Эрос

      Когда донельзя возбужденный Юри влетает в раздевалку, буквально снося на пути все, что попадется под ноги, где его уже ждет Виктор. С приятной полуулыбкой он смотрит куда-то в окно, о чем-то глубоко задумавшись, кажется, он даже не сразу замечает чужое присутствие рядом. Обернувшись к красному вспотевшему встрепанному парню, Виктор, слегка качнув головой так, чтобы волосы мягкой вуалью упали на лицо, игриво подмигивает ему. - Я говорил, что это было здорово? - смеется Никифоров, когда уставший, вымотанный спортсмен горячим лбом утыкается в стену. - Ты молодец, Юри.       Парнишка резко оборачивается на своего тренера, что, покинув смотровой пост около окна, медленно подходит к нему. Смущение сразу же ужасной волной подкатывается откуда-то снизу, и Юри, краснея непонятно от чего, спиной вжимается в холодную стену.       Неужели Виктору настолько понравилось? Бедняге просто не верится, что несмотря на свое глупое падение он все равно остается для Никифорова самым лучшим. - Это...это твоя заслуга, - нервно смахивая упавшие темные пряди назад, отвечает ему Кацуки, и Виктор, не удержавшись, коротко и мелодично смеется.       Буквально за секунду он сокращает расстояние между ними до невозможного, мягко устраивая красивую худую руку на его плече и коротко сжимая, впиваясь пальцами в кожу. Юри мелко вздрагивает, не решаясь поднять голову вверх, так что Виктор, усмехнувшись, обхватывает парня за подбородок большим и указательным пальцем, настойчиво утягивая вверх, заставляя встретиться глазами. - В этом номере было что-то такое, от чего я не мог оторвать от тебя взгляд, это только твоя заслуга, Юри. Я верил в тебя, и ты не подвел, - взгляд Никифорова упрям и прямолинеен, когда губы растянуты в улыбке.       Кацуки быстро кивает ему, одновременно пытаясь сбросить чужие пальцы с подбородка, но заместо этого холодная рука с невероятно длинными пальцами плавно перемещается на шею. Глаза Юри испугано мечутся по чужому лицу, пытаясь найти хоть какое-нибудь объяснение странным действиям, но вместо этого Виктор резко отстраняется. - Ты хотел бы увидеть эрос в моем исполнении?       "Боже, да!" - набатом стучит в голове Кацуки, но язык отчего-то моментально прилипает к небу, а во рту становится сухо, как в настоящей пустыне. Парень активно кивает, его глаза светятся счастьем. - Тогда сначала закрой глаза, - Юри смотрит слегка напугано, не зная чего ожидать, но Виктор все еще мягко улыбается ему. - Ты доверяешь мне?       Вместо ответа парень моментально закрывает глаза с такой силой зажмуриваясь, что кажется видит белые звезды и желтые яркие круги, руки сжаты в кулаки, ногти больно впиваются в ладони, оставляя красные полумесяцы, как следы на коже. Юри старается не дышать, потому что только так он может слышать, что в паре сантиметров от него делает Виктор.       Слышится легкий шелест, потом глухой стук, словно пряжка ремня падает на жесткую плитку, а потом снова тишина. Кацуки инстинктивно напрягается, подаваясь всем телом вперед, пытаясь расслышать хоть что-нибудь, но за это Никифоров со смехом толкает его назад.       Кажется, что еще не все, но как только мягкие руки Виктора касаются его плеч, лопатками прижимая к стене, Юри с ужасом осознает насколько долго пришлось ждать. Он еле заметно вздрагивает и дергается назад, когда горячее дыхание мужчины опаляет щеки и нос, но все еще не решаясь открыть глаза.       Виктор мягко очерчивает пальцами линию губ, касаясь подушечками дрожащих век и мягко ведет по всей длине трепещущих от волнения, темных, как смоль ресниц. Кацуки кажется, что Виктор невероятно горячий, жар от его тела он чувствует даже сквозь плотный костюм.       Он не удерживается именно в тот момент, когда холодные пальцы резко вцепляются в молнию на спине, легко, но настойчиво дергая собачку вниз. Его пораженные темные глаза, буквально, впиваются в сосредоточенное лицо Виктора, которое пытается разгадать понять.       Виктор стоит перед ним абсолютно обнаженный. - Кацуки, - тянет Никифоров, словно обращается к провинившемуся ученику. - Ч-что? Что ты делаешь? Виктор? Юри не пытается вырваться, хотя мог бы, он просто стоит, замерев безмолвной куклой и сильно вжавшись в стену, как околдованный, впав в ступор от горячих требовательных прикосновений.       