***
Доехать без приключений не вышло. По дороге в Вашингтон ее остановила патрульная машина. — Мэм, — раздался строгий детский голос, — ваши документы. Кейти обрадовалась, что сидит и пристегнута: какого черта здесь творится? Преодолев панику, она все же протянула документы высокому черноволосому... Мальчику лет десяти! В полной полицейской форме. — Я не превышала скорость. Мальчик долго сверял права и номера. — Мэм, ваш автомобиль очень похож на машину одного наркоторговца. Но все в порядке. Проезжайте. Кейти не знала, что делать: то ли замереть, зажмуриться и не шевелиться, пока мир не вернется в норму, то ли биться головой о руль, кричать и требовать объяснений. Сдаться наркологам или сразу проверять мозг на опухоль? Странности на этом не кончились. На заправке у кассы стояла зареванная девчонка с подбитым глазом. Рядом орал и размахивал руками пацан в идиотской шапке—презервативе. Он вел себя настолько агрессивно, что Кейти не выдержала и вмешалась: — Попридержи язык, молодой человек, а не то я вымою тебе рот с мылом. Извинись. Сейчас же. Пацан некрасиво уронил челюсть. — Ты, цыпа, на кого наехала? О, замечательно, еще один из поколения тех, кого воспитали разборки белого мусора и телевизор. — Со своей мамой так разговаривай, малыш. Извинись. Немедленно. Пацан попытался ударить ее, но Кейти увернулась и взяла его на болевую. Он заорал, вывернулся и бил, как взрослый мужик. Перепуганная кассир вызвала полицию. В том стаде карибу не было ни одного взрослого. Детишки привычно-слаженно вломили буяну и увезли его в участок. Так Кейти уверилась, что спятила. Или попала во вселенную Багси Мелоуна. На работу она чуть не опоздала, а приехав, до самого офиса почти бежала не оглядываясь. Гидеон сидел к ней спиной и складывал в папку материалы дела. — Летим в Нью-Джерси. Субъект похищает молодых женщин и делает из них мумии. От радости Кейти едва не бросилась ему на шею. Слава Богу и Будде, есть в мире что—то постоянное! Что по дороге на работу, что в здании в Квантико она не встретила ни одного взрослого человека и уже собралась идти сдавать кровь на анализ. Везде, всюду были дети. Совсем крохи в деловых костюмах, дошкольники, страшно недовольные и несчастные подростки... С парой впавших в детство коллег ей пришлось поздороваться за руку. Она уже не знала, что думать: сила и навыки у этих людей остались прежними. Но ее драгоценное начальство ни капельки не изменилось и как было сорокалетним мужиком в клетчатой рубашке, так и осталось. А затем Гидеон обернулся. Кейти срочно изобразила приступ кашля. — Почему ты так смотришь? Гидеон остался прежним. Только половину его лица покрывали то ли причудливые татуировки, то ли чешуя, а левый глаз горел лиловым. И это не считая шипастого хвоста, который торчал из-под его кресла. — Ты... Гидеон... это просто ужасно. Глазам своим не верю. Кейти закрыла глаза. Открыла их снова. Не помогло. — Что такое? На них уже стали коситься. Требовалось хоть как-то выкрутиться из положения. Или соврать что-то приличное. — Ты... ты надел рубашку наизнанку. Как будто сбегал в спешке от… от разъяренного муженька с двустволкой. Между прочим, это была правда. Надетая наизнанку рубашка, а не фантазия про ревнивого ковбоя. Гидеон уставился сначала на Кейти, потом на торчащие швы манжеты, вскочил, будто ему в задницу впилась пчела, и выпалил: — …! Три минуты! Билет на столе. До середины полета они молчали. Кейти изучала материалы и старалась не вздрагивать лишний раз, а Гидеон чертил какие—то свои диаграммы. Он и заговорил первым. — Что думаешь? Стюардессы — кукольно красивые девочки лет двенадцати — несли обеды, и одна из них наступила острым каблуком прямо Гидеону на хвост. Лицо у друга и начальника стало таким несчастным, будто Стивен в очередной раз написал папе гневное письмо. — Я думаю, — Кейти наконец сосредоточилась на деле, — что наш субъект силен, у него медицинское образование, он умеет работать с трупами. С шансами импотент. — Почему ты так решила? — лиловый глаз Гидеона заинтересованно вспыхнул. — Не то, чтобы я был не согласен, но... Но давай проследим всю логическую цепочку. Первое, что сделал Гидеон, когда Кейти пришла в отдел — научил ее рассуждать вслух и не стесняться. «Здесь все свои, — так сказал он в тот день, — никто не назовет тебя странной или сумасшедшей. Мы все такие же». Что же… Кейти начала загибать пальцы. Говорила она тихо, стараясь не привлекать внимания. — На жертвах отсутствуют следы посмертного глумления, слюны и спермы. Это раз. Сама мумификация может косвенно говорить об импотенции. Обрати внимание, он долго и терпеливо заботился о чужом теле. Так что наш субъект не насильник и не некрофил, — Кейти взяла с подноса стакан сока, стараясь не смотреть по сторонам. — Химический анализ показал в телах следы распада большой дозы барбитуратов. Мы имеем дело с передозировкой снотворного и прижизненным обескровливанием перед мумификацией. Тут Кейти запнулась. Представила, что самолет ведет парочка младших школьников, и ей резко расхотелось есть. Гидеон держался как ни в чем не бывало. — То есть, он хорошо организован и методичен. Девушки пропадают два раза в год: на Новый год и в конце июня. Он, скорее всего, хорошо социализирован. Насколько вообще возможно для психопата с отсутствием эмпатии. Кейти продолжила загибать пальцы. — У него есть подходящее помещение для бальзамирования и хранения тел. Скорее всего, субъект работает по скользящему графику. Классическое египетское бальзамирование занимает не меньше семидесяти дней. Отчет коронера показал, что внутренние органы умело извлекли, особенно мозг. Субъект — не новичок в этом деле. — Согласен. Остальное