Barbie.avi

Весна. Время жизни, время любви, едва ли не самое лучшее время года у многих людей в жизни. Именно весной совершаются самые романтичные поступки, человек как будто рождается заново, просыпаясь после длинной и холодной зимы. А чего стоит весенняя ночь! В это время суток человек наиболее чист душой, сознанием, мыслями, честен сам с собой, со своим прошлым и настоящим. Раскаяние - как будто часть этой ночи, вынуждающей своей простотой сознаться самому себе в своих проблемах, бедах, проступках. Барби докуривала сигарету, любезно одолженную медсестрой. На улице было особенно тихо, говорила шёпотом природа - сверчки, шелестение листвы от слабого ветерка, и луна, освещавшая весь этот оазис жизни, освещавшая по - своему, слегка зловеще, но почему-то ни капельки не угрожающе. Выдыхаемый дым почти сразу же растворялся, как человек после смерти, не оставляя после себя ничего, даже запаха. Прошло больше полутора лет, как Барби попала сюда, в психбольницу, вдали от цивилизации, практически посреди леса. Многое изменилось за это время, сильно изменилась и сама Барбара, как будто старая Барби жила и радовалась где-то там, в городе, вдали, гуляя по вечерам с молодым мужем, сидя на балконе с книжкой и любуясь звездным небом, радуясь наступлению следующего дня. А здесь, в желтоватых стенах, находилась другая Барби - задумчивая, живущая в своем маленьком мире, стремясь отдалиться от ужасной реальности, чтобы не видеть свою жизнь, сломанную, растоптанную той, старой Барби. Сделав последнюю затяжку и выкинув окурок в мусорку, Барбара в последний раз взглянула на пейзаж за окном и направилась к себе. У неё была своя, одиночная палата, никаких соседок, взаимодействия с миром, лишь заходящие медсестры с завтраком и ужином, да изредка заглядывающий врач, проверяющий физическое состояние больной. Круглые сутки Барби просто лежала на своей кровати или сидела в кресле, читая книги, приносимые участливой медсестрой, и выходя изредка покурить. Барбара решительно не хотела свыкаться с местной жизнью, ведь привыкнуть - значит, отвергнуть борьбу за возврат к нормальной жизни. Хотя, где-то в глубине души, она прекрасно понимала, что жизни уже не будет, никогда - молодой муж, узнав о том, что произошло с женой, подал на развод, отец тоже не смог перенести такого удара и умер, в тот момент, когда врачи боролись за жизнь Барби, его единственной дочери, единственного луча надежды. Жизнь проходила мимо этого места - шёл 1989 год, апрель, буквально три месяца назад сменился президент. С того, рокового, кровавого для Барби октября 1987 года, прошло целых полтора года. Полтора года изоляции, без родственников, практически без общения. Зарубцевавшаяся культя правой руки уже не давала о себе знать - фантомные боли прошли около года назад, а вот управляться при помощи одной руки Барби удавалось до сих пор с трудом - то по привычке попытается накрыться при помощи обеих рук, то протянет за кружкой с чаем несуществующую руку. Ранее частые истерики сменились просто тупым безразличием - отпадало желание делать вообще что-то, ибо смысла в этом было мало. Мучили мощнейшие галлюцинации - несколько раз Барби снилось, что она проснулась в прошлом, в далёком начале 70-ых, когда она была ещё школьницей, с обеими руками,и абсолютно не обремененной какими-либо заботами. Она вставала, начинала звать отца, пыталась даже найти свой велосипед, чтобы выкатить его на улицу и показать соседним мальчишкам, на что она способна. Затем - темнота, и возвращение сознания, уже в своей палате, лежащей на кровати, завернутой в старый плед. Подумать только, одно решение перечеркнуло все, что было - работу, семью, цель, стремление. Предложение от Майка, парня со старшего курса, попробовать метамфетамин, почему-то заинтересовавшее Барби, ранее имевшей дело лишь с алкоголем и сигаретами. Может, повлияли рассказы старшекурсников о расширении сознания при помощи наркотиков, легкости мысли и движений - теперь на этот вопрос уже вряд ли кто-то ответит. Первый раз, эйфория, далее- два месяца, от дозы до дозы. И в одну из ночей, после прихода, Барби почувствовала жучков под своей кожей, заползших туда непонятным образом. Это не дело, нужно избавляться! Кисть руки жутко чесалась, хотелось её оторвать, выбросить и не вспоминать никогда! Барби решила добежать до ближайшей ж/д ветки, попутно вышибив дверь в доме Майка, абсолютно безразличного к происходящему и наблюдающему за движением секундной стрелки на часах. Остановилась на секунду - взглянула на небо, оглядела пейзаж. Аккуратная улица с милыми, почти деревенскими домиками.