Неудачник

— Простите, Вы не могли бы мне помочь? Если бы у Иджона в голове было в тот вечер больше одной извилины, а в желудке — меньше трёх коктейлей подряд, он бы, наверное, пробурчал «нет» и вернулся к попыткам склеить симпатичную официантку. Но Иджон был не очень умный и не очень трезвый, а потому брякнул «да» и повернулся к внезапному собеседнику. — Я провожу небольшое социологическое исследование, и мне нужно узнать Ваше мнение. Это показалось бы странным кому угодно — социологическое исследование в баре в ночь с пятницы на субботу явно только в край упоротые личности проводят, — но Иджона это совершенно не смутило, и он даже был готов ответить на любой вопрос, касающийся загрязнения окружающей среды или спасения панд. Или что там должно было быть в списке. — Меня Иджон зовут, — брякнул он невпопад, присасываясь к очередной «Текиле санрайз», — а тебя? — Кёниль. Так вот, я бы хотел… — А почему такое странное место для проведения опросов? Не лучше ли это делать где-нибудь у метро или торгового центра? — Видите ли, моё исследование достаточно специфично… Бармен тяжело вздохнул и отвернулся к раковине. За все свои рабочие будни он повидал много всего, но тупые подкаты посетителей друг к другу были просто неиссякаемы. Вот этот, например, в его личном рейтинге только что обошёл «Вашей маме зять не нужен?» и теперь уверенно приближался к первому месту, смещая такие звёзды пикапа как «На небесах сказали, что потеряли самого красивого ангела» и «Мне не нужно смотреть в звёздное небо, если есть твои глаза». Мысленно он всё же поставил на мелкого паренька, надеясь, что тот не настолько пьян, чтобы купиться на этот бред. — И о чём оно? Кёниль поудобней устроился на стуле и извлёк из воздуха (честное слово, из воздуха!) слегка помятый блокнот, исписанный мелким, невнятным почерком. Иджон морально подготовился ответить на самый тупой и бессмысленный вопрос, который ему только могли задать, но всё равно впал в ступор. — Сколько сексуальных партнеров у Вас было за последний месяц? Бармен глухо заржал в чей-то коктейль. Его личный рейтинг пикапа только что увенчался самым идиотским вариантом, который теперь гордо блистал на вершине. Иджон задумался. Посмотрел на коктейль. Задумался ещё сильнее. Это очень подлый вопрос, вгоняющий в тлен и безысходность, потому что у Иджона не то что за последний месяц — за последние полгода не было никого, кто подходил бы под понятие «сексуальный партнёр». И даже еженедельные посиделки в барах с сомнительными личностями не помогли этого партнёра найти, что вгоняло если не в депрессию, то в её предварительную стадию. Даже официантка, которая, по слухам, не отказывала вообще никому, его наглым образом игнорировала, заигрывая со всеми подряд. Вот стерва! — Ни одного, — грустно пробормотал Иджон, залпом допивая коктейль. — Можно мне ещё одну «Текилу санрайз»? — Я угощаю! Даже в этот момент Иджон не задумался о каких-либо последствиях для себя. Он вообще мало думал в тот вечер, больше пил. — Спасибо. — Следующий вопрос, — Кёниль что-то настрочил в свой блокнот. — Как Вы считаете, проблема кроется в Вас или в окружающих? В ответе на этот вопрос Иджон был уверен на все 100%. Конечно же, в окружающих. В ком ещё? Как он вообще может быть виноват в том, что никому не нравится? Он симпатичный? Да. Деньги есть? Да. Чувство юмора при себе? Куда же без него. Одевается не как бомж? Само собой. Что, блин, с окружающими не так, если его динамят все, кому не лень? — Согласились бы Вы на отношения на одну ночь? — Наверное. — С человеком какого пола? — Уже с кем угодно. Можно мне ещё «Текилу санрайз»? Иджон поднял бокал и попытался сквозь него посмотреть на Кёниля. Учитывая, что содержимое бокала было абсолютно непрозрачным, получилось у него плохо, но кого это останавливало. Почему он вообще так ответил? Нет, серьёзно. Может, дело было действительно в том, что он пытался обратить внимание не на тот пол? Может быть, ему вообще стоило изначально работать в другом направлении? Иджон внимательно посмотрел на человека за стойкой. Прочитавший в его глазах понятный посыл бармен чуть не поседел и постарался слиться как можно дальше. Иджон не сдался и оценивающе посмотрел на Кёниля. Если его угощают, то явно чего-то хотят. Если его угощают в баре пятничным вечером, то хотят чего-то более конкретного. «Алилуя!» — пропели несуществующие голоса в голове Иджона, когда до их обладателя наконец дошло, что тут вообще происходит и чего от него всё-таки хотят. «Не, почему бы и нет?» — поинтересовался тот голос, который уже изрядно накачался. «Но он же мужик», — ответил тот, который пытался сохранять хрупкую