увидим на месте. В аэропорту их встретила высокая афроамериканка в полицейской форме — взрослая и уставшая. Кейти чуть не расплакалась от счастья. Решено, как только появится возможность, она выяснит, что не так с этой женщиной, чем она отличается от остальных... детишек! — Детектив Льюис, — они пожали друг другу руки. — Агенты, не хочу вас расстраивать, но у нас еще одна пропавшая. Шарлотта Мортон, девятнадцать лет. Студентка, живет в кампусе. Пропала два дня назад. Кейти с Гидеоном переглянулись. Сдвиг сроков не сулил ничего хорошего. Она посмотрела на фотографию новой девушки — высокая блондинка с серыми глазами и хорошей фигурой. Тот же тип, что и у остальных. — Скажите, детектив, — спросил Гидеон, садясь в машину, — почему полиция обратилась к нам только сейчас? Детектив резко пристегнула ремень: — Потому что мой начальник высокомерный белый идиот, озабоченный только собой. Ему и в голову не приходило связать преступления с разных концов штата. Мне пришлось проесть ему плешь и идти к прокурору. К счастью, старик Огастес более вменяем. Но если мы не поймаем этого ублюдка, с меня снимут голову. В правоте детектива Льюис Кейти убедилась почти сразу. Едва они вернулись с места преступления, как им сначала отказались дать отдельное помещение, а затем попытались сыграть на нервах бесконечными задержками, игнорированием и намеренными ошибками. Найт, начальник Льюис, выглядел избалованным и недалеким засранцем четырнадцати лет. Увидев, что на руке Кейти нет обручального кольца, он попытался подкатить. То есть, вел себя вполне по—взрослому. Отлично, вот и контрольный экземпляр. — Сэр, передайте синюю папку с верхней полки. Несмотря на тщедушное телосложение, начальник Льюис легко дотянулся до верха. Значит, рост у него прежний. А сила и выносливость? Кейти послала его за картой и телефонным справочником. — Агент Коул, я начинаю терять терпение. Я вам не мальчик на побегушках. И я не одобряю вашего психологического шарлатанства. Кейти решила, что с нее хватит. — Сэр, не мешайте нам работать. Каждая отнятая у нас минута снижает шансы мисс Мортон вернуться живой. Кейти расставила на карте штата флажки: синие — там, где девушек похищали, красные — там, где находили мумии. Картина выходила скверной, как, впрочем, и всегда. — Да бросьте, мисс, — Найт и не думал сваливать в туман, — вы за тем в ФБР и пошли, что здесь еще остались настоящие мужики, а не педики. Всемогущий Господи, как этого кретина до сих пор не вышибли? — Сэр, — Кейти с трудом сдерживала раздражение, — я подам жалобу на нарушение закона. К счастью, вернулись Гидеон и Льюис с распечатками кредитных историй всех пострадавших. Кейти прокашлялась. — Офицер Найт, у меня есть несколько правил. Я не сплю на работе, я не сплю с некомпетентными идиотами, я не сплю с гомофобными некомпетентными идиотами. Гидеон, что у тебя? Начальник Льюис застыл и только глупо открывал рот, как выброшенная на берег рыба. — Ничего общего, кроме убийцы, между ними не было. Что у тебя? — Все жертвы жили в Элизабет, Линдене и Розле. А тела нашли только в Кларке. Это зона комфорта субъекта. Кроме последней жертвы. Она и жила в Кларке. Либо субъект болен и больше не может перемещаться, либо он нашел жертву недалеко от дома. — Ерунда, агент! — взбешенный Найт побагровел. – Полный бред! Берите билет и возвращайтесь в Квантико! После Кейти долго не могла понять, что же на нее нашло. Но она посмотрела в глаза Найту и увидела: Найта—старшего, который трахал все, что движется, унижал жену и дочерей, называя шлюхами, требовал от сына запредельных результатов; мать Найта, с ее вечным уродливым желанием угодить и услужить. Она поняла, куда бить. — Сэр, вы отвратительно себя ведете. Или работайте с нами, или проваливайте в зоопарк. Может, найдете там сородичей. Думаю, вашему отцу они бы понравились. Найт подобрал челюсть и свалил, пригрозив, что он этого так не оставит. Льюис теперь уже искренне пожала ей руку и склонилась над столом: — А вы стерва, агент. Но вы мне нравитесь. — У агента Коул пробивная сила и деликатность тяжелого танка, — выдал смертельно-серьезно Гидеон. — Но она кое-что упустила. — Что? — вскинулась Кейти. — В парке аттракционов, где последний раз пользовалась кредиткой жертва, полно камер. Детектив Льюис, получите записи. На записи было видно, как к Шарлотте Мортон подошел мальчик шести лет. Он о чем-то спросил ее, а затем взял за руку и повел за собой. — То есть, субъект использует ребенка как наживку? Если мальчик увел Шарлотту в слепую зону камеры, а там ее поджидал второй взрослый... Или ребенок? Как теперь Кейти отличить? — Да. И скорее всего, у субъекта есть жена и дети. Вот почему все эти девушки так легко поверили! Кто откажется помочь зареванному мальчику или потерявшейся девочке? Кто будет ждать жестокости от любящего родителя? Стоп. А кто вызывает больше всего доверия, и кто умеет препарировать трупы? Но врачей, химиков, египтологов, ветеринаров и таксидермистов они должны были проверить первыми. Значит, осталось отсеять лишнее. — Детектив, скажите, кто из проверенных вами людей недавно развелся? — Почему вы спрашиваете? — Льюис с трудом подавила изумление. — Потому что в Сочельник и на Рождество разведенные отцы ведут детей в парк аттракционов. — Проверьте еще, — Гидеон склонился над картой, — была ли у тех, кто останется в вашем списке, практика в этих трех городах, снимали ли они квартиру или дом. И живой, и лиловый глаз Гидеона загорелись нехорошим огнем, как у адской гончей. Собравшуюся уходить Льюис она буквально поймала за мундир: — Возможно, субъект ускорился и теперь попытается убить «оригинал». Проверьте, не