***
Я пришёл раньше назначенного времени и просидел на лавочке добрые полтора часа. За это время заметил, что листья пожелтели, люди погрустнели, похолодало, и что начал ненавидеть оранжевый, зелёный и любые связанные с этими цветами оттенки. Самое прискорбное, белоснежную зиму я терпеть не могу, а судя по тому, что в Лисе, есть все оттенки тёплых сезонов, то ничего не остаётся, как полюбить эти несчастные холодные месяцы. По крайней мере, они белые и никого не напоминают. Хоть, я вроде тепло оделся, однако, на руки ничего не взял, поэтому через продолжительное время, меня колошматило от адского холода как неотрегулированную стиральную машину. А вы, верно, и забыли, что я ещё и домохозяйка? Мне не в новинку готовить, стирать, убирать. Мне все это, вообще, по кайфу. А руки все мёрзли и мёрзли. Ну да, что такое одеться по погоде? Да и вообще, нет у меня перчаток, варежек, или ещё чего-то такого. Как впрочем и пуховика. Всегда мечтал о пальто, но денег как-то не удавалось накопить на него. Ну и что! В своих холодных мыслях о тёплой одежде, не увидел стоящего рядом мужчину, который в упор смотрел на меня. — Привет, Маки, — подняв голову, я увидел зрелого дядьку, под тридцать. Тёмные взъерошенные волосы, нос с горбинкой, тонкие губы, расплывавшиеся в полуулыбке и голубые холодные глаза. Ничего похожего с Лисом. Лис, Лис, Лис. Снова он всплывал у меня в голове, как наваждение. Я встал с лавочки и протянул свою окоченевшую конечность в знак приветствия. — Ты тот самый Аноним? — он пожал мне лапу, но отпускать не спешил. В отличие от Лиса, его руки — тёплые. Рукопожатие затянулось, но мне было плевать, что на нас уже странно косятся, я думал о тех нежных, холодных руках, что обнимали меня. — У тебя руки холодные, замёрз? Может, пойдём в более уединённое место, нам ведь нужно о многом поговорить, — не выпуская руки, он широко улыбнулся и потащил меня в машину. Почему у всех есть машина? Почему у меня ее нет? Ах да, Маки. Ты же бомж без паспорта и денег. — Меня кстати Адамс зовут. Я молчал. В машине я как следует начал изучать его внешний вид. Тёмное шерстяное пальто, наверняка, недешёвое. Белый шёлковый шарф. Аккуратные, хорошо выглаженные брюки и чёрные кожаные туфли. Он сосредоточенно следил за дорогой, то и дело перебирая руками кожаный руль. Наверняка нервничал и от того ладошки запотели. У меня вырвался смешок. Я ожидал, что он странно на меня посмотрит, типа «Ты больной?», но такого не оказалось. Вместо этого, он тоже улыбнулся и не стал задавать никаких банальных вопросов. Тут я вспомнил, что он достаточно хорошо меня знает. Любопытно, чем так заинтересовал его маленький мальчик вроде меня? А у него очень нежная улыбка. Вам встречались когда-нибудь люди, именно с нежной улыбкой? Кроме матери, конечно. Люди вашего возраста, или чуть взрослее, или наоборот. Мне, никогда. Всегда все притворяются. Либо довольно плохими, злыми, дабы оттолкнуть от себя лишний скот, либо, наоборот, слишком хорошими, чтобы всегда быть в центре внимания. И те и другие неискренние, поэтому увидеть в них что-то затрагивающее сердце, нереально. Но это была действительно чистая искренняя улыбка. Говорившая больше, чем много бессмысленных слов, что обычно употребляют милые лжецы. Мы зашли в какой-то маленький бар и, сев за самый дальний тёмный угол, заказали покушать и горячие напитки. — Я рад, что, наконец, набрался смелости и встретил тебя, — начал Адамс. Если честно, я просто не знал о чём с ним говорить. По сети мы вели настолько непринуждённую беседу, а сейчас лично встретившись, даже не знал куда смотреть и что говорить, — Буду ещё больше радоваться, если ты, наконец, взглянешь на меня. И я посмотрел. Посмотрел так, как ни на кого не смотрел. Со слезами на глазах! Я завыл! Представляете? Мужик вроде меня заревел! Навзрыд. Адамс, без лишних слов обнял, закрывая от любопытных глаз постояльцев. — Тшш… Всё будет хорошо. Не переживай, — он поглаживал по голове, как когда-то делала тётя Аннет, ещё что-то говорил, но я его не слышал. Мне так хотелось, чтобы меня кто-то успокоил, утешил, убедил, что все хорошо. И вот он, рядом, мужчина, за которым можно спрятаться от бури. Я