Северянин

Придворная повитуха смывала с дрожащих рук кровь, лицо её было белым, глаза, тонущие в глубоких морщинах, лихорадочно горели. - Матушка, что же с нами будет? – плакала в углу молодая служанка, сжимая у груди окровавленную простыню. - Ничего, ничего. Король милостив. Он поймёт, только я говорить буду. Ты пойди, пойди отсюда. Что сидишь, дура? Иди, говорю! Живые сейчас важнее! Служанка с воем кинулась прочь. Повитуха цыкнула последним зубом и сжала руки: она многое повидала, многое пережила, и если её повесят завтрашним утром, то ничего. Лишь бы молодых не трогали. В конце концов, младенец жив. Жив... Она посмотрела в люльку: маленький королевич жёг её взглядом холодных ледяного цвета глаз. Старуха склонилась над ним и зло зашипела: - Смерть королевы только на твоих маленьких ручках, принц. Это ты, ты забрал её последний вздох! Младенец смотрел на неё внимательно, не мигая. Старуха вздрогнула. Её пугал этот взгляд. Она отвернулась и яростно начала вытирать руки жестким полотенцем. Послышался топот десятка ног, двери в покои королевы с грохотом отворил бледный высокий мужчина. Чёрной молнией метнувшись мимо оторопевшей старухи, он вошёл в спальню и застыл. Следом за ним зашли серые тени с мрачными лицами. Окружив люльку и повитуху, они начали тихо переговариваться. Из спальни послышались приглушённые рыдания. Король, взяв в руку холодную ладонь своей супруги, глухо выл, уткнувшись в край её ложа. Её красивое молодое лицо было спокойным, лишь мягкие ресницы тонули в залегших под глазами тенях. На белой подушке разметались её светлые локоны, и контрастно резкими были бурые пятна уже подсыхающей крови на подоле её ложа. Король потерял счёт времени. Оплакивая горячо любимую супругу, он забыл обо всём на свете. Сидя на холодном полу, он не мог решиться отпустить её руку, взгляд его был потерян. Спустя долгие часы, послышался тихий стук. - Ваше Величество, позвольте. Старший советник мягко вошёл, бережно держа в руках свёрток. - Мы бесконечно горюем об утрате Светлейшей Королевы, но также и смеем радоваться. Взгляните, ваш сын, Ваше Величество. Он откинул край покрывальца, показав заспанное личико королевича. Младенец удивленно посмотрел на советника, потом закряхтел, а затем пронзительно закричал. Король вздрогнул. - Истинная кровь, мой Король. Советник улыбнулся и снял с младенца чепчик. Голова мальчика была покрыта мягким пушком. - Волосы настолько чёрные, что сама ночь смущённо начала бы прятать звёзды. И кожа белее снега. А глаза, мой Король, глаза как у матери. Ребёнок здоров и крепок. Будьте благоразумны, вы должны научить его быть достойным преемником вашей воли. Советник слегка поклонился. Король прикрыл глаза и, не глядя на советника, поднялся. Затем мучительно медленно поцеловал жену в бескровные губы и отвернулся. Ничего не говоря, не найдя в себе сил, он вышел прочь, провожаемый тяжёлым взглядом советника. Ребёнок не замолкал ни на минуту. - И голос, словно северная вьюга. Советник покачал ребёнка и велел вызвать кормилицу. … Она появилась во дворце, когда принцу едва исполнилось десять лет. Колдунья выделялась среди придворных женщин: всегда строгая, в тёмном платье, с прямой спиной, будто проглотила шпагу, и слегка лукавой улыбкой, она сводила мужчин с ума своей неприступностью и беспощадным взглядом из-под полуопущенных век. Красивая, как и все колдуньи, она мягко и настойчиво обхаживала короля, словно кошка, и он после десятилетнего траура, попал в её сети. Она была совсем не похожа на его покойную жену. Та, всегда светлая, с нежной улыбкой и большими ясными глазами, была полной противоположностью этой обманчиво ласковой женщины, которая взглядом могла сковать и лишить воли всякого, идущего ей наперекор. Король, долго хранивший верность, устал. Слишком долго постель его была холодна, слишком долго никто не касался его так нежно и искусно, бесконечны были вечера без любимой женщины. Эти десять лет забрали угольно-чёрный цвет его волос и яркость темных глаз. Он состарился и противостоять умной, обаятельной колдунье не смог. И не хотел. А вскоре и вовсе назвал её своей королевой и посадил рядом с собой на трон. Колдунья, она же отныне Королева, была амбициозна. Испытывая действительно нежные чувства к королю, она так же сильно возненавидела его сына. Маленький принц был копией своего отца, за исключением вызывающе голубых глаз. Этот ребёнок, смотрящий так пронзительно, всегда тихий и незаметный, пугал её, и она взращивала свою ненависть, вздрагивая каждый раз, когда чувствовала на себе его взгляд. Принц