Совенок. История одного человека.

Проснулся я уже ближе к вечеру, когда в домик зашла Славя. — Денис, ты спишь? — спросила меня Славя. — Уже нет. — потянувшись, ответил я. — Что-то срочное? — Да нет. Просто у нас каждое воскресенье поход. Ты не пойдешь? — А ты? — спросил я у Слави. — Да я вот хочу пойти. — Тогда и меня запиши. Прям даже интересно стало, что это за поход такой. «Главное, чтоб не Крестовый». — пошутил я у себя в голове. — Отлично. Тогда к восьми на площади? — Славь, погоди. — остановил я ее. — Помнишь, в «той» смене я рассказывал тебе про дальний остров, которого нет на схеме лагеря? — Это когда меня… — Да. — Смутно помню. — У меня тут идея появилась, но тебе она вряд ли придется по вкусу. — Какая? — недоуменно спросила Славя. — Может, сбежим с похода и сплаваем туда? — А если Ольга заметит? — спросила Славя. — Ну, заметит и заметит, что она нам сделает? Из комсомола выгонит? Да я тебя умоляю, ей Алисы с Ульяной там вполне хватит. — Я подумаю. — ответила Славя. — Слушай, мне тут такой кошмар в лесу приснился. — Какой? — сделав вид, что удивлен, спросил ее я. Я то прекрасно знал, что это был не совсем кошмар, но говорить ей об этом я пока не собирался. — «Солгу во благо. — подумал я. — Хотя, это потом мне может аукнуться, но с другой стороны — не хочу портить ей настроение». — Ой, там были какие-то монстры похожие на Ульянку, подземелье, бр-р-р… — Славя произнесла это так, как будто нырнула в холодную воду, а ее саму пару раз дернуло. — Аж вспоминать противно! — Забудь. Это всего лишь кошмар. — Фух. Ладно. Тогда на площади? — спросила Славя. — На площади. В восемь. — подтвердил я, после чего Славя оставила меня одного. Время, судя по висящим у меня в домике часам, было что-то в районе семи вечера, то есть после репетиции прошло где-то часа два с половиной. — «Надо заканчивать спать днем». — подумал я. Пока я приходил в себя, времени остался час. — Надо собираться. — вслух сказал я сам себе. Ничего сверхъестественного я одевать не собирался — черная футболка, такого же цвета плащ и штаны, и высокие ботинки. Тоже черные. Разве что свитер прихвачу для Слави, а то замерзнет еще. По пути на площадь мне в голову почему-то полезла история России, а именно, вторая половина девятнадцатого века — западники и славянофилы. Я аж остановился, чтобы отсмеяться. — «Ни черта себе совпаденьице! — думал я. — Впрочем, я не настолько козел, чтобы подкалывать ее по этому поводу». На площади еще никого не было, что не удивительно, ведь я пришел минут на двадцать раньше. После меня первой подтянулась Алиса, притащив с собой гитару. Злобно окинув взглядом площадь, она развалилась на скамейке, положив рядом с собой гитару. Тем временем я, сидя за памятником, подбрасывал нож и любовался переливающимся в свете закатного солнца клинком. Все равно больше делать нечего, а разговаривать с Алисой я особо не хотел. Наконец на тропинке показались остальные. В основном — наш отряд. Спрятав нож и взяв свитер, я поднялся на затекшие ноги и пошел к основной группе. Как и ожидалось — ведем группу Я, Славя, и Ольга Дмитриевна. Минут через восемь, после всеобщей переклички, мы выдвинулись. Шли минут двадцать, хотя в большей степени ходили кругами, видимо, чтобы создать видимость длины маршрута, и вышли к поляне, где уже было место под кострище и бревна для сидения. — «Пожалуй, слово „поход“ тут малоприменимо». — мысленно съязвил я, выискивая место поближе к Славе. Несколько ребят отправили за хворостом, я же сложил форму будущего костра из всяких щепок и веток, найденных в ближайших кустах, и подвинув бревно для сидения стал дожидаться Славю, которая ушла с остальными за хворостом, пока я искал места. Минут через десять все вернулись в полном составе. Тем временем сильно потемнело, и мы разожгли костер, и когда он разгорелся, все мало-помалу начало приходить в движение. Кто-то решил запечь хлеб и картошку. Вожатая была не против. Когда все уже разомлели, Алиса достала главный атрибут посиделок у костра — гитару и начала напевать какую-то пионерскую песню. Я знал парочку, но эта была не из тех. Закончив, она неожиданно протянула гитару мне. Славя встрепенулась, и начала пристально смотреть на меня, едва скрывая улыбку. — «Ну ладно». — подумал я. Взяв гитару, я начал вспоминать песни на русском, которые так или иначе учил и знал, как их играть. Вспомнив, я настроил гитару и начал со вступления. А затем — песня. — «Это будет не пионерская песня. — предупредил я ребят. — А больше… Про романтику». Сколько лет прошло, все о том же гудят провода, все того же ждут самолеты. Девочка с глазами из самого синего льда, тает под огнем пулемета. Должен же растаять хоть кто-то. Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели. Нужно вписать в чью-то тетрадь, кровью, как в метрополитене: «Выхода нет», выхода нет! Где-то мы расстались, не помню, в каких городах, словно это было в похмелье. Через мои песни идут, идут поезда, исчезая в темном тоннеле. Лишь бы мы проснулись в одной постели. Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели. Нужно вписать в чью-то тетрадь, кровью, как в метрополитене: «Выхода нет», выхода нет! Сколько лет пройдет, все о том же гудеть проводам, все того же ждать самолетам. Девочка с глазами из самого синего льда, тает под огнем пулемета. Лишь бы мы проснулись с тобой в одной постели. Скоро рассвет, выхода нет, ключ поверни и полетели. Нужно вписать в чью-то тетрадь, кровью, как в метрополитене: «Выхода нет», выхода нет! Выхода нет! Выхода нет! Я знал, что до выхода этой песни еще минимум лет десять, но черт, так ли это сейчас было важно? Вожатая недоуменно глядела на меня, но остальным, особенно Славе и Алисе, кажется, понравилось. — А еще могешь? — подначивала Алиса. — Хах. Легко. Но тут меня дернула Славя. — Чего? — спросил я у нее. — Слушай, мы тут одну песню в школе учили, ты ее не знаешь? — Какая именно песня? — Ну, в ней примерно такие слова: «Мир горьких разлук и страшных потерь…». Знаешь? — Да, я ее учил одну из первых, а что? — Спеть я хочу, чего! — Славя сделала жест руками и смешно надулась. — Я бы сама сыграла, но я палец порезала сильно. — Ну давай. — согласился я. Песня была совсем не сложной в плане