Ход Алой Королевы

Покупая путевку в турфирме, как знать, не окажутся ли красивые картинки в буклете простой пустышкой, а самолет — транспортом в один конец? Вот и читатель, кажется, попал слегка не туда. Правда история ниже случилась так давно, что авиакатастрофы бояться не следует. Но определенно стоит взять что-то от теплового удара… Последнее, что я помнила — тупая боль во всему телу, да еще и голова была тяжелой… Даже не успела понять, что вино отравлено. Моргнула — и уже тут. Лучше бы вовсе глаз не открывала. Было несложно понять, где я. Только вот за что мне это? Я же не сделала ничего плохого… то есть делала, но это была моя работа по принуждению, выбор был невелик. В ушах стоял оглушительный треск костей, острая боль чувствовалась в каждой клеточке тела, чуть позже притупилась — наступил вечный, судя по всему, болевой шок. Сквозь рев урагана пробился чей-то голос. Он доносился снаружи, а вроде был внутри головы. Эта фраза и породила все размышления о том, что такое хорошо и что такое я. Размытый силуэт поднимается из недр ада к кругу похоти, дабы посмотреть на мучения новоприбывших. Наблюдая со скалы, как грешники носятся в вечном урагане похоти, как бьются об острые скалы, он произнес за тысячелетия надоевшую ему фразу, но такую необходимую для поддержания адского имиджа: — Страдайте, ничтожные людишки! Вы это заслужили. Вы предсказуемы, легко поддаетесь своим желаниям и сейчас настала пора вам расплачиваться за свои грехи! Он поднимается на этот круг редко, но в последнее время большая часть грешников направляется именно на него. Однако в этом не было ничего удивительного. Внезапно возникает колебание в пространстве круга. Новоприбывший грешник, не прошедший Миноса? Но где? Ураган чуть-чуть утих, чтобы при свете молний была возможность определить, кто же это. _______ В моих глазах немного прояснилось, начали появляться какие-то звуки. Вдруг кожа начала зудеть. Я попробовала пошевелить пальцами и тут встретилась взглядом с Ним. _______ — Стоп! Все резко замерло, словно вмерзло в лед. Перед ним довольно странная грешница. Попала на круг похоти, не проходя через Миноса, но на душе практически ни греха, однако это не может быть случайностью. — Ты! Тебе не место здесь! Я не вижу грехов на твоей душе! — он подлетел ко мне, схватил за горло и приподнял над землей, всматриваясь куда-то вглубь меня. Его взгляд ранил почти физически, но отвести глаза было выше моих сил. Я захрипела, с ужасом глядя на…человека или духа? сжимающего мое горло. Его прикосновения обжигали больше чем взгляд, а дыхание — будто ветер в пустыне — знойное и колючее. Не в силах ничего сказать, я просто висела над бездной, искренне не понимая, о чем он спрашивает. Убить он меня уже не может, чувство боли уже почти не беспокоит, как и проблема нехватки воздуха. — На тебе нет серьезных грехов, но тем не менее ты здесь, — он поставил меня на скалу, — Ты знаешь, кто я? Я упала на колени, кашляя и держась за горло. Сил хватило только на то чтобы отрицательно покачать головой. Не то, чтобы я была в том состоянии, чтобы оценивать эмоции других, но он, кажется удивился. — Хмм… — он сделал пару шагов назад, — Перед тобой тот, кого ты славила все эти годы, во имя кого приносила жертвы и пускала кровь. Я — тот, кто однажды осмелился пойти против Бога и стал полной его противоположностью. Существо наклонилось к моему лицу, демонстрируя раздвоенный язык, и вновь спросило: — Ты знаешь, кто я? Не решаясь теперь поднять глаза, стою и молчу, не в силах что-то вымолвить, лишь отрицательно покачала головой. — Я не… не славила никого, не приносила жертв… — Это не могло случиться просто так ни с чего. Твой земной путь завершен. Теперь ты должна была гнить как тело и купаться в лучах божьей милости в раю. Но ты здесь. А это может значить только одно… Щелчок пальцами переносит нас в большую, укрытую полумраком комнату с огромной кроватью. -…это предначертано твоей судьбой. Я до сих пор не обрела дар речи. Происходящее было видимо выше моего понимания. Спросить бы…, а как обратиться к этому странному