заявляли ли сегодня о пропаже женщин от тридцати пяти до сорока пяти лет. Она должна быть похожа на Шарлотту Мортон и остальных. Все эти девушки были суррогатами другой женщины, которую он не решался тронуть. Льюис вернулась через пятнадцать минут, взмыленная и злая. — Я не знаю, откуда вам это известно, но вы правы. Пропала Джессика Адамс, тридцать восемь лет, разведена, двое детей. Заявили ее родители. Я посмотрела, какая собственность числится за ее бывшим мужем. Он покупал заброшенный дом на отшибе. Я проверила его кредитку: два дня назад Шон Адамс был в парке аттракционов вместе с дочерью и сыном. Ордер скоро будет. Ордер они получили только через два часа. Найт — начальник убойного отдела — отказался давать им людей на основании необоснованных подозрений и бытовой магии. Драгоценное время уходило. Кейти собралась отделать его как следует, но ее вмешательство не понадобилось. Гидеон, глядя идиоту в глаза, хладнокровно перечислил, по каким статьям тот пойдет, включая халатность и сексуальные домогательства к агенту ФБР. До дома, принадлежащего Адамсу, добрались за полчаса. Детектив Льюис с частью группы захвата взяла на себя второй этаж, а Кейти и Гидеон с остальными — первый и подвал. Шли на цыпочках, стараясь не скрипеть старыми ступеньками, и подоспели как раз к кульминации. Кейти с Гидеоном замерли перед закрытой дверью. Происходящее за ней Кейти увидела словно со стороны. На столах лежали двое: одурманенная девушка и взрослая женщина, которая сознавала весь ужас происходящего. Возле них стоял озлобленный мальчишка со скальпелем в руке. Вокруг него клубились серые жадные тени. Кейти потрясла головой, наваждение и не думало исчезать. — Я ведь тебя любил, — тянул мальчик плаксивым голосом, — а ты... ты, Джесс, оказалась неблагодарной шлюхой. Привычным движением мальчишка разрезал вены на запястьях. — Чтобы тело быстро усохло, труп надо сначала обескровить. Веди себя хорошо — и ничего плохого не…. Кейти и Гидеон вышибли дверь в подвал. Все произошло слишком быстро. Адамс не терял времени, выстрелил, не целясь. Пуля прошла сквозь бедро, Кейти рухнула и ударилась головой о бетонный пол. Хлынуло горячее и липкое. Что же, засранец задел ей артерию?! Ответный выстрел снес Адамсу полчерепа. Серые тени накинулись на него, на горячую, хлещущую из тела кровь, но Кейти уже этому не удивилась. Через пару секунд она услышала скрип ремня. Гидеон пытался перетянуть ее ногу выше места ранения. — Мэм, — заорал один из спецназовцев, возившийся с пострадавшими, — только не вздумайте отбросить копыта, нас тогда Квантико сожрет и не подавится! Левый глаз Гидеона вспыхнул ярче, чем хрустальный шар гипнотизера.***
За три недели в госпитале Кейти привыкла к тому, что персонал состоит из заигравшихся детей и старших подростков. Но, по крайней мере, они хорошо делали свою работу. А еще после всех анализов, КТ и МРТ Кейти убедилась, что никаких опухолей и органического поражения мозга у нее нет. Стало быть, нет причин для подобных галлюцинаций. Новая реальность оказалась пострашнее всех бредней сюрреалистов и Кафки, а Кейти предстояло научиться с этим жить. Она не думала об этом, а поправлялась, выполняла предписания врача и читала книги, герои которых теперь вызывали раздражение. Эми, ее племянница, как-то сказала, что вся классическая литература — это сборник историй о безответственных мудаках. Раньше Кейти пыталась привить ей любовь к чтению, но теперь ей пришлось честно признать, что племянница во многом права. — Мисс Коул, — серьезная девочка-медсестра сделала пометку в своем блокноте, — к вам посетитель. Специальный агент Дэвид Росси. Дейва Кейти не видела с визита старушки. И теперь, честно говоря, боялась увидеть вместо него что—то клыкастое и синезубое. А что еще могло ужиться с ней и Гидеоном? — Зовите, Аби. Девочка покраснела, как первоклашка, которой первый раз в жизни подарили валентинку. — Мисс, ваш коллега — настоящий душка. Не обижайте его. Настоящий душка притащил охапку тигровых лилий и перецеловал ручки разомлевшей медсестре, которая быстро сбежала, оставив их наедине. В общем и целом Дейв почти не изменился, разве только выглядел не старше шестнадцати. Ну да, Гидеон, когда они цапались, все время ругался, что у Дейва в заднице играют детство, спагетти-вестерны и роман «Три мушкетера». — Прости, что тебя не навещал, — Дейв сел в кресло возле кровати, — только вчера вернулся. Кейти с трудом заставила себя не смотреть на его нахальное и несчастное лицо, похожее на морду бернского зенненхунда. — Ничего страшного. Гидеон постоянно заходил. Ты как? Кейти спрашивала про дело, которое вел Дейв. Судя по его измочаленному виду, снова всплыл убийца девяносто второго года со своими обычными подарочками. Дейва аж перекосило. — Могло быть и лучше. Я опять его не поймал. Теперь остается ждать следующего раза, когда этот выродок убьет какую-нибудь несчастную девушку и выпотрошит ее, как курицу. — Ты его посадишь. Рано или поздно. — Я в порядке. Лучше скажи, что случилось с тобой? Дейв смотрел так внимательно, что ей стало не по себе. — Меня подстрелили. Наши субъекты не ангелы. — Поставим вопрос иначе, — Дейв прищурился, — почему тебя подстрелили? Я посмотрел отчеты. Послушал Гидеона. Ты замешкалась. И, судя по тому, что я знаю о тебе, ты не смогла выстрелить. Почему? Дейв превосходно считывал невербалику, но Кейти справилась. Не говорить же коллеге, что вместо сорокалетнего психопата она видела ребенка, на которого не поднялась рука. — Все произошло слишком быстро. И, Дейв, я не разрешала себя анализировать. — Сдается мне, — Дейв вручил ей папку и мальчишеским жестом взъерошил себе волосы, — ты