"Я не хочу тебя обидеть..."

Обычный день. Обычное место. Обычная школа Саус Парк. Но отнюдь не самые обычные события происходят здесь этой весной. Уже оттаяли деревья, по каналам бежали скромные ручейки, вся природа пела. Но не душа Картмана. «Твою мать! Чертовы придурки! Зачем я вожусь с этой компашкой, разве то, что мы дружили в начальной школе-повод продолжать отношения?». Тяжело дыша, выпускник Картман злился сам на себя. «Хэй, чувак. Что с тобой?». Голос Стэна проник сквозь толщею мыслей. «Чертов п**дюк! От**ись от меня! Как ты мне надоел!», тут Картман осекся, сам испугавшись своего голоса. Что он будет делать без Стэна , Кайла? Кому он нужен кроме этой компашки – со своими взглядами на жизнь, общим будущим и крепкой дружбой (часто подкрепляемой крепким словцом). Но Стэн не подал виду и отвернулся. Он уже привык к причудам друга, его тупым оскорблениям и шуткам. Никто не воспринимал Картамана всерьез. Но в этот раз все было серьезно. Вы замечали, что когда вы влюбляетесь - вы будто находитесь в собственном маленьком мире? Любое вторжение в него вас беспокоит – там есть только вы, объект обожания и ваши чувства. Грубость – защитная реакция, и вы думаете, это скроет то, что вы чувствуете? Ха, как бы не так. Когда урок был закончен, Картман схватил свои вещи и быстрее побежал к выходу из школы. Он окреп, к 17 годам вместо «пузика поросенка» у него имелся очерченный пресс и впридачу к нему крепкие руки. Но у девушек он не пользовался популярностью – от своего сложного характера он так и не избавился. Грубый снаружи Картман также не признавал отношений на одну ночь – он делал это, но как-то механически, приводя их в свою съемную комнатушку. Среди девушек он искал свою маму, от которой ему было сложно отделиться. В своей съемной комнате он часто плакал ночами. Это была боль одиночества. В его голове крутилась куча идей, воззрений, но друзья его не понимали, зачастую потому, что он не мог переложить мысли в слова. Это разрывало его на куски. А теперь и чертово чувство, непонятное и колкое. Придя домой он упал на кровать. «Мне нужно заглушить это, мненужногзаглушитьэто…». Бутылка виски была вытащена из под кровати и откупорена. Терпкий напиток не мог убрать камень с сердца. Ему нужно было поговорить с кем-то. Он набрал Кенни. «Кенни, чувак, нам надо встретиться. А, не можешь… ладно, говнюк, ладно… Да нет, ничего. В следующий раз. Пока, чел». Он отбросил телефон к стене. «Не плакать, не плакать…». И тут его осенило! Нужно написать письмо самому себе, там изложив все – станет легче. Мистер Мэки советовал делать это в сложных ситуациях, и хоть Мистер Мэки тот еще пи**юк, он решил попробовать. «Дорогой Эрик! Я попал в сложную ситуацию, только ты можешь понять меня(потому что ты чертовски хорош). Похоже я влюбился, если это можно так назвать. И это не девчонка, вот в чем наша проблема, Картман. Это блин пацан. И это мой лучший друг. Все перевернулось, когда я увидел его на тренировке по американскому футболу-я пришел искать материал для школьной газеты. Он открылся мне совершенно с другой стороны. Узкие штанишки, железные ягодицы, бешеное рычание и огромные руки. На меня накатил жар, штаны разрывало до боли. И теперь, сука, я не знаю что делать. Предпочту прятать это в себе до конца жизни…» и тут в дверь позвонили. Эрик вскочил как ужаленный и побежал к двери. Он обожал гостей, у него всегда были припрятаны бутылочка, печенье, хороший сыр, да и еще что-нибудь вкусное. На пороге стоял Стэн. Высоченный парень сжимал в руках бутылку вискаря и хитро улыбался. «Привет Эрик. Мне сегодня показалось, что у тебя что-то случилось. Решил не доставать тебя в школе-а поговорить наедине». Он улыбнулся своей той самой улыбкой – если она направлена на тебя, ты чувствуешь себя особенным. Эрик стоял в дверях с напускной злостью, но резко переменился в лице, увидев бутылку. И эту улыбку. «Проходи, чувак. Будь как дома». Стэн снял обувь и завалился на диван – он действительно чувствовал себя как дома. В крохотной квартирке Картмана проводились самые шумные тусовки и самые важные заседания банды. Эрик чувствовал себя не в своей тарелке. Неоконченное письмо самому себя, грязная майка и полный раздрай в голове. Чтобы снять напряжение он решил приготовить макароны – всем известно, что мучное расслабляет тело. «Стэн, поиграй пока в приставку. Я соображу нам что-нибудь поесть». Он буквально пулей убежал в малюсенькую кухню. Там он стоял, долго отсчитывая пульс. Полегчало. Он принялся за макароны, напевая песню Mickey Ecco-Stay. Его любимая песня, над которой чуваки смеялись – слишком пидорская. И тут он подскочил! Письмо! Стэн! Письмо и Стэн в одной комнате. Как оглушенный он пересек кухню в два шага. Так оно и было, Стэн сидел за столом и преспокойно читал письмо…