игры, да и Славя просто прекрасно поет, так что мне было в кайф. Услышав, что я доиграл вступление, Славя начала петь: Звезды в сиянье ночном Срываются с неба и падают вниз, Заря догорает осколками снов, И юность уходит, не скажешь: «Вернись»… Прошу тебя, останься со мною на миг, Немного тепла донесем до зимы, И пусть нереально сломать этот мир, Который и создали в сущности мы Мир горьких разлук и страшных потерь, Но все же когда мы вместе, мы чуть-чуть моложе, Когда мы рядом, мы верность и сила, И так красиво… Вокруг так красиво… Прошу, давай сохраним все тепло, Донесем до зимы… Годы летят чередой, И нет рядом тех, кто поможет в беде, Кто смело смеется вместе с тобой, Слеза на глазах и короткое: «где?..» Мы вспомним обо всех и опустим глаза, И молча слезу смахнем со щеки. И пусть никогда не станет слеза Началом холодной черной реки Мир горьких разлук и страшных потерь, Но все же когда мы вместе, мы чуть-чуть моложе, Когда мы рядом, мы верность и сила, И так красиво… вокруг так красиво… Прошу, давай сохраним все тепло, Донесем до зимы… Мир горьких разлук и страшных потерь, Но все же когда мы вместе, мы чуть-чуть моложе, Когда мы рядом, мы верность и сила, И так красиво… Вокруг так красиво… Прошу, давай сохраним все тепло, Донесем до зимы, Где остались лишь мы… Все были просто в восторге, на этот раз даже вожатая. Следующей гитару взяла Мику, но ее я слушать не стал, так как меня позвала Славя. — Ты на остров поплывешь? — спросила она. — Ну да. — Пошли. Мику любит петь и это надолго. Вожатая не заметит, как мы уйдем. — Ты тоже идешь? — спросил я Славю. — А ты не видишь, как я одета? — спросила она. Славя была одета в белые кроссовки, черные штаны и футболку. — Ладно. — ответил я. — Погнали. Незаметно уйдя от костра, мы двинулись вглубь леса, чуть позже выйдя на тропинку к лодочной станции. Хорошо, что нас не заметила вожатая другого отряда, видимо, захотевшего присоединиться к нашему. На лодочной станции было тихо. Отвязав от плавучей пристани лодку, стоявшую ближе всего к открытой воде, мы быстро запрыгнули в неё и отошли от берега. Как и в тот раз, на нашем пути было сильное течение, что довольно-таки сильно мешало прицелиться туда, куда я причаливал в прошлый раз. Спустя минут двадцать мы сумели подойти к берегу. Славя кинулась помогать мне вытаскивать лодку, но я сказал, что мне одному проще, дабы не нагружать ее. После того, как лодка была благополучно вытащена на берег, мы наметили азимут, где оставили лодку, после чего двинулись в лес. Лес на этом острове и днем то не славившийся особой приветливостью, ночью приобретал какие-то хоррор-тона. Славя выглядела довольно напряженной, то и дело оглядывалась и прислушивалась к окружающим звукам. Лицо ее приобрело нервное выражение — бегающие глаза, мимика, движения губ, все это выдавало ее с головой. Пробираться через лес было проще, чем в прошлый раз. Сказалось то, что мы сразу нашли тропу, по которой я шел обратно. Минут через десять в поле зрения показались бетонные колонны от старого забора, а за ними — остатки зданий. Большинство из них находилось в более-менее нормальном состоянии, но внутри было пусто. Все что смогли унести — унесли, остались только стены да потолки, ну и проводка, куски которой то и дело показывались на поверхности. Кое-где остались кровати, но они были в достаточно плохом состоянии: ножки давно проржавели, металлическая сетка уже расползалась под массой человека, да и места соединения ложа с изголовьем тоже проржавели к чертям. Природа здесь, пусть и медленно, но брала свое: сквозь асфальт и плитку на тропинках уже проросла высокая трава, а на некоторых крышах уже разрастались деревья. — «В лесу родилась елочка, в лесу она росла, пока ее не встретила моя бензопила». — напевал я себе под нос. Пройдя через несколько таких зданий, мы вошли в тот самый медпункт, где был сгоревший шкаф и кушетка с ремнями. — Мда. Кто-то тут явно практиковал, кхм… Специфичные утехи. — сказал я вслух. — Чего? — спросила Славя. — Какие такие утехи? — Эм… Потом расскажу. — усмехнулся я. Двусмысленно улыбнувшись, Славя решила оставить меня в покое с этим вопросом и тут же уперлась взглядом в сейфовую дверь. — А это что? — спросила она. — Дверь. — Какая? — Железная. — Денис! — А? — в тот момент я отвлекся на осмотр каких-то документов. — Я вижу, что она железная! Куда она ведет? — Без понятия. Вероятно куда-то под землю, так как снаружи никакого помещения нет, только небольшой тамбур кубической формы из кирпича, и все. — И как ее открыть? — спросила Славя. — Без понятия. — ответил я. — Прострелить замок я даже пытаться не буду — только патроны зря потрачу, да и звук выстрела услышат далеко отсюда, а глушитель взять негде. Хотя… Есть у меня идейка. — Какая? — Тот тамбур. Кирпичная стена в нем с одной из сторон не сказать, чтобы прочная. Поэтому, думаю, ее можно проломить. — И как ты думаешь это сделать? — Ну, либо взорвать, либо найти хорошую кувалду и ручками-ручками. Второй вариант более реален, если только здесь нету компонентов для взрывчатки. — А ты умеешь взрывчатку делать? — Славь, я, конечно, много чего умею, но это я так, как вариант предложил. Тем более, к взрывчатке еще нужен детонатор. — У кибернетиков вроде есть кувалды. — ответила Славя. — Отлично. — ответил я. — А займемся мы этим… Не сегодня. — Согласна. — ответила Славя, вздохнув. — Отдохнем немного? Нам еще обратно плыть. — с этими словами она потянулась и села на лежащую на полу доску. Я же прислонился стоя к стене и принялся разглядывать окружающую местность через оконный проем. Пока мы тут были, темнота уже вступила в наследство света: деревья стали похожи на огромных сказочных великанов, которые недвижимо стояли, словно ожидая приказа, дабы сорваться в атаку и снести весь этот лагерь с какими-то странными белыми муравьями под ногами, а здания напоминали их древние орудия — баллисты, онагры, вся эта «артиллерия» уже развернута и готова дать залп. «И почему меня так понесло на сказки? — спросил я сам себя, глядя на уже почти дремлющую Славю. — Наверное, потому что она сама по себе сказочная девушка. Ставлю сто баксов, что если бы русские сказки писались бы сейчас, то образ Василисы Премудрой, или