На что способен любимый

— Каково это, Деленн? — Джефф поднял на нее глаза, сидя на полу. Он вернулся на станцию час назад, намереваясь пойти прямиком к Шеридану и рассказать ему о «Вавилоне 4» и невероятной миссии, которая ему предстояла. А вместо этого обнаружил, что стоит у ее дверей. Но это не удивило его, хоть и должно было бы. Деленн серьезно посмотрела на него, все еще сжимая в руках маленькую чайную чашку. Они беседовали обо всем, кроме этого, но теперь время пришло. Перед ее глазами все еще стояло письмо от Валена, которое теперь бережно хранилось на столе в ее спальне. Она столько раз перечитывала его в последнее время и знала, что будет помнить каждое слово до конца жизни. Джефф откинулся назад на кушетке, положив голову на подушку. Его темные глаза изучающе смотрели на нее, замечая малейшие следы изменений на ее лице и теле, появившихся после их последней встречи. Это не был взгляд отчаявшегося человека, скорее так смотрит тот, кто наблюдает, как последние кусочки важной мозаики становятся на место. Но его голос все же чуть дрогнул. — Я вспоминала пророчества Валена, — сказала она. — О том, что две половинки наших душ должны воссоединиться. Он коротко фыркнул. — Что за ирония. — Я предпочитаю думать, что это часть симметрии Вселенной. — Что? — Да, я превратилась в человека, чтобы стать мостом между нашими народами. Но теперь думаю, что сделала это еще и для того, чтобы уравновесить твои будущие действия. Ты станешь… — Валеном, — тихо сказал он, теребя бахрому на кушетке, избегая встречаться с ней взглядом. Он не хотел увидеть в ее глазах то выражение, которое появлялось у минбарцев, когда они говорили о Валене. — Да. Он почувствовал, как она уселась на кушетку рядом с ним и осторожно прикоснулась к его плечу. — Послушай меня, Джеффри. У тебя душа Валена, потому что ты всегда был им. Не бойся. Он взял ее руку и повернулся к ней лицом. — Это больно? Пройти через Кризалис? — Да, — просто ответила она. Деленн хорошо умела умалчивать о некоторых вещах, недоговаривать или искажать правду ради большего блага. Она уклонялась от стольких его вопросов в прошлом, но только не сейчас. — Он изменяет каждую частичку тебя, и ты это все чувствуешь. Но ты же это знаешь. — Я скоро стану минбарцем, — произнес он и грустно рассмеялся. — Что ж, я не против. Ведь это же не означает, что я перестану быть человеком. Его рука сжала ее ладонь. — Ведь так? Ты ведь все еще минбарка, Деленн. Но я собираюсь пройти полное превращение в минбарца, и мое тело уже не будет телом человека. Так как ты прошла через это, Деленн? — Ох, Джеффри, — Деленн вытянула руки. — Иди сюда. Она потянула его к себе, и он повиновался, положив голову на ее колени. Она нежно провела рукой по его волосам, и Синклер обнял ее, возможно, сжав слишком крепко. Через несколько мгновений он осознал, что она рисует узоры, теребя его густые волосы. Ее пальцы были нежными, они двигались к его затылку, а потом возвращались к вискам. Это был очень приятный массаж, но он удивился, почему она прикасается только к этой части его головы. — Ох, — пробормотал он через некоторое время, — ведь там вырастет гребень, да? — Да, — ответила она. — Думаю, ты будешь чувствовать себя странно, также странно, как ощущала себя я, когда потеряла свой. Она редко говорила об этом с другими. Сьюзан помогла ей с волосами, но никогда не спрашивала, каково это: потерять то, что делало тебя минбарцем, получив взамен что-то человеческое. — Но такой массаж будет приятен и минбарцу. — Хм, — Это действительно очень расслабляло. — Значит, если я сделаю его тебе, тебе будет