Прошлое и настоящее

Агнес кажется, что светящиеся глаза Чеви внимательно наблюдают за каждым движением ее рук, сначала осторожно гладящих его металлические лапки, а затем прикасающихся к струнам арфы. Начиная свою игру, Де Вер слышит мерное капанье воды с потолка амфитеатра, скрипы, исходящие от подыгрывающего ей паука-музыканта, но затем все эти звуки сливаются в один, долгий и тянущийся до тех пор, пока воспоминания и видения прошлого стремительным потоком не уносят ее из реальности. Искательница поддается им легко и без малейшего сопротивления — они всегда помогают ей успокоиться и расслабиться на некоторое время. Даже если и оставляют после себя новые вопросы, ответов на которые она никак не может найти. Иногда Агнес не до конца понимает смысл тех картин, что открываются ей в такие моменты — иногда она просто не желает задумываться над ними, потому что знает: кратковременный покой и отдых от повседневных забот, которые они даруют поначалу, позже сменятся бессилием и усталостью от попыток разгадать увиденные загадки. И сегодня не тот день, когда ей хотелось бы вновь выискивать какой-то тайный смысл. Закрыв глаза, девушка продолжает перебирать струны, а воскресающие в памяти моменты из прошлой жизни, яркие и красивые, но при этом будто бы незнакомые и чужие, несут ее по своему течению все дальше и дальше… — Хватит, — Де Вер вздрагивает и замирает, когда на ее обнаженное плечо опускается холодная рука с черными когтями. — В последнее время ты делаешь это слишком часто. Еще не до конца отойдя от собственной игры и сопутствующих ей видений, Агнес оборачивается и встречается взором с прищуренными темными глазами Рока. Сейчас на нем нет его привычной маски с длинным птичьим клювом, и потому искательница может видеть яркую метку крови на его лбу, тянущуюся до самого шрама на виске и кажущуюся его продолжением. Метку, которой он гордится, считая себя наследником Древних и их тайн, и в то же время стыдится, пряча ее даже от тех немногих, кто может его видеть. — Игра на арфе помогает мне, — поясняет Агнес, понемногу приходя в себя. — Она позволяет мне расслабиться после тяжелого дня и немного отдохнуть… — Чем чаще будешь предаваться воспоминаниям, тем быстрее они тебя отравят, — резко отвечает Де Виро, не давая ей договорить. — И тогда ты уже не сможешь нормально жить дальше. — Тебя они давно отравляют, — тихо замечает девушка, опасаясь, что эти слова вызовут его гнев. — Хотя ты и не часто играешь. Ворон хмурится, и Де Вер на мгновение кажется, что он действительно разозлился, как это часто с ним бывает, однако затем выражение его лица немного смягчается. — Да, — согласно кивает он, и Агнес очень удивляется, хотя и радуется, что ответом ей на этот раз не становится очередная колкость. — И это очень неприятно. Только сейчас искательница замечает, что его рука по-прежнему лежит у нее на плече, но вместо того, чтобы сбросить ее, девушка лишь накрывает ее собственной ладонью. Рок не сопротивляется, хотя поначалу подобные жесты и прикосновения его раздражали — он уже привык, и, как думается Агнес, на самом деле ему это нравится. Как и ей. — Ты никогда не рассказывал о своем прошлом, — с легким упреком произносит она. — Почему? Мне ты можешь доверять. — Приятного там мало, — холодно отвечает Рок, тем самым давая понять, что не желает говорить на эту тему. — Тебе это ни к чему. Его слова задевают искательницу, и она убирает руку, с легкой обидой глядя ему в глаза. Конечно, девушка знает, что Де Виро скрытен, упрям и неразговорчив, но ей кажется, что за прошедшее время, очень сильно сблизившее их, он мог бы начать доверять ей больше. Хотя порой ей также кажется, что она значит для него не так много, как он для нее. — Ты невыносим, — вздыхая, качает головой Де Вер. — А ты чрезмерно любопытна, — усмехается Рок, притягивая ее ближе к себе. Агнес тут же забывает свою кратковременную обиду и смело обнимает Ворона, прижимаясь головой к его груди. Не часто он позволяет ей и самому себе подобное, а потому такие моменты для девушки поистине драгоценны. Их отношения — если так, конечно, можно назвать то, что между ними происходит — совершенно не похожи ни на романтические истории, описанные в книгах, ни на рассказы городских сплетниц — да и насколько глупым человеком следовало бы быть, чтобы думать, будто все будет так? Гораздо чаще они оба делают вид, словно ничего и нет: Рок требует приносить что-либо с поверхности или искать в подземельях, как обычно сопровождая свои приказы язвительными насмешками и колкостями, на которые Агнес уже давно перестала обижаться и даже научилась вполне достойно отвечать, а сама она непременно добывает для него то, в чем он так нуждается. Искательница никогда не слышит от Де Виро слов благодарности за свой труд и риск, но в те редкие минуты, когда она ощущает его прикосновения к своей коже и отвечает на поцелуи, без лишних слов