Все началось тогда...

Война в самом разгаре. Вместе со своими мальчишками я живу в палатке и ищу крестражи, а могла бы учится на седьмом курсе в Хогвартсе вместе с ним. Я всегда была гриффиндорской всезнайкой и для своих друзей по–прежнему ей остаюсь, но для него я стала еще желанной девушкой. А все началось на шестом курсе. Я сидела в выручай–комнате после матча по квиддичу и пыталась успокоиться. Мне было досадно и обидно смотреть, как Рон целуется с Лавандой, поэтому я ушла из гостиной и спряталась у подножья лестницы, где меня и нашел Гарри. Мы поговорили и что бы окончательно успокоится, решила прогуляться по Хогвортсу. Ноги сами принесли меня на восьмой этаж к двери в выручай–комнату. Зайдя в комнату мне очень понравилась обстановка. Рядом с разожженным камином стояли два глубоких, удобных кресла между них стоял столик. По правой стене тянулся высокий, резной шкаф уставленный книгами. А с левой стороны расположилась большая кровать под серебряным балдахином, застелена так же серебряным покрывалом и на вид безумно мягкая. По всей комнате пол застилал бежевый ковер с длинным ворсом. Скинув обувь я закрыла глаза и отдалась ощущениям мягкости ковра. Простояв так несколько минут, я пошла к креслу и забралась в него с ногами. Смотря на огонь, я стала анализировать свои чувства к Рону. Главный вопрос, на который я искала ответ был: «Что я испытываю к Рону?». Я его люблю. Но люблю я его как парня или как друга, брата? Не спорю когда я увидела его целующимся, то иголочка ревности меня кольнула прямо в сердце. Но что это за ревность. Где–то час я провела в раздумьях и пришла к выводу, что Рона я без сомнений люблю. Но люблю как друга, как брата, а ревность, которая меня уколола это и не ревность, а ущемленное женское самолюбие. Ведь Рон не видел во мне девушку, а принимал за ходячую энциклопедию и от этого обидно. Довольная выводом и окончательно успокоившись, я пришла в себя и стала выбираться из такого удобного кресла. Пройдя через комнату, я обулась подошла к двери глубоко вздохнула и открыла дверь. Мой взгляд уперся в черную рубашку и черный пиджак. Вскинув голову я встретилась с глазами цвета плавленого серебра. С глазами, в которых всего несколько секунд было удивление, а потом появилось презрение. Тонкие губы сложились уже в такую знакомую ухмылку. – Малфой? – Грейнджер… Что ты тут забыла?– презрительно проговорил он. – Это я должна тебя спросить, какого…– договорить мне не дали, потому что послышался смех и чьи–то шаги. –О, Мерлин…– простонала я и схватив Малфоя за грудки потянула на себя отступая во все еще открытую дверь выручай–комнаты. Отойдя от двери на несколько шагов я захлопнула ее ногой и уставилась на Малфоя. – Может ты меня наконец–то отпустишь, Грейнджер? – поинтересовался Малфой приподнимая свою бровь и переводя свой взгляд на мои руки. – Ой, прости – я резко убрала руки отступая. Развернулась и направилась к своему креслу. Малфой продолжал стоять и осматривать комнату. Сев в кресло я подумала, что неплохо было бы выпить чаю, ужин я все равно пропустила. На столике, который стоял между креслами появился чайник, две кружки и тарелочка с бутербродами. Малфой бесшумно подошел к креслу и сел. Я подняла на него глаза и спросила: – Тебе чаю налить? – Ты меня отравить хочешь? – Если бы я хотела тебя отравить, то подговорила домовика подлить тебе что–нибудь во время обеда. И вообще, зачем мне тебя травить? – Ну, я откуда знаю. Мы с тобой враги уже шесть лет и эти шесть лет мы друг друга люто ненавидим. – И это повод тебя убивать? – Откуда я знаю, что на уме у грязнокровки.– меня передернуло от этого слова. – Не называй меня так, хотя бы когда мы здесь. И то, что мы друг друга, мягко сказать недолюбливаем не повод тебя убивать. Так тебе чаю налить? Малфой продолжал молчать и смотреть на меня. Я пожала плечами и налила себе чай. Я откусила бутерброд и сделала глоток чая. Как же было странно сидеть рядом с Малфоем и не слышать от него оскорблений, а точнее вообще ничего от него не слышать. Я спокойно дожевала свой бутерброд и уже тянулась к следующему как его голос прервал меня: – Налей мне чай. – А поласковей нельзя или хотя бы вежливо попросить? – Грейнджер, а предложение руки и сердца тебе не сделать?