Из девочки в леди Долохову

- Не уходи! – не выдержала я, глядя на то, как Антонин поправляет ремешки и пряжки на своём обмундировании.       Антонин непонимающе на меня посмотрел.       За окном светало, появлялись первые лучи солнца. Антонин вернулся в Тихий Замок, чтобы подготовиться к сражению. Меньше, чем через полчаса, мой муж должен был меня покинуть. - Это мой долг, Пэнси, - твердо проговорил Антонин. - Какой долг!? – не выдержала я. – Пусть молодые воюют! Сколько тебе лет, Антонин? Такие походы уже не для тебя!       ​А ему было семьдесят семь лет! Семьдесят семь! Только благодаря отличным генам и магии Антонин выглядел и чувствовал себя лет на десять моложе. Но даже шестьдесят-шестьдесят пять это уже слишком много для войны! - Прекрати, Пэнси, - разозлился он. – Это мой долг – возглавить всех этих желторотиков. Я их учил. Я привел их всех в Пожиратели Смерти. Я привил им чувство долга. И теперь я должен быть с ними. - Ты должен быть здесь! Со своими детьми и со мной! – заливаясь слезами, выкрикнула я.       Меня всю трясло, я была не готова к такому удару судьбы. Наконец первый шок отступил, и на смену ему пришел страх. Слишком свежи были воспоминания о войне, и слишком много боли пришлось на последние месяцы. - Что ты мне обещал, когда сватался? – не унималась я. – Тихую и мирную семейную жизнь в достатке, и что теперь!? Ты серьезно оставишь меня одну с четырьмя детьми? С четырьмя! А если с тобой что-то случится? - Пэнси, если со мной что-то случится, то вы с детьми ни в чем не будете нуждаться, - отмахнулся Антонин. – Я ещё их внуков обеспечил, будь спокойна. - Только всё начало налаживаться! Почему же так? – простонала я. – Я потеряла отца в Битве за Хогвартс! А он тоже был уверен, что если с ним что-то случится, то с нашей семьей все будет в порядке!       Антонин тяжело вздохнул и нахмурился ещё больше. - Антонин! - Пэнси! Я вернусь, обещаю. А если и нет, то ты достаточно молода, чтобы устроить свою жизнь… - Что ты такое говоришь?.. – севшим голосом пробормотала я. – Что ты говоришь!? - Пэнси, ты думаешь, я ничего не понимаю!? – воскликнул Антонин в ответ. – Не понимаю, что должно случиться чудо, чтобы я вернулся невредимым? Думаешь, я хочу оставлять тебя и детей? Семью, о которой я столько мечтал? - Тогда не уходи… - выдохнула я, подходя к мужу и протягивая к нему руки.       Антонин перехватил мои запястья и крепко сжал. - Такова моя судьба. Я прежде всего воин. Я Пожиратель Смерти и только потом муж и отец. Я не могу не исполнить свой долг. - Ты погибнешь! – всхлипнула я, пытаясь вырвать запястья.       Но Антонин крепко держал меня, пронзительно глядя в мои глаза. - По завещанию всё останется твоим. Шесть с половиной миллионов галлеонов… - Нет! – я дернулась опять, но Антонин удержал меня. - Послушай меня сейчас, Пэнси! – рявкнул он, срываясь. – Ты должна знать это, чтобы не остаться ни с чем, как после смерти твоего отца! Уже некому будет прийти на помощь, если меня не станет! Останешься только ты! Ты, моя жена, леди Долохова! У тебя будет шанс стать одной из влиятельнейших женщин эпохи, или же опять наделать ошибок!       Я затихла, не обращая внимания на то, что Антонин слишком сильно сжал мои запястья. - По завещанию ты вступишь во владение шести с половиной миллионов галлеонов золотом и сейфом ценных артефактов общей суммой на три с половиной миллиона. Не считая нашего именья и домика у озера в Ирландии. - Домика? - Я хотел подарить его тебе на рождение Летиции, ещё до того, как узнал… - проговорил Антонин тише. – Завещание в моём столе, вместе с кое-какими бумагами, которые имеют некоторую ценность. Не знаю точно, около полутора миллионов. Помимо этого до вступления Патрика в права всё имущество твоей семьи так же под твоей опекой. Не будь дурой, Пэнси, не запускай дела, если так случится, что тебе придется всё принять на себя. Фабрика Паркинсонов требует присмотра, чтобы приносить доход. Это