понимает все, что ему никогда не позволит произнести вслух гордость. Да, их отношения представляют собой нечто странное, тяжелое и противоречивое, но от этого не становятся менее нужными для обоих, чем глоток свежего воздуха, которого так мало в подземельях. Они не перестают заставлять и его, и ее постоянно переступать через себя, дабы не разрушить то, что склеить потом никогда не удастся, потрать на это хоть всю жизнь. Де Вер обхватывает Рока за плечи и заставляет наклониться — он намного выше, чем она, и каждый раз его это очень забавляет. Агнес замечает легкую улыбку на его устах, прежде чем он накрывает ими ее собственные, а она, как и всегда, с готовностью ему отвечает. Губы Ворона сухие и шершавые, их вкус почему-то всегда отдает горечью — или ей просто так кажется? — однако все это давно знакомо и необходимо искательнице, старающейся продлить поцелуй как можно дольше. Он позволяет ей забыться и на некоторое время почувствовать себя счастливой — гораздо лучше, чем арфа с ее переливчатыми мотивами. Де Виро разрывает поцелуй первым, не сводя с девушки внимательного взгляда темных глаз, по которому ей ничего прочитать не удается. Хотя она догадывается, о чем он думает, когда его коготь подцепляет край рукава ее блузы возле плеча и чуть оттягивает на низ. Агнес замирает и напрягается, ожидая его дальнейших действий, однако Рок только ухмыляется и возвращает руку на талию девушки. Она не столь глупа, чтобы не понимать, чего он хочет, но при этом знает, что он никогда не даст волю собственным желаниям. Война привык сдерживать их, даже когда в этом нет никакой необходимости — иногда искательница просто уверена: однажды его сложная натура и тяжелый характер лишат ее последнего рассудка. Только сейчас девушка вспоминает о полученном утром письме, благополучно забытом дома на столе после того, как она написала ответ на него, и ее лицо мгновенно меняет выражение. Для Рока эта перемена не остается незамеченной, но он, должно быть, думает, будто это вызвано его действиями. Агнес понимает, что ей все-таки придется рассказать ему о послании, хотя очень опасается его возможной реакции. — Адриан выезжает в Каннареджо, — нехотя отвечает она на немой вопрос Де Виро, отводя взгляд в сторону. Одно лишь упоминание имени ее бывшего жениха заставляет Ворона напрячься. Когда его глаза вспыхивают от злости, Де Вер едва удерживается, чтобы не отскочить в сторону: ей кажется, что в приступе гнева он сейчас ударит ее знаком. Разумеется, несмотря на охватившую его ярость, Рок этого не делает, но искательница все же успевает тысячу раз пожалеть о сказанном. С большим трудом он удерживает себя в руках, однако отстраняется от девушки. — Удивительно, что он не примчался еще как только узнал, куда тебя упекли, — холодно бросает Де Виро, возвращаясь к оставленной неподалеку сумке с инструментами. Будто бы догадавшись, что сейчас его начнут чинить, Чеви дернул лапками, издав при этом громкий и не очень приятный скрип. — И что ты скажешь ему, когда он прибудет в город? Вопрос ставит Агнес в тупик, и она отвечает не сразу. Действительно, что можно будет сказать человеку, с которым ее связывало очень многое в прошлом, но почти все это стерлось из памяти, будто бы ничего и не было? Как начать разговор с человеком, который, по всей видимости, до сих пор любит ее, однако немногие воспоминания о котором, время от времени пробуждаемые игрой на арфе, становятся с каждым разом все более тусклыми? Де Вер кажется, что рано или поздно они исчезнут полностью, но честно признается себе: ее это совершенно не пугает. На самом деле, теперь уже она не так сильно хочет вспоминать об Адриане. И причиной этого является тот, кто ожидает ее ответа, раздраженно возясь с механизмом и делая вид, будто ему абсолютно безразлично. — Я написала Адриану, что не следует приезжать, но он наверняка уже выехал и моего письма не получит. А когда он прибудет в город… Я скажу ему, что вернуть прошлое уже невозможно. Скажу, что совершенно не помню его и попрошу оставить меня. — И тем самым безжалостно разобьешь несчастному парню сердце, — усмехается Рок, не отвлекаясь от починки арфы. Агнес пристально смотрит на него: — Потому что кое-кто безжалостно отобрал у меня мое. Ворон поднимает голову, и Де Вер замечает, что его взгляд, сразу кажущийся безразличным, немного теплеет. — И полагаю, этот кто-то своей собственностью делиться не привык, — небрежно произносит он в ответ на медленно расцветающую на губах девушки улыбку. Не сдержав смешка, искательница заставляет Рока оторваться от работы, и на этот раз он сопротивляется не так уж долго и, кажется, постепенно забывает о привычной сдержанности так же, как Агнес — об Адриане. И когда поцелуи становятся все настойчивее, а от прикосновений к телу усиливается жар и начинает бешено стучать сердце, девушка понимает, что роль собственности нравится ей все больше и больше.