешь, когда становятся на одно колено и преподносят кольцо. Тем более, что кольцо у меня есть. — Уилл, я давно вышел из возраста, когда в романтической обстановке просят руки и сердца. Тем более, что на бумаге мы расписаны. — Отмолчаться не получится. Я, кстати, не намного моложе. Ганнибал отстранился, вновь оказавшись на своей половине кровати, и повернулся к Уиллу спиной. Разговор был окончен. — Неизвестно, сколько еще нам предстоит болтаться в океане, — многозначительно сказал Уилл. — Зачем тебе все это? — глухо спросил Ганнибал. — Ты жив, и это главное. Я не требую от тебя исполнения супружеских обязанностей. Было проще вывезти тебя в качестве партнера, и я это сделал. Уилл не нашелся с ответом.***
Пассажиры «ковчега» явно не собирались блюсти траур по человечеству. Через два дня после конца света стюард принес Ганнибалу и Уиллу пригласительную карточку. — Званый ужин. — Ганнибал повертел ее в пальцах. — И там будут танцы, дорогой Уилл. — Однозначно без меня. — Ты не умеешь танцевать? — Умею, но не собираюсь. — Уилл взял карточку. — Рука у того, кто писал, сильно дрожала. — Нервы нынче у всех шалят. — У меня нет смокинга. — Не проблема. — Ганнибал вызвал стюарда и поинтересовался, есть ли смокинг подходящего размера для мистера Грэма. Конечно же, смокинг был. — Вот видишь. — Я не буду наряжаться, как цирковая обезьяна. — Не будь грубым, мой дорогой Уилл. — Ганнибал начал доставать вещи из шкафа. — Это всего лишь визит вежливости. Людям не терпится на тебя посмотреть. Хотя, скорее всего, я преувеличиваю их интерес. — Час от часу не легче. — Тебя приглашают не на место преступления. Войдите! — Ганнибал взял смокинг в пластиковом чехле. — Он отглажен? Стюард кивнул. Он был очень молод, вероятно, лет семнадцать-восемнадцать. — Похоже, что такие, как он, были взяты на борт «ковчега» в качестве биологического материала. Для размножения, — рассуждал Уилл, закрывая дверь. — Ты ведь понимаешь, что такие, как мы с тобой, не смогут воссоздать популяцию. — Ганнибал снял чехол и придирчиво осмотрел смокинг. — Замечательно. Тебе помочь одеться? Уилл молча выхватил у него из рук одежду и заперся в ванной.***
Зал, в котором собрались приглашенные, был раза в два больше каюты Уилла и Ганнибала. Люди, неспешно проходящие между столиков с закусками, меньше всего походили на жалкие остатки человечества. Чем дольше Уилл смотрел на них, тем больше его охватывала предсказуемая ярость. — Спокойно, — прошелестел Ганнибал, подталкивая Уилла вперед. — Ладно, хорошо, договорились, — ответил тот. — Улыбайся, я подыграю. Ганнибал не спеша переходил от одной группы к другой, за ним следовал Уилл с бокалом шампанского. Уилл вежливо улыбался, не прислушиваясь к разговорам. При этом он тщательно следил за интонацией беседующих, чтобы не попасть впросак. К сожалению, многие из гостей говорили на языках, которые были ему непонятны. Но на помощь всегда приходили любезная улыбка и Ганнибал. Уилл хвостом следовал за ним и старался выглядеть как можно более безобидным. От шума у него разболелась голова, и он начал понемногу раздражаться. — Вы мне знакомы, юноша! — провозгласил старик, похожий на Клинта Иствуда. — Где я мог вас видеть? Уилл перестал улыбаться и оглянулся на Ганнибала, лицо которого на этот раз ничего не выражало. — Ах да! Точно! — Старик расхохотался и толкнул локтем молоденькую девушку. Та засмеялась, вторя своему покровителю. — Вы тот, кого оправдали! Да-да, помню. Такое громкое дело, у судьи вырезали мозг и сердце. Перед вами хоть извинились? — Да, конечно. — Уилл едва не сломал ножку бокала. — Верится с трудом! Врачи, преподаватели, полицейские и юристы никогда не признают вину! Я знаю, всю жизнь был судьей. Уилл чуть не спросил: «Неужели ваше жалование было таким огромным, что позволило купить билеты себе и своей любовнице?» — но Ганнибал будто прочитал эти мысли и слегка наступил ему на ногу. — Каково здоровому человеку сидеть в психушке? — не унимался