Кабачки

(У обшарпанной хрущевки останавливается черный седан, и из него выходит мужчина лет тридцати, в пуховике, говорящий по телефону) Мужчина, подходя к багажнику: Да, мам, все купил… Да, и кабачки… Да, сейчас поднимусь… (достает из багажника пакеты с продуктами, зажав телефон плечом) Ну все, давай, да… (с раздражением) Да, пока… Ага… (убирает телефон в карман, вздыхает и идет к подъезду, из которого тут же выходит мужик в шапке с помпоном и протягивает руку) Сосед, радостно и активно, схватив за плечо: Сашка, ты штоль? Саша: Я… А вы?.. Сосед: Паша, сосед, не узнал что ли?.. Что ты не заезжаешь-то, мать не навещаешь? Ты когда был-то в последний раз? Саша: Года полтора назад… Некогда просто: у меня дочь, работа… Сосед: Ну, дочь не дочь, а мать навестить надо… Ты вообще знаешь - что с ней? Саша: А что с ней? Сосед, почесав затылок, тише: Да сбрендила походу твоя старушка, ты бы забрал ее, Сань… Понимаешь, она еду не выбрасывает. Просроченную, гнилую, места уже нет - не выбрасывает. Я уже к ней заходил с Иришкой, говорю, “Что ты, мать, выброси это все. Вонь стоит на весь подъезд”, а эта дура, - ты только не обижайся, - твердит только “грех, грех”... У нее в морозилке место кончилось, так она стала по шкафам совать, понимаешь? Воняе-ет… Я, конечно, понимаю: женщина немолодая, блокаду пережила, но слушай, Сань, ну невозможно уже… Саша, пораженный: Ты это все серьезно сейчас? Сосед: Ну блин, Сань, стал бы я такими вещами шутить? Ты к ней? Ща зайдешь - сам убедишься, с порога почувствуешь… Эх, Саня, нельзя так с матерью… Мамка у тебя одна, понимаешь? (смотрит на Сашу грустно и хлопает его по плечу) Ладно, давай, мне еще машину сегодня из сервиса забирать… (Саша заходит в подъезд и идет по лестнице на третий этаж. Уже на лестничной клетке он поводит носом, а когда он звонит в дверь и та открывается - его едва не тошнит, но боясь обидеть мать он всеми силами сдерживается. Из дверного проема выглядывает седая, сморщенная старушка лет восьмидесяти, с рассеянным взглядом и глупо улыбается почти беззубым ртом) Старушка: Сашенька! Ну что, кабачки купил? Я икру делать собираюсь… Саша: Да, мам, купил… (проходит в квартиру и ставит пакеты на пол, прикрывает нос шарфом) Старушка: Ты чего, Саш? Саша: Да я болею, не обращай внимания… (заносит пакеты на кухню и морщась проходит в комнату, пока мать начинает готовить еду) Старушка: Что ты, Сашенька, не заходишь, не звонишь? (с кухни раздается приглушенный голос, Саша тем временем открывает ящик комода и оттуда вылетают мухи. Внутри ящика - заплесневевшее, зловонное нечто, из которого торчит рыбья кость, а в углу ящика еще вполне различимый пельмень и подгнивающая половинка помидора) Знаешь, я тут смотрю по телевизору такое шоу, называется… Саша, зайдя на кухню: Мам, ты совсем? Старушка, оторвавшись от готовки и повернувшись к Саше с удивленным взглядом: А чего? Саша: Чего?! Ты почему еду не выбрасываешь?! У тебя уже мухи живут, здоровые такие, помойные мухи! Я сейчас Пашу встретил - он уже у себя в квартире вонь чувствует, понимаешь?! Капец… Старушка, с виноватым взглядом: Ну чего ты ругаешься, Саш? Еду нельзя выбрасывать, это грех… Мы с твоей бабушкой в блокаду знаешь как… Саша: Да знаю, что ты опять эту шарманку заводишь?! Короче все, где у тебя мусорные пакеты?.. (решительно направляется к ящикам) Старушка, не пуская сына: Нет! Нельзя! Сашенька, пожалуйста, не надо, это грех! Еду нельзя выбрасывать! Саша-а!!! (вопит, вцепившись ногтями ему в руку) Саша, выдернув руку, отходит и, поджав губы от боли, осматривает локоть. Тихо: Мам, у тебя деменция. Это болезнь. Старушка, смотря куда-то в пустоту: Не ругайся, Саш… Грех… Нельзя еду выбрасывать... (Саша грустно и с ужасом смотрит на мать и, ничего не сказав, уходит) (Старушка на кухне режет кабачки, напевая под нос “Сегодня праздник у девчат.” Над разделочной доской летают мошки, недалеко на столе лежит старый нокиа. Телефон начинает звонить и, вытерев руки, мать несколько секунд ищет кнопку ответа и, нажав ее, кричит в трубку) Старушка: Да! Саша, это ты?!. Что?! Что-что?!.. А… Ладно, хорошо, заберу Настеньку, да… Да, пока, Сашенька... (улыбаясь