существу? Он тут хозяин, и будет страшно оплошать перед ним. Мне внезапно стало легче, боль прошла и в голове прояснилось, видимо он что-то сделал со мной. Стою, озадаченно моргая и хмурясь. Что он хочет? Я бы спросила, но кажется и впрямь онемела. Тут он вновь заговорил: — Я чувствую твое волнение… У тебя масса вопросов. Начнем с того, что ты в аду. Но не бойся. Я мучаю только грешников. Кто я? Перед тобой — сам Дьявол в одном из его обличий. Однако… Он обошел меня сзади, наклонился к моей шее и прошептал на ухо, по-прежнему обжигая: -…ничего не мешает Дьяволу принять другое. Я вздрагиваю, чувствуя его дыхание на своей щеке. Что он говорит? Резко поворачиваюсь к нему, и у меня перехватывает дыхание. — Нет, нет, нет… это обман… иллюзия… галлюцинация… — Почему? Почему это должно быть не взаправду? Ты здесь. Здесь только ты и я. Я могу быть тем, кем ты захочешь. Сейчас я — тот, кого ты любила тогда, наверху. Ты так хотела его… ты просто боишься себе в этом признаться, но это так. -Ты не он. Он не ты. Ты просто выглядишь как он… В памяти всплывает, как он иногда приходил к ее родителям с посланием от своих, и она слышала его голос: «Вам весточка из тех краев, что сверху будут от низов»…Мама так смеялась тогда. — Ты обман… — Отнюдь. Мне нужно узнать кое-что. И мне для этого понадобишься ты. Не сопротивляйся. Все равно ты не сможешь. Ты не сможешь обойти свои чувства. Все вы, люди, подвержены этому… Ах, возразила бы, а не могу. Это и правда он, тот, мой любимый… какая я дура, что не верила, наконец-то он… Мозг будто затуманивается, наступает эйфория. — Ты… — шепчу я. — Это я… Он целует меня в шею, гладит по волосам, спине, нежно прижимает к себе. — Ты же любишь меня… — Да, — вторю ему, прижимаясь к нему — никогда еще я не чувствовала себя так уютно. Ощущаю его прикосновения, до безумия приятно. Никогда такого не было… — На что ты готова, чтобы быть со мной? — На многое… — чуть ли не промурлыкала я, обняв его за пояс. Уже сама целую, голова при этом будто слетает с плеч. — Готова ли ты измениться? Стать другой? Той, кто сможет вечно без препятствий находиться здесь, со мной? Ты изменишься полностью и назад дороги не будет… Пауза, до меня не сразу доходит, что он говорит. Нет сил думать, поэтому я лишь выдыхаю: — Да… Дурман начал действовать. Товарищи, ведите здоровый образ жизни, иначе кто знает, какую шутку сыграет с вами Люцифер! Впрочем, шутит ли он, и вообще, не игра ли это угасающего сознания — вопрос риторический из разряда вечных. И вроде бы ситуация банальна — девушка от бедности идет работать в «ночные бабочки» — у нее больной брат, старый отец… Лекари обещали брату выздоровление, если лечить его чем-то с длинным незнакомым названием. Деньги почти были собраны, но черт бы побрал того смазливого господина, что пригласил ее на трапезу, заставив почувствовать себя — впервые за долгое время — приличной девушкой… А сам подмешал ей яд в вино. Если адская канцелярия не лжет (А как узнать, что демон лжет? — У него шевелятся губы), то он и сам где-то неподалеку, в паре-тройке кругов мерзнет и мечтает хотя бы пару глотков вина сделать. Пускай хотя бы и отравленного. — Чудно… Легкая усмешка, вспышка пламени и вот мы уже в другом помещении, напоминающем котельную. Позади стоит агрегат для колесования. По щелчку появляется четверо суккубов. — Вы знаете, что делать с ней, — произнес Люцифер с легкой усмешкой. Он вновь выглядел для меня неясным силуэтом, похожим на всех знакомых мне людей одновременно. Послушно подхожу к четырем существам, стоящим рядом. Они чудно выглядят, но не кажутся страшными. Мне почти все равно, что они будут делать, плохо не будет, он бы этого не допустил… — Привет, — говорю я, и всматриваюсь в их лица. Суккубы мягко хватают меня, несут прямо к колесу, привязывают к нему, после идут на к рычагам. Он подходит, смахивает волосы с моего лица. А ведь когда-то они были моею гордостью… за триста жизней до этого момента. — Все будет хорошо. Тебе это понравится. — Я верю тебе, — послушно отвечаю я, шевеля руками, сжимая и разжимая кулаки. Искусно