приятно? Он почувствовал, как она улыбнулась. — Да. — Можно? — Ее пальцы медленно двигались вниз по его шее. И он сел. — Я имею в виду, я и в самом деле никогда… ну, ведь нельзя просто так подойти и дотронуться до чьей-либо головы. Даже если ты ЭнтилʼЗа. Она рассмеялась. — Неужели никто не предлагал лидеру рейнджеров провести ночь вместе? Ни один из этих молодых дерзких женщин и мужчин? Он покраснел. — Нет, я… наверное… полагаю, некоторым хотелось бы этого. Но не думаю, что Ратенн бы им позволил. И там была Кэтрин. — Но тебе хочется узнать больше, прежде чем пройдешь трансформацию. Он потер лоб. — Прости. Я не хотел тебя обидеть. Вместо ответа Деленн взяла его руки и поднесла к своим вискам. — Вот, — мягко сказала она, направляя его руки по изящным изгибам своего гребня. Ему еще не приходилось касаться чего-то подобного: твердого и гладкого, но живого, чуть прохладного на ощупь, но все же являющегося частью живого и теплого тела. Он пробежал кончиками пальцев по ребристым граням и услышал ее тихий стон. — Ты чувствуешь мое прикосновение? В гребне есть нервные окончания? — Хм-м, — она прикрыла глаза. — Не такие, как в коже, но я могу чувствовать движение твоих рук. Ты можешь нажать сильнее… да, вот так. Деленн закусила губу, и ему вдруг захотелось снова услышать ее стон, поэтому он провел пальцами от кончика ее гребня по гладким граням вниз, по направлению к волосам. И был вознагражден тихим вздохом, заставившим его улыбнуться. Он почувствовал прилив нежности, когда Деленн слегка откинула голову, все еще держа глаза прикрытыми, принуждая его продолжать. Ее щеки слегка порозовели, а губы приоткрылись, и когда он снова прикоснулся к ней, с них сорвался чуть слышный стон. Он всегда считал ее красивой, но красота эта была неяркой, обманчиво хрупкой, как и у многих минбарцев. А теперь она трепетала в его руках, мягкая и теплая, темные волосы струились по его рукам. Она была так близко, что он мог поцеловать ее. И вдруг осознал, что хочет этого. — Джеффри, — сказала она. Ее голос слегка дрожал. Глаза потемнели и расширились, а уголки рта приподнялись. Она положила руки ему на плечи, удерживая. — Подожди. Я хотела показать тебе кое-что еще. —Хорошо, — сказал он, с удивлением обнаружив, что в горле у него пересохло. Она потянулась к броши, на которую застегивалась его рейнджерская мантия, и он кивнул прежде, чем она успела задать вопрос: — Делай все, что хочешь, Деленн. Она медленно сняла мантию с его плеч и помогла ему избавиться от рубашки под ней. Долгий миг она смотрела на него, а потом провела руками по его груди. Такой крупный мужчина, с телосложением воина. И все же Вален больше прославился как политик. Темные завитки волос пружинили под кончиками ее пальцев. Она играла с ними, явно заинтригованная. Нечаянно задела один из его сосков, вызвав у него удивленный вздох. — Деленн, — сказал Синклер напряженно. Это напряжение чувствовалось под руками, двигающимися по его груди, и она ощущала, как стучит его сердце. Он сглотнул. — Волосы на груди? Они исчезнут? Как и остальные мои волосы? — Думаю, что да, — ответила она. — Никогда не видела минбарского мужчину, у которого были бы волосы на груди. Она пробежала пальцами по его волосам снова. Ее щеки порозовели, когда она посмотрела на него. — Но я хотела показать тебе вот что… Ее руки скользнули ниже, вдоль его боков, и начали вычерчивать линии на его плоском животе. Он задержал дыхание — было щекотно, — пытаясь понять, что она делает. Изгибы и круги, все ниже и ниже. — Здесь кожа будет синей, — сказала она, и он услышал в ее голосе легкую грусть. — Моя