Скрытые магией

Игорь Каркаров был поражён вопросом, который он услышал от дементора и даже его уточнил. Но тот так и не изменился. Этому дементору было нужно узнать, что же он такое. Если сперва хотелось немного дать волю смеху, что хотел выйти из-за абсурдности ситуации, то потом подключились мозги. А разум у Игоря был и весьма яркий. Неоднократный отличник академии ведовства Сварга, посланный в Дурмстранг а потом и в Хогвартс для укрепления отношений между школами. Был он столь способен, что некоторые считали, что он освоил учебный материал во всех трёх своих альма матер. Что, впрочем, не так уж и сложно, ведь программы могут пересекаться. Именно там он вышел на тогда ещё только начинающего свою политическую карьеру Волдеморта. Тогда последний только собирал последователей, занимался раскрытием «ужасающей правды, скрываемой от волшебников» и «тайными знаниями, что были погребены под пылью веков». Волдеморту, когда-то забитому полукровке, очень нравилось учить чистокровных волшебников магии, наслаждаясь своим превосходством и иронией ситуации, пока он не начал потихоньку сходить с ума. Каркаров же сполна их изучил. А потому он захотел не только провести в спокойствии своё присутствие в Азкабане, но и изучить интересный феномен. А потому обещав ответить на все вопросы, если дементор не будет его трогать, начал звать хоть кого-то из прослушивающих всё эльфов. Игорь добился чтобы Люциусу было отправлено письмо с описанием проблемы и обещанием ещё большей награды. Других бы Люциус проигнорировал, но уж больно богатая семья оказалась в его должниках, поэтому он был вынужден потратиться ещё и на взятку главному надзирателю, чтобы он «случайно не заметил», что один конкретный дементор за три месяца не поменяет камеры. Выгоду Малфои считать умели, а Каркаров ещё способен откупиться даже от такого долга. Было бы конечно лучше посадить этого умника на долговую цепь, но это случится весьма маловероятно. Пока Люциус решал вопрос, прошло несколько дней. Дементор, обдумал первые ответы, что он получил. Первое – примитивно, используя простейшие слова, он мог общаться. Неизвестный, назвавшийся Игорем Каркаровым, возмутился тем, что я зачем-то смешал нормальный язык с французским. Второе – он сполна объяснил, насколько вообще мог, что я нечто, зовущееся «дементор» и это было единственное новое знание, потому как уже можно было интуитивно понять, что я работаю в тюрьме на должности «орудия насилия». Третье – было высказано предположение, что я ещё и некто «маггл» с Нормандских островов, потому что такое неуважение к языку могло родиться только там. Дальше же подробности можно будет узнать вместе с чем-то новым, либо узнав больше слов. Грамматика частично схожа поэтому должно быть легче. Кроме того, при транслировании слова и его значения в разум возникает намного более стойкая ассоциация чем при чтении, поэтому такому «носителю пинджина» как я будет легче. Также мне запретили использовать щуп на других. У меня, по мнению Игоря, нет «ни умения, ни таланта», а потому единственные доступные мне цели это лишь «магглы да такие дураки как я». И ведь хочется попробовать сейчас опровергнуть это на девушке, что вжалась в угол камеры, сильно трясётся и кричит проклятья в мою сторону. Как ни странно, этот аспект языка понятен абсолютно. Хоть мне и пообещали, что я вернусь к Игорю, уверенности в этом у меня нет. Всё же когда он заверял, что «Малфой везде пролезет, через пару дней снова будешь здесь», и даже с трудом объяснив за что известна эта семья, у меня оставались сомнения. Неужели деньги, даже большие, могут нарушить работу винтика этого огромного механизма, что простирается далеко за пределы того, что я успел увидеть? А Игорь ожидал дня, когда же вернётся тот маггл в дементоре. Он был настолько воодушевлён и распалён этой встречей, что ни один последующий страж Азкабана не мог вызвать в нём страха или травмирующих