как минимум образ удалой паляницы — женщины-богатыря — точно описывали бы с нее.» Стоять мне надоело, поэтому я присел рядом со Славяной. Видимо, она привыкла рано ложиться спать, поэтому ее и «рубило» в сон. Я решил пока не тормошить ее. Ольга Дмитриевна опять ей сегодня поручений надавала. — «Притом что мне она ничего не дает. Либо ей просто лень меня искать, — думал я. — либо она специально нагружает Славю, чтобы она меньше со мной виделась, но тогда возникает два вопроса: первый — вожатая вообще нормальный человек? Прекрасно же видит, что это не работает, так почему продолжает? И второй — почему Славя не может показать себя настоящую и послать ее к чертовой бабушке? Кажется, мне стоит с этим разобраться». Пока я сидел и раздумывал, Славя приоткрыла глаза и спросила: — Может, музыку послушаем? — Давай. — ответил я и протянул ей телефон. — Выбирай. Кое-как объяснив ей, как пользоваться смартфоном, я отдал ей его, дабы она выбрала музыку. Спустя секунд тридцать, Славя сделала выбор. Это оказалась «Louna» с акустической версией песни «Устала». Видимо, название пришлось ей по душе, а может это просто была одна из немногих песен с русским названием в моем плейлисте. Славя обняла меня, и положив телефон себе на колени принялась смотреть на звезды через все тот же оконный проем. В процессе прослушивания песни я почувствовал, что «рубить» начало уже меня. Славя же, в свою очередь, уже давно зарылась головой в мое плечо и уснула. «Ну, — подумал я. — крупных диких зверей, полагаю, тут не водится, поэтому единственное, чего можно опасаться — люлей от вожатой. Ну или бомжей с наркошами. Или… Че-е-е-рт! — вспомнил я прошлую смену. — Здесь же все и началось! Впрочем, вестей от нематериального чёрти-пойми кого не было, поэтому опасаться его злого братца или нет — вопрос открытый.» Но в сон меня клонило все больше, хотя всего пару минут назад я совершенно не хотел спать. Чтобы меня начало так клонить в сон, я должен бодрствовать не меньше 60 часов! Это проверено мной лично! Но сознание все же улетало, и я закрыл глаза.  — Повествование от лица Слави — Мне снился сон… В нем мне явился дом, родители. «Неужели за неполную неделю их отсутствия я так соскучилась по ним?» — думала я. Родители звали меня в дом, как вдруг неожиданно землю под моими ногами начало трясти. «Землетрясение?! — ужаснулась я про себя. — Но у нас никогда не бывало землетрясений!». Затем все в глазах начало расплываться, как в фотокамере, и вдруг меня ослепила яркая вспышка. Я стояла на утесе, а вокруг меня бушевало цунами! Молнии метались одна за другой, словно лев догонял свою добычу, попадали в деревья, столбы… Меня сковал ужас. Я не могла пошевелиться. Пыталась закричать, позвать на помощь, но… ничего. Изо рта не вырвалось и звука. Подо мной был лагерь… «Стоп, лагерь?! — думала я. — Но „Совенок“ же не у моря». Отсюда лагерь был как на ладони, и я пыталась разглядеть детали: ворота, стадион, домики, Генда… «Это точно „Совенок“! Но как? Почему?». Не успела я додумать, как вокруг резко стало темно. Я находилась как будто в невесомости, и лишь пару мгновений спустя я поняла что тону. Вода уже попала мне в нос и шла дальше, обжигая все внутри словно огонь. Я задыхалась. Последнее, что я почувствовала, видимо, уже потеряв сознание, было то, что кто-то схватил меня и потащил вверх. Резко сделав вдох, я… проснулась. Вокруг было темно, но я по крайней мере могла дышать. Ощупав пространство вокруг себя, я поняла, что нахожусь на чем-то тканевом. Возможно, сижу на диване. Рядом слышалось сопение. Лица того, кому оно принадлежит, я не видела, но оно было очень знакомым. Этот «кто-то» спал настолько крепко, что не услышал моего вздоха ужаса. Видимо, я все же была на кровати, так как была накрыта одеялом. Едва не свалившись в попытке слезть с нее, я решила осмотреть помещение, где находилась. Получалось плохо, так как глаза все еще не привыкли к темноте, но предметы по краям комнаты уже начали приобретать очертания. Отойдя от кровати, я повернулась к ней лицом, дабы получше осмотреться, и машинально пошла спиной вперед. Неожиданно я споткнулась обо что-то твердое и холодное, и перевалилась через него. Неожиданно что-то очень тяжелое упало мне на ноги, и послышался грохот вместе со звуком падения на пол чего-то металлического. В комнате моментально включился свет. Я застыла, в ужасе смотря в направлении кровати. С нее резко вскочил какой-то парень. Я смотрела на него, и последняя мысль, которая пришла мне в голову была: «Где я?». Комната была просто огромной, с окнами до потолка. — Славя?! — произнес очень знакомый голос. — Денис?! — удивилась я. Видимо, он был в не меньшем удивлении, чем я. — Где это мы? — спросила я. — В моей квартире. — Что?! — удивилась я. — Славя, мы в моем времени. — сказал Денис. — Меня уже пару раз выкидывало из лагеря, но чтобы вот так вот выкинуло тебя. Я попыталась отползти, и только сейчас разглядела, что на меня упало: какие-то ручки, колеса… — Не шевелись! — сказал Денис, увидев мои потуги выбраться. Денис схватился за эту штуку и, выдохнув, поднял ее, освободив мои ноги. — Встать можешь? — спросил он. — Да. — ответила я уже стоя на ногах. — Что это за штука? — Мотоцикл. — ответил он. Я не нашла что ответить. Я таких даже на фотографиях не видела: весь черный, странные фары, непонятный руль и еще более непонятные штуки на колесах, но выглядел он конечно эффектно. Увидев мой интерес, Денис усмехнулся и сказал: — Можешь сесть на него, если хочешь. Я с опаской приблизилась, после чего задрала ногу в попытке перелезть через него, но он оказался выше, чем я рассчитывала. Денис подхватил мою ногу и помог перенести ее. Я побоялась, что сейчас упаду. — Да держу я его, расслабься. — вновь сказал мне Денис. Я успокоилась и более-менее уселась на нем, после чего попыталась дотянуться до ручек, которые, как я предполагала, являлись рулем. Дотянуться-то я дотянулась, только вот для этого мне пришлось чуть ли не лечь на него сверху. Наверное, со стороны это выглядело странно. Да и вся моя задняя часть была как-то выпячена. — Левую ногу сюда. — сказал мне Денис, после чего моя нога переместилась куда-то выше и оказалась согнутой. — Сиди, как сидишь. — с