Совенок. История одного человека.

Мне снился очень странный сон. Я стою ночью посреди леса, в незнакомой мне одежде, и вдруг я чувствую какой-то запах… Запах крови! После этого я открыл глаза. Сон был очень реальным, как будто только что я сам учуял очень много крови. Я встал и посмотрел в окно. Было еще темно, лишь редкие и кристально чистые лучи раннего солнца пробивались сквозь утреннюю дымку. Взяв из сумки бутылку воды, я махом осушил ее и понял, что спать мне уже расхотелось совершенно. - Ну и что делать будем? – спросил я себя вслух. Впрочем, единственная мысль, которая посетила меня, состояла из того, что надо пройтись. Мои хрустнувшие спина и плечи только способствовали такому решению. Переодевшись в подобие спортивной одежды, я отправился на улицу. В такую рань на улице не было ни души. Это меня радовало, так как я вообще не любитель больших столпотворений, да и просто хотелось подумать о моем прибытии сюда, о том, что делать дальше, да и на худой конец о Славе, которая показалась мне вчера очень даже милой. Зайдя за угол столовой, я свернул на тропинку и зашагал куда-то прочь. Мысли одна за другой роились в голове, объединялись, сталкивались, дезинтегрировались, в общем, творили полный кавардак. Вскоре передо мной возник небольшой холмик, который заканчивался обрывом, уходящим метров так на двадцать вертикально вниз. Просто идеальное место для того, чтобы в тишине и покое встретить наступление нового дня. Я медитировал, вслушиваясь в пение птиц, шум ветра и покачивание крон деревьев. В такие моменты кажется, что ты становишься одним целым со стихией, с лесом, это напоминало мне некий транс. «Ты летишь в пропасть, в ужасную пропасть, опасную. Тот, кто в нее попадет - никогда не почувствует дна. Он падает, падает без конца…» - в моей голове вдруг всплыл отрывок из книги, которую написал Джером Д. Селинджер, кажется, она называлась «Над пропастью во ржи». Я плохо помнил то, о чем он писал в той книге, но эта цитата засела у меня в голове, и сейчас она проявила себя, может и не совсем кстати, но задуматься было над чем. Посидев так еще минут десять, и не придя ни к какому консенсусу в своем рассуждении, я хотел было направиться назад в домик, как вдруг подумал: «А почему-бы не устроить утреннюю пробежку?». Действие оказалось быстрее мысли, и я потянулся в карман за телефоном с наушниками, еще пара секунд – и вот я уже бегу через лес, постепенно разгоняясь до нужного мне каденса. Мне нравилось бежать через такой лес. Тут и там лежали поваленные деревья, ветки, через которые можно было весьма неплохо попрыгать. Вот и еще одно дерево, многолетний дуб, который был шириной, наверное, метра в два с половиной, в ход идет последовательность действий, отработанная уже до автоматизма: прыжок, вытянутые вперед руки, затем касание ствола руками и пронос ног между ними. Такой элемент в узких кругах называется «Кинг Конг», но мне его название было неважно, главное – он позволял мне преодолевать в таком прыжке весьма широкие препятствия, вот еще одно дерево, за которым виднелась небольшая полянка. Прыжок, гашение скорости через кувырок, и вот я уже твердо стою на ногах, смотря по сторонам. Я решил попробовать кое-что еще для того, чтобы окончательно убедиться, что такое нежданное путешествие никак не сказалось на моих навыках. Вот и оно – подходящее дерево. Короткий разбег, ноги снова автоматически ударились в кору, пара шагов вверх, закручивание назад, группировка… В такие моменты время для меня наверное замедляется, иначе как объяснить то, что находясь в состоянии выполнения сальто назад я заметил две светлые косы и их обладательницу, завороженно смотревшую на меня. Касание ногами земли означало то, что мои навыки остались со мной, что не могло не радовать. Быстро спрятав наушники, я развернулся к ней. Славя пристально смотрела на меня своими небесно-голубыми глазами и улыбалась. - Тоже решила пробежаться в столь шикарное утро? Сказал я, решив, что