кладет трубку, так же ища некоторое время кнопку сброса звонка. Бросив кабачки на столе старушка одевает пальто, шарф, берет и валенки и едет на троллейбусе, все так же напевая “Сегодня праздник у девчат.” Люди в салоне смотрят на нее с раздражением, но она не замечает этого. Когда контролерша просит ее оплатить проезд - она высыпает из кошелька на ладонь гору мелочи, которая звеня летит на пол. Старушка начинает собирать монетки, люди вокруг с раздражением шепчут, а два ребенка в углу автобуса смеются. Только контролерша, добродушно улыбнувшись, помогает ей собрать монетки.) (Тем временем Саша приходит к матери домой в импровизированном противогазе из ваты и марли, кучей мусорных пакетов, перчатками, шпателем и другими приспособлениями. Он собирает весь мусор в пакеты, отскребает гниль от ящиков, моет полы, распахивает окна настежь и выносит мусор на помойку в несколько заходов, не оставив в доме решительно ничего съестного: даже недорезанных кабачков, из которых мать собиралась сделать икру.) (Старушка забирает из школы свою внучку, Настю: красивую девушку лет пятнадцати, которой, в принципе, совершенно не нужно, чтобы ее забирали из школы. Бабушка здоровается с охранником, пытается заговорить с Настиной подругой, но Настя тянет старушку домой и та, нехотя, уходит. По дороге Настя нехотя отвечает на вопросы бабушки о школе, и идет гораздо быстрее нее, то и дело останавливаясь, чтобы сократить дистанцию.) (Настя с бабушкой поднимаются по лестнице в подъезде: Настя - легко, перепрыгивая через ступеньки, а бабушка - медленно и кряхтя. Поднявшись в квартиру старушка видит Сашу и Настю, улыбающихся ей, демонстрирующих результаты уборки. Старушка, остолбенев, останавливается в прихожей, а спустя несколько секунд неожиданно резво, но все же неуклюже бросается на кухню и осматривает холодильник) Старушка: Все выбросили!.. (осматривает ящики) И кабачки! (плача поворачивается к сыну и внучке и кричит) Я же икру хотела сделать! Господи, грех-то какой!.. (хватается за голову, плача) Господи боже мой, прости меня, грешную! Господи, кабачки! (выглядывает в окно, откуда видно помойку, и бросается обратно в подъезд. Саша бежит за ней, пытаясь остановить мать криками) Саша: Мам, ну стой, ну куда ты! (Они выходят на улицу, старушка идет к помойке, Саша за ней. На их вопли из окон выглядывают люди, в том числе и сосед Паша. Старушка, подойдя к помойке, начинает рыться там и доставать еду) Старушка: Прости меня, господи, грешную, прости… (истерически роется в помойке, выгребая наружу мусор) Ой, грех-то какой… Ох… (оборачивается) Сашенька, помоги… Саша, увидев, что все на них смотрят, пытается оттащить мать от помойки: Мам, пойдем, пожалуйста! Люди смотрят! Старушка, вцепившись в гремящий бак: Саша, грех! Нельзя! (вырывается и, в итоге, падает в мусорный бак, продолжает там копаться) Господи помилуй… Кабачки, где же мои кабачки?!. (Саша в растерянности смотрит на высунувшихся из окон соседей) (Следующая сцена. Старушка уже на другой кухне в квартире получше режет кабачки, напевая “Сегодня праздник у девчат”, но мухи уже не кружатся над разделочной доской. Подходит Саша и, поцеловав ее в щеку, выходит в коридор) Саша: Мам, я поехал в Ашан. Тебе нужно что-нибудь? Старушка: Нет, Сашенька, все есть. Саша: Ага... Мам, ты Настю покорми, ладно? А то я поздно буду, наверное… Старушка: Да, конечно, беги, Сашенька… Только ты помнишь, что нам завтра на службу? Саша: Мам, извини, я работаю завтра, не получится… (слышен звон ключей) Ладно, пока! (Захлопывается входная дверь, старушка вздыхает и, вытерев руки о полотенце, заправленное в фартук, кричит: Старушка: Настя! Иди кушать, скоро будет готово! (Настя не отвечает и бабушка идет к ней, по прежнему держа нож в руках) Настя! (Старушка заходит в комнату и вскрикивает. Из-за ее плеча видно голую Настю, сидящую в кресле у стола, на краю которого стоит бутылочка лубриканта) Старушка, с возмущением и ужасом: Настя! Настя: Ба, уйди! (прикрывает голое тело руками. На пол падает небольшой, влажный кабачок, бликующий на свету, и, немного проскользив по полу, останавливается у ног старушки)