***
Липу шестнадцать, когда Фиона понимает — за ним она как за каменной стеной, он ее защита, только он смысл всей ее жизни. Стив как синоптик — ненадежен в лучшем случае. И Филлип не перестает напоминать ей об этом, сжимая кулаки так, что белеют костяшки пальцев, и нахмуривая брови. Он с самого рождения уверен, что за Фиону отвечать именно ему. Когда ей что-то нужно, Лип рядом. Ему все понятно без слов. Он просто там, и это значит для Фионы гораздо больше чем все подарки Стива и его хваленная смелость. Стив для Фионы как тень, пока брат на расстоянии вытянутой руки. И она с чертовским удовлетворением отмечает гораздо больше, чем делает вид.***
Липу семнадцать, когда с Карен случается фиаско, а Фиона счастлива и расстроена одновременно. Нет, она не ненавидит Карен Джексон, по крайней мере до того момента, как та разбивает Липу сердце и сбегает. Позже проблемы настигают и Дебби. Фиона жалеет и ее. Но почти не переживает. Все потому, что Лип значит для нее намного больше. Хоть и признает она это не сразу. «Лип» — зовет она его в коридоре больницы, заставляя обернуться и взглянуть на нее прежде чем уходить. Когда же он возвращается домой, Фиона вне себя от радости. Она обнимает его так, что вот вот придушит, и улыбается во все 32.***
Липу восемнадцать, когда Фиона понимает, что влюблена в собственного младшего брата, и у нее первая паническая атака. Они сидят на кухне до четырех утра, а Фиона старательно притворяется, что ее волнует лишь просроченная выплата по ипотеке. «Ты же знаешь, я смогу достать деньги» — говорит Лип, вдыхая марихуану. И Фиона ловит себя на мысли, что ей нравится видеть Липа таким мирным и спокойным, несмотря на обстоятельства в которых они оказались. «Тебе нужно волноваться за школу. Я твой опекун. Я сама на это подписалась» — тихо вздыхает Фиона. «Мы семья, Фи, — констатирует факт Лип. Семья. Слово режет не хуже ножа.-Мы должны заботится друг о друге» Затем он берет ладонь Фионы в свою, поглаживая большим пальцем, и она окончательно понимает. «Этого не может быть» — с трудом выдавливает она. Воздуха катастрофически не хватает. Срань, думает Фиона. Надо же было влюбиться в собственного брата. «Фиона, все не так пло-» Она забирает у Липа марихуану, ей она сейчас нужнее. «Я твой опекун» — повторяет она, а столь необходимый дым просачивается в легкие. «Но ты не моя мать. — возражает Лип -Никогда ей не была. Возможно, ты как мать для Лиама, Карла, Дебби, черт возьми, даже для Йена, но не для меня» Ей хватает одного взгляда отрезвляющих голубых глаз, и она поднимается наверх. Остальную часть разговора удается избежать. Она просыпается в ту же ночь, из-за чувства вины, но на кухне находит лишь конверт полный наличных.***
Липу двадцать, когда Фиона лажает на вечеринке. «Ты всегда хотела быть мамой в этом доме, а ведешь себя как гребанный ребенок! — срывается он -Лиам чуть не умер, а ты до сих пор выставляешь себя жертвой!» «Я же извинилась! — кричит Фиона в ответ, а слезы катятся по щекам - Я не знаю как он достал кокаин» Лип смеется. «Мы же чертовы Галлагеры, — с горечью произносит он - Нужно было думать, прежде чем оставлять его на столе» Фиона всегда заботилась о Липе. Так когда же они поменялись местами… «Если ты думаешь, что извинения это исправит, — отворачиваясь продолжает Лип, - тогда ты еще хуже, чем я думал, Фи» Смотреть на сестру невыносимо. Только вот из-за чего? Далее все происходит сумбурно. Словно в тумане, за пеленой подсознания. Поцелуй. Сильный, озлобленный, до боли отчаянный. И они уже на её кровати с захлопнутой дверью. Поглощены друг другом. Лип злится, Фиона не может разобрать эмоций, но что-то общее все же есть. Они сожалеют — по разным причинам. Каждый в чем-то виноват. Фиона влюблена в брата, а он не может ничего сделать, для предотвращения этого беспорядка. Он должен. Хотя должен ли? — последняя связанная мысль исчезает в небытие. Секс. Укусы. Стоны. Но все по-другому, не как обычно. Это ново для обоих. Он уходит рано утром, положив свою одежду на место. А Фиона не спит, ждет когда закроется дверь. Потом она будет плакать, истерить, кричать, разрывая глотку… Но не сейчас.***
Они не говорят об этом. И не будут. Только вот какая-то аура витает вокруг обоих уже несколько несколько недель. Йен видит Фиону на следующее утро, замечает глубокий синяк на ключице, и понимает. Но теперь это еще одна запрещенная тема — как попытка самоубийства Моники на День Благодарения, внезапный отъезд Джимми или… В общем, они просто проигнорируют этот день и сотрут его из памяти. Навсегда. Фиона снова попадает в беду через месяц. Но Лип не злится, вместо этого он раскрывает объятия, а она шепотом извиняется, роняя слезы в сгиб его шеи. «Я просто рад, что ты в порядке — честно говорит он, оставляя поцелуй на ее щеке и крепче сжимая в своих руках. — Я действительно чертовски рад»***
Липу двадцать два, когда он осознает, что влюблен в старшую сестру. «Итак, кто ведет невесту к алтарю?» — спрашивает священник. Лип и Йен поднимают руки. И это так похоже на реальность. Фиона выходит замуж. Она выглядит счастливой, а Лип пьет не переставая. Нет, он желает Фионе лишь счастья. Она заслуживает этого, как никто другой. И он готов, готов ее отпустить. Появление Фрэнка все портит, как всегда. Он губит все вокруг. Ярость застилает глаза Липа, он не задумываясь бьет отца в лицо. За Фиону, за Йена, за Дебби, за Карла, за Лиама, за себя. Дома Фиона переодевается в пижамные штаны и спортивный бюстгальтер, а Лип целует ее в губы. «Ты такая красивая сегодня» — шепчет он, прижимая свой лоб к ее. Фиона молчит, только смотрит в голубые глаза напротив. «Я люблю тебя, Фи. Ты же знаешь, верно?» Она кивает, а сердце начинает биться в груди так сильно, что Лип наверняка слышит. «Я уезжаю сегодня в реабилитационный центр, — начинает он - Не хочу кончить как Фрэнк» «Я знаю» — шепчет она и целует в ответ. А потом обнимает, вдыхая его запах. Она будет ждать. «Спасибо» — произносит она. «За что?» — Лип никак не может понять. Фиона только вздыхает и затягивает хватку вокруг шеи брата. «За всё»