видимость рассудка. «Симпатичный мужик, попрошу», — добавил доселе неизвестный Иджону голос. Видимо, он действительно всю свою жизнь работал в неверном направлении, если подобные мысли вдруг начали появляться в его голове. Ну или нажрался уже до той стадии, когда неважно — мальчик, девочка и кто там еще бывает. Кёниль действительно был вполне себе ничего. Такими Иджон представлял себе моделей интернет-магазинов. Или моделей для косметических брендов. Или просто моделей для чего угодно, уж очень подходящий типаж был у собеседника. Кто в здравом уме откажется переспать с моделью? Да никто. После седьмого или восьмого коктейля реальность наконец начала пошатываться и падать в прекрасное состояние нужного градуса опьянения, где было плевать уже на всё. Не сводя взгляда с Кёниля, Иджон прикрыл веки и вдруг понял, что видит вокруг собеседника какую-то странную красноватую ауру, какая бывает у любых предметов, если смотреть на них после того, как посмотришь на солнце. Только вот на солнце Иджон не смотрел, тут даже ярких лампочек не было. Вдобавок у Кёниля по бокам лба появились какие-то странные выступы, а сам он слегка покраснел. Да и глаза у него, вообще-то, были обычные карие, а не с янтарным отсветом, как сейчас чудилось. Иджон моргнул. Наваждение пропало. Надо меньше пить. — А к чему вообще все эти вопросы? Кёниль слегка замешкался, чуть не выронив блокнот. — Я же говорил — социальное исследование. — Какое-то у тебя странное социальное исследование, — прищурился Иджон, помешивая коктейль трубочкой. — А что именно ты исследуешь? — Да так… Давай лучше о тебе. Иджон пожал плечами. Прямо сейчас он чувствовал себя, как тот красненький сиропчик в «Текиле санрайз», — лежал на дне и подавал слабые признаки жизни в ожидании, что его сейчас размешают. — Кёниль, — третий голос, принадлежавший явно не бармену, вырвал из размышлений о тяжести бытия, — что ты тут опять устроил? В глазах у Иджона всё поплыло. Теперь он различал только две смутные фигуры. Одна явно принадлежала Кёнилю, а вот чья была вторая — чёрт её знает. — Ну, я тут провожу проверку на совместимость. — Какую, к чертям собачьим, проверку на совместимость?! Вторая фигура неожиданно стала чуть больше и расползлась в стороны желтоватыми щупальцами. Очень медленно моргнув, Иджон открыл глаза как можно шире и тихо икнул. Рядом сидел Кёниль. Только у него почему-то снова была красная кожа и два нароста на лбу, а глаза горели янтарём, как у демона какого. И он будто бы ещё выше стал, хотя куда уж больше. А рядом стояло вообще какое-то сияющее хтоническое чудовище с кучей щупалец. Сил у Иджона хватило только на слабое «помогите» и попытку слинять в закат. — Сидеть. Его поймали то ли рукой, то ли жёлтым отростком и усадили обратно на стул, пресекая все попытки к бегству. Бармен упорно игнорировал происходящий у стойки карнавал, занимаясь своими делами, и в голову Иджону заползла усталая мысль, что он всё-таки окончательно допился и это галлюцинации. — Я тебе что сказал сделать? — Ну, Догюн, ну… — Что «ну», что «Догюн»? — если очень сильно прищуриться, то сквозь сияющую ауру можно было разглядеть нормального человека, но Иджон с этим не очень справлялся. — Ты должен был подойти, познакомиться, потом сделать то, чему я тебя учил последние хрен знает сколько лет, — взять его под белы рученьки и сопроводить трахаться. А это что? — Но я хотел сначала убедиться, что мы подходим друг к другу. — Видит дьявол, ты идиот! Тот, кого назвали Догюном, сел по другую сторону от Иджона. — Здравствуй, свет очей моих. Мне виски со льдом, будьте добры. Пьяный мозг перестал справляться с поступающей информацией и погасил восприятие до той степени, когда Иджон снова начал видеть нормальных людей, а не чёрт знает что. Догюн оказался самым обычным молодым человеком, разве что ростом Кёнилю не уступающим. Между двумя дылдами невысокий Иджон почувствовал себя слегка неуютно. — Простите, а что там со мной делать должны были? — Не твоё дело. — То есть как это не моё? Со мной же делать должны были! Внутри начал закипать праведный пьяный гнев, тем более что «трахнуть» Иджон услышал вполне отчётливо, и не то чтобы он сам не собирался всё к этому свести, но его хотя бы могли спросить, что он думает о происходящем. А тут началась какая-то вакханалия, и с ним ещё что-то делать собрались. — Всё равно ты это забудешь… Кёниль — самый бесполезный из всех суккубов и самый отстойный мой ученик. — Сук… Что? Это типа такие демоны, которые соблазняют, а потом энергию выкачивают, пока трахают? — Для пьяного человека ты очень сообразительный. — Я эрудированный, — обиженно ответил Иджон, — и