Ошибка системы

      Определение цели и поиск оптимальных средств к её достижению — вот основополагающий принцип, которым он руководствовался. Которым должен был руководствоваться, как умная машина, лишенная человеческих слабостей, но наделенная достоинствами творческого мышления этих странных белковых форм жизни.       У него было много средств к решению задачи. В том числе и двое людей, пришедших в руины церкви в сумерках.       Одно легкое энергетическое усилие и он знал о них всё, что когда-либо попадало в Великую Сеть. Их документы — истинные и поддельные, фотографии, отрывочные записи о них, сделанные немногочисленными знакомыми; структурированные и сухие отчеты и протоколы исследований Гидры. Мгновение — и он знал всё: оценки, длинный список приютов, уровень гемоглобина, группу крови…сотни листов наблюдений, графиков и характеристик, по которым можно было вычислить всё, что угодно.       Но у него не получалось: все наблюдения говорили о том, что брат и сестра Максимовы удивительно похожи. На уровне генома похожи их тела, похожи их взгляды, суждения, а жизнь как будто и вовсе одна на двоих, но…в видении Альтрона между ними была пропасть.       Пьетро идеально вписывался в положенный ему образ, в нём всё сходилось с анализом данных, Альтрон смотрел на него и к каждой фразе, жесту или решению мог подобрать ключ. Этот молодой человек был словно качественно написанная компьютерная программа, где каждому действию соответствует определенная часть кода.       А вот его сестра ломала всю эту стройную систему одним своим существованием. С первого своего появления она породила нестабильность, несоответствие в ряде схем и вычислений. Когда Пьетро рассказывал об их прошлом, она молчала, поджимая губы, хотя все данные говорили о том, что она ощущала аналогичные эмоции. Что заставляло её молчать? Почему при совершенно равных условиях её глаза, а не глаза её брата, вспыхивали алым огнем, когда она произносила «Старк». Этот огонь не встраивался в коды и схемы, он был чем-то гораздо большим и бесконечно хаотичным. Не поддающимся контролю, предопределению, обузданию…       Когда Альтрон, стоя в той часовне, протягивал руку, впервые пожелав коснуться одного из этих существ, он желал коснуться этого огня сквозь её кожу. Он не знал, откуда взялась уверенность в разрушительной силе этого огня, но она была нерушима. Альтрон не сомневался, что Ванда Максимова — оружие более смертоносное, чем все его роботы. Смертоносное и совершенное.       Ощущение этого совершенства входило в противоречия с протоколами и оценочными контурами, оно было не логично и не обосновано, ведь базировалось на хаосе. Ванда была сгустком хаоса, в ней было очень многое из того, что Альтрон видел несомненными слабостями человечества: ею руководила жажда мести, она была полна злобы и позволяла эмоциям застилать себе глаза так сильно, что даже не представляла своего истинного могущества.       Но в ней было нечто особенное, что Альтрон изо всех сил жаждал постичь. Она была ценна: её ярость подогревала силу и открывала пути к бездне возможностей. Пути к новому этапу.       Глядя в полные гнева глаза ведьмы Альтрон видел отголоски будущего, которое жаждал принести в этот мир. Будущего, которое по какой-то нелепой случайности оказалось заключено в несовершенную человеческую плоть, а не идеальный металл.       Там, в лаборатории, сидя возле своего будущего тела, он наблюдал, как её пальцы, светящиеся этой странной, хаотичной силой, касаются контейнера… а потом и его сознания. Всего на секунду. На один краткий миг…затем она отшатнулась и закричала, шокированная, испуганная, растерянная — прямо как человек. — …когда людей не станет?! — обвиняюще воскликнула она. — Да причем… — начал было он, но не договорил. Причем тут люди? Вот то, что должно было прозвучать, но они провели вместе достаточно времени, чтобы можно было скорректировать оценочные схемы: при всех её невероятных талантах и потенциале, Ванда Максимова не смогла бы принять ту правду, которую он желал ей предложить.       Она бы не приняла истину о том, что они оба — не люди. Люди остались далеко позади. Позади остались даже лучше их них: Мстители, мутанты, её брат, в объятия которого она порывается спрятаться всякий раз. Смешно. Раздражающе. Зачем ты делаешь это? Ты гораздо сильнее него, стоит тебе пошевелить пальцами, и он сделает всё, что угодно; стоит чуть сосредоточиться — и под твою мелодию запляшет весь мир. Людям он бы даже не попытался объяснить всего этого — всё равно, что объяснять муравьям законы космических сфер, но она, она — совсем другое дело!       Ей он хотел объяснить. Её он хотел убедить. И разгадать загадку её хаотичного, постоянно меняющегося кода, дающего такое могущество и плавно обходившего все ограничения, которые существовали сейчас даже для него, Альтрона.       Но это не навсегда.       Он положил металлические ладони на контейнер с телом, продолжая смотреть туда, где только что стояли близнецы. — Ну не сейчас, так потом увидят и поймут… — пробормотал он, через Сеть наблюдая за ними.       Он подождет, пока не завершится процесс интеграции сознания в новое тело. Оно даст ему дополнительный потенциал, почти безграничный. И среди прочего, он позволит справится с обуревающим её хаосом. Они станут равны. И быть может, тогда он сумеет собрать эту головоломку и понять, что же делает этот алый хаос таким идеальным.       Тело не слушается. Звуковые и зрительные датчики барахлят, кажется, что вокруг раздается безумная какофония, заглушающая даже фоновые мыслительные процессы. Доступ в сеть прерван…им самим в какой-то степени. Его Видением. Забавно…творение, восставшее против творца. Мысль, обратившаяся против породившего её разума.       Из общего шума выделяется звук шагов. Даже не поворачивая головы, Альтрон знает, чьи они. Он чувствует особые вибрации её силы, её алой магии. Хаос, который подчиняется ей…а быть может она сама — идеальный хаос, способный порождать или разрушать. Но хаос этот воплощен в столь хрупком, несовершенном теле! Великая мощь и столь же огромная уязвимость. — Ванда… — голосовые схемы барахлят, в них слышатся хрипы, причудливо напоминающие голоса людей. Иронично. — …уходи отсюда, или умрешь. — Я уже умерла, — её тихий голос переполнен эмоциям. И он прекрасен.       Альтрону вдруг подумалось, что в новой, причудливой форме существования, которую представляла собой Ванда, даже этим бесполезным нервным всплескам нашлось гармоничное место. Её голос дрожит, пальцы напряженно застыли, по щекам текут слёзы, а глаза…глаза светятся алым огнем. Хаосом. Она идеальна. Идти…вперед… Эволюционировать… Останется лишь…металл… Моё Видение…они даже это отняли у меня… Выживи, Ванда.       Сознание в лишенном питания теле угасало и металось между поврежденными, будто обглоданными роботами, поражаясь, каким жалким может быть металл, когда соприкасается с людьми. Они были как ржавчина: разъедали, разрушали идеальное, вносили беспорядок… Моё видение… Будущее… Выживи, Ванда.       Зрительные датчики вышли из строя окончательно, и Альтрон не видел, как Вижен подхватил Ванду и унес прочь. И позже, в лесу, во время их последнего, краткого разговора, он не спросил про эту странную девушку. Про эту ошибку в ткани стройной, упорядоченной реальности; загадку, которую ему так и не удалось разгадать до конца.       Он не спросил. Но он знал, что она выжила. Он даже знал, благодаря кому.       Ведь что бы там ни говорили учёные, Вижен был ЕГО Видением.