перемешано в моей голове ясное и неясное. Я осознаю, что происходящее творится с моего согласия, но на что именно я согласилась — так сложно вспомнить, что проще просто наслаждаться моментом. — Хорошо… — Кивнул одной из суккубов, та повернула рычаг, колесо бесшумно завертелось, распрямляя мои руки в разные стороны, как на распятии. Ой, неудачное сравнение. Не здесь, господа. — Знаешь, как приятен вкус чистой души? — Вопрос риторический… — чуть усмехаюсь. Пульс участился, выброс адреналина в кровь заставил щеки раскраснеться. — Все чистые души девственны, даже если тело нет. А это значит, что ты испытаешь все это как в первый раз. Ты это не забудешь. Колесо натягивает меня еще сильнее. — Я тебе это обещаю. Демон проводит обеими руками по моей груди, слегка сжимая полушария. Закусываю губу, подавляя стон. Прикосновения заставляют забыть обо всей прежней боли — лишь океан эйфории, по телу пробегает дрожь, мурашки по коже. Соски набухают и твердеют, что говорит о том, что все идет правильно. Еще один поцелуй в шею. Я сдавленно стону — шея мое слабое место, и от поцелуев захватывает дух. Волосы растрепались и свисают прядями по бокам, струятся по спине, закрывая лопатки. Сжимаю и разжимаю кулаки, от креплений немного затекли руки, но это доставляет какое-то мазохистское удовольствие. Через секунду мы уже в другом месте. Справа и слева от меня какие-то столбы. Я привязана к ним по рукам и ногам веревками. Но все это я лишь ощущаю — на моих глазах повязка. Он сзади меня, обнимает, гладит по животу, целует в шею и за ухом. — Темно… — я дергаюсь, чувствую, что у спины нет опоры, и я упала бы, но тут натянулись невидимые для меня веревки, они резали руки, было гораздо больнее, чем от оков колеса. Беспомощно кручу головой по сторонам, но ощущения заставляют забыть обо всем. — Я тебя… хочу… — голос куда-то пропадает, и слова произнесены еле слышно. — Надо тебя подготовить к переходу. Это недолго. Тебе понравится. Сдавленно охаю, когда ощущаю его пальцы внутри. Чувствую, как он меня целует в губы, отвечаю на поцелуй, чуть толкая вперед язык. Движения рукой приобретают поступательный характер. — Моя девочка сильно возбуждена… — он прижимается ко мне — уже не раскаленная пустыня, а жар человеческого тела. Языки переплетаются, дыхание учащено. — Я…скоро кончу! — выпаливаю я, изнемогая от желания. — Отлично. Тогда уже почти все. Столбы исчезают, оставляя меня на коленях, однако по-прежнему с повязкой на глазах. Он передо мной, уже без одежды, его член находится в паре сантиметров от губ. — Ты знаешь, что делать. Касаюсь губами члена, целую головку, вбираю в рот. Дальше идут ритмичные движения по всей длине. Чувствую, как он напрягся, теперь это круговые облизывания и поцелуи. Мое прошлое пригодилось мне, я впервые этому порадовалась. Но вечность в этот раз не вечна, и слава богу. Ой, снова неуместный оборот. Если вы это читаете, я на третьем кругу ада. — Ты хорошо поработала. Когда все закончится, ты уже никогда не вернешься к прежнему виду. На устах бессмертного падшего самодовольная улыбка. Это было похоже на дрянной наркоз — я бродила по огненному лабиринту, а вокруг меня сновали тени и со всех сторон слышался шепот. Тело пронизывали новые, неизведанные ранее ощущения — плоть, казалось, была сделана из каучука, а по всему телу распространялся холод, будто скелет стал стальным в одночасье. Осознав нелогичность и несуразность происходящего, я остановилась. Подняла руки к глазам — вполне человеческие, только на них надеты перчатки почти до локтя — сами из латекса, а на концах пальцев, как раз закрывая ногти, были накладки — очень гибкие, но металлические. По виду они были довольно острыми, но лучше не проверять. Внезапно наступила тишина, я услышала, как пульсирует кровь у меня в ушах. Но это были не глухие толчки, а будто кто-то стучал серебряными молоточками по наковальне. Огонь погас, но мне все хорошо было видно, лишь цвета немного изменились, и я поняла, что вижу в темноте. Пользуясь случаем, рассмотрела себя — на мне был надет костюм из того же материала, что