должен быть счастлив, но нет. Почему я вообще должен быть счастлив спрятаться за мужской спиной? Потому что она довольно сильная? Это просто минутная слабость. Именно. Это ненадолго, ещё чуть-чуть и перестану. Спустя некоторое время, ничего не говоря, доели заказанное, после чего он повез меня куда-то. Куда, я не знал, и даже не хотел знать. За окном мелькали уличные фонари вечернего города. Дело было к бесконечной зиме, и темнеет довольно быстро. На улице первые заморозки, это видно по инею, что окутывали лиственные деревья. В салоне тепло, и от этого клонило в блаженный сон. Чтобы не уснуть, я начал обдумывать, его поведение. В сообщении было сказано, что он рад, что я оказался геем. Значит, и он тоже такой же. А не сбежит ли он от меня при первой возможности, как Лис? Пф, Маки! Ты сам себя слышишь? Один раз обжёгся и теперь будешь всех под одну гребёнку нести? Невооруженным взглядом видно, что ты ему нравишься, и он примет тебя любого. Уже подъезжая, я понял, что мы в спальном районе, недалеко от моей квартиры. — Я не знаю, где ты живешь, поэтому приглашаю тебя к себе. Не бойся, я ничего себе не позволю лишнего. Просто… — он замялся, и даже покраснел. — Я не хочу тебя отпускать, тем более в таком состоянии. Да и мы не первый день друг друга знаем. Верно? Мне было плевать. Его бояться? Нет, абсолютно нет. Он похож на человека, которому можно верить. И я был прав. Только я никак не мог взять в толк, почему он поверил мне?***
С тех пор как мы встретились с Адамсом, прошли долгие, а, может, и не очень три месяца. Лиса я не так часто, но вспоминал. Раны потихоньку затягивались, но, так или иначе, иногда терзали. Адамс стал для меня братом, отцом, и, наверное, любимым. Но он не прикасался ко мне. Вообще. Я начинал уже беспокоиться об этом. Возможно, я сам, так или иначе, не давал хорошего повода, или он просто боялся меня ранить. Но ведь он мужчина и ему совершенно определённо нужна сексуальная разрядка, как и мне. А может быть, я не сексуален, и не столь красив? А может и некрасив вовсе. Я попадался «случайно» ему абсолютно голым, ронял мыло, да и вообще. Если честно, понятия не имею, как надо соблазнять, но я активно старался! Наверняка это выглядело нелепо или даже убого. Поэтому примерно через полтора месяца, прекратил все эти бессмысленные попытки. Хотя, нет. Кое-что интересное у меня вышло. Мы пришли домой после встречи с его друзьями. Новогодняя вечеринка и так далее. Естественно оба были слегка пьяны. Идеальное время для меня. Не думайте, я не очень-то хотел его, но краснеющее лицо тридцатилетнего мужчины стоит нескольких минут позора. А, может, позором считал только я, ведь у меня все прекрасно вышло. Раздевшись, я направился в ванну, после того как вернулся, Адамс, также ушёл согреться под тёплыми струями воды. Набравшись исключительной смелости, я прокрался к нему в кабинку, и обняв сзади, начал покрывать его спину беглыми поцелуями. Адамс замер, и это была та самая реакция, которую я ждал. Однако продлилась она недолго. Резко развернувшись лицом ко мне, схватил за талию, и агрессивно прижал к гладкой стене. Прислонившись ко мне, я почувствовал, как его голая плоть уже готова к свершению великих дел. Адамс поцеловал, нежно, ласково, при этом рука пробралась к моей мошонке и поднимала мой член. Постепенно, поцелуи стали яростнее, а осторожные движения обрывчаты, страсть наполняла нас обоих пока он не коснулся пальцем моего ануса. Внезапно для себя я вздрогнул, и перед глазами всплыл ненавистный мной Цина. Ведь я хотел его, а не Адамса, его руки, его губы, его тело. Не Адамса. Из глаз потекли слезы и он, посмотрев мне в глаза, сразу остановился. Отпрянул и выключил душ. — Не играй со мной. Знаешь, это чертовски больно, если я всего лишь замена. После этого, чаще всего мы просто долго лежали, что-то смотрели, разговаривали, иногда выпивали, но он первым даже не лез целоваться. Видимо, я правда сделал ему больно и тем самым и себе тоже. Зато он учил меня рисованию, музыке и бог знает, чему ещё. Изредка, конечно, мы целовались, и для меня это не было возбуждающе, в отличие от горячего поцелуя с Циной. Временами я сравнивал их и окончательно