знаю много нужных вещей. — И как тебе информация про суккубов по жизни помогала? — Пока никак. Догюн грустно созерцал свой бокал, Кёниль с выражением крайней степени смущения таращился в пол, а Иджон по очереди смотрел на обоих и ждал хоть какого-нибудь развития событий. Или сказали, что они — суккубы, посмеялись, стёрли память, разошлись? Нет, так не пойдёт. — А в чём, собственно, проблема? — В том, что кое-кто не умеет выполнять свою работу. Иджон даже не успел ничего понять, как вдруг его захлестнула с головой целая куча эмоций. Ему почему-то резко захотелось раздеться, на кого-нибудь наброситься и трахаться с этим кем-то до посинения или пока голова окончательно не откажет. Желательно с Догюном. Да, идеальная кандидатура. Почему они всё ещё сидят тут одетые? Куда бежать, что делать, как жить дальше? — А может мы… Эмоции ушли так же быстро, как и нахлынули. Вот сидел Иджон, чуть ли не зубами на себе рубашку рвать готовый, а вот с ним вроде бы всё в порядке. — Твоя очередь. Иджон почувствовал себя полным придурком в этом противостоянии невнятных сил, но его снова переполнило чёрт знает что, и не факт, что с этим он мог справиться. Ему захотелось вот прямо сейчас пожертвовать все деньги в фонд борьбы с мировым голодом, спасти пару бездомных, записаться на курсы оказания первой помощи и волонтёром в дом престарелых. Что угодно и куда угодно, только бы помочь всем страждущим на этой планете. Ещё было бы неплохо пробежать марафон в поддержку лесов Амазонки и приютить штук двадцать кошек. И купить всем присутствующим выпить. Последняя идея показалась Иджону настолько прекрасной, что он даже собрался сделать заказ, но его рот сразу же закрыл ладонью Кёниль. — Что бы ты там ни думал — только попробуй это сказать. Всепоглощающая любовь к планете покинула разгорячённую голову ещё быстрее мыслей о сексе. — Это вот что сейчас было такое? А можно мне ещё «Текилу санрайз»? — Парень, — наконец, ожил бармен, — это уже восьмая. Может, хватит? — Да налей ты ему, нам же проще будет. Бармен решил не уточнять, что именно проще будет сделать вот этим двоим с вот этим одним, и молча налил в высокий бокал очередной коктейль. — Ты какой-то неправильный суккуб. — Он вообще хрень какая-то, я тебе доложу. — Я, между прочим, всё ещё тут, — обиженно пробормотал Кёниль и уткнулся обратно в блокнот. Принялся рисовать что-то, писать — словом, старательно делать вид, что его совершенно не интересует происходящее вокруг и вообще. — Погоди, — в голове Иджона с трудом строились какие-то логические цепочки, которые он едва отслеживал, но усердно пытался уловить. Во всём этом должна была присутствовать какая-то адекватная структура. Если Догюн по всем меркам был нормальным суккубом и питался тем, чем и должен был питаться, то у Кёниля всё действовало иначе. — А ты не пробовал пойти в волонтёры? — Ты издеваешься? На лице у Догюна появилась гримаса презрения. Такую бредятину от жертвы он слышал в первый раз. Сегодня вообще был вечер перворазовой чуши от посетителей этого бара. — Мы жрём людей на завтрак, обед и ужин, а ты предлагаешь им помогать? — Он же помрёт рано или поздно, — пояснил Иджон, покачивая бокалом. — А тут всё нормально устроено: он вселяет в людей уверенность и потом таких вот уверенных в себе жрёт. Или что там с ними делает? Если ты их того-этого, то Кёниль, наверное, обнимает и гладит по голове. — Это самое идиотское предположение, которое я когда-либо слышал, и мы… — Может, попробовать? — задумчиво спросил Кёниль у пустоты. — Если в этом не будет светиться моё имя, то делай, что хочешь. Будешь помирать — не приползай. Иджон ожидал, что Догюн исчезнет по всем демоническим канонам с хлопком, дымом и серой, но он просто допил свой виски и ушёл как все нормальные люди через дверь бара, оставляя Иджона наедине с очередной жизненной проблемой. Почему-то Иджону стало жалко этого неудачника. Он вообще всегда испытывал чувство тревоги за всяких по жизни потерянных, вроде бомжей и бездомных кошек, а тут прямо нечто сверхъестественно лузерское. О таком прямо хотелось заботиться. Ну или всё же хватит пить на сегодня, если он начал проникаться сочувствием к тому, кто, по логике, должен его сожрать. — Я об этом уже думал… — пробормотал Иджон себе под нос, теряя нить своих рассуждений. — Что? — Ничего. Ты, случайно, не хочешь побыть донором крови? Он пожалеет об этом ещё раз двести, возможно пожалеет об этом уже завтра, когда голова будет раскалываться, а Кёниль доест последний творожный сырок и начнёт требовать завтрак. Но всё это будет потом. Должны же люди помогать друг другу, в конце концов. Люди и демоны. Почему бы и нет?