Проигравший.

Третье место. Юри долго и упорно трудился, чтобы достичь этого результата. Месяцы изматывающих тренировок. Оттачивание каждого элемента его выступления, части его программы. Результат оправдан. Но Кацуки совершенно не удовлетворён. Программа откатана практически безупречно. Но Юри не может почему-то радоваться этому. Шум аплодисментов перекрывает практически все, даже мысли юноши. Кацуки поднимает голову выше и встречается с радостно прищуренным взглядом голубых глаз Виктора и сам невольно улыбается, хотя улыбка получается вымученной. Он поспешно отворачивается, под ребрами противно ноет. Юри разочарован. Виктор же настороженно смотрит на юношу. *** Юри переодевался в раздевалке, желание уйти оттуда было необычайно сильно. Уже надевая куртку, он услышал звук открывшейся двери, предвещавший о вошедшем человеке. Юноша почему-то ни разу не допустил сомнений о том, кто вошел, все так же стоя спиной к двери, а мягкий бархат голоса Никифорова окончательно стал подтверждением догадкам Кацуки. - Мои поздравления, Юри. Ты хорошо откатал свою программу. – только и сказал Виктор. Юри повернулся к своему тренеру и сопернику, отвечать хотелось меньше всего в данный момент, но ответить пришлось. - Спасибо, но, я считаю, недостаточно хорошо. – нетвердым голосом сказал японец. - Это ты так считаешь. Думаю, это была достойная победа. – Виктор в своей манере обворожительно улыбнулся, демонстрируя белоснежный ряд зубов. Кацуки буквально перекосило от беззаботного вида Никифорова, он был зол на себя, был зол на Виктора. Он мог понять природу этого гнева к себе, но не мог обосновать, почему злился на своего тренера. Обида полностью заполнила все существо Юри, она была в разы мощнее, чем когда-либо. Желание уйти жгло нутро юноши, еще мгновения и ноги сами трусливо унесут его отсюда куда подальше. Желательно намного дальше от снисходительного взгляда Виктора. Кацуки быстро застегнул молнию куртки и был уже готов молча отступить назад, как только Никифоров в три больших шага сократил расстояние между ними, непозволительно близко приблизился к Юри, на что тот инстинктивно отдалился назад. Мужчина часто так любил делать, что так же часто дезориентировало японца. У Кацуки создавалось впечатление, что этому человеку понятие личного пространства совершенно незнакомо. Улыбка все так же сияла на его лице, Виктор опустил взгляд на Юри и заговорил: - Мы собираемся в ближайшем баре. Отпраздновать окончание сезона. Я, Юра и еще немного желающих. Ты идешь с нами. – никаких тебе вопросов, уточнений, только констатация факта. В этом был весь Виктор, но делал он это так искусно и обворожительно, что люди сами невольно подвались его манипуляции. В любой другой ситуации Юри мог поддаться шарму мужчины, но сейчас желание побыть одному побеждало с огромным отрывом. Но совсем отказаться юноша не мог, его стеснительность не позволяла это сделать. - Я присоединюсь позже. Сейчас есть кое-какие дела. – неловко пытался отмазаться Кацуки, получалось у него это всегда вон из рук плохо. Юри начал дальше сдавать назад, но Виктор мягко схватил за плечо, не давая тому сбежать. Улыбка медленно сползла с лица мужчины, придавая тому серьезный вид. Никифоров сурово посмотрел на Кацуки и медленно наклонился к уху японца. - Не пытайся что-либо скрыть от меня, молодой человек. – говорил он тихо, но не шепотом, отчего у Юри пробежал холодок по спине, - У тебя на лице написано, что тебе только бы сбежать отсюда куда подальше. Только вот поможет оно тебе? Давай погорим. Я хочу знать, что тебя беспокоит. – уже тише сказал Виктор, так что тембр голоса заставлял колени невольно