Выброс

Имс знает самый популярный вопрос, связанный с ремеслом его команды и с завидным постоянством озвучиваемый новичками. Раз за разом. Каково это — испытывать выброс? Нет. Вопрос сейчас кажется ему каким-то сухим, блеклым и не воодушевляющим на развернутый ответ. Имс придумал иную формулировку. Выброс на собственной шкуре. Больно ли — пусть и во сне — вышвыриваться сквозь уровни, падать с третьего, сгорать живьем в лифте на втором и выплывать из речной пучины первого, чтобы проснуться? Больно ли испытывать на себе все эти увечья? Имс сказал бы, что это чертовски больно. И плевать, что это всего лишь сон. Особенно когда в последние минуты взираешь на счастливые слезы объекта, познавшего катарсис, который не суждено испытать на себе наблюдателю, готовому в любую секунду активировать таймеры одним нажатием рычажка на пульте и отчего-то немного замедлившемуся. Первым летит фундамент больницы. Друг за другом взрывом разделяются на мелкие куски бетонные сваи, разлетаются, обжариваются до копоти в расплясавшихся языках пламени, что сцепились с морозным горным воздухом. Пол под ногами дрожит, теряя основу, трескается и уносит Имса за собой куда-то вниз вслед за другими обломками. Но имитатор еще жив и успевает подумать насчет очередной глыбы, так опасно приблизившейся к его голове. Она промахивается. Человек падает. Спина хрустит, когда Имс плашмя падает на бетонный обломок. Позвоночник идет к чертям — но Имс все еще жив. Боль — реальная, настоящая — пронзает все его тело. Взгляд устремляется вверх, к еще мелькающему сквозь падающую больницу свету. Очередная глыба размазывает голову о землю. Выброс. *** Холодный пол лифта совсем не похож на уютный номер отеля, где они все должны были находиться. Артур не смог всех отпустить из-за пропущенного первого выброса — поэтому, думает имитатор, он перетащил всех сюда. Металл леденит спину, но недолго, ибо пальцы проводника нажимают заветную кнопку, активирующую таймеры на взрывчатке. Лифт лязгает в уши и нагревается от взрыва. Несется вниз, трясясь сам и сотрясая тела, лежащие здесь. Имс успевает лишь выдохнуть — он отрывается от пола и видит над собой всполохи яркого сочного огня, готового отведать свои новые жертвы. Пламя лижет команду и ботинки Имса, заставляет последнего невольно жмуриться в ожидании боли. И она приходит. Долгожданная и навевающая ужас. Она откусывает объятые пламенем ноги, крадется все выше, и имитатор который раз не знает, есть ли смысл орать во сне. Тяжелый грохот обо что-то твердое прерывает все мысли, и боль отходит. Лишь пламя охватывает все тело, золотыми всполохами смотрит в глаза и словно хочет что-то спросить. Кожа сожжена до углей. Выброс. *** Новая порция боли бьет по голове, едва фургон шлепается своим тяжелым металлическим задом о холодную гладь реки. Стекла разлетаются вдребезги, устремляются вверх, движимые ворвавшейся водой, льдом и острыми гранями кромсают сидения и незащищенные затылки. Неведомая сила дергает пассажиров вслед за стихией, но ремни безопасности сдерживают спящие тела, заставляя последние остаться на местах. Коченеющие руки еле-еле находят пряжку на поясе и онемевшими пальцами отстегивают ремень. Имс на свободе. Кто-то предпринимает попытки вытащить его — чужие руки вцепляются в галстук имитатора, захватив кусок мешка, и тащат куда-то за собой. Проклиная про себя все на свете, имитатор безвольной тряпкой по толще речной воды волочится за своим спасителем. Он не знает, кто это, также, как и то, выжили ли его партнеры. Еще пара секунд — и Имс покидает тонущий корабль. *** После каждого такого выброса кажется — больше ничего не страшно Имсу в реальной жизни. Ни языки огня, ни лед речной воды вперемешку с жалящими осколками стекла, ни бетонные глыбы, норовящие размозжить тупую башку. Ни даже чертова лавина, карой небес спускающаяся с вершины горы. И никакое осознание уникальности сегодняшнего внедрения, никакая даже самая сильная боль не сравнятся с финалом, которым Имсу предстоит любоваться в одиночестве. Сегодня он впервые видит рядом с собой по-настоящему счастливого человека.