что—то скрываешь. Захочешь — расскажешь. Кейти, мне нужно твое мнение. В папке лежали материалы очередного дела, и когда Кейти увидела их, то порадовалась, что давно позавтракала. Психически здоровый человек не мог сотворить такое. Ну так они здоровыми и законопослушными не занимались. Выбор жертв обнадеживал: женщины с социального дна, наркоманки, проститутки, бездомные... Те, кого общество не видит. Те, кто никому не нужны. Неужели очередной чистильщик? Совет. Дейву нужен совет. — Судя по материалам, субъекту около тридцати-тридцати пяти, он любит власть. Он использует шибари и душит жертв, но убивает другим способом. Распинает вверх ногами и ждет, пока они задохнутся. Субъект зациклен на мученичестве апостола Петра. Четыре известные нам жертвы убиты именно так. За все годы работы Кейти еще ни разу не попадались садисты, помешанные на Римской католической церкви. Кому от этого легче? — О каких ужасах вы говорите! В дверях стояла изящная девочка лет шестнадцати. Кейти с трудом узнала в ней свою старшую сестру Фелисию. В руках она держала два больших бумажных пакета с едой. Так. Вернуть челюсть на место, медленно лечь на подушки и поздороваться. Медленно и очень осознанно. — Это моя работа. Рада тебя видеть. — Ты ужасно выглядишь, — заявила Фелисия прямо с порога и обняла ее. — Неудивительно, в государственных больницах отвратительно кормят. Мама переживает. Ей звонил Джим. Вы поссорились? Он к тебе приезжал? Кейти зло выдохнула сквозь зубы. — Я не хочу об этом говорить. Мир в очередной раз рухнул, и его осколки больно ударили по голове. Уж кто-кто, а Фелисия казалась зрелым и разумным человеком во всем, что не касалось мальчиков и трех ее браков. Как обычно, Дейв поспешил сбежать от участия в родственной сцене, но проще было пройти мимо голодного добермана — Фелисия, заметив красивого мужчину, тут же начала кокетничать. Глаза, правда, у нее остались холодными, будто ее занимал не Росси, а возможность нарисовать очередную звездочку на фюзеляже. — Меня скоро выпишут, — Кейти старалась не смеяться, наблюдая за этими танцами. — Врач сказал, что через два дня. — Агент, — Фелисия мило улыбнулась, — пожалуйста, берегите Кейти. А то мне страшно оставлять ее наедине с вашей работой. Я ведь могу на вас рассчитывать? Росси, итальянский кошак, с удовольствием поддавался и флиртовал, но скорее по привычке. До сих пор Кейти думала: самое нелепое, что она видела в этой жизни — комедия «Эльвира: Повелительница тьмы». Но это порождение сумрачного гения восьмидесятых ни в какое сравнение не шло с тем, как сорокалетние мужчина и женщина распускали друг перед другом хвосты. — Конечно, — Дейв аж подтянулся. — Только, боюсь, прекрасная мадонна, ваша сестра лишит меня радостей любви и продолжения рода за одну только попытку. И расцеловал ручки разомлевшей Фелисии, продолжавшей улыбаться и стрелять глазами. Росси запушился и чуть ли не замурлыкал. Кейти хотела сказать пару колкостей, ведь Дейв переживал третий и самый свой мучительный развод, а у Фелисии по жизни был бардак в постели, но промолчала. С тех пор, как их беспутный кузен Роджер врезался на мотоцикле в дерево, ее сестра будто заледенела. — Я вам не мешаю? Дейв закашлялся. — Ничуть. Это ты нас извини. Выздоравливай, и когда вернешься — ничему не удивляйся. Да куда уж после чешуйчатого Гидеона! — В чем дело? — У нас новый сотрудник, — Дейв старался говорить бодро, как врач, готовящийся сообщить пациенту не слишком приятный диагноз. — Очень хороший мальчик из Сиэтла. Далеко пойдет. С точно таким же лицом Дейв ходил на похороны прошлого главы отдела расследования убийств. — Я слышу сомнение в твоем голосе. Дейв взял паузу, открыл жалюзи на окне. Он очень старался не ругаться. — Секвойя — это старое и почтенное дерево. Сказав это, Дейв сбежал, оставив их с Фелисией наедине. Из болтовни сестры Кейти узнала, что Эми собирается поступать в Массачусетский технологический институт, изучать химию, а у мамы завелся ухажер. — Может, тебе сменить работу? — Фелисия жалобно скривила губы. — Перевестись в другой отдел? Мы волнуемся. Старая песня. Кейти уже даже не раздражалась, и очень спокойно ответила. — Нет. Фелисия уехала через пару часов, и Кейти снова взялась за папку, которую оставил Дэйв. Она наконец поняла, что ее так задело. На фотографиях жертвы выглядели, как взрослые люди. Видимо, она и впрямь сошла с ума. Но при чем здесь апостол Петр и это чертово шибари?***
Прежде чем вернуться домой, Кейти заехала в Убежище. Эмоции перехлестывали через край, Кейти будто угодила в шторм. Безжалостная сила сначала швыряла с волны на волну, потом протащила по подводным камням панической атаки и наконец от души приложила молнией ужаса. Все, что могла сделать Кейти — это глубоко и ровно дышать. Руки у нее мелко-мелко дрожали. С трудом она заставила себя подняться на второй этаж. В спальне никто не убирал почти месяц, пыль вилась по углам, а на тумбочке пламенела роза. И пахла…. Пахла она знакомо и невероятно. Совсем как в подвале дома Адамса. Дрожащими руками Кейти переложила цветок в контейнер и отвезла домой. В голове была та еще каша. Поразмыслив, Кейти решила действовать, будто ничего не происходит. Врачи ведь сказали, что она полностью восстановилась и здорова. И хотя ее смущали хвост и шипы, но она вполне спокойно могла обсуждать с Гидеоном дело Дейва. — Субъект может быть священником, миссионером или... — Преподавателем культурологии или историком религии, — в кабинет Гидеона вошел высокий мужчина со светло-карими, как у тигра, глазами. Он был одет в превосходно сшитый костюм, и месяц назад Кейти не заметила бы в его внешности ничего необычного. Но, присмотревшись, она