убеждался, что они абсолютно разные. Понимание того, что я встречаюсь с ним для удобства, рвало душу по частям, но ничего не сделать, но я старался прогнать эти мысли прочь. Такой вот я урод! — Маки, у меня к тебе серьезное предложение, — Адамс как-то скукожился, и при его росте, это смотрелось как минимум смешно. Он же был высоким, статным, по сравнению со мной: средний рост, блондин, карие глаза, обычная внешность, ничего особенного, ну может кроме родинки на попе. Про нее, я, кстати узнал от того же Адамса, когда он спалил меня в душе. Еще до того, как… Вы поняли. Весьма щекотливая ситуация знаете ли! Именно после нее, я решил, что душ, самое место для игрищ. Стою я, значит, намываю свою белую головушку, наслаждаюсь тёплой водой, напеваю «Максим — дождь», и тут вваливается Адамс и теряет челюсть где-то на кафеле. Затем, покраснев, выбегает, как ошпаренный, на повороте внезапно падает и рассекает себе бровь. Раньше думал, что я неуклюжий, но по сравнению с ним моя жопа весьма и весьма удачлива. Я опять уплыл от разговора. Проморгавшись, понял, что ничего не упустил, так как Адамс стоял и терпеливо ждал, когда вернусь на Землю. Ну как терпеливо, его длинные пальцы уже постукивали по столу, а значит, его ангельское терпение скоро подойдёт к концу. Я, мило улыбнувшись, чмокнул его в щёку в качестве извинения, отчего он опять покраснел. А ведь правы были, что кто больше любит, тот и проиграл. — Может, нам пора съехаться? Эта, да и твоя квартиры маленькие для нас обоих, поэтому я подумал… Надеюсь, ты сразу же дашь положительный ответ, потому что просмотрел некоторые варианты без тебя, и осталось, чтобы ты согласился, и завтра сходил со мной на окончательные осмотры. Я оцепенел. Конечно, думал уже об этом, но как-то не очень оптимистично. Я бы сказал, да, у нас были амурные отношения, но ведь это не любовь. Я ни разу не чувствовал страсти, любви или, вообще, чего-то. Скорее благодарность, спокойствие, умиротворенность, уважение. А съехаться, это уже что-то серьёзное, и даже навевает социальными обязательствами. Но я мотнул головой в знак согласия. Надо идти дальше, не бояться его. Надо преодолеть страх, надо, надо, надо. Но хочется ли? Наутро мы поехали по назначенному адресу, где нас должен ждать какой-то агент, который и занимался нашим подбором. Возле подъезда Адамс остановил машину, но задержался перед выходом. Я тем временем успел понять где мы, оценить частный двор, контингент и людей. Прикинул сколько добираться до института и, в общем-то, хорошо так настроился на переезд. Наконец, обратил внимание на Адамса, тот серьезно смотрел мне в глаза, видимо, проверяя, здесь я или опять витаю в немых облаках, начал тему, которую, я по мере возможного хотел избежать. — Маки, как ты ко мне относишься? Ты уверен, что готов съехаться? Я ведь не настаиваю. Я вижу, — он опустил глаза и задержал дыхание. Как-будто то, что он хочет сказать, дается ему с особо большим трудом. — Я вижу, что ты меня не любишь. В сердце ёкнуло. Знаете, так больно кольнуло и перешло в живот. Закрутило, завертело, и мне стало невообразимо стыдно. Нет, я не пользуюсь им, мне просто удобно. Удобно быть рядом, принимать робкую ласку, доброту, любовь. Мне нравится быть любимым. Но какого это? Фактически постоянно находиться рядом с человеком, которого любишь до полного безумия, зная, что это не взаимно? Ты и сам знаешь Маки, какого это. Лис именно так и делал. Находился рядом, а когда стало скучно — ушёл. Я улыбнулся, как мог. Нежно поцеловав в губы, дрожащим голосом произнес: — Если ты не против, я хочу посмотреть квартиру. И возможно сегодня я докажу тебе обратное. Возможно, это будет неправильно, но думаю, что хочу тебя. Возможно, это не любовь, а может, я уже перепутал все понятия любви, но думаю, у нас с тобой все будет хорошо. Ещё раз улыбнувшись, я вышел из машины и направился осматривать квартиру, где будем жить вместе с Адамсом. Как бы я хотел так искать жилье не с ним, а с Лисом. Но наверняка в этом крупном городе, мы больше не встретимся. В сердце снова больно кольнуло, а на глаза навернулись безмолвные слезы, которые я быстро прогнал и вошёл в злополучное помещение.