коротко. Подробные инструкции ты найдешь в моём столе…       Я смотрела в глаза Антонина, понимая, что все сокровища мира не заменят мне его. Старого, жесткого, полудикого русского… Моего мужа. - Вырасти наших детей достойными людьми, - продолжал Антонин. – Эван должен стать Пожирателем Смерти, и никак иначе. Рогнеда пусть делает, что хочет. Дай за девочками такое приданное, чтобы могли выбирать мужей сами. В пределах разумного. И сама не позорься. Захочешь другого мужчину – так хотя бы чистокровного, и чтоб детей наших принял, как своих. Но подожди хотя бы несколько лет после того, как… Как я…       Антонин осекся, и сжал челюсти так, что у него желваки заиграли. - Ты говоришь так, словно не сомневаешься в несчастье… - прошептала я, внимательно глядя в его глаза. - Пэнси… - тяжело вздохнул Антонин. – Чтобы не пугать людей точное количество повстанцев не назвали… - Сколько их, Антонин? – обмерев, прошептала я одними губами. - Достаточно, чтобы Милорд решил участвовать в сражении лично, - отчеканил Антонин. - Сколько!? – воскликнула я. - Больше трех тысяч одних только волшебников, - глухо произнёс Антонин. - Не может быть! – тут же вскрикнула я. – Во всей Британии лишь около тринадцати тысяч волшебников по последней переписи*. Их не может быть так много! - Они собрали все свои силы, а также убедили прийти на помощь всех неравнодушных чужеземных волшебников. Многие годами жили под личиной законопослушных граждан, чтобы теперь нанести нам удар в спину, - тихо проговорил Антонин, медленно опуская наши руки и ослабляя свою хватку. – Мы можем выставить в оппозицию большее тысячу профессиональных боевых магов, и около двух тысяч тех, кто сможет сражаться. Остальную массу населения составляют женщины, которые ничего кроме бытовых заклинаний в жизни не использовали, дети и старики. Кроме того, необходимо оставить боеспособных волшебников на объектах стратегического значения вроде той же Цитадели.       Я едва не пошатнулась. - Как так вышло, что мы оказались с ними в равных силах? – пробормотала я, ничего не понимая. – Как Милорд мог ничего не знать? - Видимо, очень многие волшебники лишь изображали верность новому режиму, - мрачно сказал Антонин. – Так что, Пэнси, это будет сражение ни на жизнь, а на смерть.       Антонин отпустил мои руки и отвернулся. - Многие погибнут. Впрочем, я и так прожил своё, не так ли? Выживу, и для нас с тобой наступят лучшие годы. А если нет… Что же, сочту за честь умереть за Милорда, а так же за тебя и детей…       Я оперлась на комод, так как стало трудно дышать. Сколько ещё страшных испытаний приготовила для меня судьба? Почему теперь?.. Теперь, когда я наконец-то, после восьми лет брака, начала ощущать какое-то ещё неясное, но очень глубокое чувство к мужу? - Ты не умрешь! – вскрикнула я, кидаясь на Антонина, и обнимая его широкие плечи со спины. – Не сейчас! Я наконец-то поверила в то, что мы можем быть счастливы, Антонин!       Мой муж резко обернулся и крепко схватил меня за плечи. - Повтори, что ты сказала? – спросил он, глядя в мои глаза. - Мне кажется, что я смогла тебя полюбить… - повторила я неуверенно и тихо, впервые открывая для себя эту новость. – Антонин, в последнее время что-то изменилось между нами… Кажется, я влюбляюсь в тебя…       Закончила я совсем тихо и почему-то засмущалась, потупила взгляд прямо как много лет назад, когда мы ещё не были женаты, и я боялась поднять на Антонина Долохова глаза.       Мой муж в свойственной ему грубой манере схватил моё лицо в руки и соединил наши губы страстным, требовательным поцелуем. - Девочка моя… Ты… Как мне теперь сложно уйти… - шептал он, осыпая моё лицо, губы, шею поцелуями. - Мы так много не успели сказать друг другу, не уходи! – бормотала я, гладя супруга по спине, по плечам, прижимаясь к нему всё плотнее. – Я была так глупа! Мне понадобилось столько лет, чтобы понять, что ты за человек! Теперь всё будет по-другому, мы будем так счастливы!       