первым завести разговор не помешает. - Да. Спокойным голосом ответила она. - С утра здесь так красиво, природа, лес, прохлада. С этими словами она закрыла глаза, потягивая носом утренний свежий воздух. - С этим трудно не согласиться. – ответил я. – В такое утро и жить хочется! Славя в ответ тихонько хихикнула. - Я что-то не то сказал? - Да нет, все хорошо. Слушай, а как ты это делаешь? - Что «это»? Я решил натянуть улыбку непонимания, надеясь, что она это не заметила. - Ну, ты, даже не знаю, как сказать, пробежался по дереву, а затем сделал кувырок в воздухе. Славя снова посмотрела на меня. - Ну, этому учиться надо, это не так уж сложно, поначалу только страшно. - Это выглядело… Я никогда такого не видела. Славя слегка замялась, и начала перебирать свою косу руками, явный признак того, что возможно она нервничает. Я решил сменить тему: - Не против, если я составлю тебе компанию на пробежке? - Да нет, только я уже почти закончила, сейчас вот до столовой добегу и пойду уже переодеваться. - Наперегонки? – предложил я. Славя лишь улыбнулась, и только мне стоило встать рядом с ней, как она тут же побежала вперед. Я побежал следом. По бокам от тропинки проносился лес, по которому неспешно брел замеченный мной представитель местной фауны – еж обыкновенный. Ему не было дела до того, что два пионера гоняются друг за другом по лесу. Еще один поворот – и вот уже виднеется лагерь. Славя, увидев, что я уже прямо у нее за спиной, ускорилась еще больше, но метров через двести уже стала сдавать. - Неужели выдохлась? – подумал я. Но как только я уже бежал вровень с ней, она ускорилась раза так в полтора, наивно полагая, что я, в свою очередь безнадежно отстал. Я лишь усмехнулся. Когда мы подбегали к столовой, я уже был впереди больше чем на два корпуса. - Неплохо бегаешь! Сказал я, развернувшись к ней после финиша. - Ты тоже! – ответила она. Славя слегка запыхалась, щеки налились румянцем, а волосы растрепались, и сейчас они красиво развевались при любом дуновении ветерка. Вскоре ее прерывистое от бега дыхание перешло в более тихое, сердцебиение успокоилось, и румянец со щек сменился на улыбку на всем лице. - Ладно, я пойду, мне переодеваться еще. Вам с Семеном Ольга Дмитриевна сегодня обходные листы даст, так что ты тоже иди, переодевайся. - Спасибо за компанию, Славь! Сказал я ей. Мне было приятно вот так вот встретить утро, но вдвойне прекрасней его сделала она, я не мог этого не отметить. - Тебе спасибо! Улыбнулась она. - Побегаем завтра? - Посмотрим, меня завтра вожатая может загрузить с самого утра, но я не против. Она снова улыбнулась. - Ладно, увидимся на завтраке! – сказала она, и упорхнула в сторону своего домика. Я последовал ее примеру. По приходу в домик я надел на себя пионерскую форму, которую Ольга Дмитриевна заботливо выдала мне накануне. А вот с обувью было сложнее, выбирать пришлось из кроссовок и моих высоких ботинок. Решив, что ботинки будут смотреться вместе с формой как ни к селу, ни к городу, я снова натянул на ноги кроссовки и направился гулять дальше, решив по дороге заглянуть в домик вожатой. Она, по-видимому, только просыпалась, поэтому я решил не беспокоить ее, чем меньше я в ее поле зрения – тем больше у меня свободы действий. Попытки посмотреть в телефоне карты не увенчались успехом, ведь ни Глобальной Системы Позиционирования, ни ГЛОНАСС в 80-е годы не было, скорее всего, и в помине. Снова воткнув свои любимые наушники в уши, я отправился на пляж. Прошло уже часа два с момента моего пробуждения, поэтому солнце уже встало, не заставляя дрогнуть от холода, но и не сжигая напалмом все живое, как это обычно было в хороший летний полдень. Придя на пляж я удобно разместился на приличных размеров островке тени, создаваемой разлапистой кроной дерева. Наблюдая за мерным покачиванием воды, я и не заметил, как заснул. Сон снова был какой-то гадкий: вот я стою на бетонной площадке в окружении нескольких людей с оружием, и все они завороженно