рос в окружении кормилиц, слуг и советников, любил наблюдать за суетой дворца и почти не видел отца. Он никогда не требовал к себе внимания, но всегда был им окружён. - Красивый ребёнок. Такой холёный, кудри чёрные, камзольчик бархатный. Чейный он? - Ты что, дура, совсем ополоумела? Это ж нашего Величества Принц Северный! - Ох, ты ж мать, уж не сказала ли я ему чего… - Ой, ты пропащая, всего неделю во дворце а уж бед рыщешь! Служанки шептались всякий раз, стоило принцу показаться им хоть мельком. Он, будучи часто немного способнее, чем от него ожидали всегда наблюдал за ними. Ему нравились слуги. Молодые служанки, мальчишки-пажи, чуть старше его, старые гувернантки, слуги-учителя и даже младшие советники - все они были такими разными и живыми; ему нравилось смотреть, как они ссорятся и веселятся, как плачут, когда думают, что их никто не видит, и как нежно порой улыбаются друг другу. Но новая королева ему не нравилась. Он смотрел на неё и не видел ничего знакомого. Она всегда была скрытной, улыбки её были ненастоящими. Хоть он и не помнил мать, но знал, что не такой должна быть королева. Но ни слова никому не сказал. Отец был счастлив и стал больше улыбаться, а мачеха не обращала на него, принца, внимания и этого было достаточно, чтобы поверить, будто дальше будет только лучше. … Спустя год королева понесла. Король был счастлив и вился около супруги, словно снова был молод. Она же мрачнела день ото дня. Чем ближе был срок родин, тем сильнее портилось настроение королевы. Слуги начинали бояться её вспышек гнева. Король же, будто ничего не замечая, с нетерпением ожидал рождения второго ребёнка. Маленький Принц был предоставлен сам себе. После обязательных ежедневных занятий с учителями он проводил всё своё время в библиотеке, завороженно рассматривая картинки с пейзажами других стран. Ему бы очень хотелось однажды побывать в песчаной Восточной стране, или увидеть бескрайний океан Южной. Увлечённый своими фантазиями, он не замечал течения времени и частенько засиживался допоздна. Одним таким вечером, забравшись вглубь библиотеки, он стал невольным свидетелем ссоры двух мужчин. Один из них был молодой библиотекарь Липке, совсем недавно приступивший к обязанностям, а второй – приближенный Королевы, огромный, бритоголовый мечник Дорт. Не то чтобы принц хотел подслушивать, но и выходить в середине ссоры было как-то неудобно, поэтому он лишь затаился, пытаясь не привлечь внимания. - Послушай ты, чурбан, эти книги принадлежат к самым опаснейшим произведениям волшебства. Их можно… - Королева приказала принести их немедленно. - Их можно выносить только по прямому приказу Короля и старшего советника! Никак иначе! Послышался глухой удар, Липке тихо заскулил. Принц вздрогнул и выглянул из укрытия. Дорт, прижав своей огромной ручищей тонкого Липке к полу, грозно рычал оскорбления. Из разбитого носа библиотекаря тонкой струйкой текла кровь, а на бледном лице пылали гневом глаза. Скривившись, юноша заговорил: - Ни тебе, ни этой ведьме, никому не позволено нарушать Королевский Устав. - Я переломаю тебе руки, мразь, чтобы ты никогда не смог взять в них книгу, если ты не подчинишься ей и мне. Мечник близко наклонился к нему и что-то прошептал. Липке затрясся от ужаса. На негнущихся ногах принц вышел из своего убежища и как можно увереннее попытался сказать: - Что здесь происходит? Но голос предательски дрогнул в конце. Дорт свирепо посмотрел на мальчишку. - Небольшое недоразумение, Ваше Высочество. Мечник сплюнул прямо на мраморный пол библиотеки, отпустил Липке и, дерзко ухмыльнувшись, шумно зашагал прочь. Принц напряжённо проводил его взглядом. Библиотекарь со стоном прислонился к книжной полке, вытирая кровь с лица. - Вы спасли меня, Ваше Высочество. Но, прошу, умоляю, не говорите никому о том, что увидели здесь сегодня. - Почему? Разве он вас не обидел, Липке? - Не стоит, Ваше Высочество. Я благодарю вас, но не стоит выносить это происшествие в свет. Сейчас и так слишком неспокойно. Липке попытался встать, чтобы поклониться, но принц остановил его жестом и пообещал: - Я не скажу. … С тех пор принц стал внимательно приглядываться к слугам Королевы. Мечник Дорт, что был командиром личного охранного отряда Королевы, был не единственным, кто вызывал у принца смутные ощущения тревоги. Её советник, тощий старик Реман, выглядел так, будто должен был уже лет десять как лежать в земле, но как оживший мертвец, привязанный проклятьем, следовал за Её Величеством. Её фрейлины все как одна не поднимали глаз от пола. Жизнь во дворце менялась.