Завтра

      За окном царит невыносимо душный в этом году июнь, а в квартире Мидоримы сумрачно и тихо. Пока тихо. Уже минут пять они сидят в молчании, и Такао больше не может, да и не хочет это терпеть. Он подбирается к сидящему на диване Мидориме, снимает с него очки и, отложив их на полку, крепко обнимает его со спины. — Эй, Шин-чан, ну что опять случилось? — горячее дыхание щекочет шею. — Мы делали это уже много раз, отчего сейчас ты такой нерешительный? Мидорима как один большой комок нервов и возбуждения. Он может бесконечно фыркать и раздражаться на Такао, но не взять его, когда тот так себя откровенно предлагает, не может… — У меня завтра свадьба, — выдавливает он наконец. — С этим я поздравлю тебя утром, — тут же со смешком отвечает Такао, и его руки осторожно поднимаются от живота Мидоримы к груди, а потом скользят на бока и ниже. Даже сквозь рубашку Мидорима чувствует жар его ладоней. — Аяко-сан сейчас наверняка в сотый раз примеряет своё свадебное платье, а тебе так одиноко… — Мне не одиноко, — отрезает Мидорима, резко повернувшись, и хватает Такао за запястья: секунды они смотрят друг другу в глаза, а потом Мидорима дёргает Такао на себя и целует его. Вначале грубо и отрывисто, потом мучительно нежно. Такао отдаёт поцелую всего себя, забирая по каплям раскаяние Мидоримы, с каждым новым движением губ уводя его с собой в другую вселенную. Туда, где у Мидоримы нет невесты, где нет обязательств и долгов, которые нужно платить, туда — на десятилетие назад, в ту самую школьную раздевалку, где они впервые поцеловались. И он жмётся к Мидориме, стараясь украсть ещё немного тепла его рук, с готовностью выгибаясь навстречу их беспорядочным движениям…       За окном по-прежнему душный июнь, но не от этого им тяжело дышится. Не вечерний зной мутит сознание и клеймит румянцем щеки. Это всё любовь. Чёртова любовь, которая сцапала их много лет назад в свои сети, и не отпускает до сих пор. От которой у Мидоримы всё рвётся внутри, но он ни за что не отказался бы испытать её. А Такао чувствует себя самым счастливым человеком на планете, забывая о реальности, потому что это будет завтра. А сегодня у них есть последняя ночь вместе, последние часы и минуты, когда можно просто любить друг друга. Грубо или наоборот лениво-нежно — как им того захочется. Не боясь прижать чересчур сильно, потому что они уже без слов знают, как сделать друг другу приятно.       Мидорима не узнаёт себя: когда он успел стать таким нетерпеливым? И когда Такао был еще соблазнительнее и желаннее, чем сейчас? Перед глазами больше мысленно не маячит образ невесты, и Мидорима видит только подёрнутые страстью глаза Такао, ощущает шероховатость его кожи, ловит его дыхание — только он один сейчас занимает все его мысли. — Шин-чан… Шин-чан, сильнее… Ты же знаешь… Мидорима знает. Знает, что при приближении разрядки Такао любит резкие движения — выйти, чтобы тут же вернуться. А потом ещё раз, и ещё, и ещё, пока громкий стон Такао остриём удовольствия не пронзит всё тело Мидоримы, заставив выплеснуться в разгоряченное нутро и обессилено опуститься рядом. — Шин-чан, а ты специально позвал меня на свою свадьбу, да? — хитро спрашивает Такао, едва отдышавшись. — Умеешь ты испортить момент, — Мидорима поворачивает голову в противоположную сторону. — А может быть ты собираешься сбежать с собственной свадьбы? — не сдаётся Такао. «Хотел бы», — проносится в голове у Мидоримы. — Ты кино пересмотрел что ли? — А может… — А может ты помолчишь уже, мм? — Мидорима переворачивается обратно и притягивает Такао к себе, не давая видеть своего лица. — Всё это будет завтра, не за чем сейчас об этом говорить. — Но это точно будет, Шин-чан? — уже совсем без смеха в голосе спрашивает Такао, сильнее прижимаясь к Мидориме. — Наверное, — звучит в ответ. И это «наверное» даёт Такао надежду на то, что завтра всё еще может измениться.