и перчатки, Сверху легкая броня. Лишь я подумала о том, что она не нужна, та исчезла, открывая внушительное декольте на груди. Кажется, она стала больше, размера на два, чем была при жизни. Я решила остаться в броне, и красный латекс снова оттенился черным металлом. На поясе висела кожаная плеть и два кинжала в ножнах. Я достала один — он был длиной с мою руку до локтя, лезвие то казалось серебряным, то отливало кровью, клинок будто пульсировал. Поднесла его ближе к лицу, взглянула на свое отражение. Чудом не выронила кинжал — мое отражение было краснооким, а кожа отливала синевой. На щеках было что-то вроде узора — по две черные полосы. На голове… были рога. Два черно-синих рога, изящно закручивающихся в районе темени венчали мою голову. Я убрала кинжал и сделала два шага вперед, те сопровождались чуть слышным звуком — нечто среднее между шелестом и шорохом. Не поняв, откуда звук, я оглянулась по сторонам. Краем глаза я увидела что-то темное за своей спиной. Это… крылья? Как только я поняла, что у меня есть крылья, у меня получилось их расправить. Они были темные, кожаные с перьями кое-где. Кончались они по краям когтями. Что-то подсказало, что в этих когтях — яд. Итак, я уже не человек. Кто я?.. На ум пришло древнее умное слово «Sukkubus», обозначающее «демон любви, страсти, похоти». Так нас когда-то звали, когда я работала…это уже неважно. У меня новая жизнь (или не жизнь?), и старое словечко пришлось как раз кстати. Я — суккуб. Реальность вернула меня к столбам и веревкам, повязка с глаз куда-то исчезла. Я все еще в том же положении, но судя по ломоте в теле, я уже не человек. — Да… Да! Свершилось! — он обошел меня, внимательно рассматривая со всех сторон, -Ты весьма неплохо приняла в себя изменения. Теперь ты — суккуб. Ты останешься такой навсегда… Встань. Я моргнула, успев понадеяться, что это сон. Но нет, костюм не исчез, и тяжесть крыльев тоже никуда не делась. Я покорно встала, порвав веревки и продолжая смотреть в пол. Я послушна, пока этого хочет мой… хозяин, пока он не разрешит мне поиграть. — Теперь ты принадлежишь мне. Ты никуда от меня не денешься, никогда не станешь прежней… Он поднял мое лицо за подбородок, заставив смотреть ему в глаза. -…Но ты будешь одной из тех, кто будет достоин лицезреть меня истинного. Тебе же нравится это тело, не так ли? Что-то мне подсказывает, что он единственный способный выдержать мой взгляд. Будь тут смертный мужчина, он бы уже от одного взгляда лишился большой части жизненной энергии. Падшему не нужен мой ответ, он читает мои мысли, предугадывает движения. — То, что ты видела — не более чем аватар. Я могу быть везде с его помощью. Однако никто из пришедших из подлунного мира не видел меня истинного. Никто… Уже настоящий он появляется прямо за моей спиной. Я чувствую телом излучение, которое в силах испепелить плоть. Но это лишь догадки. Он чуть выше меня. Со вселенским шумом расправляет крылья, кажущиеся бесконечно огромными. Кажется, они могут укрыть половину земного шара. Теперь я вижу его ясно — темная бархатистая кожа, острые скулы, прямой нос. Глаза, способные ставить на колени одним взмахом ресниц. Голос не громоподобен, а вкрадчив и хрипл, слышен только мне, будто шепот на ухо. -…кроме тебя. — Прошлая жизнь теперь в небытие. Я ваша слуга, хозяин, — не смею пошевелиться, пока он мне не разрешит. Будто меня что-то держит. Как… ошейник. Сквозь покорность пробилось любопытство — что делать дальше? Очень интересно. — Повернись. Я разрешаю тебе видеть меня. Я послушно поворачиваюсь лицом, чувствую, как почва уходит из-под ног. Зависаю на крыльях, наслаждаюсь новыми впечатлениями. Перед глазами все вертится, но я знаю, что это ненадолго. Суккубы мудрые существа, несмотря на свою потребность в животном сексе. — Вокруг так много суккубов, но они не похожи на тебя. Ты была девушкой с чистой душой. Теперь ты одна из них. Однако отличие между вами в том, что ты будешь не просто моей подданной. Мы оба начинаем падать, в темном пространстве вниз, на какую-то странную красную точку. Через несколько секунд