воспоминаний, по крайней мере невыносимых. Энтузиазм и любопытство учёного анализировали и складывали факты. В дементоре застрял тот, кого там быть не должно и это не похоже на новое разработанное англами наказание. Как ни странно, он обладает минимальной способностью к манипуляции магической энергии, так что можно было бы записать его в категорию волшебников, вот только нет никого из магов на этом свете, кто не знал бы об Азкабане. Списать на слишком малый возраст тоже нельзя, сознание не похоже на детское, правда всё, что ощущалось отчётливо, так это бесконечная усталость узника в дементоре. Ещё одна странность заключается даже не в языке, мало ли в каких отдалённых колониях он вырос, а во взаимодействии с телом. Оно подчиняется ему с огромными усилиями. Если бы у дементора были ноги, то он бы упал от бессилия на пятом шаге. Даже если у него настолько малый номер, он всё ещё относился к пустышкам без души, не должно было быть настолько сильное сопротивление от того, что он просто не знает, как с этим телом управляться. И это, как ни странно, похоже на Волдеморта, регулярно отлучавшегося куда-то проводить запретные ритуалы. Самопровозглашённому лорду в последний раз потребовалась помощь даже чтобы вставать. Его личной шлюхе может и было достаточно получить от лорда Круцио, чтобы валяться в судорогах, испытывая боль и наслаждение от того, что «заклинания нашего могущественного Лорда стали сильнее», но многие понимали, что это потихоньку заходит слишком далеко. А вот дальше пошли частности. Если обучать дементора, говорить с ним, пробуждать в нём чувство долга и единственного крепкого плеча в этом мире, то у Игоря появится союзник в Азкабане. Который бессмысленнен, потому как война окончена и надо возвращаться домой, отмывать подпорченную репутацию. Но вот если дементора отсюда вытащить, то это будет королевский подарок директору школы Сварга, Горыне Войникову, или, что тоже немаловажно, верховному шаману Богумилу. Если хоть один из них заступится за него, то Игорь сможет вернуться домой. Если раньше он хотел пойти пытать счастья в Дурмстранг, то сейчас появился шанс отдариться одним из редчайших существ и вновь увидеть свою родную семью. Значит надо только успеть передать достаточно знаний, чтобы у того был шанс покинуть Азкабан и в подробностях описать путь до одного из этих влиятельных людей. Пусть дементору намного проще сбежать, чем заключённому, но стоит помнить, что для последнего это «невозможно». И в мыслях Игоря крутилось насколько же много знаний и какой план нужно вбить в голову маггла за короткий срок. Тем временем в тюрьму телепортировался слуга Люциуса Малфоя, вместе с «дарами уважаемому надзирателю, что охраняет покой нашей страны», воспользовавшись стабилизированным порталом из Визенгамота. Кто-то мог бы предположить, что если бы неизвестный мятежник проводил атаку на самую суть власти магической Англии, то он мог бы воспользоваться Азкабаном как перевалочным пунктом. Вот только портал был настроен на местность. Ведь многие благодаря правильной пропаганде знали о главном свойстве магической тюрьмы – её возможно телепортировать. Объединённая, слитая в многочисленные накопители энергия сотен, если не тысяч волшебников, забираемая с потрясающей дотошностью чуть меньше тысячи лет. Настолько масштабная телепортация требует громадное количество магии, возмущений в пространстве оставит не меньше. Вот только есть ли смысл надеяться на то, что властьимущие семьи, что поколениями сидят в Визенгамоте, не телепортируют единственное слабое место их защиты в одну из пары десятков точек, что максимально отдалены от континентов и не подождут пару месяцев? Дементоры переживут, на эльфов и заключённых плевать, сотрудникам тюрьмы не зря платят надбавки, всё заранее компенсировано. Спустя пару суток, дементор вернулся в камеру Игоря Каркарова, и всё вернулось на круги своя. Язык уже достаточно