смотрят куда-то за забор, который пытались преодолеть какие-то существа. Присмотревшись я понимаю – это уже не люди, это то, что от них осталось. В нашем мире они называются «Зомби», проще говоря – живые трупы. Похоже, в моем сне я попал в схожий временной период, ибо диагонально слева от меня стоял танк Т-80, что свидетельствовало о пребывании хотя-бы в 80-х или 90-х годах двадцатого столетия. Однако, присмотревшись к остаткам одежды этих существ, я увидел… Форму солдат Красной Армии времен Великой Отечественной! И сейчас они вперемешку с солдатами Вермахта пытались расколошматить этот забор! Прилетевшая непонятно откуда граната, похоже, слегка поубавила их численность, но узнать это точно мне не удалось, ибо я проснулся. - Ну и присниться же такая дрянь! Проворчал я, принимая сидячее положение. Осмысливать причину пробуждения долго не пришлось, прозвучал сигнал на завтрак, противно звучащий изо всех рупоров лагеря. Делать нечего, пришлось идти, есть хотелось ужасно, да и наблюдать за все таким же покачиванием воды уже осточертело. В столовой, как и ожидалось по прогнозам синоптиков, был полный аншлаг, прямо как вчера. Однако за беспорядочным мельканием пионеров мне удалось зацепить взглядом один из полупустых столиков, за которым сидело несколько выделяющихся а-ля гопники людей. Один из них был блондином, что напомнило мне одну компанию своих бывших одноклассников. Тут на меня нахлынул поток школьных воспоминаний. В школе я не очень любил свой класс, как раз из-за таких вот людей «невысокого полета». Драться я тогда умел хуже, чем сейчас, да и что толку? Выбьешь дурь из одного – на его место придет двое. Обычно все заканчивалось взаимными ударами друг другу в лицо, после чего «детский садик» заканчивался, и начиналось уже относительно цивилизованное выяснение отношений. Пить и курить они тоже начали уже давно. По их мнению, это придавало им крутости, однако я видел, и вижу в них до сих пор лишь идиотов, которые потом будут клиентами всяких врачей, принимающих людей с циррозом печени, алкогольной интоксикацией, и гостями в вытрезвителе. «Корешась» на этой почве, они потом вместе распивали все это за жилым домом напротив школы. Для нескольких из них это закончилось плачевно, хотя здесь естественный отбор сработал как надо: один из них, выпив для храбрости, под покровом ночи угнал машину своего отца, стоявшую под окном. До поры вопросов не возникало ни у кого, ведь выглядел он лет на двадцать, хотя ему самому только исполнилось шестнадцать, и на тот момент он имел права, которые ему, правда, больше уже никогда не пригодятся. Набрав еще своих друзей и подруг, естественно подкрепив все это выпивкой, они отправились кататься по городу в зимнюю ночь. Водитель, напившись еще больше, на очередном повороте не справился с управлением, и на скорости больше ста тридцати километров в час машина вошла бортом в столб как нож в масло. В то же утро я видел место ДТП. Даже спустя несколько часов движение так и не было восстановлено. Машина два раза обернулась вокруг столба. Все кто сидел спереди и пассажир сзади слева умерли мгновенно, их просто смяло погнувшимся кузовом, превратив их в букет переломанных костей и разорванных органов. Две девушки, что сидели сзади выжили, но получили тяжелейшие травмы и в состоянии комы были доставлены в Москву, больше о них я не слышал. Плывя в потоке таких воспоминаний, я взял себе еду и сел за столик. Ожидаемо, вся их компания начала смотреть на меня, как стадо баранов, задавая немой вопрос «Ты наглый или что-то?». Не обращая внимания, я продолжил есть. Один из них, в край осмелев, под всеобщий гогот попытался толкнуть меня рукой. Зря. Захват, загиб кисти и вот он уже едва ли не орет на всю столовую. С такими говорить можно только так. Больше за весь завтрак он даже и не глянул на меня. Довольный собой я покинул столовую и отчалил в сторону домика. Пока выдалась свободная минутка, я решил просто посидеть где-нибудь на крыльце.