Антонин оттеснил меня к туалетному столику и одним махом сдвинул все мои склянки и баночки на край. Некоторые со звоном попадали. - Нет, я все же вернусь, - с отчаянным видом заявил Антонин, порывистыми движениями распуская шнуровку на моём корсете. – Раз уж на то пошло, вернуться стоит… - Дай слово, что будешь беречь себя, - попросила я, не сводя глаз с лица мужа. - Даю. Инферналы меня дери, Пэнси, если бы ты сказала это раньше, как счастливы мы могли бы быть…       ​Антонин на половину расшнуровал корсет, задрал юбку домашнего платья, и властно вжал меня в холодное зеркало туалетного столика. Его рука легла на мой затылок так, что я не могла бы отстраниться, даже если бы захотела. Я чувствовала, как моё тело разгорается в ответ на грубые ласки моего супруга. Вот уж чего не бывало давненько… - Я вернусь, - отрывисто говорил Антонин, устраиваясь между моих ног. – Мы будем счастливы, - он нетерпеливо вошел в моё лоно, и я закусила губу и подалась ему навстречу. – И проживем, мантикора меня дери, такую жизнь, что все только завидовать будут!       ​Он брал меня, как в последний раз. А я отдавалась ему с такой готовностью и с такой радостью, как никогда прежде. Грубая и жесткая манера Антонина, начисто лишенная всех чувственных уловок, ещё никогда не была мне так приятна. Я чувствовала, как крепко, до синяков, он сжимает моё бедро левой рукой, и как правая сжимая мою шею сзади, и это ощущение его абсолютной власти над моим телом и над моей душой в тот момент лишало способности мыслить. ​      Мною овладела такая животная похоть, какой я ещё не знала. Я сама насаживалась на член Антонина, стараясь вобрать его глубже в себя, царапала его плечи через одежду, крепко хватала за гриву седеющих волос, провоцируя на ответную грубость. Мне хотелось ударить его, чтобы он не смел никуда уезжать, и в то же время я сама тянулась к его лицу и целовала его.       ​Резкие, быстрые толчки отдавались жаром по всему телу. Внизу живота сворачивался тугой комок наслаждения, и я уже начинала подрагивать. Я хотела навсегда запомнить это ощущения власти Антонина над собой, хотела, чтобы это не прекращалось, и отвечала на его напор с удвоенной силой. Обхватила мужа ногами, крепко обнимала его стан руками, целовала агрессивно и нагло. Но возбуждение нарастало так быстро, что вскоре я забылась и с моих губ стали срываться громкие стоны. ​      Антонин закрыл мой рот рукой. - Дети услышат, - объяснил он. ​      Мы бурно закончили в такой же позе – я зафиксирована так, что не могу и пошевелиться, Антонин зажимает мой рот одной рукой, а другой сжимает ягодицы до боли. Оргазм был столь сильным, что я так забилась в руках мужа, что он едва меня удержал. Спустя несколько мгновений Антонин тоже закончил и просто прижал меня к себе, обнимая.​ - Все будет хорошо, - тихо проговорил он, целуя меня в висок. – Я вернусь, обещаю. Мой час ещё не пробил. Я ещё увижу дебют Рогнеды и мальчиков с Метками… Да и третьего сына для ровного счета всё равно не хватает.       Антонин ухмыльнулся.       Мы помолчали немного, обнимаясь. Но вот Антонин похлопал меня по плечу и отстранился. - Пора, - глухо произнёс он. - Ещё несколько минут, - отозвалась я, утыкаясь лицом в его шею. - Пора, Пэнси…       Я поняла, что больше не смогу удерживать его, и сдалась.       Мы привели себя в порядок и спустились в гостиную, где собрались все домашние. Дети неловко мялись с ноги на ногу, не зная, можно ли в такой гнетущей обстановке кидаться отцу на шею с обычными криками. Настя держала на руках маленькую Летицию. - Ну что ж, - прокашлялся Антонин. – Пэнси, оставляю всё на тебя. Дети, слушайтесь свою мать по первому же слово, поняли меня? Теперь это не обсуждается.       Антонин подошел к нашим отпрыскам и присел перед ними на корточки. Положил руки на плечи мальчикам. - Ведите себя по-мужски во всех ситуациях, чтобы мне краснеть не пришлось, - твердо проговорил он, глядя поочередно на наших детей.       