Воскресное утро

Как хорошо, когда утром можно никуда не спешить! Тебе не нужно просыпаться от пронзительного звона будильника, разыскивать куда-то запропастившиеся очки, обжигаясь, глотать на кухне кофе, лететь по каминной сети на работу в Аврорат, отчаянно завидуя оставшемуся в постели Северусу, который в своей лаборатории сам себе хозяин… Как хорошо, что сегодня ты проснулся от того, что легкое дыхание обжигает шею сзади, а тонкие губы шепчут тебе прямо в ухо: — Просыпайся, Поттер. Ну ты и соня! — Се-е-ев! Я сплю, — недовольно морщась, ты поворачиваешься, видишь смеющиеся черные глаза, и тебе совсем не хочется больше спать. Губы встречаются с губами, подчиняясь желанию получить неспешный утренний поцелуй, полный истомы, обещания, ожидания. Вам некуда торопиться, у вас впереди — целый день вдвоем. Его руки медленно и легко начинают двигаться по твоему телу. Ты снова закрываешь глаза… Как хорошо! Легко дотронуться до плеч, перенести прикосновения на спину. У него такая чувствительная спина… Если вот так провести ладонями вдоль позвоночника, слегка надавливая, Северус вздохнет и теснее прижмется к тебе. Он не хочет уступать, валит тебя на спину, нависает сверху. А тебе не очень-то и хотелось побеждать! У вас не бой, не война, у вас воскресное утро, первое за месяц свободное от чертова Аврората. Обычно ты с готовностью принимаешь его нетерпение, укусы, собственнические прикосновения, но сейчас он нежен и нетороплив. Это такая редкость в вашей с ним заполошной жизни — медленный, ленивый утренний секс. Он методично зацеловывает каждый дюйм твоей кожи, спускается все ниже и ниже, прикусывает сосок. Ты плывешь, растекаешься под прикосновениями блаженной лужицей, подставляешься под его поцелуи, стараешься теснее прижаться к нему. Северус опускается все ниже, он изучил твое тело, он знает, как ты любишь. Вот это просто сводит тебя с ума — когда он касается легким поцелуем мокрой от смазки головки, обводит ее языком, нежно облизывает и вбирает ртом. Ты стонешь, комкая простыню, потом запускаешь пальцы в длинные, спутанные после сна волосы. Ты мог бы кончить уже от того, что он заглатывает твой член, так глубоко, головка упирается в горло, язык скользит по стволу. Но ты сдерживаешься. И он не дает тебе разрядиться слишком быстро. — Подожди, — шепчет он тебе прямо в губы и тянется за предусмотрительно оставленной с вечера баночкой со смазкой. Он неспешно растягивает тебя, почти дразнит, распаляет умелым порханием тонких пальцев по нежной, чувствительной коже ануса. Палец проникает внутрь, не встречая сопротивления. Ты поддаешься на провокацию, просишь, стонешь: — Хочу… Он, твой персональный демон-искуситель, знает, что ты хочешь, но не спешит — у вас впереди целый день, полный ленивого блаженства. День, который вы можете провести, не вылезая из постели. К одному пальцу добавляется второй, третий и, когда твое терпение на исходе, когда чувствуешь, что оргазм накроет через мгновение, он слегка пережимает твой член у основания, предупреждая: — Не спеши, Гарри. От этого «Гарри», сказанного хриплым от желания голосом, от пальцев на члене, от желания получить разрядку ты готов подвывать, подставляться, вжиматься в такое желанное тело. Когда он врывается внутрь одним движением, кажется, что в комнате, за окном которой завывает февральская вьюга, начинается неистовый звездопад. Тебя хватает лишь на то, чтобы повторять: — Глубже… сильнее… Его — чтобы не сорваться на быстрый, привычный для вас ритм. Ты видишь в его глазах знакомый огонь — ему тоже хочется кончить. Но Северус растягивает удовольствие, его движения внутри тебя размеренны и неспешны, они доводят тебя почти до предела, заставляя еще крепче сомкнуть ноги на его пояснице, но когда, наконец, выдержка подводит его, начинается безумие. Старинная кровать жалобно поскрипывает, выказывая недовольство по поводу форменного безобразия, творящегося на ней, но какое вам дело до кровати, если это воскресенье — первое, свободное от твоей любимой, но такой изматывающей работы. Северус дышит рвано, загнанно, с каждым толчком все быстрее погружаясь и выходя из твоего тела. Ты не выдерживаешь первым, кончая с громким, каким-то неистовым воплем. Он следует за тобой, стараясь погрузиться в тебя как можно глубже. Вам хорошо, ты чувствуешь себя счастливым облаком, невесомо парящим над всеми проблемами, а он легко обнимает тебя, прижимая к себе. Ты смотришь в окно. Там лютует февральская метель, а у вас впереди еще целое воскресенье…