Я встала в семь утра, так как даже во сне меня не покидала тревога. Чувствовала себя совершенно разбитой. Ещё до завтрака узнала у домовика, что Беллатрикс уже проснулась и находится в своём кабинете вместе с сыном. Никого не принимает.
На завтрак я не хотела идти, но Настя настояла. Все наше общество было мрачным и подавленным, и без всякого аппетита жевало овсянку, тосты с различными джемами и яйца вкрутую. На Лидию Кэрроу жалко было смотреть – такая же красавица, как и Лагерта, она вся осунулась и словно постарела лет на пять всего за ночь. Пожилая леди Мальсибер с самого утра страдала от ужасной мигрени и была сама не своя. Фелиция Фоули была ещё бледнее обычного, и веснушки сильно выделялись на её сердцевидном личике.
- Нужно было отправить кого-нибудь за леди Малфой, - заметила леди Нотт. – Бедняжка совсем одна в меноре, в её-то положении…
- Я писала ей, - сказала мадам Руквуд. – Она пожелала остаться в меноре. Не удивительно, он защищен такими чарами, что его никто и не найдёт…
Вдруг двери распахнулись, и в столовую быстрым шагом зашла Беллатрикс вместе с Рудольфусом и… Драко Малфоем. Он был в изорванной одежде, на лице виднелись свежие царапины поверх старого шрама.
- Господа, у меня плохие новости, - начала Беллатрикс, тяжело опираясь на стол.
Заглянув в её глаза, я сразу подумала о худшем. Черные глаза моей госпожи были сильно расширены, лихорадочно бегали и болезненно блестели. Беллатрикс была не в себе, с ней начинался очередной приступ безумия, находивший на неё в моменты сильной тревоги.
Беллатрикс тяжело и глубоко вздохнула.
- Повстанцы взяли нашу армию в кольцо и медленно добивают.
Послышались вскрики и всхлипы. Дамы похватались за сердца. Мне же показалось, что я ослышалась. Я не верила в то, что заявила Белллатрикс.
- Драко, повтори то, что ты сказал, - слабым голосом велела Беллатрикс.
- Противник заманил нас в ловушку и ударил со всех сторон, - хрипло заговорил Драко. – Лишь немногие смогли вырваться из окружения. Их оказалось слишком много… Слишком… Кентавры, акромантулы, домовики и прочая дрянь им помогает… Милорд окружен со всех сторон с остатками армии, он не может вырваться из окружения. Кингсли возглавляет сопротивленцев очень умело. Повелитель очень силен, он в одиночку сражался против семерых, когда я бежал по его приказу. Милорд, он…
Драко неловко замолк, и покосился на тетушку.
- Продолжай, скажи то же, что сказал мне, - отмахнулась Беллатрикс отворачиваясь от нас всех и едва держась на ногах, опираясь на стул.
- Долго он не продержится, с каждой минутой наши силы таят… Темный Лорд велел всем, кто верен ему, немедленно броситься на помощь.
- А как же наши мужья и сыновья? – забеспокоилась леди Нотт.
- Мадам Мальсибер, крепитесь, - проговорил Малфой. – Ваш супруг пал смертью храбрых на моих глазах.
Пожилая леди привстала, и тяжело рухнула обратно в кресло с протяжным стоном. Её внук стал как-то потеряно и сиротливо озираться. Мне стало не по себе. Глава семейства Мальсибер был немногим старше Антонина, и они были дружны ещё со времен Первой Магической войны. Внутри всё похолодело. На его месте мог быть мой муж… Моргана, как же страшно…
- От левого фланга почти ничего не осталось... Братья Гиббоны, мистер Треверс, Торфинн Роули…
Взгляд Драко вдруг остановился на мне, и у меня внутри всё похолодело. Время замерло, я перестала дышать, и сердце пропустило удар. Я неподвижно смотрела в серые глаза, и уже знала, что Драко скажет в следующую минуту.
- Леди Долохова… - как через толстое стекло донесся до меня глухой голос Драко Малфоя.
Драко медленно подошел прямо ко мне и положил что-то на стол. Борясь с дурнотой, я опустила глаза.
Передо мной лежала маска Антонина, и вся её левая сторона была раздроблена.
– Приношу свои соболезнования... Ваш муж погиб, сражаясь за Темного Лорда, - послышалось издалека.
Стало нечем дышать, и я положила руку на корсет. Перед глазами всё поплыло. Я замерла, ни единый мускул не дрогнул на моём лице. Только внутри что-то оборвалось, и навалилась ужасающая слабость. Этого не могло быть… Так просто, так быстро… Нет… Неужели я даже не почувствовала этого? Неужели я больше никогда его не увижу?..
Перед глазами встал Антонин. Надежный, железный и несгибаемый, с яркими голубыми глазами. Мужчина, с которым я прожила восемь лет в законном браке, и который всегда был мне опорой и защитой. Отец моих детей.
- Вы видели сами? – спросила я чужим, холодным и высоким голосом. – Как это произошло?