этими словами он отпустил руки. Я испугалась, что меня снова придавит, но, к моему удивлению, я совершенно спокойно держала его стоящей на земле ногой. Не верилось, что такой мотоцикл может быть настолько легким. — Поздравляю. — ответил Денис. — Теперь ты мотоциклист. — после этого он едва заметно улыбнулся. — Такой легкий. — удивилась я. — Ну, на самом деле сейчас он весит почти сто восемьдесят килограмм. Сухой. — Сколько?! — Да не удивляйся ты так. Покачай его чуть-чуть. Я выполнила его просьбу. — Чувствуешь? — А что я должна была почувствовать? — удивилась я. — Может, центр тяжести у него внизу? — И ты абсолютно права! — сказал он. Тем временем руки уже стали немного побаливать, я ведь упиралась в них всем телом. — Как слезть? — спросила я. — Смотри. — начал он. — Обе ноги на землю, затем убери левую ногу с подножки и нащупай ногой позади длинную палочку. Я сделала все в точности, как он говорил, и действительно, под левой ногой что-то такой было. — Теперь тяни ногу вниз. Я потянула, и эта штука тоже пошла вниз. — «А, так это подножка». — пронеслось у меня в голове. Дальше все было интуитивно понятно. — Все, наклоняй на нее и слезай. Я наклоняла его в сторону, но подножка как будто «уползала» из-под мотоцикла и я опять начала бояться его уронить. Денис это понял, и, взявшись за него, наклонил еще сильнее, после чего он перестал заваливаться на бок, и я смогла, наконец, слезть с него. Несмотря на то, что я никогда не интересовалась подобным, такая техника вызвала у меня неподдельный интерес. — Слушай, — спросила я Дениса. — а какой сейчас год? — Сегодня… Секунду. — ответил он, взяв телефон в руки. — Двадцать первое декабря две тысячи шестнадцатого года, среда, шесть часов утра. В который раз я стояла в шоке. Буквально пару минут назад шел тысяча девятьсот восемьдесят пятый, получается, я переместилась на тридцать один год вперед?! Да мне сейчас должно быть почти пятьдесят лет! — Не пугайся ты так! Понимаю, это странно, но «прыгать» на тридцать один год назад для меня не менее странно, чем для тебя вперед. Учитывая то, что в восемьдесят пятом до моего рождения еще четырнадцать лет. — Что?! — удивилась я. — Ага. Сам в шоке. Невольно вспоминаются Галкин с Пугачевой. — усмехнулся Денис. — Не поняла? — Забей. Лучше не знать. При включенном освещении я смогла осмотреть комнату, и первое, что я увидела — она была огромна! Шириной метров, наверное, двадцать! В ней стоял довольно большой стол, справа от него, в углу, стояла небольшая тумбочка, на которой сверху стояла неизвестная мне штука с четырьмя пропеллерами, да еще и моргала всякими огоньками, далее по стене стоял большой шкаф со всякими дверями и полками. С одной из полок на меня глядел шлем, я видела такой у Дениса на фотографиях, он был для езды на мотоцикле. — Ты пока осматривайся, я пойду поесть приготовлю. — сказал Денис, уходя в другое помещение. У противоположной стены стояли какие-то чехлы, притом из одного торчало какая-то трубка. — Стрела? — удивилась я, взяв ее в руки. Она была черного цвета, и оперение у нее на одном из концов тоже было черным. Я потрогала наконечник стрелы и чуть не порезала палец об одну из граней. — Такими и убить можно! — про себя подумала я, положив стрелу обратно. В другой сумке тоже оказались стрелы, только гораздо короче той, что я видела. На той же стене висел телевизор, тоже очень большой, а напротив него стояли диван и столик, на котором лежали какие-то схемы, наушники, и очередная непонятная штука странной формы с кнопочками и двумя рычажками. — «Видимо, Денису придется многое мне рассказать». — подумала я как раз в тот момент, когда с кухни запахло чем-то вкусным. — Славь, иди есть! — крикнул он с кухни. Когда я пришла, Денис уже наливал в тарелку борщ. Обычно, у нас в семье готовили либо мама, либо я, поэтому я сомневалась, что Денис приготовит что-то вкусное. И напрасно — борщ был изумительный. За завтраком я спросила у Дениса о том, что произошло за эти тридцать лет в мире. — Ну, если очень кратко. — отвечал он. — В 89-м из Афганистана вывели наши войска, еще была в Карабахе война, 26 декабря 91-го — Советский Союз официально прекратил существование, несмотря на референдум о сохранении 17 марта 91-го, и еще — 8-го декабря 91-го в Беловежской Пуще было подписано Беловежское соглашение, где одна из цитат была такой: «Союз ССР, как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает своё существование». После этого грохнул политический кризис и сепаратистские настроения. Подробности я могу тебе найти в интернете, если интересно. Затем, с 11 декабря 94-го по 31-е августа 96-го — Первая чеченская война, затем, с 7 августа 99-го — вторая, хотя, активные боевые действия продолжались до апреля 2000-го, официально об окончании «Контртеррористической операции» заявили только 16-го апреля 2009-го. 2008-й — так называемая «Пятидневная война» между Грузией и Южной Осетией. Менялись и президенты: сначала президентом СССР стал Михаил Горбачев, затем, первым президентом России в 91-м стал Борис Ельцин, был на посту до 99-го, с 2000-го по 2008 — Владимир Путин, с 2008 по 2012 — Дмитрий Медведев, и с 2012 по сегодняшний день — Путин. Денис рассказывал все это, а я сидела и смотрела в никуда. Я не верила, что все это могло произойти. — «Выходит, я увижу все это?! — внутренне кричала я. — Почему?! Как?!». На глазах выступили слезы. Я представила, сколько людей погибло во всех этих войнах, и сколько потрясений пережили оставшиеся, что меня невольно бросило в дрожь. — Славя, все в порядке? — спросил Денис. — Да. — попыталась соврать я, но получилось паршиво. — Славь, я ведь вижу, что нет. Понимаю, тебя это расстраивает, но это история, прошлое. Сейчас в мире относительно спокойно, правда. — Ладно. — ответила я. Поводов не верить Денису у меня не было. Я попросилась умыться, Денис проводил меня в ванную, а сам ушел куда-то в комнату, где у него звонил телефон. Он говорил не на русском, поэтому понять, о чем он говорил, я не смогла. — Слушай, Славь, — сказал он, когда я вышла из ванны. — Мне тут мать с отцом звонили, мне ехать надо, ты со мной или тут побудешь? Я хотела ответить «С тобой», но потом поняла — у меня же нет ни документов, ни