вбился в подкорку, и можно было полноценно общаться. Впервые дементору, всеми презираемому и внушающему страх существу, было дано имя – Деметр. Глухие холодные стены не самый помогающий фантазии материал. —Я не знаю обстоятельств твоей проблемы, и мне не особо интересно. Но любому высокоорганизованному существу нужно имя. И даже если бы ты помнил своё старое, оно бы тебе никак не помогло сейчас. А проблема в полнейшей дезорганизации физической и духовной частей. Тебе ещё повезло, ты в одном из выродков, что не совсем материальны. Окажись ты в более приземлённом теле, то умер бы от полного паралича спустя несколько минут, ведь просто не смог бы дышать. Попробуй теперь поделать простейшие действия, Деметр. И новонаречённый полетел, плавнее чем когда либо, но всё ещё с легко обнаруживаемой скованностью. Да, тело стало податливей, однако до идеала движения всё ещё были далеки. Руки, что у дементора по определению не самый основной способ взаимодействия с миром, у Деметра поднимались с огромным трудом и скрипом. —Знаешь, не будь ауры отчаяния, то тебя бы забил первокурсник любой магической школы, причём ему была бы даже необязательна палочка. Но уже лучше чем ничего. По крайней мере теперь ты можешь отсюда улететь. При условии что во всём Азкабане отрубятся охранительные заклинания, против тебя не попрут свои же, а охрана уснёт, читая газету, настолько скучные статьи там будут. Дементор же сжал и разжал костлявую серую руку перед своим лицом. Он чувствовал! Ещё чуть-чуть нажмёшь острыми пальцами дальше, и они погрузятся в твердоватую мёртвую плоть. Выгнешь слишком сильно назад и сломаешь. Знания о самом себе наполняли его, но вдруг неожиданно остановились. За первым пределом снова вырос ещё один. Деметр познал себя физически, но никак не магически. Было всё ещё абсолютно непонятно, как именно творить таинства, скрытые в этом теле. —Странно конечно понимать такое о существе, чьего лица я не вижу, не приведи Высший, но вижу, что ты недоволен. Удивительней было бы, если бы обычное имянаречение могло исправить такое. Иначе бы маги при любом сильном проклятии меняли имена, чтобы оно осталось на них. На слабые подействует, сильные ослабит, но сделает неизлечимыми. Думаю, можно понять, почему этот способ ушёл в забвение. Но не будем об этом. Обучать тебя магии бесполезно, потому что на это нет времени. Строить план твоего побега на случайностях тоже нельзя, потому запоминай. Я выйду отсюда, и донесу на представителя золотой молодёжи. Его отец — без пяти минут премьер-министр, мой донос конечно это не допустит, но сидит всё равно высоко. И каким бы праведным он ни был, он точно не посадит своего сына в тюрьму, по крайней мере надолго. Его психопортрет уже давно был изучен, а Азкабан это огромная башня по выкачиванию магии и денег. Если это сложить, то ясно одно – батя придёт за сыном. И тут будет просто ковровая дорожка, на которой резко перестанут появляться дементоры, охранники не будут в эту сторону смотреть, а данные по падению выкачки энергии на пару часов случайно затеряются. Твоя задача – поймать этот момент и улетать отсюда. А вот куда улетать, я тебе сейчас расскажу. Осознавать то, что бившееся в подкорке количество континентов на планете – семь, правдой не является, было легко. Ведь не был известен источник этого знания. На деле же на Земле было двенадцать континентов. И важны сейчас были только два – Гиберния, неподалёку от которой находится Азкабан, и Гиперборея, когда-то ровный круг земли, расположенный на северном полюсе, с искусственным морем Туле посередине, но разделённый на две равные половины в ходе четвёртой магической войны. На Гибернию Игорю было плевать, он лишь сказал что в Стратклайдских горах расположена школа Хогвартс. А про свою родину он говорить любил. Особенно о том, что по легендам, вода в озере Туле делала любого испившего её, непобедимым на один день, или же излечивала любые