- Он был очень силен, - покачивая головой, горько проговорил Драко. – Непобедимый и бесстрашный Антонин Долохов… Он сражался до конца, пробивая брешь в рядах врагов, чтобы мы могли вырваться и передать волю Милорда. Он был весь изранен, но всё ещё стоял на ногах, истекая кровью. И он упал, держа в руках палочку.
- Возможно, он только ранен? – все тем же чужим голосом спросила я, видя лишь размытое пятно вместо комнаты.
- Леди Долохова, - сокрушенно проговорил Драко. – Я видел своими глазами, как его поразила Авада Кедавра.
Я встала из-за стола, шумно отодвинув стул. В глазах стояли слезы, и я не видела ничего перед собой.
- Кто именно вышел из оцепления благодаря моему мужу? – задала я третий и последний вопрос.
- Только я и Теодор Нотт, - ответил Драко.
- Вы, и Теодор Нотт… - повторила я, как эхо. – То есть, Антонин Долохов, благороднейший из всех людей, что я знала, отдал жизнь за две этаких бездарности? Что же, мистер Малфой, я очень надеюсь, что вам и вашему другу хотя бы хватит духу вернуться на поле боя, чтобы исполнить свой долг, как его исполнил мой муж, - отчеканила я ледяным тоном, после чего вышла из-за стола, с грохотом опрокинув стул, который не заметила из-за слёз.
Я уже не слышала шепотков и каких-то возмущенных реплик леди Нотт. Я думала только об одном – поскорее сбежать подальше от столовой, чтобы дать волю слезам. Я покинула столовую спокойным шагом, с прямой спиной, и только когда вышла за дверь, опрометью кинулась прочь.
Мои шаги гулким эхом раздавались по коридорам величественного замка, я не видела, куда бегу, юбки мешались… Через минуту я была уже достаточно далеко, как мне показалось. Я оказалась в пустой бильярдной и захлопнула за собой дверь, а после просто с протяжным криком упала на колени и закрыла лицо руками. Стала бить кулаками по ковру, не переставая кричать и рыдать. И, наконец, упала на бок, когда от рыданий начало саднить горло, а костяшки на руках стерлись до крови о жесткий ворс. Глядя на ножку дивана ничего не соображающим взглядом, я бессознательно прокручивала в голове какие-то отдельные моменты…
***
- Я немного взволнован, видите ли, - признался Антонин Долохов, нервно попыхивая сигарой. – Дело в том, что я принял очень важное решение… А, что тянуть… - он махнул рукой. - Byla ne byla, Пэнси, я предлагаю вам стать моей женой.
А я, восемнадцатилетняя дуреха, смотрела в яркие голубые глаза этого шикарного мужчины, и почему-то испытывала только страх! В то время, когда ко мне сватался умный и опытный мужчина, таинственный и загадочный русский волшебник, волей судьбы оказавшейся на Туманном Альбионе. Импозантный, подтянутый, до дрожи властный и с чарующим голосом с хрипотцой.
***
– Можно тебя поцеловать? – выпалил мой жених, стоя со мной в совсем заброшенной башне Тихого замка.
А я лишь засмущалась и замерла истуканом, когда его горячие жесткие губы коснулись моих собственных, и вздрогнула, когда одна его рука легла на мой затылок, а вторая на талию. Я дрожала от глупого страха в самых надежных и нежных руках, какие только меня касались. Мой будущий муж впервые поцеловал меня именно в том месте, где собирался обустроить детскую. И сдержал своё нерушимое слово – сделал же, и теперь в этой детской достаточно места для всех наших четверых детей
***
Антонин вышел из камина вслед за мной, и замер, как громом пораженный… А в следующую секунду вдруг подхватил меня на руки и закружил так, что у меня опять все помутилось перед глазами.
Поставив меня на ноги, Долохов вдруг опустился передо мной на колени и, обняв меня за талию, прислонился щекой к моему животу. Даже глаза прикрыл от благоговения. И вот он, такой сильный и независимый, стоит передо мной, как перед божеством, а я имею над ним безусловную власть.
- Если ты родишь мне наследника, я положу к твоим ногам весь мир, - прошептал Антонин, глядя на меня снизу вверх пронзительными голубыми глазами.
***
Я лежала на полу, давясь рыданиями, и вспоминала все моменты такого рода. Вспоминала, сколько раз я упускала возможность насладиться обществом Антонина, сколько раз не понимала его и не хотела понять, сколько раз была неправа в наших спорах. Мне было больно от потери и стыда перед мужем. Я столь много ему не додала, в то время как он меня обожал. Может, не говорил этого прямо, но об этом говорили его поступки. Он был человеком дела, как и всякий настоящий мужчина, и предпочитал делать, а не болтать. А я, вечно донимающая его всяким вздором, в самый ответственный момент не смогла сказать, что наконец полюбила его.
Меня нашел Патрик. Он наклонился и попробовал поднять меня, а я порывисто обняла его и, глядя на дверь ничего не соображающим взглядом, выдохнула:
- Так и не успела сказать… Не успела…