подгибаться. Вся злоба и обида до этого бурлившая в Юри, теперь неистово хотела найти выход. Если Виктор искал переключатель юноши, то его поиски увенчались успехом. Буквально в доли секунды, Кацуки высвободился из захвата Виктора, отступая назад на пару шагов, держа дистанцию между собой и мужчиной. - Я не хочу говорить. Я просто хочу побыть один. – брови самопроизвольно надвинулись на глаза, рот то и дело кривился от злости. Юри очень хотел опустить взгляд в пол, но не делал этого, смотря на недоумевавшего Виктора. Голос на удивление был ровным и спокойным, говорил Юри холодно и отрешенно. – Я понимаю, что третье место это хороший результат. Многим до меня еще много лет тренировок. Но я не могу смириться с этим. Я мог быть лучше. Я хотел быть лучше. Но я снова проигрываю. Даже победив, я проиграл. – эмоции брали вверх над разумом и логикой, Юри не мог взять контроль надо собой. Юноша продолжал смотреть на Никифорова, на лице которого проступало откровенное непонимание и немой вопрос. Юри ждал от того ответной реакции, но время тянулось, а реакции так и не последовало. Обида жгла горло фигуриста, тот чувствовал, что разревется как ребенок, но он держался. Не хотел показывать еще больше слабости Виктору. Он и так слишком привязался этому человеку. Чувствовал, как с каждым днем становится более уязвимым перед ним. Стал слишком зависим от него. Это и злило Кацуки. Он не мог спать, не мог есть без мыслей о мужчине. Хотел избавится от этих навязчивых чувств и первое время прикрывался детским восхищением своим кумиром. Но узнавая новые стороны Виктора, на место слепого восхищения пришли другие чувства, природу которых Кацуки не сразу понимал и отрицал до последнего. В свои двадцать три года, Юри не мог понять, что ему делать, когда чувства стыда и желания выжигали его с каждым днем. Дело было абсолютно не в третьем месте. Кацуки понимал, что проиграл не только Виктору и Юрию, но и сам себе. Слабая надежда, что Никифоров останется с ним даже в качестве тренера, таяла с каждой секундой, а осознание этого делало юношу беспомощным. Смотреть на непонимающего мужчину было уже физически больно и Юри потупил взгляд вниз, молча развернулся и пошел куда дальше от этого человека. Ноги сами несли его непонятно куда и, услышав оклик Виктора, Кацуки сорвался с места и бежал куда глаза глядят. Разум отключен, у руля только эмоции. Юри осознавал, что ведет себя как трус, убегая от Никифорова, но ему было абсолютно плевать на данный факт. Эмоциональное давление достигло своего предела и юноше было необходимо скрыться от главного виновника его душевных терзаний. Кацуки выбежал из здания в холодные весенние сумерки, и свежий воздух ударил ему в лицо, приводя немного японца в сознание. Он остановился посреди толпы, не понимая, как оказался здесь, ошалело оглядываясь по сторонам, пока не увидел бегущего к нему Виктора. Чувство страха снова взяло верх над разумом и Юри начал пробираться сквозь толпу, пытаясь скрыться от мужчины, как вдруг почувствовал, что его схватили за куртку и тянут назад. Кацуки начал было сопротивляться, но Виктор перехватил того за запястье, на что второй опешил и обернулся к первому. Никифоров что-то сбивчиво бормотал на русском, по интонациям Юри только понял сильное недовольство Никифорова. Кацуки начал выдергивать руку из захвата, но на этот раз мужчина держал крепко. - Отпусти! - в голосе Кацуки скользила откровенная паника, он продолжал безуспешно выдергивать руку. - Да стой ты! Угомонись! - зло выкрикнул Виктор, на что Юри перестал болтать рукой. - Господи, какой ты шустрый. - продолжил мужчина. Щеки Никифорова