Память изумрудных очков

Фарамант смотрел в окно, за ним, было видно канал, мост и Изумрудный Город. Редкий день отдыха, и то, только потому, что он заболел. В противном случае он был бы на своем посту и ждал гостей. Дождь словно подслушал его мысли и застучал сильнее. В такой дождь ему хотелось только одного – снова надеть их. Спрятанные очки. Предсказание госпожи Рамины разбило его сердце, хоть он и оставил очки Элли в специальном шкафчике и делал вид, что всегда готов достать их, как только она снова переступит порог домика у ворот. Но он видел понимание во взгляде Дровосека и Правителя. Элли не вернется, таково предсказание, а им остается только память. Сначала было не больно – многие помнили Фею Убивающего Домика, со многими можно было поговорить. Потом годы начали идти быстрее, появилась ее сестра, в конце концов, об Элли продолжали помнить немногие. Фарамант знал, что он думает об этом слишком критично, но ему было обидно за смелую девочку, столько сделавшую для его страны и то, как быстро страна начала забывать об этом. В последние годы он вспоминал о ней только в разговорах с гномами. Маленькие разведчики и летописцы жили долго, а их память помогала держать детали и историю целиком. Но даже так, были вещи, которые не с кем было обсудить. Звук ее голоса, тепло ее дыхания, искорки ясных глаз. Ему чудилось, что он может разобрать все моменты, что он был с ней, а прогулки по дворцу становились пыткой – как будто в любой момент она выйдет из-за угла, или будет в своей комнате, или сидит около фонтана во внутреннем дворике. В неверном свете луны он видел ее силуэт возле окна, в солнечные дни он слышал ее голос в дворцом эхе. И не было от этого спасения, и ему не хотелось спасаться. А в дни, когда стена дождя отделяла его от мира, он доставал ее очки и мечтал. Иногда он надевал их и защелкивал замочек – словно мог посмотреть ее глазами на мир вокруг. Или в отражении линз увидеть то, что сейчас видит она. Даже когда он просто держал очки в руках, от них словно шло тепло. Ее тепло. Элли смотрела в окно. Дождь лился и лился, уже неделю. Занятия в школах отменили, и летний отпуск наступил для нее раньше. В такое время ей хотелось только одного – сидеть на диване и смотреть в окно. А еще, в такие дни можно было достать ее сокровище и снова погрузиться в такие манящие воспоминания. Маленькая шкатулка запиралась на замочек, ключ от которого хозяйка носила на шее. Потому что шкатулка была местом хранения ее самого важного секрета – пары изящных изумрудных очков. Это были не ее очки – только Элли и Фарамант могли их отличить. Каждые очки отличались отнюдь не размером или цветом линз. На дужках каждых из них был свой узор, и только Хранитель изумрудных очков (ну еще и Элли) могли отличить одни от других. Узор нельзя было увидеть, если не знать секрет – он шел по внутренней стороне дужек и был виден только под определенным наклоном. Очки Фараманта, Элли надевала редко, ей было достаточно просто держать их в руках и рассматривать узор. Ей казалось, что она чувствует тепло Фараманта, когда держит их в руке. Это единственное что им осталось – держать чужие очки в руках и наслаждаться эфемерным теплом, ведь пророчество не оставило им ничего. ХЭ. Когда Элли в первый раз видит в очках не столик и кресло, а изумрудный город, она думает что сошла с ума. Когда Фарамант в первый раз видит вместо желтой дороги, отражение Элли в зеркале, он слишком счастлив чтобы о чем-то думать. Когда они прикасаются друг к другу через зеркало, и Фарамант притягивает ее в объятия, на столике в маленькой квартире остается только пустая шкатулка с открытым замком, а по ту сторону зеркала остается теплая комната и счастье без оков и цепей.