enchant

Когда Ден представляет судей, он называет ее Юлечкой. Это такая мелочь, Господи, быть может он даже делал это раньше, и всем было так похуй, ему в том числе. Но теперь это срывается с губ как-то криво и обрывчато, и Дену неловко. Он не подает вида. Когда наступает Юлина очередь говорить, и она выходит вперед, стоит рядом с ним — это так близко, так чертовски близко, и он совсем не знает, куда смотреть. Юля говорит долго — ей не хочется обижать Всяча. Юля говорит долго, и все это время Чейни неловко мечется взглядом то к ней, то от нее. Когда приходит время пить, кто-то сдвигает несколько столов, и все присутствующие оседают по периметру будто на семейном празднике, Юля понимает, что хотела бы сидеть рядом с Деном. То есть, ну, это же не преступление. Это же не что-то прям такое многозначительное. Подумаешь. Она находит Чейни в толпе и встречается с ним взглядом. Он думает, каковы шансы, что если сейчас он сядет вон там рядом с Эрнесто, Юля сядет рядом. То есть, вряд ли для нее имеет значение, с кем рядом напиваться. А для него, пожалуй, имеет. Теперь уж точно. Юля думает, что она бы точно не хотела кому-то навязываться, и с чего она вообще взяла, что это хорошая идея. И если тот вечер вкупе с тем неловким диалогом перед баттлом что-то значат — они же должны что-то значить, правда? Она не очень-то уверена, если честно — то пускай Ден делает выбор сам. — Ну и как оно? — спрашивает Эрнесто, когда она садится рядом. — Сложно сказать, — говорит Юля. На стул слева опускается Ден. Юля продолжает говорить с Димой, но не может сдержать улыбки. Чувства смешанные. Кто-то хватает ее за плечо. — Так, Чейняга, сдвигайся нахуй, можно на мой, — говорит Слава. — Но мне надо бухать с Киви. Чувства смешанные. И не то, чтобы компания Славы была не очень, но Ден весь вечер маялся легкой фрустрацией, иногда отвлекаясь на Юлю — эти ее чертовы ямочки, и совсем-совсем веселые глаза. Шутки умеренной вульгарности. Когда она говорит, что ей пора, и уходит, Дену кажется, что он упускает какой-то важный шанс, хотя это конечно не так, потому что будут еще баттлы и еще вечера, и о чем он вообще, какой к черту шанс. Он почти выбегает за Юлей из бара, а она еще даже не успела отойти от крыльца. Становится неловко. Юля смотрит на него, его незастегнутую куртку — в такую-то погоду — и чуть отчаянные глаза. — Что-то случилось? — спрашивает она. Ден не уверен, знает ли он ответ на этот вопрос. Скорее случилось, чем нет. — Нет, — он качает головой. — Не, нет. Мне просто тоже пора, могу тебя проводить. Юля улыбается: — Да нет, не надо. — Мне не трудно, правда. Юля думает, что никто еще вот так не провожал ее до дома. Никто вот так не предлагал ее проводить. Мальчики никогда не носили ее портфель после школы или вроде того, и не то чтобы Юле было тяжело нести его самой, но вот это как-то… Неожиданно тепло. — Да нет, уже поздно, — она пожимает плечами. Думает о том, что это должно значить. И если он сейчас доведет ее до подъезда, как школьницу, что будет потом? Должна ли она будет пригласить его на чай? Какой к черту чай после такого количества алкоголя, Господи, Киви, о чем ты вообще. И что, если он захочет ее поцеловать? Эта мысль такая неловкая и какая-то совсем постыдная, от нее даже теплеют щеки. И не то чтобы она никогда не целовалась, но, пожалуй, никто никогда действительно не хотел ее поцеловать. И что она будет делать тогда? — Нет, Ден, не надо, правда. Чейни не знает, кажется ли ему, но он слышит какую-то тонкую загнанность в ее голосе. Черт, нахуя было спрашивать по три раза, блять, Ден, какой же ты идиот. — Окей, — сдается он. — Тогда увидимся еще, Юль. Она чуть улыбается и кивает. Пара секунд, и Чейни кричит ей вслед: — Предложение выпить или что-нибудь еще в силе! Юля улыбается всю дорогу домой.