раны, и это причина, по которой его родину раскололи надвое: на Гиперборею Тропическую и Гиперборею Арктическую, в результате слив воды Туле в мировые океаны. В Тропической, по его словам, жили лучшие из лучших мастеров трансфигурации, что могли оперировать раскалённой магмой, и поддерживали вулканами температуру на своей половине континента. В Арктической же не было ни знаменитых стад мамонтов, ни величественных деревень и городов, которыми славилась вторая половина. Вымерший кусок суши, с которого пришлось уйти гордым гиперборейцам, взамен улучшив жизнь на другом. Игорь ещё и уточнил, что настолько сильной магии к родине проигравшего никогда не применялось, по причине того, что Гиперборея это единственный континент без магглов. Последним он вообще не известен, а действия варяжской гвардии Нового Элизиума были подвергнуты многочисленной критике со стороны Магической конфедерации. Что, впрочем, ни к чему не привело, магглы смогли только один раз увидеть Гиперборею, после чего защиту спешно восстановили. Добираться нужно именно до Гипербореи Тропической. Обучать абсолютно незнакомым ориентирам, следованию по карте и прочему тоже было мало толку, ведь в нужный час карты не будет, всё что есть это проекция от Игоря внутри головы. А потому первое что надо сделать, это найти Гибернию по чувству магии, ведь Хогвартс, как наиболее близкая школа, по сравнению с остальной местностью просто пышет магией. Проблема в том, что этого чувства у меня сейчас нет. Потому Каркаров продолжает рассказывать, при этом напрягая магию внутри себя. Моя же задача суметь почувствовать это колебание по простым методикам, что он дал. Правда так и не обещав, что они сработают, ведь подавляющее большинство магов, по его словам, не могут даже лей-линию обнаружить. И оставалось только лишь пытаться смотреть на Игоря не глазами, а своим естеством, почувствовать, как его магия резонирует с моей с каждым малым выбросом, сопровождаемым теперь голосом. Он пояснил, что так будет проще, а история его жизни уже давно лежит на столе у всех заинтересованных, потому её говорить абсолютно не опасно. Максимум что подумает прослушка, что Игорь начал немного сходить с ума от одиночества. —Знаешь, после того как отучился в Дурмстранге, я чувствовал себя непобедимым, что я всё мог на свете. С этими чувствами возвращался домой, в Игнатьевск-на-Нероге, потрясающей красоты город. Но не с миром я вернулся домой. Изучив легенды и сказания о той войне, я пришёл к выводу, что первая столица Гипербореи сейчас лежит на заброшенной, заледенелой стороне. Я начал подбивать таких же молодых магов как я, скинуться на экспедицию или даже присоединиться. Ветер в голове, легенда о тайных знаниях и первой столице, разумеется у меня быстро набралась и сумма, и сторонники. Пока однажды нас просто не вызвал сотник народной дружины и не вручил запрет на пребывание в Гиперборее. Мне пожизненный, остальным дали годик-два на прочистку мозгов вне отчего дома. Он ненадолго прервался, создавая воду в своих ладонях, и промачивая пересохшее горло, чтобы потом вновь вернуться к рассказу. —А ведь это такая мерзкая штука. На тебя накладывают вытатуированный рисунок, что впитывается в кожу, и ты становишься как маггл, который никак не может найти Гиперборею, как бы ни пытался. Какие бы ориентиры я не использовал, на какие бы ухищрения не шёл, я не мог попасть к семье. Уверен, что они неоднократно ходили к тому сотнику, а может даже и к тысяцкому, но раз я не чувствовал свою родину, значит это было бесполезно. Так я начал искать кого-то, кто бы мне помог. Так он проговорил до обеда, который выглядел весьма богато. Запечёная птица на огромном подносе, с выложенными половинками варёной картошки, тыквенный крем-суп и бутылка эля. Игорь прокомментировал это тем, что кухня англов как всегда дерьмо, и что даже непонятно, его хотели оскорбить или поощрить, потому что птица оказалась