Hurricane

Она, возможно, никогда не узнала бы, что на пороге дома на Фокс Вей в четыре утра стоит Ронан Линч, если бы не захотела пить. Было ли это одним из странных проявлений ее не существующих на самом деле экстрасенсорных способностей, которые заставили ее подняться с постели за стаканом воды, чтобы вместо стакана встретить внизу Вороненка с вороном на плече? Она не знала, и была действительно удивлена появлению Ронана в ее доме без друзей. Блу могла представить, что к ней ранним утром без предупреждения наведается Гэнси. Или Адам. Но Ронан? Если он был в одиночестве, он предпочитал в нем и оставаться, пока обстоятельства не помешают. Ронан, ищущий себе компанию, выглядел странно. С пассивно-агрессивным видом он просто стоял внизу и ждал. Ждал не понятно чего. То ли того, что хоть кто-нибудь выйдет и заметит его. То ли того, что Блу, наконец, осознает, что стоит перед ним в нелепой пижаме и пойдет переодеться во что-нибудь приличное. Хотя бы второго варианта ему добиться удалось. Когда, почти поднявшись по лестнице, она оглянулась, ей показалось, что он чувствовал себя немного неловко. Она послала ему настойчиво-вопросительный взгляд, снова спустившись вниз. На этот раз в одном из своих самодельных платьев. Но Ронан никогда не пытался оценивать ее наряды, он не Гэнси или Адам, чтобы Блу интересовала его как девушка. Как друга и помощника ему, возможно, нравилось ее воспринимать. Если Ронану вообще нравилось понимать, что ему нужен помощник. — Поехали, Сарджент, — произнес он. И все встало на свои места в происходящем. Взволнованный чем-то Ронан. Обращение по фамилии, как к кому-то из воронят. Впрочем, глупо было отрицать, что в ней не было ничего от этих пернатых мальчишек. Она сама это прекрасно понимала. В угольно черный БМВ она садилась в первый раз. Так же в первый раз ей открыли дверь на переднее пассажирское сидение. В исполнении Ронана это не выглядело галантно, а так, будто бы он каждому другу помогает забраться в его машину. Здесь все принадлежало Ронану и буквально кричало об этом своим видом. Минимум вещей, дверца, старательно испорченная Чейнсо, кожаная куртка и мятые Англионбайские пиджак и свитер. Это был маленький мир Ронана, где все пахло им. В машине Гэнси она ощущала то же самое, но в машине Ронана это чувство было усилено в сотни раз, потому что сам Ронан был таким. Резким и настойчивым. В нем не было мягкой обходительности, присущей Гэнси. Ронан заполнял собой все пространство и сносил любое препятствие на своем пути. Ей приходилось ездить с Гэнси. И с Адамом. Спокойная езда. Может быть, более решительно и уверенно, чем она сама управлялась с управлением, но все же. Ничего особенного. До этот она просто никогда не ездила с Ронаном. Гэнси поступал правильно, не позволяя ему даже думать о том, чтобы взять ключи от Камаро в руки. В поездках с парнями Ронан всегда сидел спереди, но не за рулем. И это было самым правильным решением. Потому что Ронан был ураганом. И его машина была продолжением его самого. В том, как резко и легко он вдавил педаль газа в пол, была какая-то простота. И в то же время он сделал это по-особенному. Будто бы привык, но все еще наслаждался тем моментом, когда машина резко срывалась с места и неслась вперед по ровной дороге. Блу не хотела спрашивать, куда они едут. По одному взгляду Ронана она понимала, что едва ли добьется ответа. И потому просто смотрела вперед, как перед ними проносились, ускользая назад знакомые до каждого дерева пейзажи Генриетты. С невозможной скоростью. Ронан просто вел машину вперед и вперед, сворачивая только тогда, когда без этого никак было не обойтись. Он без усилий заходил в поворот и выравнивал машину по полосе. И тоже смотрел вперед. Возможно, ему хотелось, чтобы Блу думала, что он смотрит вперед. Хотя невозможно было не заметить его задумчиво-оценивающие взгляды. Будто он пытался для себя определить, достойна ли она разделить его тайну. Быть может, даже такую тайну, которую он не мог доверить даже Гэнси. — Сарджент, — он словно нарочно игнорировал существование ее имени. Но делал это не столько элегантно, как Гэнси, который предпочитал называть ее Джейн. Наверное, выглядело бы нелепо, если Ронан обратился бы к ней так же. — Ты поможешь мне? — Зависит от того, чего ты хочешь, Линч, — она сама не заметила, как легко приняла эту игру. Оторвавшись от наблюдения за утренней Генриеттой, она повернулась к Ронану. И не увидела, только почувствовала, как он мягко притормозил где-то у пустынной обочины. — Ты же вроде как батарейка, которая все усиливает, — он вышел и машины, но не отходил, а просто стоял рядом, ощущая твердую опору под собой. Что-то стабильное и недвижимое. Недвижимое хотя бы просто по ощущениям, потому что если бы он искал нечто абсолютно недвижимое, то сильно бы ошибся, слишком медленно уносясь бы вперед по космической