покраснели от бега, его немного мучила одышка. Они так и стояли посреди толпы. Никифоров держал Юри за предплечье, а второй недоуменно смотрел на первого. - Отпусти. - на этот раз более спокойно повторил Кацуки, но беспокойство в его голосе слышалось очень четко. - Нет. - коротко и ясно ответил Никифоров. Тот смотрел на Юри грозно, но во взгляде явно проскакивало непонимание. - Может быть ты объяснишь к чему весь этот спектакль? Я не понимаю, почему ты так сорвался. Слова и их интонации звучали жестко и били по слуху очень неприятно. Юри понял, что не может ничего объяснить, а вместо слов к горлу подкатил лишь ком. Кацуки повернулся к Виктору и просто смотрел на него, не зная что сказать. Держать все в себе уже не было элементарных сил и Юри чувствовал, что сейчас вся его выдержка рухнет. Молча, сократив расстояние между ними, Кацуки уткнулся головой в плечо Виктора, глухо и судорожно вздыхая. Никифоров опешил от такой реакции на свои слова, что невольно выпустил руку Юки из своей. Он ожидал, что Кацуки заплачет или снова сорвется и убежит, но впредь его ожиданием юноша начал говорить, все так же уткнувшись в мужчину: - Я думал, что это пройдет. Что я просто сильно восхищаюсь тобой. Но то что я испытываю трудно назвать восхищением. - с этими словами Юри схватил Виктора за рукав кофты, - С каждым днем мне тяжелее находится рядом с тобой, но и без тебя совсем туго. Я не знаю, что делать. Совсем запутался. Ни жить по-человечески, ни тренироваться нормально. Проиграл где только смог. И тебе, и себе проиграл. Я облажался, Виктор. Прости. - с последними словами Юри еще сильнее уткнулся в мужчину и хватался за кофту мужчины, как утопающий за соломинку. Сам же Виктор пытался осознать сказанное ранее Кацуки. Понимание и осознание ситуации с каждым мгновением отрезвляло Никифорова. Он смотрел сверху на юношу и теперь сам не знал, что ответить. Вместо этого одной рукой он прижал Юри ближе к себе, а другую положил на шею юноши и положил свой подборок на макушку Кацуки. Второй тревожно замер и напрягся в его объятиях, на что мужчина только громко выдохнул. - Господи! И что теперь делать с тобою? - слова не шли, мужчину заполняла непонятная эйфория после слов Юри, он уткнулся носом в шевелюру парня, - Вот придурки. И ты и я. Всю душу вынул из меня. Я уж думал уехать по-тихому, да загнусь без тебя, чую. Не могу понять, когда это случилось. Втрескался как мальчишка, да только тебя в это втягивать не хотел. - мужчина закрыл глаза вдыхая запах волос юноши. Юри начал ерзать в объятьях Виктора, поднимая голову и смотря на того неверующим взглядом. Глаза юноши были похожи на два огромных блюдца. Мужчина же посмотрев на Кацуки только хохотнул и уткнулся губами в лоб юноши. Оба не до конца еще могли поверить в реальность происходящего. Звонок мобильного Виктора, быстро рассеял магию сего момента и мужчина неохотно ответил. Юри немного слышал недовольного Плисецкого и односложные ответы Виктора. - Юра, будь добр, отстань. Не до тебя сейчас. - недовольно сказал Никифоров и положил трубку и снова посмотрел на Кацуки. Юноша широко улыбнулся, на что Виктор наклонился к нему и поцеловал в уголок рта, на что скоро нехитрая манипуляция переросла в полноценный поцелуй. А Юри все еще, плохо контролирующий себя, улыбался прямо во время поцелуя. Отстранившись Кацуки, красный до ушей, уткнулся обратно в плечо Виктора, несмело обхватывая того двумя руками, на что мужчина только сильнее прижал того к себе. - Вот и кто кому проиграл, спрашивается. – тихо пробормотал Никифоров, доставая из кармана трещащий телефон и скидывая очередной звонок неугомонного Плисецкого.