– язвительно поинтересовался он. – Нет. Будь любезен избавь меня от этого предложения, тем более я бы все равно отказала тебе.– ответила я ухмыльнувшись и налила ему чай. – И почему бы ты мне отказала?– спросил он, делая глоток. – А по–твоему я должна была быть в восторге от твоего предложения и радостно ответить «Да!»? – Конечно. – И почему же? – Ты что, правда, не понимаешь? – Эммм.… Нет. – Я представитель древнего чистокровного рода. Я богат, красив, хорош в постели и все в том же духе. А для гря… эм тебя это очень выгодное предложение.– Самодовольно проговорил он. –Хахахаха. Ой, насмешил. Хахахаха –Грейнджер, хватит ржать. –Ага, перестаю – через смех проговорила я.– Малфой ты еще забыл сказать, что ты эгоистичный, надменный слизеринский принц. А свое богатство ты не сам заработал, это богатство твоей семьи. И тебе просто повезло родиться чистокровным. – Ты перегибаешь, но не могу, не согласится. Я действительно слизеринский принц. И что ты скажешь по поводу того что я красив и хорош в постели?– Спросил Малфой глядя на меня с неким вызовом. – Нууу.… Спорить не буду, ты действительно привлекаешь внимание. У тебя хорошая спортивная фигура. Аристократические черты лица, тонкие губы, прямой нос, высокий лоб, фарфоровая кожа и глаза которые приковывают внимание и не выпускают. А по поводу постели судить не буду я в ней не была. Спроси у тех, кто в ней успел побывать, то есть у половины Хогвортса. – Какая высокая оценка от самой Гермионы Грейнджер. – Считай это комплиментом.– ответила я улыбнувшись – Я хочу сделать тебе еще один комплимент Малфой. С тобой можно нормально разговаривать, когда ты не ведешь себя как хорек. – Ну, спасибо Грейнджер, ты тоже можешь быть ничего. – Ухмыляясь, ответил Малфой. – Я так понимаю это наивысшая похвала, которую можно от тебя услышать. Допив чай я поставила кружку на стол и посмотрела на Малфоя который о чем то задумался глядя на огонь. – Так зачем ты сюда пришел Малфой? Он вздрогнул, когда я заговорила и не спеша повернул голову в мою сторону, а на лице появилась непроницаемая маска. – Тебя это не касается, а вот что ты тут делала вопрос? – Я хотела побыть одна и подумать о… – О чем же? – Обо всем. И вообще тебя это не должно интересовать Малфой. – Возможно, ты и права. Мы молчали, каждый был погружен в свои мысли и не замечал другого. Я не знаю, сколько прошло в тишине, которую нарушало потрескивание поленьев в камине, но спустя какое–то время мы болтали о задании по нумерологии, спорили о переводе некоторых рун. Я знала, что Малфою дали хорошее образование до школы и всегда знала, что с ним будет, о чем поговорить, но я не думала, что будут так интересно и главное весело. Малфой просто мастерски мог изобразить любого преподавателя или студента, особенно хорошо у него получалась профессор Трелони и профессор Макгонагалл. Было очень смешно, я давно так не смеялась. От смеха у меня текли слезы. Мы разговаривали о многом. Я узнала, что Малфой очень любит лошадей, а дома у него большая конюшня. В детстве он много рисовал и терялся в собственном доме, а домовики приводили его обратно. Особенно к нему был добр Добби. Я же ему рассказала, что мои родители просто помешаны на приличиях и поэтому с детства обучали этикету и хорошим манерам. В детстве они отдали меня на балет, который я ненавидела. Меня обучали рисованию, хоть получалось у меня весьма не плохо особой радости я не испытывала. А вот игра на фортепьяно другое дело, она доставляет мне истинное удовольствие и сейчас. Когда я получила письмо из Хогвортса родители были не в восторге, но все таки отпустили меня и Хогвортс стал для меня глотком свежего воздуха. Здесь было все так ново и необычно, было так волшебно. Мне хотелось узнавать все больше и больше, в результате я почти поселилась в библиотеке.