вещей! Свои мысли я озвучила Денису. — С документами действительно косяк. — ответил он. — А вот с одеждой… — он с секунду пристально посмотрел на меня, после чего сказал: — Идем, может быть тебе что-то из моих вещей подойдет. Денис открыл шкаф, после чего начал в нем рыться, извлекая оттуда футболку, джинсы, и пару ремней. Глянув на футболку, я вдруг вспомнила, как мы промокли под дождем и Денис дал мне футболку, чтобы я не мерзла. А еще там, в домике я разгуливала, завернувшись в одеяло. Я аж хихикнула про себя. Все это было весело вспоминать. Тем более, его футболки мне действительно нравились. И даже не из-за свободы, а из-за того ощущения, что частичка человека, которого ты любишь, одета на тебе. — Так. Вот футболка, штаны и ремень. Куртка тебе подойдет моя, а свитер я сейчас найду. После этих слов Денис отвернулся. — Не подглядывай! — усмехнулась я. — И в мыслях не было. — сказал Денис, отойдя куда-то к мотоциклу. Хотя, на мне был купальник, который я надела, надеясь поплавать в тот день. Так что особо скрываться смысла не было. Да и Дениса я не особо стеснялась. Поэтому, надев штаны, я повернулась к нему, и тут же поняла его хитрость — он все видел в зеркало на руле мотоцикла, которое повернул ко мне! — Дурак! — усмехнулась я. — Сказала же! — Да ничего я не подглядывал! — ответил Денис. — А зеркало зачем повернул? — Оно же было повернуто. — ответил он, пытаясь оправдаться словно ребенок. — А ну иди сюда! — в шутку разозлилась я и кинулась на него, слабенько побив. — Эй! Хватит! — Денис шутливо ругался и примирительно поднял руки. — Будешь еще подглядывать?! — спросила я. Денис хотел что-то ответить, но в этот момент на меня непонятно что нашло, и я заткнула ему рот долгим поцелуем. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я осознала, что творю и отстранилась от него. — Извини. — сказала я. — За что? — удивился он. — За поцелуй? — Я не знаю, что на меня нашло, я… — Славь, ты чего? Стесняешься что ли? В этом нет ничего постыдного, да и к тому же — мы тут одни. — Я… — Славянка, — обнял он меня. — ты чего? — Давай собираться? — спросила я, когда меня чуть-чуть отпустило странное чувство по всему телу. — Хорошо. — ответил Денис. — Вот свитер. Надев футболку, я заметила, что она была несколько не такой как в лагере — она была с длинным рукавом, и от кисти тянулась линия, идущая через всю футболку узором, подчеркивающим грудь и живот. — А как ты сразу с отцом и мамой разговаривал? — спросила я у него. — Ох, да они мне в конференции по «скайпу» позвонили. Видимо, «скайпом» он называл какое-то приспособление для связи. Денис оказался прав, его зимняя куртка прекрасно на меня подошла. Он же одел свою термофутболку, как он мне сказал, и плащ. На мой вопрос «А не холодно?» он ответил: «Да до машины-то дойти…». Через две минуты мы уже вышли на улицу, где метрах в тридцати от входа стояла машина. Черный кузов, черные стекла, четыре выхлопные трубы и странная, отдаленно напоминающая лавочку штука сзади. По привычке, я обошла справа и увидела, что у задней двери… нет ручки. «Ладно. — подумала я. — Сяду вперед». Открыв переднюю дверь, я увидела какой-то каркас, пронизывающий всю машину внутри и… руль?! — Денис, а что у тебя с машиной? — спросила я. Он окинул взглядом машину, после чего ответил: — Да все нормально. — А почему у тебя руль с другой стороны? — Ах, ты об этом. — хихикнул он. — Так это японская машина, оттого и руль справа. Такие есть и с левым, для Европы, но, какая была — такую и получил. Мне как-то без разницы, честно. Обойдя слева, я, наконец, нашла пассажирское место, но тут же застопорилась на том, как же мне сесть внутрь. — И как же ты сюда залазишь? — прошипела я. — Славь, сначала ноги, потом туловище. — ответил из-за спины Денис. Кое-как мне удалось влезть внутрь, после чего Денис помог мне пристегнуться ремнями, которые я тоже видела первый раз, и сам сел за руль. — Тебе удобно? — спросил он. — Ремни не давят? — Нет. — ответила я. — А зачем они? — Разве ты никогда не пристегивалась ремнем безопасности? — Пристегивалась, конечно, но не такими. — А, понял. Это ремни для гонок. Многоточечные. Стандартные я выбросил к черту, ибо сделаны они для безопасности пополам с удобством использования, чтоб «сел и поехал». А на нормальных гонках со стандартными ремнями даже к старту не допустят. Пристегнувшись, Денис повернул ключ, после чего машину тряхнуло, и двигатель заработал. Пока мы стояли, я решила посмотреть назад. Кроме очередных каркасных труб там были только какая-то большая, ввинченная в пол коробка, и пара баллонов непонятного предназначения. Сидений сзади не было, и насчет них я спросила Дениса. — Да в гараже лежат. — ответил он. — Пассажиров я не вожу, так что зачем они мне? Лишний вес только. Денис пару раз нажал на газ, после чего где-то сзади что-то грохнуло, но посмотрев на его лицо, я поняла, что так и надо. Далее он нажал на газ еще сильнее: сначала послышался громкий свист, после чего сзади прогремела целая серия хлопков, а в зеркало я даже разглядела пламя. — Ты против музыки не возражаешь? — спросил он. — Абсолютно нет. — ответила я. — Мы сперва к моей матери поедем, она в Подмосковье живет, а потом в Москву вернемся. — сказал Денис, тыкая по кнопкам в машине, выбирая музыку. Наконец, найдя нужную, мы поехали на выезд со двора. Дорога была пустой, видимо, на улице было еще рано. — Ты можешь ехать побыстрее, если хочешь. — сказала я, видя, что Денис едет значительно медленнее, чем редкие попутные машины. — Насколько быстрее? — спросил он. Я вопросительно посмотрела на него, на что тот спросил: — Вот так? — и чуть-чуть прибавил газу. — Или вот так? — после этого машина начала ускоряться так, что меня сильно вжало в спинку сидения, отчего я даже испугалась. — Как в первый раз. — ответила я. — Хорошо. По пути я из интереса спрашивала Дениса о том, что означают всякие кнопки и рычажки у него в машине, коих было просто невероятное количество. Как оказалось, за музыку у него отвечают целых шесть кнопок! Я показала на кнопки на руле, которые я даже не сразу заметила, к тому же, они были скрыты под какими-то колпачками. — Это — впрыск закиси азота. Мощность прибавляет кратковременно. А колпачки, про которые ты спросила — предохранитель, дабы не нажать случайно. Нажмешь одну — впрыск из одного баллона, обе — впрыск из всех сразу. После еще минут десяти пути, Денис спросил: — Слушай, Славь, а ты не хочешь узнать, что она может? — В смысле? — спросила я. — Ну, посмотреть, как я езжу обычно, тем более — дорога пустая. Подумав, что ничего плохого из-за этого не произойдет, я согласилась. После чего меня опять вжало в спинку сидения, а дорожные ограждения снаружи слились в одну мутную стену. Однако, скоро мне полегчало, но глянув на спидометр, на который мне до этого показал Денис, я смогла только ужаснутся: стрелка показывала двести двадцать километров в час! — Дальше не буду, опасно на такой дороге. — прорвался сквозь рев голос Дениса.  — Повествование от лица Дениса — — Ты совсем что ли дурак?! — завизжала Славя. Поняв, что напугал ее, я сбросил газ и переключил передачу вниз, «анти-лаг» выстрелил из выхлопных труб и дальше я ехал накатом. — Ты убиться захотел?! — Да что такое-то? — спросил я. У Слави от такого, кажется, началась мини-истерика. — Зачем ты так гонишь?! — Эй, тихо. — ответил я. — Уже не гоню. Скорость на тот момент успела упасть до ста двадцати километров в час, и нас начали догонять попутные машины. — Вот так и езжай. — увидев попутки, сказала она. — Эй, ты чего? Испугалась? Я всего-то разогнался. — Всего-то?! Ничего себе! Так сколько же ты тогда разгонялся, если для тебя двести — «всего-то»? — Триста двадцать. — ответил я. — Правда, на мотоцикле. Славя, кажется, не нашла что ответить, и отвернувшись, начала смотреть в окно. Разговаривать с ней, похоже, было бесполезно. По ее глазам было видно, что она не выспалась, и вскоре недосып начал брать свое — под монотонный гул движка она довольно быстро заснула. «Ну и ладно. — подумал я. — Все равно еще час с лишним ехать». Чтобы не будить ее, я переключил музыку с аудиосистемы на свою гарнитуру. Пока Славя спала, я все же ехал побыстрей — где-то сто сорок — сто пятьдесят, ибо тащиться со скоростью сто десять для меня было сущим наказанием, да и ехали мы в сторону восхода солнца, поэтому, мне хотелось побыстрее доехать до места, чтобы не мучатся с ослеплением этим самым солнцем. Наконец, минут через сорок, успев постоять в пробках, я свернул с автомагистрали на обычную дорогу, с нее нужно было сворачивать в частный сектор, где дорогу за зиму весьма прилично развезло, а потом я понял, что и заехал не с той стороны и придется ехать по откровенно убитой полевой дороге. Хоть клиренс у меня и был увеличен на зиму, но на езду по таким дорогам он не то чтобы рассчитывался. «Где наша не пропадала.» — подумал я и поехал напролом. Уже через пару десятков метров я ударился днищем, отчего Славя проснулась. — Ну и где мы? — спросила она. — Почти приехали, осталось только поле проехать. Трясло, конечно, нещадно, а на некоторых участках я вообще чуть не застрял. По пути я видел срубленный лес, а вывозили его, видимо, как раз по этой дороге осенью, окончательно раздолбив ее лесовозами. Через десять минут такого издевательства над машиной, мы въехали в поселок. Дом у моей матери стоял с другого конца улицы.  — Повествование от лица Слави — Наконец, Денис остановился около каких-то ворот и начал сигналить. Ворота открылись, приглашая внутрь, после чего мы остановились под каким-то навесом, где стояла еще одна машина. Дом был очень большой, как и участок около. Позади дома все было завалено снегом, поэтому рассмотреть подробнее я не смогла. Денис, несмотря на то, что мы уже приехали, все еще не останавливал двигатель. Вскоре на крыльцо вышла женщина. Среднего роста, длинные темные волосы, на ногах были сапожки. На вид ее возраст был одинаков с Виолой, так что я предполагала, что ей не более тридцати. Но в то же время я вспомнила, что Денису семнадцать, соответственно, она не может быть такой молодой. Денис вылез из машины, оставив дверь открытой. Его мать подошла к машине, чтобы поздороваться и было видно, что меня она тоже заметила. — А как зовут твою прекрасную спутницу? — спросила она у него. — Славяна. — ответила я. — Вау! Какое редкое имя! Я Василиса, приятно познакомиться! После знакомства она пригласила нас в дом. Я не то, чтобы хотела туда идти, но Денис настоял на том, что мерзнуть на улице тоже не лучший вариант. Раздевшись в прихожей, мы пошли в сам дом, где Денис начал производить какие-то манипуляции с компьютером матери. — У тебя блок питания сгорел. — обратился он к ней. — Остальное все вроде рабочее, «с собой» он ничего не забрал. У меня вроде валяется похожий, в старой квартире, можешь взять его. — А где? — спросила она. — Где у меня всякие штуки компьютерные лежали. — А, поняла. Хорошо. Пока они разговаривали, я заметила, что на правой руке у нее была разноцветная татуировка. Из того, что я увидела, на ней были изображены лев и дракон, остальная часть была прикрыта длинным рукавом футболки. — Вы, может, есть хотите? — спросила она. — Славь, ты будешь? — спросил у меня Денис. — Нет, я не голодна. — ответила я. — Нет, спасибо. — крикнул ей Денис через стену. — Ну ладно, я тогда собираюсь и на работу. Чувствуйте себя как дома. — усмехнувшись, ответила она. — Мам, мне в Москву надо еще заехать, так что… Минут через пять к нам вышла его мама. Одета она была в белую куртку, ботинки и джинсы. Пока она надевала перчатки, я заметила, что ей никак не давалась застежка на одной из них, которую она надела на правую руку. Левая рука плохо ее слушалась. — Тогда поедем вместе. — ответила она. — А где работает твоя мама? — спросила я, когда мы уже сели в машину. — Там же, где и я — в компании отца. Она за маркетинг отвечает. Следующий вопрос я сначала стеснялась задавать, но потом спросила: — А что у твоей мамы с рукой? — Да поскользнулась где-то, упала и сломала руку. Гипс вот только недавно сняли, поэтому рука еще не окрепла. — Неприятно… — ответила я. — Ага. Его мама тоже села в машину: большую, тоже черную, сзади у нее были видны пять колец, как бы скрепленных между собой. Ниже я увидела букву «Кью» и цифру «семь». Кажется, эти кольца означали марку машины. В Москву мы ехали уже вдвоем — его мама впереди, Денис — позади. Ехали мы долго, так как на дороге к