Ну что, мой друг, ты всем доволен?...

Ну что, мой друг, ты всем доволен?... Ну что, мой друг, ты всем доволен? Я здесь, в Геенне, не у дел, Но мне плевать, моё раздолье — пылать в огне, и я горел! Иди, мой друг, скорее. К Богу! И там, в покое, утони И нацепи святую робу, а я сгорю... в чужой крови. Но что мне кровь? Что мне проклятья?! Я пережил и Рай, и Ад, И, несмотря на все страданья, готов вернуть её назад: Готов опять постигнуть бездну и подарить свой дух тени, Разрушить вековые стены, но что в конце?... Мы вновь одни. И вновь конец. Но мне не ново: опять распяли на кресте, А ты под праведное слово, под благодатью при Христе Ютишься на Земле, на троне, и почитаешь тех Богов, Что под Его блаженно слово лишили лишь тебя оков. Но коль теперь лишь ты на троне, прими терновый мой венец, И отравись моею кровью, под звон монет и блеск колец. А под прекрасной песнью лиры ты вновь прими мой красный яд, И под смиренные порывы пойми, кто вправду виноват. Но прокляни ты это знанье, направь меня на Божий свет, Добейся лживого признанья, затем казнив. Пощады нет. И схорони мой прах и чувства, что мне при жизни даровал, Ну и с улыбкой посочувствуй: твоё всё то, что я желал. И ты молись змее голодной, преподнеси победу в дар, И стон души моей холодной — отрава для тебя. Угар. И пировать тебе не вечность. Мой друг, в Аду я не сгнию: Твоя наивная беспечность свела нас снова к острию. Теперь, мой друг, и я у власти: в Аду мне поклонился бес. И опустив тебя до страсти, воздам в награду черный крест. И ты со злобой сыпь угрозы, и проклинай с последних слов, И наблюдай, как виртуозно теперь сужу твоих Богов. Познали наконец мы счастье. Оно разбило нам сердца: Ослепли мы от этой власти, и каждый проклял подлеца. И ты, и я — мы пали разом, приняв за догму Рай и Ад: Наш мир разрушил бренный разум... И в том никто не виноват.