Она моя!

***

Вы знали? После работы устают ноги. Даже после самой плевой. А еще руки. И голова. Да, в общем-то, все устает. И тело, и разум. Я совсем недавно только устроилась на работу. Пару месяцев как освоилась, да и то еще не все хорошо понимаю в своем деле. Устроилась, кстати, в книжный магазин. Продавцом. То есть кассиром. А по совместительству администратором, оператором, консультантом. И до кучи еще охранником. Естественно, о последних четырех составляющих моей невероятной должности мне рассказали совсем недавно, перед тем, как перевести из главного офиса, где меня благополучно обучали лишь кассовой дисциплине, в небольшой филиал, куда требовался только один сотрудник. Знающий о системе данного предприятия буквально все. Потому-то в скором порядке и стали рассказывать о других функциях, без которых мне теперь точно не обойтись, если хочу и дальше у них работать. А работать хочется. Тем более с книгами. Так вот. О чем это я? С чего вдруг затеяла весь этот скучный монолог? Просто поделиться хотелось своими размышлениями и новостями. — На самом деле это очень даже хорошо, теперь не придется тратиться на проезд. — Да уж, — выдохнул он устало и улыбнулся, — Везет тебе. Работа рядом с домом — благодать. — Была бы только зарплата соответствующая… В более крупных филиалах то, чем мне приходится заниматься одной, делают не просто несколько человек, а целые отделы. — Но ведь ты же умница, верно? — Еще какая. И меня в который раз нежно поцеловали в лоб. А я, в свою очередь, в который раз раскраснелась, глядя в его серо-зеленые глаза. Нацу вообще в последнее время со мной частенько нянчился. Обнимал, целовал, ласковые слова на ушко шептал, чтоб мне было как-то полегче все это вынести. Слишком уж богатый объем информации решили в меня влить за короткий срок. Голова не выдерживала потихоньку, и я терялась в собственных знаниях, мыслях. А ему ничего больше и не оставалось, как только поддерживать во мне силы. В конце концов, это ненадолго. Только привыкнуть надо. Потом станет значительно легче. Он осторожно провел пальцами по моей щеке и улыбнулся. Прислонился своим лбом к моему, кладя руку мне на затылок. Приятно. И я улыбнулась в ответ, глубоко выдыхая все то, что накопилось за весь рабочий день внутри вместе с воздухом. За окном уже было давным-давно темно. Падал снег хлопьями. Дул ветер, заставляя тонкие ветки дерева, что стояло неподалеку, бить по стеклу. Тихо так. Мелодично. Ему тоже нужно было завтра на работу. И работа у него была еще похлеще моей. Ведь Нацу работал на улице. И в мороз, и в дождь, и в жару. Ездил за тридевять земель. Вставал очень рано, чтобы не опоздать. И так каждый день. Почти без выходных. А когда возвращался домой, то всегда говорил, что нисколечко не устал. Что мог бы еще поработать дня три без отдыха. Смеялся, уповая на мозг, который всех нас обманывает, как только мы видим кровать. Мол, поспи, отдохни, зачем тебе утруждаться? А у самого при этом частенько были сонные глаза. Красные от недосыпания. Но всегда добрые. Такие же, как его поступки. Он молчал. И никогда не подавал виду усталости. Потому что прекрасно знал, каково это. Прекрасно понимал, что вокруг него полным-полно таких же усталых, замученных людей. И этого видеть ему не хотелось. Мне бы так. Я всегда восхищалась этой его способностью. Вдохновлять всех вокруг себя. Придавать сил одним своим видом. Одним своим словом. Одной своей улыбкой. Кто-то назвал бы это лицемерием. Ну и пусть. Потому что когда я смотрю на него, мне и самой становится легче. — Как прошла твоя тренировка? — Все хорошо, — и тот устало выдохнул, потихоньку начиная закрывать глаза. — Тренер сегодня нас решил по лесу погонять. Разминались на морозе. Класс. — Прямо в кимоно, босые?! — удивилась я. И даже приподняла голову в надежде на то, что это всего лишь шутка. Неправда. Ну, ведь не дурак же их тренер, верно? Не стал бы рисковать здоровьем подопечных? Вообще, Нацу если начинает болеть, то болеет долго. Тяжело. А вылечить его кажется нереальным. По больницам ему ходить не нравится, с врачами не дружит, выбирая народную медицину. Нормальной прививке от гриппа предпочтет напиться перекисью водорода. Какая-то бабка на улице однажды сказала ему, что перекись от всех недугов спасает. Верится, конечно, с трудом, но чем бы дитя ни тешилось. Главное, что не травится. Помнится, недавно у него был жуткий насморк — позанимался на турниках в одной кофтенке. Боялись, что заболел гайморитом. Хотели силком на снимки тащить. Но вроде обошлось. И вот теперь опять. — Нет конечно, — засмеялся тот мне в ответ. — Но куртки пришлось снять. Было жарко. — Ничего себе! А тебя не продует? — Не переживай, — и Нацу вновь улыбнулся, укладывая меня обратно. — Все нормально будет. Я вот, кстати, пару снимков на телефон сделал. Думал, тебе понравится. Хорошо, наверное, зимой в лесу. Снег вокруг, сугробы. И белые деревья. Свежий воздух. Хотелось бы и мне как-нибудь пойти с ними в лес на тренировку. Хотя бы просто так. Чтобы постоять. Я бы могла взять фотоаппарат и пофотографировать их всех. Было бы здорово. Увы, работа у меня сейчас занимала все свободное время. А если