дикой, а в зависимости от возраста повара, это может быть как еда черни, так и еда благородных господ. —Видимо всё-таки слушаете, значит хрен вам, а не мои дальнейшие похождения. Лучше давай, дементор, расскажу тебе, в какое же хреновое время мы живём, слухач, тебе наверное тоже будет интересно. Вот отгородились мы от магглов, живём, творим волшбу, делаем невозможное, о лишённых магии вспоминаем только когда очередной «умеренный» экспериментатор забьёт под миллион девственниц, чтобы создать кровавого голема, философский камень или прочее невозможное дерьмо. А потом, вот незадача, в очередной войне людей, те изобрели ядерную бомбу и начали активные бомбардировки с их помощью. И казалось бы, какая разница, пока одна такая не стёрла с лица земли парочку близко расположенных магических поселений. Опустевшие тарелки исчезли так же внезапно как и появились, а вот бутылка с элем снова наполнилась. —О, так тебе интересно там, да? Что, в Хогвартсе такому не учат? Ну разумеется, ведь это помешало бы Дамблдору прожимать важность сосуществования двух миров и постепенное открытие магии для всех. Тебе повезло, я один из немногих прагматиков, что сели в тюрьму, остальные здесь тебе лишь покричат о том, какой же Волдеморт великий, а ты говно. Фанатики, что уж тут взять. Я не знаю сколько тебе там, но ты видимо не старше двух десятков, ну ли нечистокровный, это если что не оскорбление. Суть была в чём – с магглов взять нечего, хоть и хотелось бы их в чём-то обвинить, но они не могли знать, кого зацепят своей войной. Противоосколочные и противобомбовые магические купола уже были везде, но от такого уже защиты не было. Население магическое начало роптать и требовать, чтобы на магглов оказали давление и заставили их воевать как раньше. Просто подчинить нужных людей, чтобы они подписали какой-нибудь очень важный договор о запрете вооружения, мы это уже проходили с газом, тоже кстати неприятно тогда некоторым было, да. Но Игоря прервала фигура, что медленно приближалась к прутьям его клетки. Бесформенный плащ, неизменная нашивка сотрудника Азкабана в виде буквы А в треугольнике, декорированная волнами. Глава, и единственный человек в отделе прослушки. —Теперь ясно, в кого ты такой разговорчивый, Каркаров, ауры от дементора почти нет. Хм, 134, да? Лично знаю о разумных дементорах, но с таким высоким номером впервые. Ну да неважно, один никак на систему не повлияет, к тому же за тебя заплачено, так что отчёта об этом не будет. Надо будет – кристаллом заставлю истязать, раз у него настроения нет. Но раз уж я пришёл – Сотрудник создал из куска стены роскошное кресло – давай дальше трави душу, официально же я никогда не получу истинной причины существования движения магов за умиротворение. И прежде чем ты что-то скажешь, да я полукровка, но мои родители погибли во время бомбёжек Люденбурга, правда проще посчитать кто там не погиб, города-то теперь не существует. —Что, любопытство заиграло? Хотя какая разница, всё равно ты не умрёшь своей смертью, стоит тебе уволиться, как тебя убьют, а твою семью буквально осыпят золотом, чтобы заткнулись. Как ты, наверное знаешь, во время маггловской «Войны за вечный мир», уничтожили не только Люденбург, вместе со всем принадлежащим магам имуществом, а что всё-таки пережило разрушения, то нельзя было использовать по причине мгновенного раскрытия. Синайский канал вместе с Каиром, вся южная Англия, всё от Владивостока до Николаевска-на-Амуре, большая часть побережья Китая, один из основных островов Зипангии просто представлял собой нагромождение воронок. Остановимся на этом, хотя там много больше, магглы постарались на славу, я просто устану перечислять. Я читал статистику, там вышло около миллиарда убитых, перемещённых или пропавших без вести. Наша партия обещала силой закончить войну простецов, пока она не перемолола в себе ещё больше оказавшихся не там магов. Вне закона нас объявили