ближе села к столу, чтобы не потерять опору. Ее прошиб озноб, ладони взмокли. Лицо посетителя покрывали причудливые, как на дорогом полированном дереве, завитки. Хорошо, хорошо, детишек кому-то показалось мало. Будем считать, что болезнь прогрессирует. — Кейти, это Аарон Хотчнер, наш новый сотрудник. Улыбка у Хотчнера оказалась настолько тренированно-человеческой, что Кейти стало жутко. Пришлось собрать всю отпущенную ей волю в кулак. — Рада вас видеть, агент Хотчнер. Росси рассказывал о вас. —Мы встречались в Сан-Франциско этой осенью. Сколько ему и где он раньше работал? Армия? Не похож на солдафона. Кейти вспомнила, как пару лет назад коллега с восточного побережья жаловалась на их молодого, но очень принципиального прокурора. Черт побери, США слишком маленькая страна. — Почему вы решили, что он может быть преподаватель культурологии? — наконец отозвалась Кейти. Хотчнер еще раз посмотрел на снимки. — Он относится к жертвам не как к заблудшим душам, — при этих словах Хотчнера передернуло, — и даже не как к элементам ритуала. Субъект удовлетворяет свое любопытство, а потом выбрасывает их. Честно говоря, я бы поискал убийцу среди тех, кого выгнали из БДСМ-клубов. Атрибутика очень уж специфична, такую не достанешь в открытой продаже. Гидеон, самолет в Бостон через три часа. Как только что-нибудь станет ясно, я позвоню. Хотчнер ушел, и Кейти не удержалась от шпильки. — Блестящий молодой человек. Я правильно поняла — и он едет по душу Бостонского Потрошителя? Первое правило ОАП — не мифологизировать преступника, но пресса на это плевать хотела. Убийца, распиаренный как Бостонский Потрошитель, меньше чем за три года зарезал, изувечил и забил до смерти восемнадцать человек. Отдел Поведенческого Анализа давно предлагал свою помощь, но запрос прислали только сейчас. Хвост Гидеона раздраженно дернулся. — Да. Я посылаю туда Хотчнера, пусть посмотрит свежим взглядом. Возможно, на фоне чешуйчатого начальства и мушкетерствующего Росси этот деревянный юноша из Сиэтла сойдет за нормального человека. Издалека. — Давай к делу. В Лос—Анджелесе пропадают дети, — Гидеон включил компьютер, — четыре девочки до десяти лет. Черные, белые, субъекту без разницы. Тел не нашли. Не нашли? Либо субъект их прячет, либо избавляется иначе. — Связи между семьями? — Нет. Они никак не связаны между собой. Твой билет на самолет. Кейти, — уже на выходе остановил ее Гидеон, — пожалуйста, постарайся не поймать пулю. Я ненавижу хоронить друзей. — Это была случа... Гидеон пристально посмотрел ей в глаза. Кейти показалось, что неведомая сила пригнула ее к земле, переломала кости, слой за слоем срезала эпителий, мышцы и сухожилия, добралась до самого дна и вывернула дно наизнанку. Проклятье, это был запрещенный прием! — Ты потеряла очень много крови, — сказал Гидеон глухо, точно пытаясь сдержать себя, — получила сотрясение мозга. Опоздай скорая хоть на три минуты, и тебе была бы обеспечена могила на Арлингтонском кладбище. Только теперь Кейти осознала, по краю какой пропасти прошла. Она бы испугалась, но силы кончились. Все ее ресурсы уходили на самоуспокоение и поддержание фасада. Если к концу марта она не придет в себя, то сдастся психиатрам. Говорят, одна пожилая мексиканка, после того как ударилась головой, до конца жизни видела вокруг себя гигантских креветок. Может, и у Кейти такая напасть? Но ведь Гидеон и Льюис остались взрослыми?! Отгоняя панику, она глубоко вздохнула. — Гидеон, я жива, — возразила Кейти, прекрасно понимая, что это бесполезно. — В следующий раз меня не будет рядом. Лучше скажи, ты любишь розы? Хвост Гидеона начал раскачиваться из стороны в сторону, как стрелка метронома. — Что? —Вернешься — поговорим. Когда я останавливал кровотечение, в воздухе почему-то пахло розами. Это что, уже массовый психоз? Нет, нет, всему есть логическое и рациональное объяснение. — Розами? На месте убийства? Может, Адамс использовал эфирные масла, чтобы отбить запах? Нам он уже ничего не расскажет. В Лос-Анджелесе ей было не до рефлексии. Ни улик, ни зацепок, ничего. Только заплаканные матери и отцы, уже не надеющиеся увидеть своих дочерей живыми. Детектив Колсон, которая вела дело, выглядела так, будто не спала по меньшей мере год. И хотя ей исполнилось не больше тридцати пяти, возле глаз и рта собрались глубокие морщины, а голова наполовину поседела. Эта маленькая женщина была старше самой себя, и Кейти боялась представить, что она пережила. — Наш парень очень наглый. Украсть ребенка среди бела дня, да еще и в пригороде. Свидетели есть, но самого преступления они не заметили, — Колсон с Кейти стояли возле дома последней жертвы. — Почему? — Потому что мы воспитали поколение детей, — Кейти смотрела на играющую на детской площадке ребятню, и перед ее глазами мелькали цветные круги, — опасающихся мужчины в черном плаще. На деле убийцы меньше всего оправдывают чужие ожидания. Они превосходно маскируются под обычных людей, ничем не выделяются из толпы. У них развиты навыки мимикрии и социализации. Чтобы похитить восьмилетнюю девочку, много не надо. Можно увезти мотоциклом или малолитражкой. Субъекту достаточно арендованного дома, чтобы спрятать ребенка. Двадцать четыре часа, проклятое правило двадцати четырех часов. Сколько уже прошло времени? Больше трех суток. — Чем можно привлечь восьмилетнюю девочку? На детскую площадку прибежал новенький. Долговязый парнишка в куртке и бейсболке чуть не плакал и спрашивал, не видел ли кто его собаку. Кейти насторожилась. Такой удобный способ быть рядом с полицией и отвести от себя подозрения. Пойдем, я покажу тебе красивую куклу? Девочка, а ты не видела мою собаку? Кейти