тому времени было просто невообразимое количество машин. И все разные: высокие, низкие, длинные, короткие, с какими-то экранами внутри, с кожаными сидениями… глаза разбегались от такого разнообразия. Через час мы остановились у какого-то торгового центра, после чего разъехались: его мама пошла в торговый центр, видимо, что-то купить, а мы поехали дальше. У Дениса вновь зазвонил телефон. — Да? — ответил он. — В смысле? Ладно, понял. И он положил трубку. — К отцу мы не поедем. — сказал он. — Он мне уже домой завез то, что хотел отдать. Домой? — Домой. — выдохнула я. — И не гоняй, пожалуйста. — Окей. — Денис впервые нормально улыбнулся за все время. Я расслабилась на сиденье, слушая включенное им радио. Через несколько минут Денис остановился около какой-то пустой площадки. — Что такое? — спросила я. — Хочешь попробовать? — спросил Денис, показав на руль. — Денис, я не умею водить. Да и боюсь. — честно призналась я. — Так я ж научу! — ответил он. — Давай, садись! Поняв, что отказываться бесполезно, да и интерес, равно как и страх, распалился во мне еще сильнее, я все же заставила себя поменяться с ним местами. Первые впечатления — как же неудобно! Ноги не вытянешь — педали, которых аж три штуки, прямо под ними, да еще и сижу с неправильной стороны. У нас же во всех машинах шофер сидит слева, и все управление выстраивается как-то логично, я даже пару раз наблюдала за папой, когда мы куда-то ездили, а здесь — все наоборот. — Так. — начал Денис. — Сперва разберемся с педалями. Самая левая — сцепление, им ты пользуешься при переключении передач или торможении, посередине — тормоз, с ним осторожней — здесь он очень мощный, ну и самая правая педаль — газ. Я пару раз пробежалась по педалям ногами, в принципе — понятно. — Теперь давай, запускай мотор. Выжми сцепление для начала. Я сделала, как он сказал, хоть и педаль была довольно тугой. — У ключа два положения: первое — просто зажигание, в машине работают все функции, но двигатель не запущен, поэтому можно «посадить» аккумулятор, а второе положение — старт двигателя. Включи зажигание, чуть-чуть подожди, и затем поворачивай ключ до конца. Выполнив это, я почувствовала, как машину тряхнуло, после чего двигатель заработал. — Вот так. А теперь самое интересное — поехали. — Денис взял мою левую руку, и положил на один из рычагов в центре. — Значит, смотри: первая передача — влево от себя и вперед, вторая — то же самое, только назад. — Денис перечислил мне, как включить ту или иную передачу. Всего их оказалось шесть. — Но больше первой тебе пока не нужно. Выжимай сцепление, затем включай первую и плавно отпускай сцепление, попутно по чуть-чуть прибавляй газ. Я включила передачу, сделала все, как он сказал, но… машина дернулась и тут же заглохла. — Извини. — сказала я, поежившись, так как испугалась, что что-то сломала. — Все нормально. Успокойся и попробуй еще. Получилось только с пятой попытки: то я слишком резко бросала сцепление и машина глохла, то я слишком мало жала на газ и она тоже глохла и так далее. Наконец, с пятой попытки я смогла сдвинуться с места. — Повествование от лица Дениса — Как только Славя наконец тронулась, она покраснела и непроизвольно улыбнулась. — Как ощущения? — спросил я, пока она наворачивала круги по площадке. — Потрясающе! — радостно взвизгнула Славя. — Ну и чего ты боялась? — Сама не знаю! — Так, переключись на вторую. — сказал я ей, когда мы очутились на ровном участке. — Просто выжми сцепление и включи другую передачу. Здесь уже можешь просто бросать сцепление, плавно отпускать не надо. После того, как Славя переключилась, мы еще немного покатались, чтобы она почувствовала руль, после чего я сказал: — Ладно, теперь тормози. Выжми сцепление и плавно нажми на тормоз. Сцепление то она выжала, но на тормоз нажала резковато, отчего меня по инерции дернуло вперед. — В следующий раз нажимай плавней. Нейтраль включается вот так. — я показал ей, как включить. — А теперь давай без моих подсказок. После того, как Славя более менее научилась, мы поменялись местами. — Ну как? — Классно. — Славя была напряжена настолько, что учащенно дышала, а на лице выступили капельки пота. — Весело? — спросил я. — Очень! — Сейчас будет еще веселее! — ответил я и сорвал машину с места. Славя не поняла, что я задумал, поэтому вопросительным взглядом смотрела на меня. — Сейчас будет дрифт! — крикнул я ей, и под газ закинул машину в вираж. Славя принялась кричать, то ли от страха, то ли от перегрузок. Перекладка, и вот я уже скольжу другой стороной. Ну и финал — помогая себе ручником, я развернул машину на 360 градусов и остановился. Посмотрев на красное лицо Слави, я понял, что она не злится, и вроде как ей даже понравилось. «Видимо, под личиной порядочной пионерки скрывается крутой экстремал?» — усмехнулся я про себя. По приезду домой нас обоих сразу и резко потянуло в сон. — Я спать хочу. — мило зевнув и посмотрев на меня своими небесно-голубыми глазами, сказала Славя. — Не выспалась, видимо. — Да меня че-то тоже в сон клонит. — ответил я, ложась на кровать. Через пару секунд я отключился, и испытав на себе уже знакомые ощущения, услышал шум деревьев и проснулся. — Славя? — позвал я ее и тут же осекся. У меня было что-то не то с голосом, да и сидел я прямо в углу, а не рядом с ним. — Славя? — позвал я ее второй раз и точно убедился, что голос у меня совершенно другой. Я помахал у себя перед глазами рукой, так как зрение еще было не сфокусировано, и тут я заметил… «Это не моя рука!!!» — вскрикнул я про себя. — Какого… — вырвалось у меня. — Что это за черт?! Найдя осколок зеркала, который валялся в соседней комнате, я посмотрел на себя и тут же выкинул его, окончательно разбив. — Твою ж мать! Я — Славя?! — высказался я вслух. — Что это за бред такой?! И где тогда «Я»? — на том месте, где мы уснули, никого не было.  — Повествование от лица Слави — Я проснулась, услышав шум деревьев. — «Деревья? — подумала я. — Мы же в городе». Открыв глаза, я через дыру, где раньше были окна, увидела деревья. «Лагерь?! — вспомнила я. — Но как это возможно?!» — Денис? — начала звать я, и тут же поняла, что как минимум, у меня ангина. — Денис! — крикнула я уже чуть громче. Ответа не последовало. Я попыталась подняться, у меня тут же резко зазвенело в голове, и я упала обратно. Перевернувшись на живот, я повторила попытку, опираясь на руки. И тут я заметила, что помимо голоса у меня еще и изменились руки. Я посмотрела на них, и увидела, что они были в перчатках, и сначала я не обратила на это внимание, но потом вспомнила: «Перчатки же надевал Денис, когда копался в документах!». Неожиданно в помещение, где была Я, зашла… Я?! «Я в другом лагере?!» — тут же вспомнила я. В голове роились уймы картин, воспоминания, но они были не мои! Я попыталась подняться на ноги, но ноги были как будто ватные, я не могла встать! Но тут я заметила, что другую «меня» сильно шатает, она еле-еле стояла на ногах. — Что тут случилось? — спросила я. — А ты здесь откуда?! — последовал встречный вопрос. — Ну, я была в городе, а очнулась здесь. — Славя?! — удивленно спросила меня близнец. — Да. — О-о… — протянула другая «Я». — Лежи и не падай, мне кажется, тебе о многом стоит узнать. — Чего? — спросила я. — А ты на себя посмотри. Я осмотрела себя, и тут же заметила, что я… не я. Продолжая понимать, что не так, я неосознанно запустила руку под левую, и больно ударилась обо что-то железное. Наружу я вытащила… пистолет?! Сомнений не оставалось, Я — Денис. — А ты тогда?! — выпалила я. — Угадай, блин! — Денис?! — Я же говорил — лежи, не падай. «Денис» помог мне подняться, после чего мы стали думать, что делать дальше.  — Повествование от лица Дениса — — Дальше… Ну, долго бегать мы все равно не сможем, поэтому, пока ночь, надо в лагерь вернуться. — сказал я. — А как нам быть с этим? — спросила «Славя», показав на меня. — А вот это хороший вопрос. — ответил я. — Ты помнишь свое прошлое? Именно свое? — Как и в «том» лагере — да. А что? — Ты, будучи в 7 классе, ходила с подругами на речку и обсуждала, какие парни вам нравятся? — Стой, я же не рассказывала тебе этого! Откуда ты… — возмутилась Славя. — Кажется, я частично помню то, что было с тобой, и это очень странно. — Стой, а ты падал с мотоцикла, ну, с другого, в гонке? Летом? — Да. — ответил я. Получается, мы перенимаем воспоминания друг друга. — Это… плохо? — спросила «Славя». — Понятия не имею. Если только тебе есть, что скрывать… — хитрым тоном сказал я. — И как мы должны теперь вести себя в лагере? — спросила «Славя». — Ну, кроме вторичных признаков, я ничем от себя не отличаюсь. — Если ты пошутил, то сократи это до смысла. — выразилась «Славя». — Э, Славь, я конечно понимаю, что ты теперь Я, но не настолько ведь? — Ой. — тут же осеклась она. — Согласна, но шутка все равно глупая. — Хм. — сказал я. — В лагерь нам придется вернуться, это точно, и в принципе, если не будем тупить, подмены не заметят. Славь, тебе, прежде всего надо говорить о «себе» в мужском лице, и отзываться на мое имя. Мне, соответственно, тоже. Разобравшись с деталями, мы пошли к месту, где оставили лодку. Она была на месте, но мы «зависли» на том, кто будет грести. Прикинув, что к чему, на весла села «Славя», а я сел назад. На середине пути Славя начала, будучи в моем теле, подтрунивать надо мной. — Ну и каково быть девчонкой? — смеялась она. — Шутишь? — спросил я. — Уже хорошо. Ну, а если говорить вообще, то было в моей жизни пару моментов, когда я думал, что лучше бы я родился девчонкой, в принципе, я и пару недель назад об этом думал, но вот сейчас я не совсем этого хочу. — И почему же? — Ты же помнишь, что нас вроде как хотел убить тот психованный? — Да. — Он жив. — Что?! — от удивления Славя бросила весла. — Да. Напрямую мне тот Пионер, ну, другой, никогда не говорил об этом, но сейчас, как по мне, все сложилось — его появления после той недели, его разговор со мной — никакой конкретики, но по выражению лица можно было понять — что-то не так. А что может быть особенно не так у такого существа? Его «конкурент» жив, я в этом уверен. Подозревал еще тогда, когда милиция вдруг всех отпустила — тела-то они не нашли, получается. А без тела — нет дела. В ответ было молчание. И я продолжил: — Будучи в моем теле, ты все равно остаешься собой. Даже будь я девчонкой — характер у меня был бы такой же, а вот теперь самое «веселое» — если тот урод вернется — ситуация станет плачевной. Навыки, которые есть у меня, станут бесполезны. Мне передалась твоя мышечная память, Славь, я чувствую твое тело, и твои воспоминания я перенял, но я помню свои навыки, что в твоем теле — бесполезны. Да, ты физически сильная и быстрая, но твое тело не знает, как делать те или иные приемы, которые использую я, например. — Но ты же учил меня драться. — Славя, я занимаюсь всем этим десять лет. Я научил тебя всего лишь базе, у меня же список приемов несколько больше. То же самое, скорее всего, ты чувствуешь сейчас: да, мое тело помнит, как это делается, но в твоей памяти нет ответа на вопрос «как именно?». Нет связи, скажем так, между действиями. Да, ты можешь воспроизводить действия чисто по моей памяти, но это будет медленно. Возможно, со временем будет по-другому, это всего лишь моя теория. Поэтому, пока мы не поймем все детали, в драку не ввязываемся, хорошо? — Хорошо. К тому времени мы уже подошли к пирсу и высадились из лодки. Оказавшись на пляже, мы вдруг заметили прямо перед нами сгусток света. Славя, руководствуясь моими рефлексами, потянулась за пистолетом, но я остановил ее. Перед нами оказался Пионер, его не двинутый аналог. — Славя, Денис. — начал он. — Я знаю, что с вами произошло, и скоро я разберусь с этим, но я явился по другому поводу. — По какому? — спросил я. — Злой Пионер… — Жив? — Да. — Ха. Я не удивлен, догадался уже. И че теперь? — Ситуация накаляется. Лагеря дестабилизированы, как и пионеры в них. Мику, которая пыталась вас убить, уже неоднократно вырезала всех пионеров в своем лагере. По моей информации, мой злой клон похитил Славю в другом лагере. Дальнейшая ее судьба неизвестна. — Мертва? — неожиданно спросила Славя. — Возможно, но не могу сказать наверняка. — Что еще? — спросил я. — Те Лена и Мику превратили один из лагерей в своего рода арену… — То есть они перемещаются между ними?! — Возможно. Или им кто-то помогает. Они заставляют сражаться на арене пионеров, в том числе и тех, кто стал такими, как те Лена и Мику…