быстро, после того как Волдеморт, как представитель партии в Англии, опубликовал свой разговор с одним из Взиенгамота. Если коротко, то ему сказали не лезть куда не просят, но предложили место в обмен на свёртывание и саботаж партийной работы. Мы добивались мира, старики же продолжали наблюдать за пожаром, что поглощал мир. —Допустим, Игорь, я тебе поверю. Какой смысл верхам позволять магглам убивать всех, кто под руку попадётся, ведь однажды убитым может оказаться как раз человек, а то и вся семья, из верхов? —Это было бы хорошим аргументом, если бы это было возможным. Вспомни, Министерство Магии находится под землёй, представляя из себя мощнейшую фортификацию, что невозможно уничтожить маггловскими способами. А что если я скажу, что количество незадокументированных этажей там превышает все пределы. Вся верхушка, все сливки магической аристократии, старейшие из старейших, сидят там. Ты думаешь, что Малфои древние? Не смеши меня. Ни одна из официальных чистокровных семей не знает, что же кроется под громадой Министерства. Мы лично называли тех, кто внизу, наблюдателями. Маги, чьё существование подтверждается лишь косвенно, но которые правят всем. В каждой магической стране есть свои такие же. Именно они отдали приказ на полнейшее невмешательство. И вы, «победители» сожрали его, не задумавшись ни на секунду. —Ну, всего я ожидал, но не повторения старой истории о закулисном правительстве. Если вы действительно устроили восстание, опираясь на кучку сомнительных совпадений, то теперь я вас не ненавижу, теперь мне вас просто жаль. Знать бы только, кто именно скормил этому вашему Волдеморту эту сказку. Может ты знаешь, кто же первоначальный организатор акций по отключению маггловских заводов на территории всех воюющих стран? —Даже если бы знал, то не сказал. А угрожать мне пытками и сывороткой правды даже не пытайся. Я ещё не до конца в ведении тюрьмы. Меня ждёт свобода, а тебя смерть за своё поганое правительство, что даже не правит. До этого абсолютно нейтральное лицо сотрудника Азкабана, исказилось в злобной гримасе. Зацепиться ни за что было нельзя, лица как будто не было, лишь злобная ухмылка давала хоть какую-то зацепку. Жертва неоднократных заклинаний неузнавания. Так ничего и не ответив, он просто ушёл, лишь отменив заклинание, после которого стул послушно начал преобразовываться обратно в облицовку стены. Как будто этого разговора и не было. Игорь же зазвучал в голове дементора, видимо дальше говорить вслух уже было нельзя. —Будет слишком подозрительно, если я продолжу свой рассказ в пустоту даже после того, как добился встречи с главным слухачом. Через пару дней повторим, вряд ли у тебя сейчас получилось чувствовать. —Но есть ли правда то, что вы есть сказать сейчас сотрудник? Или же это есть один сплошной лож, лишь бы сказать было есть что? —Хоть ты и стал лучше, всё равно режешь ты мозги неимоверно. А по поводу вопроса, я не знаю. Ты слишком мутная единица, чтобы говорить тебе конкретику или даже наводить на каких-то личностей из моего бурного прошлого. Всё что ты должен сделать это чувствовать, запоминать, а потом сбежать. Дальше разговор оборвался, и каждый думал лишь о своём. Игорь думал, какую правду, что никогда правдой не признают, говорить дальше. Всё же он знает слишком много, а информация о войне была всего лишь тестом. Если у мага есть пострадавшие, то он всегда отреагирует на истории о войне магглов. Если же нет, то есть иные способы получить ту же бутылку алкоголя в любой ситуации. Дементор же осознавал где-то внутри себя что такая жестокость и жертвы неправильны и не соотносятся с тем глубинным пониманием, что у него осталось и до сих пор бередит сознание, когда он слышит ещё одну песчинку информации обо всём. Преследующая его неправильность, что никак не проходит, и лишь сильнее разгорается, поднимая из глубин то, что не сгорело, то что не забыто. То, что делает личностью.