сжала кулаки. Так все и начинается. А потом родители годами не знают о судьбе собственных детей. — Агент, — Колсон вцепилась ей в локоть, — что с вами? Уймите вашу паранойю. Это всего лишь мальчик. От Кевина вечно убегает собака. — Простите, я обозналась. Давайте подумаем, — Кейти прислонилась к дереву, — какие вообще могут быть крючки, приманки? — Мороженое, — Колсон кивнула в сторону фургона. — Пошли поговорим с матерью девочки. Синтия Дин уже не могла плакать. Сидела с безучастным видом и комкала носовой платок. Зато неожиданно заговорила ее старшая дочь Нэнси. — За пару дней до пропажи Элис, — девочка вернулась с большой коробкой, где лежала фарфоровая красавица, — ей подарили куклу. И куда, спрашивается, смотрели родители? Да это коллекционный экземпляр, ручная работа. Кто станет дарить маленькой девочке такое... Если только не считает эту девочку куклой. Кейти застыла как громом пораженная. И кукла, и пропавшая Элис Дин были солнечными блондинками. — И что же было дальше, Нэнси? У девочки задрожали губы. Для десятилетки, пережившей развод родителей и потерю сестры, Нэнси Дин хорошо держалась. — Элис пропала. Синтия Дин ничего не ответила и продолжала сидеть, уставившись в одну точку. Чем дальше, тем больше она сама казалась Кейти похожей на куклу. Колсон протянула ручку и бумаги на подпись: — Миссис Дин, с вашего разрешения мы заберем куклу Элис. На лице Синтии Дин не дрогнул ни один мускул. — Забирайте. Моей дочери больше нет. Я чувствую это. Все напрасно. В участке Колсон и Кейти растолкали сонных криминалистов и обзвонили родителей жертв. Да, их дочерям тоже дарили подарки. Кейти велела пробить по регистрационному номеру игрушку Элис Дин. Фарфоровая коллекция из восьми белых и восьми темнокожих куколок ушла в одни руки с аукциона через два месяца после того, как мастер ее закончил. Отследили платеж, отследили аукцион и кредитку... но ее собственник жил в доме престарелых в Майами. — Постой, — Колсон осмотрела платья на всех куклах, — это не их одежда. Не та, что сшил мастер. Неудивительно, что никто из родителей не обратил внимания на то, что куклы дорогие. Им перешили одежду из “принцесс” в “золушки”. Швея отлично поработала с тканью и швами, а это уже зацепка. Мир профессиональных швей, точнее тех, кто шьет кукольные платья, и особенно мир коллекционеров фарфоровых кукол очень узок, они все знают друг друга в лицо. Кейти поняла, что пора оглашать профиль. — Мы ищем женщину около сорока лет, бездетную, с успешной карьерой. Она одинока, перфекционистка в работе, у нее есть машина и свой дом. Она увлекается собиранием антиквариата. Особенно ее интересуют фарфоровые куклы. — Почему женщину? — Колсон подняла руку. — Мне казалось, большинство серийных убийц мужчины. Ох уж эта статистика. — Да. Но не все так просто. Похититель разбирается в психологии и вызывает доверие. Благодаря истерии, раздутой СМИ, дети знают, что бояться надо в первую очередь мужчин. Но не женщин. Возможно, ее работа связана с детьми: учитель, воспитатель или социальный работник. Пропажи начались два месяца назад. Возможно, в это время произошло событие, которое послужило стресс-фактором. Ее цель — не убийство, она не садистка. Я бы предположила, что эта женщина мнит себя спасательницей. Девочки еще живы. Ищите ее по кредитной карте, наверняка по ней будут платежи, сомневаюсь, что эта женщина так опытна в криминальной сфере. Она не умеет хорошо заметать следы. Через два часа прошел платеж. Банк сообщил — терминал в детском кафе. Прислали снимки с камер поблизости. Элис Дин и Лиза Митчелл — еще одна пропавшая девочка — сидели рядом с сорокалетней дамой, одетой по моде начала века. Снимок получился настолько удачным, что фоторобот не понадобился. Полицейские в участке застыли, как громом пораженные. — Это же Эмбер Никсон. Лучший социальный работник в городе. Она стольких бандитов наставила на путь истинный! У нее два месяца назад умерла мать… Профиль совпал до последней буквы. На памяти Кейти это было самое странное задержание за все время, что она работала в ОАП. Никсон не сопротивлялась, а девочки были живыми и здоровыми. И даже не хотели возвращаться домой. — Мы не можем подвести тетю Эмбер, — плакала Элис Дин и качала завитыми кудряшками. — Мы ее любим. Мы не хотим обратно! Дома плохо! Пожалуй, в любое другое время Кейти бы повелась на шантаж, но сегодня она сдала Элис и Лизу на руки детским психологам. В допросной Никсон долго молчала, прежде чем наконец заговорила. — Считаете меня монстром? Кейти уже позвонила Гидеону, который поздравил ее с завершением дела. Она смотрела на эту совершенно очевидно взрослую женщину и не могла понять, как ее угораздило вляпаться в такое дерьмо? Безупречный послужной список, благодарность от губернатора штата и такой выверт в мозгах? — Сначала ответьте, где две остальные девочки? Они живы или.... От негодования Никсон чуть не взлетела вместе со стулом. — Агент, вы знаете, в каких условиях жили эти дети? Матерям плевать на них, а отцам и подавно. Они заняты своим членом и карьерой! Единственное, чего я хотела — позаботиться о детях! Вы знаете, что Синтия Дин помешалась на своей внешности? Хорошие родители, узнав о том, что подозрительная женщина вручила их девочке дорогую куклу, подняли бы на уши полицию штата! Господи, почему эта женщина с такой-то патологией выглядит взрослой? Она же присвоила себе детей и играла в них. — Эмбер, — Кейти хотелось уползти куда-нибудь ниже девятого круга Ада, — зачем вам понадобилось похищение? — Потому что ни один ребенок, — закричала Никсон, — не заслуживает такой семьи! Иногда приходится брать правосудие в свои руки! Можно подумать, вы