Выпускной Сары

В апреле архив наконец избавился от старых бетакамов. Фрэнсис курировал большую весеннюю уборку и сам носил тяжёлые ящики к чёрному ходу, приветы из семидесятых, восьмидесятых, девяностых: домашние видео, свадьбы, дни рождения, первые шаги, послания в будущее — всё на свалку. Обычную свалку и свалку истории. Нет, он не мог с ними так поступить. Он тайком забрал их домой, — никто не хватится — и отдал им все выходные, пытаясь найти... что? Настоящих людей, красивые лица, женщин, которые ещё живы и достаточно молоды, чтобы стать другими, обновлёнными. Чтобы переродиться. Некоторые записи он выключал сразу: пожилые женщины, уродливые женщины, слишком вульгарные. Другие кассеты жадно просматривал до конца и бережно откладывал на журнальный столик, как слитки золота. Цветущие девушки, спрятанные в тонком пластиковом корпусе, как под кожурой апельсина, стали зрелыми женщинами. Возможно, они ещё живы. Возможно, их легко найти. «Выпускной Сары» покоился на дне последней коробки. Сара... Сара... Он думал о брюнетке, но она оказалась блондинкой с прямыми волосами и пушистой чёлкой. Большой нос её портил, розовое платье было из дешёвой блестящей ткани, но в лице, в глазах жило и дышало что-то, не позволявшее бросить её обратно в коробку, к другим. Вот она пудрит лоб, и, заметив оператора, бросает кисточку в объектив. — Мам! Не снимай! — Последний марафет перед балом. Дорогая, помочь тебе застегнуть колье? — Нет, всё. Уйди! Дверь закрывается. — Скромница. Фрэнсис смотрел не дыша. Для него «Выпускной Сары» был интереснее закрученного детектива и увлекательнее боевика. Так называемая нормальная жизнь разворачивалась у него на глазах, и он не мог отвести взгляд, чтобы не пропустить ничего важного. Фотографии на каминной полке, младший брат, пытающийся просунуть ушастую голову между балясин, маленький лохматый пёс неопределённой породы... Противная тварь, похожая на грязную мочалку. Хорошо бы ей уже сдохнуть. Красный Дракон ждал кульминации. Он заставлял кровь Фрэнсиса стучать в висках быстрее, он был теплом, разлившимся по его телу, он был в пальцах, впившихся в подлокотники, и в эрекции, он был металлическим привкусом на пересохшем языке. Он ждал её. Сару. Как она сойдёт по лестнице, глядя прямо на него, но не видя, улыбаясь ему... Звонок в дверь. Камера покачнулась, обернулась. — Входите! Этого не было в сценарии, который Фрэнсис рисовал себе. Никаких мужчин. Никаких посторонних мужчин. — О, Сара, спускайся скорее, посмотри, какой джентльмен тебя ждёт! Не хочешь сказать пару слов для истории, Уилл? Шов кожаной обивки разошёлся под ногтями. Уилл. Уилл. Уилл. В смокинге и начищенных туфлях, накрахмаленный до хруста, напряжённый до скрипа... и всё ещё красивый. Фрэнсис не был готов к его красоте. Грэм, которого он знал по фотографиям, остался навсегда обезображен шрамом, бессонницей и внутренними мучениями. — Нетспасибо... — Что-что? Я не слышу. — Нет. Спасибо. Я не знаю, что сказать... Уилл не смотрит в камеру, его щёки краснеют. Кажется, из его черт не ушла ещё трогательная детская мягкость — к две тысячи шестнадцатому он сбросит не меньше трёх кило, и весь его румянец выцветет. И стричь свои кудри он будет куда короче. Откуда-то донёсся тихий звук, похожий на жалобное поскуливание. Фрэнсис прислушался и понял, что это скулит он сам, та его слабая часть, что боится Великого Красного Дракона и всегда сомневается в его воле. Её трудно вытравить и уничтожить, она как сорняк, до сих пор там... «Что ты делаешь... Я не такой...» Красный Дракон раньше не требовал от него изменить мужчину. Грэм был опасностью, врагом, запершим Ганнибала Лектера в клетку. Грэм достоин только уничтожения, не превращения, но эта проклятая кассета... Сара спускается по лестнице, как принцесса, вдевает цветок ему в петличку. Они так хороши вместе, о, как хороши... Как фигурки на свадебном торте, как кремовые розы... Красный дракон хочет их обоих. Его горячее дыхание колеблет свечу на столе, его хвост бьёт по полу, крылья рвут воздух. Он знает, что они будут делать в машине после выпускного, и требует схватить их прямо там, прямо за этим грязным делом, и... Запись обрывается. Этот всего лишь прошлое. Фрэнсис не допил вино и рано лёг спать, перед этим до синевы замёрзнув под холодным душем. Он чувствовал себя слишком несчастным и больным, чтобы бодрствовать, всю ночь его мучили кошмары. Он не признавал социальных сетей и не интересовался интернетом, но утром всё-таки нашёл Сару, зарегистрировавшись под фальшивым именем в Фейсбуке. Дракон молчал. Она подурнела, располнела, и, видно, много пила. Её дочь тоже не произвела на него впечатления. Прошлому лучше оставаться в прошлом. А Уилл Грэм... Фрэнсис давно никого не хотел так уничтожить. Стыд оказался сильнее Дракона. Убить, изуродовать ещё сильнее, уничтожить... только не желать. Первый шаг был — сломать кассету, порвать плёнку, но он не смог. Она осталась в сейфе ждать своего часа, как гладкая чёрная змея. Как грех и тайная слабость.