судья. — Поведайте… как вас там… мистер Грэм. Уилл видел, что никого, кроме судьи, не интересовали подробности его содержания в больнице. Но старик был настырным и деятельным, поэтому Уилл сквозь зубы ответил: — Там было скучно и тихо. — И все? — изумился судья. — А как же другие заключенные? — Иногда они шумели, но это было легко игнорировать. Мне вполне хватало своих переживаний, чтобы не отвлекаться на посторонние раздражители. Старик ждал иного ответа. — Вы стесняетесь делиться подробностями, — протянул он. — Ну что вы, не надо бояться. — Трудно представить изнасилование в одиночке, — сказал Уилл, заработав страдальческий взгляд Ганнибала. — Что ж, поздравляю! — Судья хлопнул его по плечу и переключился на свою спутницу. Воспользовавшись толчеей, возникшей после начала танцев, Уилл покинул толпу. — Ты как? — Ганнибал нашел его в дальнем углу. — Бывало хуже. Ничего, и не такое терпел, тем более, что теперь у меня есть виски. — Уилл показал ему стакан. — Если тебе хочется размяться, то ни в чем себе не отказывай. Ганнибал без труда отыскал партнершу для танго и увлек ее за собой в гущу танцующих. Уилл никогда не видел его в подобной роли, поэтому отказался от идеи подпирать стену весь вечер. Ему пришлось пробираться в первый ряд, его толкали и шипели вслед гадости, которые он не ожидал услышать в подобном обществе. Уиллу не понравилось, как женщина вилась вокруг Ганнибала. Пара почти сразу оказалась в центре внимания публики. «Ненормальный эгоцентрист», — Уилл криво улыбнулся, одобрительные комментарии в адрес Ганнибала потешили его самолюбие. Но два голоса заставили его обернуться: — Это его бывший пациент. Да-да, они живут вместе. — Как неэтично! Совращать своего пациента! И кто бы мог подумать, что доктор Лектер — один из этих! Прямо позади Уилла стояли две пожилые дамы и, не стесняясь его присутствия, сплетничали. Злой взгляд Уилла их не смутил, более того, одна из них спросила: — Вы тот самый Уилл Грэм, которого чуть не осудили вместо Чесапикского Потрошителя? — Неужели все собрались ради меня? — спросил он. — Я знаменитость? Дамы переглянулись и отошли от него подальше. — Ты чем-то недоволен? — поинтересовался Ганнибал. Он немного запыхался и попросил официанта принести воды. — Да так. — Уилл не хотел выглядеть капризным. — Слишком шумно. Наверное, мне лучше уйти. — Перестань. — Ганнибал протянул ему руку. — Это мелодраматично. — Уилл попытался улизнуть, но не успел опомниться, как очутился посреди зала. «Я не умею танцевать», — эта мысль повторялась и повторялась в его голове, невзирая на то, что Ганнибал хорошо вел. Он исподволь упорядочивал неуверенные движения Уилла, превращая их во вполне пристойное танго. — На нас смотрят. — Уилл не сопротивлялся. — Замечательно. «Ого, у меня получается», — Уилл перестал следить за своими ногами. — Я влюбился в тебя в тот самый миг, как увидел в кабинете Джека, — вдруг сказал Ганнибал. Уилл удержал равновесие только благодаря его поддержке. Ганнибал сумел закончить танец так, чтобы это не выглядело бегством, и почти незаметно вывел Уилла из зала. — Красиво ушли, — сказал Уилл в коридоре. — Голова закружилась, я переволновался. В следующий раз ты не заставишь меня участвовать в подобном представлении. И не танцуй с другими. — Ревность? — Ганнибал приподнял брови. — Ты полон сюрпризов, Уилл Грэм. — Ты тоже умеешь удивить. Я иду в каюту, а ты, если хочешь, возвращайся в зал. Меня замучили манишка, галстук и пояс. — Камербанд, — поправил его Ганнибал. — Этот пояс называется камербанд или кушак. — Да какая разница, я хочу поскорее от него избавиться, как и от всего смокинга. — Уилл говорил сердито, но выглядел скорее утомленным, чем злым. — Ты не откажешься от моей помощи? — спросил Ганнибал, следуя за ним. — Посмотрим, — ответил Уилл. — Я немного не в себе из-за вечера. Слишком много людей в замкнутом пространстве. — Контрастный душ отлично снимет напряжение. — На все-то у тебя есть