никогда не имели дела с бюрократией! Кейти так и слышала за этим воплем: «Я хороший человек, я сделала все, что могла». В Лос-Анджелесе Кейти задержалась на шесть недель. Следствие наделало много шума, вернуть девочек в семьи так сразу не вышло. Кейти пришлось постоянно общаться с прессой, адвокатами и социальными работниками. Все эти замечательные люди жаждали назначить виноватого, вцепиться друг другу в глотки и перебрасывали ответственность, как горячую картошку. Под конец Кейти чувствовала себя то ли учителем младших классов, то ли воспитателем в детском саду. В вашингтонскую квартиру она приехала в шестом часу утра и застыла на пороге. Показалось, или она на самом деле попала в бесконечный день сурка? В ее комнате, укрывшись пледом, спал Джим. Кейти его растолкала: меньше всего она хотела видеть этого человека. — Что ты здесь забыл? — Я, — Джим виновато шмыгнул носом, — хотел извиниться перед тобой. Кейт, я вел себя по-свински. Я тебя не заслуживаю. Давай начнем все сначала. И поговорим, как цивилизованные люди. Я был не прав, но ведь и ты серьезно виновата! Кейти стояла посреди комнаты и пыталась справиться с собой. Звонкий мальчишеский голос вгрызался куда-то под черепную коробку. От накатившей брезгливости Кейти передернуло. Она бесцеремонно сдернула с Джима плед. Какая прелесть, да он пистолет взял. Да Джим стрелять не умеет. — Нет, Джим. Это я не заслуживаю такого сокровища. Уйди. Надо было сменить замки. И поставить новую сигнализацию. А лучше переехать… так, успокойся. — Кейт, — Джим водрузил очки на нос и заговорил по-деловому, — я думал, ты остыла. Но у тебя хватает совести вышвырнуть в окно пять лет отношений. Ты не должна так поступать! Поразительный человек. Наговорить гадостей, растоптать чужое самоуважение и самооценку, нагадить в душу и сделать вид, что ничего не случилось. Сидит с видом побитой собаки, будто пострадал больше всех. — Джим, — Кейти посетовала, что магазин ее пистолета пуст, — ты непозволительно инфантилен. А если говорить о долге, то я на тебя потратила полмиллиона. Уйди по-хорошему. — Какая же ты сука! Ненадолго же хватило его цивилизованности. — Спасибо, милый, я знаю. Поверь, паршивый секс и сомнительный статус не окупают ощущения, как у боксерской груши. Кейти распахнула двери спальни. — Выход — прямо и направо. Лицо Джима перекосило такой ненавистью, что привыкшую во всему Кейти пробрало до костей. Она совсем не удивилась, когда Джим навел на нее пистолет. Руки у него не дрожали, значит, все это время он ходил в тир. Готовился. — Нет, Кейт. Говорить мы будем по моим правилам. Раздевайся, ложись и будь хорошей девочкой. Обещаю, тебе понравится. Дожили. Сейчас ее убьет нарциссический засранец. Не убьет. Она офицер ФБР и умеет бить. Кейти нащупала за спиной вазу. В воздухе запахло озоном и дамасской розой. — Для слетевшего с катушек насильника, Джим, ты слишком много болтаешь! И она швырнула чертову вазу так стремительно, что Джим ничего не понял, лишь схватился за голову и заорал на одной ноте. Комнату заволокло удушливым дымом. — Мои глаза! — Джим катался по полу, как помешанный. — Ничего не вижу! Ремнем Кейти связала ему руки и позвонила в полицию. Офицеры — юркие мальчишки-скауты — обездвижили Джима и надели на него наручники. — Сука, сука, эта тварь меня ослепила! Джим попытался лягнуть полицейского, но тот, к счастью, увернулся. — Сэр, — строго сказал сержант, — не ломайте комедию. На суде вам это не поможет! Мы психов от нормальных людей отличаем. — Красный, все в красном, это все ты, ты, ты!!! Старший из офицеров положил перед ней документы на подпись: — Мэм, мой вам совет, напишите заявление в полицию. И просите у суда запретительный ордер. — Я знаю, офицер. На работу Кейти приехала совершенно разбитая. В отделе она нашла только программистов, чинящих компьютер Дейва. Оказалось, что Гидеон отправил всех в спортзал, отрабатывать приемы рукопашной. Кейти как раз успела к моменту, когда их юное дарование уложило на татами Дейва. Который, впрочем, не выглядел обиженным, скорее радовался хорошему спаррингу. — Как тебе Хотчнер? — Гидеон смотрел на него с почти отцовской гордостью. — Выйдет отличный профайлер. — Согласна. Кейти уже успели рассказать, что Хотчнер едва не поймал Бостонского Потрошителя. И сворачиваться ему пришлось только потому, что детектив Шоннеси ни с того ни с сего закрыл дело. Убийства прекратились, теперь в Квантико гадали, что же в Бостоне случилось на самом деле. Кейти знала другое: рано или поздно Потрошитель объявится снова. Уже по душу Хотчнера. Тот как раз снял тренировочную куртку, и когда Кейти увидела его в одной майке, испытала искушение по-девчоночьи завизжать. Пора бы уже привыкнуть к собственной шизофрении, но всему есть предел! Что дальше, расчлененка? — Отличные спина и задница, — Андреа Харди восхищенно присвистнула. — Жаль только, мальчик женат. Задница, допустим, и впрямь отличная, а вот спина... Спины, точнее, кожи на ней у Хотчнера не было. Только что-то отдаленно похожее на прозрачный доспех, прикрывающий не мышцы и кости, а пустоту. Кейти вжалась в стенку. Кажется, пора сдаваться врачам. — Тебе нехорошо? — Гидеон поддержал ее. — Выйдем на воздух. На крыльце ее отпустило. Кейти заговорила первой: — Джейсон, мне срочно нужен психиатр. Она очень редко обращалась к начальнику по имени, только когда приходил совсем уж край. — Рад, что ты это заметила, — Гидеон пожал ей руку. — Расскажи мне все. Это из-за Джима? — Частично. Помнишь, перед Нью-Джерси ты дал мне отпуск? Ко мне пришел кое-кто. И с тех пор я все вижу не так. Гидеон смотрел на нее с сочувствием, от которого хотелось рыдать в голос. — Дай