Чудесные кадры

С Адриана, наконец, хватит; он был лицом модной империи отца, и делал все, что должен делать хороший сын. Все эти уроки, которые он должен был посещать, пусть некоторые из них на самом деле пригодились ему, но они всегда оставались тем, чего от него хотел отец. Поэтому он сделал шаг к собственной независимости, своей свободе. Он был уже достаточно взрослым, так почему он до сих пор под каблуком отца? Он попросил бы напрямую, если бы мог. Адриан стоял перед дверью в кабинет отца; он бы постучал, но сейчас решил просто войти, не заботясь в этот момент о приличиях. Габриэль Агрест оторвался от работы с видимым раздражением. — Что теперь? — Отец, я хочу получить больше контроля над своим расписанием. Я хочу иметь возможность самостоятельно распоряжаться своим временем. Мне уже восемнадцать, и я хотел бы рассматриваться, как взрослый. Адриан пристально посмотрел на отца, после того, как высказал свое мнение. Он чувствовал облегчение, что наконец-то смог сказать то, что хотел давно. Габриэль Агрест, однако, не казался расстроенным. — Очень хорошо. Ты больше не моя обуза. Адриан возмутился. — Так вот кто я? Твоя обуза, — вышел из себя он. — Я делал все о чем ты когда-либо просил меня, и до сих пор ты отказывал мне в единственной вещи, которую я когда-либо действительно хотел, — выкрикнул он. — И что это было? — Спросил Габриэль холодно. — А ты как думаешь? Ты мой отец, я твой сын. Было время, хоть маленький промежуток, когда ты любил меня? — Спросил он, чувствуя как слезы жгут глаза. — Как можно любить камушек, попавший в ботинок? — Жестко ответил мужчина. Эти слова были подобны ножу в сердце. Он не мог поверить, что отец отозвался о нем подобным образом. Он зажмурился и опустил голову вниз, не желая, чтобы Габриэль увидел, как скверно его слова подействовали на сына. Сделав глубокий вдох, он поднял голову с непроницаемым выражением. — Тогда, до свидания… Габриэль. Как только Адриан вышел из кабинета, то тут же быстрым шагом направился в свою комнату. Превратившись в Кота Нуара, он прыгнул на крыши домов. Превращение в Кота всегда напоминало ему о свободе, которую он так желал. Слова «отца» о нем сделали ему больнее, чем он хотел признать. Он должен был поговорить с кем-то; это мог быть Нино, но друг уехал из города с Альей. А затем ему вспомнилась одна пекарня, где жила юная дизайнер. Он спустился в переулок и отменил трансформацию, чтобы сделать телефонный звонок. Был один человек, который, как он знал, поможет ему. Он подождал несколько секунд, пока не услышал голос, который жаждал услышать. — Алло? — Мари? Это Адриан. Ты занята? — Всего лишь помогаю в пекарне. Что-то случилось? — Не волнуйся об этом. Значит, ты помогаешь своим родителям, — удрученно сказал он. — Адриан, это не так важно. Почему бы тебе не прийти; мы могли бы воспользоваться и твоей помощью. Адриан думал об этом. Он помогал и прежде, и ему это нравилось. Это заставляло его чувствовать, что он вносит свой вклад в нечто иное, нежели просто стоит на месте и принимает довольный вид. — Хорошо, я скоро буду, — сказал он и повесил трубку. — Все будет в порядке, малыш, — сказал Плагг, высовываясь из ворота рубашки Адриана. Адриан улыбнулся и почесал маленького котенка по голове. Когда он добрался до пекарни, то заметил, что она полна посетителей. Он подошел к Маринетт и её матери, обслуживающим клиентов. Сабина заметила его первой. — О, Адриан! Ты можешь помочь здесь Маринетт? Мне нужно помочь Тому с выдачей заказов. — Конечно, — улыбнулся он, пробираясь к прилавку, чтобы принимать заказ у посетителей, а Маринетт вбивала их в кассу и готовила подносы. Помощь в пекарне помогла ему отвлечься от инцидента с отцом, но ему было необходимо полностью изгнать это изнутри. Очередь, наконец, замедлилась и Маринетт воспользовалась возможностью обнять Адриана и поцеловать его в щеку. — Эй, ты в порядке? Твой звонок сегодня обеспокоил меня. — Это обосновано, — вдохнул он. — Мы можем подняться к тебе в комнату и поговорить? Маринетт улыбнулась ему и повела наверх, в комнату. Как только люк закрылся, Тикки и Плагг вылетели навстречу друг другу, устроившись где-то в комнате. Адриан присел и переплел свои пальцы с её. Они сидели в тишине, пока Маринетт не решила начать. — Что случилось? — Я сказал отцу, что хотел бы больше контроля над своим расписанием. В процессе разговора он согласился, но сказал, что я уже не его обуза, — проговорил он, и в голосе послышалось рычание. — Он сказал, что ты был обузой? — Да, можешь поверить в это? — Еще что-нибудь произошло? Дыхание Адриана сбилось, и жалящие слезы вновь навернулись на глаза. — Я спросил его, любил ли он меня когда-нибудь. Он сказал: «Как можно любить камушек, попавший в ботинок?» Потом слезы все-таки потекли. Было больно вновь слышать эти слова, крутившиеся в голове. Маринетт обхватила его лицо и заставила посмотреть на себя. Она тоже плакала. — Ты не обуза. Я люблю тебя. Очень сильно, Котенок. Я знаю, что мои родители любят тебя, тебя любит Нино и Алья тоже. — И мы тебя любим, — сказала Тикки, вместе с Плаггом порхнувшая к ним. — Спасибо, ребята, — он всхлипнул. — Эй, приляг рядом со мной, — улыбнулась Маринетт. Она откинулась на софу, а Адриан, свернувшись калачиком, положил голову ей на грудь, его руки обвили её талию, а ухо прижалось туда, где билось её сердце. Она перебирала пальцами его волосы, что заставило его расслабиться и начать мурлыкать. Плагг и Тикки пристроились рядышком. — Лучше? — Спросила девушка. — Да, Принцесса. Спасибо, — сказал он и уткнулся носом ей в грудь. Вчетвером они сидели в тишине, наслаждаясь тем, что они есть друг у друга.