Титаномахия

　　Прислушайся. В стуке колёс по рельсам — история этого мира. Он родился из одного моря, а умрёт в другом, петляющем железом по отравленной почве. В ней живут чудовища. Сейчас монстров от богов отличить непросто: капитаны поездов гоняются за гигантскими кротами и уховёртками, подпитывают их своей верой. Верой в победу. И кроты, и уховёртки, и медведки обрастают легендами и становятся чем-то большим. Не богами — и на том спасибо. 　　Новые боги появились не из молитв, побед или чаяний. Они пришли с небес. 　　Боги Земли не ждали их. Они забыли, что значит сражаться с чем-то неизвестным и каково быть слабым. В них верили, потому что в век разложения и ужаса, когда отравленный воздух обнажал кости, когда плоть проваливалась внутрь тела, когда кровь пузырилась, словно кислота, и зубы выпадали под ноги, как хлебные мякиши в сказке про ведьму-людоедку, больше ничего не оставалось. 　　Боги Земли жирели. Упивались страданиями, окунались в кровавые моря и теряли бдительность. Подвалы Плутона переполнились душами. Мама-Джи перестала танцевать. Рыжие волосы Войны поседели, кожа её стала похожа на посеревший пергамент, а пальцы сделались ломкими: Паллада и Марс взяли её за руки и хотели увести прочь, а она повалилась наземь и рассыпалась пылью. Пальцы её, сочащиеся желчью и чужой кровью, остались на их покрытых струпьями ладонях. Кому нужны боги Войны на умирающей Земле? 　　Зато процветали Спасители, и цветение их было тёмным и отравленным, как и всё вокруг. Молитвы стали похожи на полные боли песни. А все песни принадлежат Пауку Ананси — с тех самых пор, как он отобрал их у Тигра. Паутина молитв росла и ширилась, проходила сквозь стены домов и стволы деревьев, сквозь живые тела и тела мёртвые, пока не накрыла собой весь мир. 　　Тогда и пришли новые боги. Их привезли с собой инопланетные корабли, как когда-то деревянный «Мэйфлауэр» и тысячи на него похожих, идущих в Новый Свет за лучшей жизнью. И была битва. 　　Когда сражаются боги, наступает конец привычного света. Так и появился свет новый, первый крик которого был похож на паровозный гудок. 　　Рельсоморье родилось из тёмной инопланетной крови богов, которым молились где-то за тысячи световых лет от Земли. Оно родилось из разбросанных по шпалам сухожилий, из оторванных рук и отрезанных ног, из выбитых зубов миллионов фанатиков. 　　Истории превратились в рельсы, а Ананси — в паука из железа, дыма и гари, воплощение нового света. Железные дороги строили в его честь и, когда рельсы покрыли собой землю от края до края, новые боги отступили за облака и теперь ворочаются там, незваные исполины, неспособные вернуться домой и неспособные завоевать новый. 　　С тех пор все истории — рельсы. И колёса каждого поезда, вышедшего в море, выстукивают молитву: она сталкивается с остальными, бежит вперёд и вниз, и её слышат оставшиеся боги этого мира. Если все поезда остановятся, и смолкнет гул всех песен и всякой веры, то новые боги хлынут на этот мир и поглотят его целиком, вместе с рельсами, капитанами и чудовищами. 　　Так записано в Священной Книге Северного Питтмана, которую никто не воспринимает всерьёз. 　　Однажды питтманцы буду смеяться последними. 　　Давайте понадеемся, что миг этот никогда не наступит.