мы падаем на всю ту же кровать в серую комнату с окнами, где видны горящие силуэты грешников сквозь мутные толстые окна и слышны их вопли. — Ты будешь моей любимой. Я позволяю себе то, что нельзя делать слуге. Я тянусь к твоим губам и целую. Поцелуй обжигает — жидкое пламя, кровь, боль, эйфория — все смешалось. Добавим каплю похоти… поцелуй похоти. По воздуху разносится запах каких-то специй, он придает остроты. Доспехи сейчас явно не нужны… В алых глазах появляется желание. Коварный взгляд, говорящий «ты мой» буквально пылает. Он задевает мои кольца в сосках, сняв нагрудник и это очень возбуждает. — Пусть хозяин продолжит… — пока ты не разрешил, я послушный раб. — Ты моя. Избавив нас обоих от одежды окончательно, снова целует меня, одновременно входя внутрь и продолжая несильно тянуть колечки на груди. Чуть выгибаясь в пояснице, приглушенно стону. Мозг остается чистым, возникает четкий алгоритм действий — что и как надо делать. Чувствую пульсацию внутри живота, горячо, горячо. Углубляю поцелуй, касаясь ладонью твоей ладони. Будь мои глаза открыты, они бы блеснули пурпурным светом, но поцелуй похоти начался незаметно. — Я вижу, тебе это нравится. Ты великолепная слуга, моя дорогая, но чего-то все же не хватает… Он мягко прикасается ладонью к моему лбу, проводит рукой по голове, задевая рога. Рука светится фиолетовым. — Дарую тебе свободу движения. Ощущение от прикосновения такое, будто мне раскроили череп, но вместе с болью пришла эйфория. — Теперь ты тоже мой… Переворачиваю тебя на спину, теперь я сверху. Сейчас ты почти в моей власти. Отточенные движения пальцами по твоему телу наверняка приятны. Я медленно двигаю тазом, не прекращая ласк. С вызовом смотрю в его темно-алые глаза, читая его жизнь, но лишь до тех пор, пока он позволяет это делать. Немного силы мысли и от пальцев будто отскакивают разряды тока, оставляя тонкие отметины на теле. Я смотрю тебе в глаза, почти гипнотизируя и внушая тебе «Ты мой, мой, в моей власти, мой.» Разумеется, это не остается незамеченным. — Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы позволить тебе помыкать мной? Твоя свобода еще не значит, что ты не подчиняешься мне… — Так будет приятнее… — шепчу тебе на ухо, затем прикусываю мочку уха, касаюсь ее кончиком языка, спускаюсь по шее. …Металл холодит разгоряченную плоть, и меж тем момент истины ближе и ближе. Я ускоряю движения тазом и уже просто получаю удовольствие. — Законы природы здесь ничто. Здесь я закон! — вновь громыхнул голос демона. Я все так же читаю его мысли, понимаю, что он чувствует и чего ждет от меня. — Еще пара мгновений и я кончу без санкций закона… — оторвавшись от губ, прошептала я, уже окончательно теряя голос от такого наслаждения. Движения становятся еще быстрее, кажется, что с приходом оргазма произойдет взрыв — и вот он. Дрожь проходит по всему телу и в глазах сначала темнеет, а затем слепит яркий свет. Все органы чувств отключаются на время, а кожа становится сверхчувствительной. Вскоре это ощущение ослабевает и я вновь прозреваю, но глаза горят, а рога пульсируют в ритме сердца. Я облизываю губы и смотрю на него сверху вниз, полузакрыв глаза. — Ты была восхитительна. Не думаю, что простые смертные, или даже демоны способны выдержать такое удовольствие. — слова сопровождаются поглаживаниями по голове, рогам и груди. Я чуть ли не мурлычу — меня похвалил хозяин! Почему-то прошлая жизнь стремительно забывалась, и бытие человеком хранилось уже призрачными отрывками. Все, что было до обращения, не имело смысла. Я — игрушка хозяина и не мыслю теперь существования без него. — Ты очень хороша, даже для суккуба, моя ненаглядная. Я думаю, ты достойна высшей благодарности. — хватает меня за затылок, прижимает лицом к себе, чтобы смотреть прямо в глаза. — Отныне и впредь ты будешь моей единственной королевой. Весь ад, все души, демоны, а в будущем и вся земля теперь твоя. И лишь передо мной ты будешь покорна, словно безвольная рабыня. Ты моя… -Твоя. — И глаза, уже почти закрывшиеся, широко распахнулись и будто алая молния сверкнула над ложем.