совет, — отозвался Уилл, тут же представив, как Ганнибал будет его раздевать. «Кто бы говорил о форсировании событий?» — он подавил усмешку. Но Уиллу стало не до смеха, когда Ганнибал закрыл дверь и с самым серьезным видом начал приближаться к нему. Он аккуратно снял с него галстук-бабочку, кушак, манишку и смокинг. Затем занялся рубашкой и брюками. — Обувь я сам сниму, — тихо сказал Уилл. — И никакого психоанализа. — И никакого психоанализа. — И того судью ты не убьешь. — Уилл позволил снять с себя обувь. — Договорились? Со стороны Ганнибала донеслись тяжелый вздох и ответ: — Договорились. «Что-то слабо в это верится», — подумал Уилл, но вскоре все его мысли исчезли от прикосновений Ганнибала. Его ладони сначала скользнули по ногам Уилла, от щиколоток к коленям, а потом вдруг оказались на поясе, пропустив самое интересное. Ганнибал выпрямился, привлек его к себе простым уверенным движением. Уилл нахмурился, но все возможные возражения утонули в долгом поцелуе. Губы у Ганнибала оказались сухими и твердыми, а огладившие поясницу ладони — на удивление теплыми и гладкими. Уилл обнял его за талию, скользнув пальцами по атласному кушаку, нащупал застежку и сбросил ткань вниз. Ганнибал ничего не сказал, но посмотрел на него с одобрением во взгляде, как смотрят на ребенка, впервые донесшего ложку до рта без катастроф. — О, замолчи! — Уилл подался вперед, целуя его, и принялся торопливо раздевать. В его движениях не было и грамма того изящества, с которым Ганнибал избавлял его от одежды, но процесс был не так важен, как возможность наконец прижаться телом к телу. До кровати они добрались не сразу. Ганнибал толкнул Уилла в грудь, роняя на постель, а сам лишь уперся в нее коленом, потянувшись к прикроватной тумбочке. Уилл давно разузнал, что там хранится, мог даже назвать вкус и аромат лубриканта, но все равно с любопытством вытянул шею. Ганнибал бросил квадратик презерватива на простынь, придвинулся ближе и склонился над Уиллом, ловя его губы своими. Щелкнула крышка тюбика, капля смазки скатилась с пальцев Ганнибала на живот Уилла, заставив того поежиться. Недолго думая, он подставил ладони, растер попавший на них гель, согревая, и обхватил свой член. Поцелуй прервался, Ганнибал тяжело сглотнул и скользнул губами по его шее, опускаясь ниже. Зубы сомкнулись вокруг соска одновременно с тем, как липкий от смазки палец прижался к сжимающемуся входу. Уилл шире развел ноги и запрокинул голову, подставляя шею под укусы. Вскоре Ганнибал добавил второй палец, неторопливо растягивая его, позволяя привыкнуть к ощущениям. Уилл с этой неспешностью был категорически не согласен, он то и дело ерзал, подаваясь навстречу пальцам, стонал и хватал Ганнибала за предплечья, привлекая ближе и ближе. — Давай я. — Уилл первым перехватил презерватив и вскрыл упаковку. Пальцы плохо слушались от нестерпимого возбуждения, но он быстро справился и направил твердый член ко входу. Ганнибал остановился, войдя наполовину. Только по сжимающимся на бедрах Уилла пальцам можно было понять, насколько он напряжен. Уилл облизал пересохшие губы, сглотнул и качнул бедрами, призывая продолжить. Минуту спустя он уже хрипло, в голос стонал, не обращая внимания на отсутствие звукоизоляции в каюте. Ганнибала это тоже мало напрягало. Он жадно стискивал Уилла в объятьях, толкался в него, то наращивая темп, то на долгие секунды замирая, чтобы поцеловать. За бортом вновь поднялись волны, ковчег раскачивало из стороны в сторону, но у них был свой собственный девятибалльный шторм и собственный океан, поглотивший их с головой.***
В кожаном несессере на самом дне дорожной сумки Ганнибала хранился хирургический набор. Там же находились пять тщательно упакованных пластиковых комбинезонов и несколько флаконов с парализующими веществами. Во время путешествия Ганнибал составил меню для десяти званых ужинов. Его огорчала лишь малочисленность населения. Но ведь никто не мог запретить ему мечтать, не так ли?