была светло-голубой, тонкие линии, расширяющиеся тут и тут. Она показывала места пальцами, и он задумался, будет ли когда-нибудь прикасаться к собственной груди в такой же манере, вспоминая то, что исчезло. — Деленн, — сказал Синклер, положив свою руку поверх ее ладони. Она покачала головой. — Все в порядке. А потом подняла руки и расстегнула свою одежду. Фиолетово-голубая ткань соскользнула с покатых белых плеч и собралась вокруг ее талии. Под ней она носила что-то мягкое и белое, достаточно прозрачное, чтобы он мог увидеть изгиб ее груди. Прибыв сюда, он старался не смотреть слишком пристально на ее новое тело, но сейчас его глаза расширились вовсе не из-за любопытства по поводу Кризалиса. — Вот что я хотела тебе показать, — сказала она и быстрым движением пальцев избавилась от нижнего белья, оставшись обнаженной до пояса. У нее были изящные маленькие груди, которые ему хотелось бы разглядывать подольше, но она взяла его руку и прижала к своему животу. Его руки выглядели широкими на ее маленьком теле, а мягкая кожа жгла ладони. — Да, теперь я человек, — сказала она, — но все же не полностью. Она повернулась в его руках и показала свою спину. И он немедленно увидел то, о чем она говорила — голубые завитки, которые она вычерчивала на его животе, все еще были на ее спине. Он благоговейно дотронулся до них, двигаясь от основания шеи к изгибу поясницы. Его руки были теплыми, большими и нежными, и уже очень много лет никто не прикасался к ней таким образом. Она постаралась сосредоточиться на том, что намеревалась ему сказать. — Я хотела, чтобы ты знал: изменение затронет не все. Не знаю, что именно останется у тебя, но уверена, ты узнаешь что-то от прежнего себя после трансформации. Его руки коснулись ее бедер, и она почувствовала его теплое дыхание на своем плече. Он поцеловал основание ее шеи. — Спасибо. — Ты должен знать, что хотя бы один человек понимает, кто такой Вален. И по крайней мере один минбарец будет помнить Джеффри Синклера. Он притянул ее к груди. — А ты будешь помнить? Она прижалась к нему, прошептав: — Иногда мне кажется, что я любила тебя всю свою жизнь. Еще до того, как узнала, кто ты такой, я любила того, кем ты станешь. И теперь, когда ты стал дорог мне и как Джеффри, кажется, все стало на свои места. Но это невозможно. Ведь я причинила тебе столько зла. — Ш-ш-ш, — ответил он. — То было много лет назад. Разве я пошел бы на все это, если бы все еще испытывал ту ненависть, которая владела мной во время войны? Она покачала головой, не в состоянии ответить, и он нежно убрал ее волосы с плеча. И поцеловал его. — Ты должна знать, — сказал он, — что по крайней мере один человек простил тебя. Она обхватила себя руками, и он положил свою сильную ладонь поверх них. — Несомненно, я создам несколько пророчеств. И каждый раз буду думать о тебе. Деленн коротко засмеялась, и он почувствовал, как она немного расслабилась. — Пугающая перспектива, Джеффри. Он усмехнулся. — Весьма пугающая. Она повернулась в его руках, прильнув к нему. И сразу почувствовала еще одно отличие между ними, прижавшееся к ее животу. Она опустила руку, коснувшись его пояса, и озорно улыбнулась, заметив, как у него перехватило дыхание. — Только не говори мне, — пробормотал он ей на ухо, — что это тоже изменится. — Совсем чуточку, — ответила она, — но я не могу знать точно, пока ты мне не покажешь. Ведь я никогда не занималась любовью с земным мужчиной. Она соскользнула с его колен и встала, сбросив одежду и оставшееся белье. — Останешься со мной на ночь, Джеффри? Завтра будет самый длинный день в нашей жизни.