и выпадали выходные, то не на те дни, когда он ходил заниматься. Обидно. В лес все-таки хотелось бы сходить. Особенно в такую погоду, как сегодня например. Когда на улице не так холодно, и снег валит хлопьями. Руки сами по себе сильнее прижали меня к его груди. Он был большой, теплый и мягкий. Словно плюшевый медведь. Только живой. Разговорчивый. И пахнущий одеколоном да кремом после бритья. Люблю этот запах. — Твоя мама мне по секрету сказала, что видела, как ты с медведем в обнимку спишь, когда меня рядом нет, — вдруг усмехнулся он спустя пару минут молчания. И машинально покосился на игрушку. — Ничего подобного, — тотчас возразила я ему в ответ, еще глубже прячась в теплых и ласковых объятиях. Усмехнулся. Понял, что говорю неправду. Вновь погладил по голове. Этого медведя Нацу подарил мне на шесть месяцев. С тех пор прошло примерно столько же. Помню, как в тот день решила устроить ему романтический ужин. Не просто первый ужин в наших отношениях. А первый ужин в собственной жизни. Было неуютно, даже немного страшно. Как отреагирует? Что скажет? А вдруг посмеется? Но я рискнула. И риск оправдался. Ему понравилась моя идея. Конечно, сюрприза особого не получилось, так как он сразу меня раскусил. Догадался, что я что-то затеваю. И понял, что именно, как только его робко попросили по телефону купить бутылочку вина. Что ж не все так плохо. Потому что в тот день для нас обоих словно весь мир перевернулся с ног на голову. Помню, как бегала по квартире днем и убиралась, ставила стол, искала подходящую скатерть, так как старая оказалась рваной на самом видном месте, готовила. Мама тогда уехала к родственникам на дачу. С ночевкой. Так удачно все совпало. Помню, как сидела за компьютером и штудировала интернет в поисках подходящей идеи для подарка. Было сложно, так как имелись проблемы с финансами. И вместо того, чтобы сходить в магазин и купить что-то, я решила попробовать подарить ему эмоции. Вперемешку со сладостями. Вы знали? Нацу у меня большой сластена. Поэтому я, не теряя времени даром, бросилась покупать баночки «вкусной помощи». Это такие конфеты, оформленные в виде таблеток от всевозможных недугов. Например, от лени или стресса. Для ума, победы в состязаниях, любви и благополучия. Отдельно мужские или женские. Тогда мне показалось это замечательной идеей вкупе с самодельным сертификатом на пять тысяч баллов. Сертификат предполагал энное количество услуг, которые я могла бы предоставить ему ночью. Например, поцелуй или обнимашки. Массаж, прощение одной обиды и так далее. Помню, как он внизу на бумаге ставил свою подпись и расшифровку. И как ни одна ручка в доме не хотела в тот момент работать. Было весело. Особенно, когда Нацу сидел и пытался правильно, с умом распределить все свои баллы. А еще приятно, когда он, особо не думая, в первую очередь потратил полторы тысячи баллов на прощение одной обиды. Меня это тронуло. Ведь мне тогда казалось, что он даже не посмотрит в сторону данного пункта. Это был конец августа. Двадцать седьмое число. Незадолго до этого я устроилась на работу. И была бесконечно рада тому, что наконец-то смогу хоть чем-то себя занять. Без работы тяжко. А без денег тем более. — Посмотрим сегодня какой-нибудь фильм? — Конечно, посмотрим. Мы болтали. Еще о чем-то смеялись. Нам было хорошо вместе. Просто лежать. Просто смотреть друг на друга. А мой медведь, тем временем, тихо сидел рядом с кроватью на стуле и молча наблюдал за происходящим. Каждый раз, когда мы ложимся, я, и сама толком не знаю почему, усаживаю его туда. Поближе к нам. Наверное, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Потому что очень дорог мне. Как подарок от Нацу. Это сложно объяснить словами. Ведь, по сути, я не маленький ребенок, а уже вполне взрослый человек, которому, наверное, не должно быть никакого дела до каких-то там игрушек. Но знаете… Именно эта игрушка скрашивает мое одиночество, когда Нацу нет рядом. Словно живая. Словно говорящая. Дышащая. Теплая. Пахнущая одеколоном и кремом после бритья. — Хочешь есть? — тихо спросили у меня, осторожно отстраняясь. — Что-то в животе урчит. Да и фильм надо бы включить, а то засыпать начинаю. Эх. В этом весь Драгнил. И я кивнула, улыбаясь. Наверное, лучше поставить чайник. Чай он тоже любит. Или полазить в холодильнике. Накормить яичницей с сыром и сосисками. Мы нехотя, вяло зашевелились, поднимаясь с кровати. За окном все еще падал хлопьями снег. А по стеклу постукивали тоненькие веточки от неподалеку стоящего дерева. В комнате было темно. Почти ничего не видно. И лишь силуэт медведя на стуле, на который падал свет от одинокого фонаря на улице, казалось, разбавлял тишину в обстановке. — Она моя! — прозвучало тихо, но с нотками угрозы. Смешной, шуточной угрозы. — Это ты кому? — удивилась я, не понимая, с кем Нацу вдруг начал разговаривать. Но тут же вдруг осеклась, понимая, куда направлен его сонный, но веселый взгляд. — Твоему медведю, — усмехнулся тот мне в ответ и встал, подавая руку. — Пусть охраняет твой сон, когда меня нет рядом, но нос свой плюшевый не задирает. И честно? Стоило мне взглянуть на игрушку, как показалось, что та ехидно улыбается…