И - тишина. Сверчки, шелест листвы, иногда прерываемый шумом проезжающих машин. Решив сэкономить время, Барби стала ловить машину, остановился чёрный Dodge, с помятым передом и разбитой фарой, явно подержанный. -Куда? - спросил водитель, мужчина лет 40-45, открывая пассажирскую дверь. -На ж/д ветку, знаете где, сколько возьмёте? - денег у Барби было чуть больше двух долларов, поэтому расплачиваться с незнакомцем ей было нечем. -Бесплатно довезу, мне по пути, - Барбара залезла через широкий проём вовнутрь, устроившись на удобном сиденье, машина тронулась, резко и со скрипом, освещая одной фарой дорогу. Девушка не могла усидеть на месте и постоянно крутила головой из стороны в сторону, поправляла прическу, ёрзала на сиденье, однако водитель не замечал этого, он был где-то в своих мыслях. Модель машины была знакома Барби - такая же была у её отца, только в несколько лучшем состоянии и другого цвета. Ещё в детстве она любила ездить спереди, смотря через широкое лобовое стекло на движущуюся улицу, пролетающие мимо дома, машины, людей. Однако мысли о детстве не отвлекли Барби от ужасных жучков под кожей - правая рука ужасно чесалась, жучки забирались все выше и выше, от кисти руки и выше, до локтя. Наконец, машина остановилась, переехав через ж/д пути. Поблагодарив водителя и проводив его машину взглядом, Барби вышла на пути и начала наблюдать, прислушиваться. Примерно через минут десять, ровно в два часа ночи, должен проехать грузовой состав в столицу штата. План Барбары был чертовски прост - положить руку на рельсу, самой максимально отстраниться, чтобы, не дай Бог, не задело. Да, будет больно, зато жучки уйдут, уж лучше потерпеть сейчас, чем мучиться, когда они полностью захватят тело! Послышался шум - состав был уже близко, а чертовы жучки успели захватить локоть и поднимались все выше и выше, чёрт! Барби положила руку на рельсу, вытянув на максимум, и стала ждать. Уже виднелся поезд, как вдруг какой-то свет ослепил девушку:к ж/д переезду небыстро подъезжала полицейская машина, откуда прямо в глаза девушке светил мощным фонарём полицейский, явно намеревавшийся посадить Барбару в машину и увезти в отделение. Может, рассказать им про жучков? Нет, они вряд ли поймут это состояние. А состав приближался. Машинист, заметив девушку на путях, дал предупреждающий гудок, затем ещё один, а потом начал тормозить, завизжали колёса. Полицейский Plymouth остановился недалеко от переезда, метрах в 150-200, открылись две двери, выскочили двое полицейских, один из них побежал к девушке. Барби казалось, что поезд замер на одном месте, моментально сбросив скорость, она уже хотела бежать к машинисту и просить разогнать поезд заново, как вдруг ужасающая боль пронзила все тело, в глазах потемнело, и все как будто оборвалось, Барбара стала проваливаться во мрак... Очнулась она уже в больнице, считая произошедшее сном. Увидев, что медсестра закатывает тележку с едой, Барбара протянула правую руку, чтобы взять чашку с какао, и увидела лишь перебинтованный обрубок. Это был первый и самый тяжёлый удар, психологический слом, истерика, попытка самоубийства... Эх, через сколько ещё предстояло пройти Барби, страшно сказать. ...А сейчас она лежала на своей кровати, смотрела в потолок и вспоминала, как любила в такие дни выйти на улицу, пройтись, закурить, ощутить всю полноту жизни, подумать о том, что дома ждёт муж, и пора бы уже пойти обратно. Этого нет, и никогда больше не будет.