Никифоров не отвечает ему, просто с силой притягивает к себе так, что губы накрывают чужие. Это невероятное чувство блаженства, когда внутри сладко закручивается и тянет крутая спираль, когда чужие касания заставляют кожу гореть, а под прикрытыми веками разгорается страшное желание.       Виктор невероятно целуется, по крайней мере Юри кажется именно так. Его мягкие губы обволакивают то нижнюю, то верхнюю, с силой проводя кромкой зубов и тут же влажно проходясь языком. Кацуки теряется в этих мокрых всхлипах и горячих прикосновениях, забывая приоткрыть рот, но Виктор опять все делает за него: большой палец несильно давит на ямочку подбородка, заставляя слегка открыть рот. Никифоров только этого и ждал, язык вовсю хозяйничает в этом восхитительном рту, мягко играясь с шершавым небом, то и дело касаясь зубов и сталкиваясь языками.       Руки нежно скользят по спине, так что Юри, осмелев, кладет свою ладонь на чужую обнаженную грудь. Виктор отстраняется от его губ, медленно опускаясь ниже, языком очерчивая неглубокую ямочку между ключицами, бесконечно долго что-то выцеловывая, чтобы напоследок, сомкнув зубы на влажной, чуть солоноватой коже, оставить красный след, который позже, скорее всего, посинеет.       Юри беспомощно водит руками по чужой обнаженной спине, давясь собственными всхлипами и стонами, когда влажные губы обхватывают его мочку, чуть прикусывая, и языком щекочут раковину, Кацуки кажется, что их слышит, наверное, целый стадион, и от этого щеки снова заливает предательский румянец. Пальцы до боли впиваются в сильные плечи, когда Виктор обхватывает пальцами твердый, как горошина, розоватый сосок. - Виктор, - всхлипывает парень, запрокидывая голову и тут же стукаясь затылком о стену, - Виктор, - шепчет он, выгибаясь вперед и давая костюму плавно соскользнуть к ногам. - Тише.       Горячая сухая ладонь скользит по напряженному животу, средним пальцем обводя круг вокруг пупка и снова устремляясь куда-то вниз. Юри крупно дрожит, уткнувшись лицом в крупную чужую грудь, пахнущую мылом и холодом. Когда Виктор накрывает рукой его уже полностью вставший член, парень издает какой-то задушенный стон, зажмуриваясь и тяжело дыша. - Ты сейчас самое настоящее воплощение порока, Юри, - чуть наклоняясь вперед, шепчет ему тренер губами, словно невзначай задевая мочку уха, - вот что такое эрос.       Рука плавно движется вверх-вниз, пока вторая, основательно смоченная собственной слюной, опускается на крепкие ягодицы, нежно разводя в стороны. Мокрый палец кружит вокруг входа, пока Юри нечленораздельно что-то стонет, уткнувшись в его грудь. Небольшое усилие, и кольцо мышц поддается, пропуская вперед, а парень сильно вздрагивает, прикусывая губу от несильного жжения внизу, так что Виктор целует его в темную макушку, пытаясь успокоить.       К первому не спеша добавляется второй, так что теперь мужчина мягко надавливает на горячие стеночки, растягивая парня для себя, пальцами делает внутри что-то похожее на ножницы и через секунду с тихим мокрым звуком выходят из чужой горячей задницы. - Потерпи, родной.       Виктор, приподняв легкого, как пушинка, парня на руки, крепко держит за бедра, заставляя обхватить себя поперек талии, одну руку все же приходится освободить, чтобы направить собственный, изнывающий от тяжести и исходящий от смазки член в подготовленную задницу. Он входит почти наполовину, пока Кацуки, уткнувшись лбом в его грудь с силой не зажимается, так что перед глазами Виктора мечутся белые пятна, он всеми силами удерживает себя от желания сильно толкнуться вперед.       Юри слишком горячий, невозможно узкий, и это почти сводит с ума.       Рука обхватывает слегка опавший член, начиная дрочить в такт аккуратным, коротким покачиваниям, пока Юри, всхлипнув, наконец-то приходит в себя. Он старается вбиваться несильно, доставляя максимум удовольствия, мощно задевая комочек нервов внутри, но, спустя пару каких-то минут, ритм судорожно сбивается. - Виктор, - зовет его Юри, давясь собственным беспомощным криком, прежде чем им завладевает темнота.       Виктор кончает следом, пока Юри пачкает их животы и грудь мужчины теплой вязкой спермой. Парень, прикрыв глаза, блажено откидывает голову назад и тихо стонет. - Виктор.