У меня в горле ком встал. Так слова Антонина напоминали последнее напутствие… - И помните, что мы, Долоховы, никому спуску не даем. Всегда боритесь до конца, и никогда не смейте трусить.       Он поочередно поцеловал Эвана и Эндрю. Потом взял на руки Рогнеду, которая вся надулась и явно обдумывала возможность разреветься. - Ну, моя красавица, что нос повесила? - Ты скоро вернешься? – плаксиво поинтересовалась Рогнеда. - Как только изрублю всех грязнокровок, - широко улыбнулся Антонин, после чего чмокнул в лоб Рогнеду, обнял свою любимицу напоследок, и опустил её на пол.       Подошел к Насте, которая держала на руках удивленно глядящую по сторонам Летицию, погладил малышку по белокурому пушку. Обернулся ко мне. - Я буду ждать тебя, - выдохнула я, подходя к супругу.       Антонин пристально на меня посмотрел, а потом прижал к себе так, что у меня ребра затрещали, и крепко поцеловал, не стесняясь ни Настю, ни детей. Это поцелуй, жесткий и отчаянный, я ещё долго буду помнить.       Отстранившись, Антонин опять уперся в меня пристальным взглядом. - К тебе мои слова тоже относились. Жаль, что я должен говорить это тебе, Пэнси… Но до моего возвращения дом остается на тебе. Поэтому тебе придется быть сильной и мужественной.       Я кивнула. - Где же Патрик? – спросила я у Насти. Девушка пожала плечами. Но тут мой брат влетел в гостиную, одетый для похода, и поспешил к Антонину. - Я с тобой! - запыхавшись, выдохнул он. – Я тоже пойду! Я должен! - Рано ещё, - отмахнулся Антонин. - Меня обучал лучший Пожиратель Смерти, я смогу за себя постоять! – не унимался Патрик. – И мне уже есть семнадцать! - Хогвартс сперва закончи, - усмехнулся Антонин. – Рано, Патрик. Рано. Да и здесь ты нужнее сейчас. - Но я готов, я справлюсь! – упрямился мой брат.       Мой супруг с гордостью посмотрел на Патрика, сгреб его в охапку и похлопал по спине. Потом отстранился и, сжав его плечи, внимательно посмотрел на молодого человека. - Тебе придется остаться в Тихом замке. Иначе кто присмотрит за домашними? Фокс только грядки ровнять умеет, на тебя вся надежда.       Патрик тяжело вздохнул и, окинув взглядом меня и весь мой выводок, смирился с ролью защитника дома. Больше он не спорил. - Ну что же… - Антонин прокашлялся. – Увидимся скоро…       Рогнеда была готова разреветься, я видела, как её голубые, как и у отца, глаза наливаются слезами, и как девочка глотает слёзы. Но она совладала с собой и стиснула зубы. Антонин же долго, несколько минут смотрел на детей, потом медленно, нехотя, зашел в камин.       Антонин в последний раз посмотрел на нас, а потом его поглотило зеленое пламя.       Это было неправильно. Просто неправильно. Я всё ещё чувствовала его прикосновения, моё лоно словно горело после столь внезапного и бурного соития, на запястьях начали проступать синяки от сильных рук, а Антонина уже не было рядом. И я не знала, увижу ли его вновь.       Я судорожно выдохнула, и поняла, что мне стало страшно. Какими бы ни были наши с мужем отношения в тот или иной период нашей совместной жизни, а все же за восемь лет брака Антонин ещё ни разу не оставлял меня наедине с проблемами и ответственностью за дом и детей. В том смысле, что какой бы период мы не переживали, а я всегда знала, что он, мой железный русский муж, рядом. Что мне не грозит никакая опасность, и что он, такой сильный и могущественный, всегда будет рядом, чтобы ограждать меня от мирских трудностей. И вот Антонин ушел в поход, из которого мог не вернуться, а я осталась одна с четырьмя детьми. Это было страшно. Но и я не была той девочкой, что Антонин когда-то брал замуж. Теперь у меня были зубы и когти, и я была готова постоять за свою семью при необходимости. Я уже была Долоховой. *Согласно расчетам, приведенным в английской версии Поттер-вики, население Магической Британии колеблется между 12 и 15 тысячами. См. ближе к концу статьи. http://harrypotter.wikia.com/wiki/Wizarding_world