угадаю, внезапно оказалось, что окружающие ведут себя как дети? — Если бы. Я, например, вижу твой хвост. На него постоянно наступают. — Хвост? — недоверчиво переспросил Гидеон. — Да. И светящийся глаз. И татуировки. Я чокнутая, да? Это была самая долгая минута в жизни Кейти. Гидеон попытался изобразить лицом, что все нормально, но потом сдался. — Я думал, что хорошо его прячу. Ходить с хвостом навыпуск неприлично. Да и дети пугаются. Лучше скажи, Дейву больше шестнадцати не дашь, правда ведь? От восхитительной бредовости происходящего Кейти наконец рассмеялась. — Правда. Но Дейв хорош и так. Джейсон, а что с нашим новеньким? Кто он такой? Кейти не стала спрашивать у Гидеона, человек ли он сам. У всех есть право на свои маленькие тайны. Подумаешь, хвост! — Помнишь «Русалочку»? — Андерсена или диснеевскую подделку? Причем здесь это? — Притом, — с выражением величайшего терпения ответил Гидеон. — Есть всего два способа получить бессмертную душу. Любовь... Приплыли. Значит, все, о чем говорили на уроках в воскресной школе, правда, а не попытка впарить сомнительный товар под названием «спасение от геенны огненной» доверчивым обывателям? Мало им маньяков. — И служение. Хотчнер из ши? Это, по крайней мере, объясняло, кто наведался к Кейти в ту ночь. Что там еще говорили легенды? Вечно-юные и прекрасные ши тоскуют по дару бессмертия духа, ведь они сами через многие века превращаются в труху или морскую пену. Но она никогда не любила ирландскую мифологию, даром, что ее предок сбежал с Зеленого острова в одна тысяча восемьсот сорок первом году. Они остановились под дубом. У Кейти разболелась голова: картина мира в очередной раз трещала по швам. — Полукровка, — лицо Гидеона стало вдохновенным, как у древнего сказителя. — Его мать была человеком. И так случилось, что однажды мальчик из народа ши увидел в школьном спектакле девочку из народа людей и полюбил ее. Насколько вообще может полюбить такое существо. Любовь этого мальчика оказалась настолько сильной, что он решил добиться взаимности и стать достойным своей избранницы. Не просить ее поделиться частью себя, а самому стать человеком. Это невероятно трудно. Что ты на меня так смотришь? Любовь делает из людей прекрасных дураков, почему ши должны быть лучше? В некоторых отношениях мы с ними до безобразия похожи. Кейти наконец набралась храбрости. Это было как прыжок в ледяную воду: — А ты? Что с тобой? Гидеон сразу помрачнел. — Иногда приходится идти и на такое. Я хотел понимать и видеть. И откусил больше, чем мог проглотить. Предвосхищая твой вопрос: с этим ничего нельзя сделать. Отставка тебя убьет. Тебе нужно настоящее дело. Ничего себе! И что требуется от нее? — Джейсон, я не могу стрелять в детей. А все они дети. Даже закоренелые психопаты и садисты. Я, — снова повторила Кейти, — не смогу поднять на них руку. — Разве я с тобой спорю? — лиловый глаз Гидеона засверкал, как драгоценный камень. — Они дети. Но они мучают других детей. И тем, кого они мучают, нужна помощь. Думаю, ты подходишь для этой работы. — То есть? — Через год Ричи Уикхем уходит на повышение. Должность начальника отдела по борьбе с преступлениями против детей останется свободной. Я буду рекомендовать тебя. Работать вместе мы больше не сможем. Если бы сейчас перед Кейти оказалась та бабуля со своей лошадкой, Кейти удивилась бы меньше. — Я не справлюсь! Ты в своем уме? — Не справишься? — Гидеон даже ухом умел выражать неодобрение очевидной глупости. — Не верю. Лос-Анджелес доказал, что ты умеешь руководить большим количеством людей, которые жаждут перегрызть друг другу глотки. Ты выросла. Тебе пора выходить на свою дорогу. Но сначала отдохни и привыкни к происходящему. Сквозь мартовские тучи пробился луч солнца. Возглавить отдел с самой высокой текучкой кадров в Квантико, где начальники не держались дольше четырех лет, было одновременно и почетно, и страшно. Больше ей не на кого опереться. Только на себя. — А если я пойду вразнос? — Не попробуешь — не узнаешь, — Гидеон присел на пенек и раскурил трубку. — Но ты справишься. А если нет, — он ударил хвостом по дереву, — помни о том, что всегда можно сделать свою смерть ненапрасной. Помни, ты жива, пока цветет моя роза. Гидеон умел уговаривать, как никто другой. Кейти сама не заметила, как согласилась. Но смысл его слов дошел до Кейти лишь через семнадцать лет, когда она стояла у разрытой могилы. Время не щадило никого, а Гидеон… Гидеон нарвался на пулю серийного убийцы, за которым гонялся тридцать семь лет. В день его похорон лило, как из дырявой бочки. Кейти посмотрела на собравшихся. За почти два десятка лет Дейв повзрослел и теперь походил на библейского патриарха, а Хотчнер совсем очеловечился. Глядя на расслабленное и спокойное лицо друга, учителя и коллеги, Кейти верила, что в этом сражении он победил. Когда гроб опустили в могилу, она бросила в яму пригоршню белых лепестков. Чтобы помнить. У себя дома Кейти зажгла камин и пыталась понять, как справиться с пустотой в груди. На полке по-прежнему пламенела роза, — за все это время с нее облетело лишь четыре лепестка. — Не дождетесь, — сказала Кейти своему отражению, проговаривая каждый звук.— Не за мой счет. Твое здоровье, Гидеон. Хорошей дороги. Она подняла бокал с виски и чокнулась с зеркалом. Янтарная жидкость двадцатилетней выдержки горчила на языке, но совсем не туманила голову. Глаза Кейти медленно наливались лиловым, а на правой руке уже начала пробиваться чешуя. Не такая уж большая плата за чью-то жизнь. Кейти она целиком и полностью устраивала. Но на всякий случай магазин ее «Магнума» не бывал пустым никогда. Кто знает, когда и для кого ей понадобится лишняя пуля.