орбите. Он не продолжал. Отвязав Чейнсо, он позволил ей вылететь из машины и приземлиться в паре шагов от него. Было что-то в его виде такое, чего Блу никогда не замечала. Не потому что он это прятал, Ронан Линч не был любителем маскарадов. Она не замечала потому, что не хотела замечать. Его потерянность, отразившуюся на дне глубокого взгляда, легкие нотки отчаяния в напряженной линии губ. Он застыл, задумчиво нахмурившись, в попытке выразить что-то. Хотя обычно у Ронана Линча не было проблем с выражением чего бы то ни было. Но Блу понимала, что есть большое отличие Ронана-с-Гэнси-и-Адамом от Ронана-который-с-ней-наедине. От понимания, что рядом, кроме него никого нет, в ее груди поднимался волнительный трепет и на мгновения гасился, когда Ронан прикрывал глаза и едва заметно кивал. — Давай начнем не с этого, Сарджент, — снова произнес он. — Ты начни уже с чего-нибудь, — раздраженно ответила он, злясь от неизвестности, в которой не было ни капли таинственности, которую без труда создавали одним своим видом Гэнси и Адам. Своим видом Ронан мог создать только враждебную пассивно-агрессивную атмосферу. — Начнем с того, что ты можешь поцеловать меня, — ей вдруг захотелось спросить, что он несет. Не хотелось верить, нет, совсем не хотелось верить, что все ее друзья были в нее влюблены. Она не сомневалась, что так и было, но хранила уверенность, что для Ронана это было настоящее крепкое и исключительно дружеское чувство. — Это я о том, если тебе вообще хочется кого-нибудь поцеловать, — добавил он, спустя некоторое время. — Мы ведь знаем, что пусть я и не мертв, как Ноа, со мной тоже ничего не случится. Такого, как я, полюбить просто невозможно. — По-моему, Адам и Гэнси любят тебя. И Ноа. И твой брат, — не то чтобы Ронану требовался сеанс психологической помощи, не то чтобы Блу этого не понимала. Она всего лишь говорила, что думала. — Мы говорим немного о другой любви. Знаешь, о той, которую мне, в отличие от тебя, никогда не испытать, — он подошел к ней слишком близко. Высокий, пахнущий грозой и свежим ветром. Ей приходилось высоко задирать голову, чтобы не упираться взглядом в воротник его футболки. — Так что? — вопрос ровным тоном. Неуверенный, не похожий на Ронана Линча взгляд. Прямая, напряженная линия губ. Блу поклялась не делать никаких исключений. Не связываться с воронятами. Никогда никого не целовать. Но первая клятва была нарушена давно. И исключение сделано три раза. Вторая нарушена единожды, и, возможно, это даже не считается нарушением. Она делала исключения, хотя ее принципиальность от этого сильно страдала, опуская ее в ее собственных глазах. Но сейчас она чувствовала, что готова снова сделать исключение. В этот раз это было проще. Потянуться и обхватить Ронана за шею. Позволить его рукам коснуться ее талии. Встретиться взглядом с его загадочными глазами, поцарапаться о щетину на его подбородке, но все равно прижаться к его губам. Никаких ощущений правильности происходящего. Никаких неприятных ощущений. Всего лишь поцелуй. Не такой, какой он мог бы быть с Ричардом Гэнси. Если бы он вообще мог бы быть с ним. В любом случае Ронан Линч точно не был способен его заменить. И не пытался. — А теперь сядь, — произнес он слегка погрубевшим голосом, облизывая губы. Он позволил ей сесть за руль БМВ и захлопнул дверь. — И поехали, — оказавшись на пассажирском сидении справа от Блу, он выглядел так, будто сидел в первых рядах на интереснейшем спектакле. И Блу подозревала, что ему просто хотелось развлечься стилем ее вождения, ведь Ноа наверняка поделился впечатлениями с ним. — Куда? — спросила Блу, принимая его игру. Потому что, насколько бы невыносимым был Ронан, невозможно было отказаться от игры, если он ухмылялся так по-ронановски. — В Барнс, — решительно заявил он. Туда они приехали к полудню. Три раза Ронан останавливал ее и ругался. Витиевато, грубо, со знанием дела. Как умел ругаться только он. Возможно, несколько обидно, но это только подстегивало Блу доказать ему, что он ее недооценивает. Пять раз Ронан тянулся своей ногой к ее и сильнее надавливал на педаль газа. Первые четыре она едва не вскрикивала и ругалась на него. Не так красиво, как он. На пятый она сама позволила машине ускориться и ощутила прилив гордости, когда сравнила показания их реальной скорости со знаком ограничения. Почти в половину она превысила. И Ронан смеялся на упрямым выражением ее лица. Два раза под конец пути они останавливались и целовались, не выходя из машины. Не потому что ими руководили какие-то романтические чувства. Им просто было очень хорошо. — Ты ведь все усиливаешь, Сарджент. Как батарейка, — сказал он, когда она вошли в дом. — Будь моей батарейкой сейчас. Усиль мои сны. И если это было возможно, Блу хотелось проверить. Ей ничего не стоило держать спящего Ронана за руку какие-то два часа. Совершенно ничего.