Untold words

— Прекрати так на меня смотреть, тошно становится, — Джейсон демонстративно отвернулся и натянул капюшон. — И не вздумай говорить очередную чушь про дом и семью. Нет у меня этого всего и не было — запомни. И Брюсу так же передай, если он тебя послал, Грейсон. Ему осточертели проповеди, надоели тоскливые взгляды, ему противно от унылого сострадания и пятен жалости в глазах Брюса и Альфреда, хочется убежать подальше от холодного высокомерия и немого укора младших, от идиотского оптимизма Дика. Наивный Дик Грейсон, если бы всё было так просто и радужно, как ты говоришь, ты бы не покинул поместье Уэйнов и не нарядился в этот нелепый черно-синий прикид. Какой дом? О чём он говорит? — Они примут тебя. Ну же, Джей, ты же их знаешь, — Грейсон несколько нервно улыбнулся и протянул руку к сводному брату, замерев в паре сантиметров от плеча, выжидая. Тодд не шевелился, но что-то подсказывало, что это временно. — И ты всерьёз думаешь, что после этого я побегу на поклон к Уэйну? Ты прав, я их знаю, — он повернулся так быстро, что Дик даже вздрогнул от неожиданности. — И я не верю, что если им при жизни не было до меня дела, то сейчас они вдруг проникнутся ко мне какой-то особой любовью и симпатией. И сам ты в это не веришь, признайся. Грейсон был рад, что на нём маска. По крайней мере, не видно, как он отвел взгляд в сторону. Но, кажется, Джейсон знал его чуточку лучше, чем предполагалось. — Смотри мне в глаза, когда врёшь. Хоть какая-то иллюзия правдоподобности будет, — хмуро усмехнулся Тодд. — Я не собирался врать. — Но ты делаешь это уже несколько минут и крайне неумело, даже не снимая своей птичьей маски. Не думаю, что нам есть о чём ещё говорить. Бывай, Грейсон. Не болей. В который раз Дик смотрел вслед удаляющемуся Джейсону? А чёрт знает. Но каждый раз расстаются они всё паршивее и паршивее, с большим грузом обиды на душе и недосказанностью. И однажды этот груз больше не позволит им летать и сделает легкой добычей монстров на земле. В очередной раз Дик касается ладонью своей маски, не решаясь снять её. Ведь тогда не останется благородного Найтвинга, будет только Дик Грейсон и его кровоточащая душа, которая требует вернуть Джейсона. Джейсон. Он всегда был честен с Диком и без страха смотрел на того поблекшими, но всё ещё любопытными и задорными синими мальчишескими глазами, не нуждался в том, чтобы быть кем-то другим в присутствии Грейсона, не собирался просить прощения за свои мысли и никогда не позволял себе лгать. И в этом он казался намного старше Дика, намного опытнее, намного сильнее. Противное чувство, когда всегда старался быть мудрым и заботливым страшим для детей Брюса, а сейчас просто отпускаешь, пожалуй, самого родного из них. Вот так, на этой пыльной аллее, в мёртвом желтоватом свете грязного фонаря, под занудный дальний вой сирен полицейских машин. — Джей, — собственный голос показался Дику каким-то странным, почти космическим, чужим. Тодд даже не дрогнул, всё так же тихо шаркая по битому асфальту. — Джей! — никакой реакции. И что-то надрывно звякнуло внутри, противно оборвалось и упало вниз, больно царапнув по лёгким и лишив на мгновение способности дышать. Что он творит? Почему позволяет себе стоять и просто смотреть? Дик сам не понял, как рванул вперед молнией, как уклонился от нескольких ударов моментально среагировавшего на опасность Тодда, как смог сбить того с ног и получить за это пару сильных ударов в челюсть, прежде чем взять его в крепкий захват. И совершенно пропустил момент, когда тяжёлая маска скользнула вниз, оставив беззащитными глаза, полные решимости, и непривычное ощущение ветра на ресницах. Ему уже было всё равно. — Отпусти, чокнутая птица! — шипел Джейсон, вырываясь. И Грейсон знал, что, приложи Тодд чуть больше сил, он бы с лёгкостью мог высвободиться. Но сделать это, не причинив Дику вреда, он бы не смог. — И ты всё ещё говоришь, что тебе плевать? — Дик тяжело вздохнул и чуть сильнее сжал кольцо рук. — Если хочешь, чтобы так было, то только попроси, но сломанные руки тебе в патрулировании точно не помогут. Потому просто отпусти и разойдемся, как раньше, — Джейсон выжидающе посмотрел в глаза старшему. — Джей. — Я помню, как меня зовут, спасибо. А теперь отпусти меня уже… — Ты не один. Ты мне нужен. Именно мне. Джейсон молчал, а Дик уже был не рад, что пошел на поводу у самого себя. Наверное, это звучало слащаво и излишне театрально. Скорее всего, он должен был сказать не это, но порой то, что важно, попросту не хочет выходить наружу и бьется в горле, как плененная испуганная птица. И сил хватает только на то, чтобы на хриплом выдохе шепнуть короткое: «Джей» — Ты всегда говорил, что я самый нормальный из них, а все вокруг считали шизиком, — горько усмехнулся Тодд, тихо хмыкая. — И кому верить, а? Даже себе не верю, что я делаю правильные вещи. Кажется, в детстве ты был моей совестью, Грейсон. Ну, так скажи, кто прав? Вместо ответа Дик просто медленно разжал объятия. Джейсон, тихо ворча под нос, поправил куртку. На тонких губах скользнула кривоватая ухмылка. — Спасибо, Грейсон. Из всей этой чокнутой семьи… — … я всегда был самым нормальным. Это мои слова, Джей, — улыбнулся Дик, с интересом наблюдая за тем, как младший пытался скрыть искреннюю благодарность за сарказмом. Всё же они в чём-то похожи, порой до мороза по коже. — Куда ты теперь? — А какая разница? Если не убьют — свидимся в ближайшее время. Слышал, намечается серьёзная заварушка. — Джей. — Ну что ты ещё придумал? Как тебя, кстати, Брюс не придушил за болтливость ещё? — Сам не понимаю. Но почти уверен, что желание такое у него было. Парни засмеялись. Кажется, о чём-то похожем они уже говорили. Тогда, давно, в прошлой жизни. — Береги себя, братец. В городе будет тоскливо без твоих цирковых трюков на крышах, — Тодд совсем уж беззлобно и по-ребячески улыбнулся и махнул рукой старшему. — И ты будь осторожнее, Маленькое Крыло. — Просил же не называть меня так, мне не двенадцать лет, — фыркнул Тодд, вызвая этим у Дика приступ беззвучного смеха и прилив какого-то тёплого, ностальгического чувства. Что-то не меняется и, кажется, не изменится. И это давало надежду на то, что однажды, возможно, семья снова будет вместе. Или хотя бы только они, вдвоём. — Я никогда смогу выполнить эту просьбу. Грейсон сказал это тихо. Настолько, что сам не был уверен до конца, что это звучит не у него в голове. И то, что Джейсон совершенно никак не отреагировал, убедило парня в этом. Тодд бы обязательно начал возмущаться или отпустил шуточку про сентиментальность Дика. Вместо этого он с легкой полуулыбкой махнул старшему рукой и скрылся в переулке, оставляя Грейсона в компании каких-то странных мыслей о том, что так не должно быть, но, в конце концов, Дик не в первый раз провожал Джея пугающими своей тоскливостью и странностью мыслями. «Это — единственная просьба, которую я запрещаю тебе выполнять, Дик Грейсон» — тихо смеялся Джейсон, распугивая тяжелыми шагами бродячих котов. И пусть наивному Грейсону хотелось порой хорошенько врезать, а от того, какой мамой-уткой он пытался быть, становилось смешно — Дик всё же был особенным. И без такой «особенности» Тодду было бы безумно одиноко и скучно. Ведь Дик — единственный нормальный человек в их семье. Возможно, даже во всем мире.